Глава девятая. Дженни не помнила, как добралась до вагончика – в себя она пришла только в объятиях

Дженни не помнила, как добралась до вагончика – в себя она пришла только в объятиях Марко. Ее била дрожь, и она не могла выдавить ничего, кроме нескольких сбивчивых слов: «Брэдли, химера, зеркало».

Франчелли тут же накинул пальто, извлек из сундука старинный масляный фонарь и, что‑то пришептывая, затеплил его. Затем схватил львенка, дремавшего у обогревателя, и обмотал его одним из любимых шарфов Дженни. Девушка, хоть и пребывала почти в полубессознательном состоянии, тем не менее, слегка возмутилась. Возмущение переросло в открытый протест, когда фокусник сунул ей звереныша и весьма нелюбезно толкнул к выходу.

– Я больше туда не выйду! – У Дженни неожиданно прорезался голос. – Там оно!

– Некогда спорить! – прикрикнул дедушка. – Брэдли не справится. Вперед и без разговоров!

Все слова и мольбы застыли в горле, и Дженни покорно шагнула к выходу.

…Прижимая львенка к груди, она нехотя семенила следом за Марко, а перед глазами по‑прежнему стояла страшенная морда в зеркале.

«И эту тварь я хотела освободить! – ужасалась Дженни. – Да чтоб она сто лет там торчала, в этом ящике!»

Фокусник шел вперед, и удивительное дело, от его фонаря света было больше, чем от пятен электрических фонарей, движущихся навстречу. Их рассеянные конусы света метались в ночи, выхватывая лишь бушующую снежную коловерть. Над головой, где‑то высоко в толще бури, посверкивали беззвучные молнии. Франчелли озабоченно глянул вверх и ускорил шаг. Фонари, мелькавшие где‑то далеко, вдруг оказались совсем рядом, сошлись в круг.

– Все здесь? – Франчелли поднял фонарь выше, и его теплый свет выхватил из темноты лица. Эдвард и Эвелина, Людвиг, Дьюла, Морриган – подсчитала Дженни. Но откуда они узнали о Брэдли – ведь дед даже мобильник не прихватил?

– Да, – ответил Людвиг. В куртке‑аляске нараспашку с меховым воротником он походил на медведя на задних лапах. Подтянутого, спортивного медведя. В одной руке он держал большой полицейский фонарь, а в другой… здоровенный молоток с мощным набалдашником, один конец которого был плоским, а другой – заостренным!

– Это же молот Ланге? Фамильный? – изумился Эдвард. – Все так серьезно?

– Ты тоже не пустой, – отозвался силач.

В руках акробата и правда Дженни заметила небольшой арбалет с тетивой, светящейся нежно‑серебряным светом. Эвелина несла в руке белую флейту, Дьюла был без оружия, а Морриган вооружился массивной тростью с белым резным набалдашником.

– Надо торопиться, – Марко поднял фонарь выше. – Химера на площади у шапито. Брэдли полез на нее с голыми руками.

– Тогда вперед! – воскликнул Дьюла. Он был одет по‑летнему – в легкие брюки и рубашку с коротким рукавом. Холод, казалось, его совершенно не волновал. – Чего мы топчемся на месте?!

– У нас нет антагониста, – сухо напомнил Морриган. – И что здесь делает Дженни?

Дженни пожалела, что сейчас при ней нет жабы‑светоеда.

– Львенок… то есть антагонист, у меня. – Она размотала шарф. Зверек высунул острую мордочку, понюхал воздух и зарылся обратно – поближе к теплому телу Дженни.

– Ясно, – оценил ситуацию директор. – Потом мы это обсудим, Франчелли.

– Да, мы все обсудим, только быстрее! – Дьюла приплясывал от нетерпения.

Слабый, едва слышный крик долетел сквозь темный воздух, и Дьюла сорвался с места.

Они бежали сквозь метель – впереди мчался клоун, следом ледоколом двигался Людвиг, за ним мягкими прыжками летели Эдвард с Эвелиной, а замыкали Франчелли и Морриган. Там же семенила Дженни, которая больше всего боялась выронить львенка, поэтому сжимала его так крепко, что он пару раз возмущенно вогнал ей когти в руку. Она смотрела только под ноги, чтобы не поскользнуться или не влететь в сугроб, поэтому, когда Людвиг резко остановился, то с разбегу врезалась в него.

– Опоздали, – тихо сказал он, будто не заметив ее. Дженни высунулась из‑за его широкой спины. Посреди площади стоял сугроб.

Дженни подошла ближе. Занесенный снегом, Роджер Брэдли стоял, упав на одно колено. Он выставил вперед руки так, будто во что бы то ни стало пытался удержать что‑то невидимое. На его лице, поросшем крупными белыми кристаллами льда, в глубоких ранах смерзлась черная кровь, а из плотно сжатого кулака левой руки ветер тщетно пытался вырвать пучок длинных серебристых перьев.

Дженни попятилась.

– Он умер?

Сзади встал кто‑то большой, положил ладонь на плечо. Людвиг…

– Не думаю, – Марко извлек из кожаного чехла маленькое зеркальце и поднес к синим губам дрессировщика. – Нет. Жив.

– Жив? – поразился Дьюла. – Жив?!

– У него украли дыхание, – пояснил Франчелли, убирая зеркальце. – Нельзя его здесь оставлять.

Людвиг поднял ледяную скульптуру, в которую превратился дрессировщик.

– Отнесу его домой.

– Любопытная вещица, – заметил Билл Морриган. – Я думал, зеркал Парацельса[39]не осталось.

– Я тоже так думал, пока не нашел его в прошлом году на Портобелло.

– Джентльмены, хорошо, что Роджер жив, – сказал Эдвард. – Однако химера все еще на свободе. Если не справился Ловец, есть ли у нас шансы?

– Схватиться с химерой без антагониста – …чистое самоубийство, – покачал головой Марко. – Роджер просто спасал Дженни, отвлекая тварь на себя. Но теперь антагонист здесь, и нас гораздо больше. Вопрос – где химера?

– В цирке она, – махнул рукой клоун. – Чую ее поганый запах. Спасибо Роду, он ее малость пощипал.

Циркачи переглянулись.

– Мы перекроем центральный выход. – Эдвард и Эвелина бегом скрылись за изгибом шатра. Остальные осторожно вошли в провал служебного выхода. Марко на мгновение задержался у зеркала и бросил взгляд на пустую раму с торчащими зубьями осколков.

Фонарь в руке фокусника качался. Длинные липкие тени выползали из углов навстречу. Дженни шла, озираясь на завалы инвентаря и поминутно ожидая, что из очередного закутка на нее выпрыгнет химера. Даже тяжелый молот в руке Людвига ее не очень успокаивал. Она не заходила сюда с того самого дня, когда не смогла выбраться из «волшебного шкафа». Как же давно это было! Дженни неожиданно затосковала по той прежней жизни, такой ясной и понятной. Какая же она была дурочка, какая счастливая на самом у нее деле была жизнь.

Она так увлеклась, оплакивая золотые дни своей беспечной юности, что не заметила, как коридор закончился.

Охотничья команда вышла на манеж. Черный и пустой, он казался девушке чужим и непривычным. Марко передал фонарь Людвигу, и тот поднял его вверх. Круг света расширился, вылепил из темноты желтый блин манежа, очертил красную границу – манежный бортик, пробежался по первым рядам кресел и выхватил серебряный отблеск в темной глубине центрального входа. Это Эдвард тихо качнул арбалетом. Все соблюдали тишину, боясь спугнуть химеру.

– Где она, Дьюла? – шепотом спросил Морриган, сжимая трость, как шпагу. Но все же Дженни заметила, что кончик трости, окованный тусклым металлом, дрожит. Морриган боялся. Клоун запрыгнул на бортик и повел головой, шумно втягивая воздух. Сейчас, в холодном полумраке он еще больше походил на дикого зверя – волка или гиену, – чем даже когда пытался загрызть Брэдли. Глаза его медленно разгорались желтым огнем.

– Там, – клоун указал наверх.

Морриган извлек маленький фонарик. Узкий лазерный луч прошил темноту, высветил темное нечто под потолочными балками.

– Дьюла, блокируй центральный вход. – Эдвард и Эвелина перемахнули через бортик, встали на манеже. Эдвард отцепил несколько тросов и спустил вниз одну из трапеций для воздушных трюков, устроился на ней.

– Людвиг, поднимай, пока не остановлю, – распорядился он. Атлет вернул фонарь Марко, отложил молот и схватился за трос. Эвелина тем временем уже карабкалась по одной из веревочных лестниц.

– И меня, – вдруг сказала Дженни. Она выхватила еще одну трапецию, ловко защелкнула страховочный пояс и протянула конец троса атлету.

– Дженни, нет! – охнула Эвелина, но девушка отрезала:

– Львеныш мой, никому другому на руки он не пойдет. А без антагониста эта тварь и Эдварда заморозит.

Марко кинул.

– Верно.

Эвелина, поколебавшись, сдалась.

– Она нам нужна живой, – напутствовал их директор. – Мертвая химера ничего не стоит. Эдвард фыркнул. Дженни взялась за канат одной рукой (другой она удерживала львенка, который вдруг забеспокоился). Людвиг ровно, без особого напряжения начал поднимать их, выбирая канаты так плавно и без рывков, что Дженни показалось, что они, как рыбы, медленно всплывают под купол цирка.

Львенок завозился, высунул мордочку, фыркнул – ему явно здесь не нравилось. Людвиг поднял их почти под самый купол. Эдвард взмахнул рукой, прося силача остановиться. Эвелина замерла на качающейся веревочной лестнице. Эдвард поменял положение тела, для большей устойчивости зацепившись за трапецию второй рукой, и перегнулся вперед. Изо рта его вырывались клубы пара, а на арбалете уже лежала короткая толстая стрела с мерцающим наконечником. Эдвард начал раскачиваться – химера забилась в дальний угол, и так просто к ней было не подобраться. Вслед за ним начала качаться и Дженни, постепенно увеличивая амплитуду движения. Темная фигура, скрытая переплетением балок и монтажных тросов, то удалялась, то приближалась. Тихо и сосредоточенно Эдвард раскачивался рядом с ней, стараясь держать химеру на прицеле.

Эвелина тем временем зацепилась за один из тросов и поднялась по нему до крепления, затем перескочила на потолочную балку. Теперь ее, Дженни, очередь. Как только Дженни понесло к цели, она ухватилась за монтажный трос. Обвила его ногами и перецепила страховочный пояс. Крепление страховочного карабина на такой эксперимент не было рассчитано, но Дженни все‑таки удалось это сделать. И повиснув вниз головой, она осторожно двинулась по тросу к химере, подтягиваясь одной рукой. В этот момент фоссеныш запаниковал и начал драть ее руку.

– Тихо, ты что! – Дженни взвыла, когда он вырвался. Он прошелся когтями по руке, животу и легко запрыгнул на соседнюю балку. – Сволочь усатая!

Львенок принюхался и двинулся вперед, к химере. Легко и непринужденно. Дженни мрачно поползла следом. Эдвард ухватился за соседний трос, раскачался и перелетел на тонкую трубу – один из элементов верхнего каркаса купола шапито. Секунда, и он уже встал на нее, балансируя руками. Снял с взвода арбалет и закинул его за спину, решив, что рано его расчехлил.

Пятно от лазерного фонарика директора танцевало в паутине монтажных тросов и разбивалось о потолочные балки. В заводи тьмы затаилась химера. Бездействие этого существа пугало Дженни. Та тварь, которую она увидела в зеркале, изо всех сил рвалась на волю. Она похитила Калеба, заморозила весь цирк и чуть не убила Брэдли. Так почему же сейчас она ничего не предпринимает?

Троица собралась вокруг химеры в треугольник. Эдвард и Эвелина остановились метрах в пяти от неподвижной фигуры. А в третьей вершине треугольника вниз головой болталась Дженни. В метре от нее по балке медленно крался львенок. «Надеюсь, химера боится фоссы больше, чем арбалета Эдварда, – подумала Дженни. – Иначе меня заморозит в два счета».

Акробат вытянул арбалет, взвел его до слышного щелчка, положил стрелу на тетиву. Вытянул руку и прицелился. Дженни застыла, вцепившись в трос, забыв и о львенке, и о ноющих от напряжения руках. Бесконечно долго акробат держал на прицеле черную массу, едва различимую в подкупольной темноте. А потом опустил арбалет, осторожно шагнул вперед. Эвелина что‑то пробормотала, предостерегая брата.

– Не торопи, Эв, – шепотом отозвался брат. – Она странно себя ведет.

Шаг за шагом он приблизился вплотную. Химера молчала.

– Эдвард!

– Это не химера. Это Калеб. – Эдвард снял арбалет со взвода. – Эв, Дженни, мне нужна ваша помощь. Его надо спустить вниз.

– Эй, наверху. Что у вас? – поинтересовался Людвиг.

– Мы нашли Калеба, – объяснил акробат. – Он замерз, но жив.

– А химера? – прорезал темноту голос Дьюлы. – Я не мог ошибиться – она где‑то здесь!

– Может, ее запах на нем? Людвиг, подведи вон те тросы сюда. Давайте его спускать.

Дженни поползла вперед, ее подхватила сильная рука и вытянула на балку.

– Прими тросы у Людвига, – распорядился Эдвард. Он деловито освобождал Калеба от кожистой темной пленки, обволакивающей все тело.

– Какая дрянь. – Дженни поморщилась. – Что это?

– Спроси что полегче. Может, сожрать хотела.

Эвелина обвязала страховочный пояс вокруг талии мальчика. Калеб лежал безмолвно и неподвижно и очень был похож на мертвеца.

У Дженни закружилась голова. Во всем произошедшем была немалая доля ее вины. Она не знала, что делать с этим чувством.

– Прими его, Дженни. – Эвелина с Эдвардом аккуратно перенесли мальчика и опустили его в проем между балок. Дженни прицепила свой карабин к его тросу и крикнула:

– Спускай нас, Людвиг.

Трос вздрогнул, и они поплыли вниз. Львенок запрыгнул ей на плечо, и Дженни закачалась.

– Что ты творишь!

Увидев тело Калеба, он зашипел и молниеносно выбросил длинную лапу, метя в обескровленное белое лицо мальчика.

– Тихо, тихо. – Девушка перехватила выпад, выпущенные когти оцарапали ей ладонь. – Ты что?

Она прижала зверя рукой, взглянула на лицо Калеба. И больше не могла отвести глаза – одутловатое пятно с черными провалами глазниц закачалось перед ней как таинственный, дурманящий цветок. Она очнулась, когда Людвиг бережно принял мальчика, отцепил карабин и положил на манеж. Марко проверил пульс на бледной руке.

– Жив, – констатировал он. – Ему срочно нужен врач.

– Где химера? – спросил Дьюла.

– Не знаю, ее наверху нет, – пожала плечами девушка. – Спроси у Эдварда.

– Нельзя снимать «кольцо», Билл, – убедившись, что это действительно Калеб, клоун потерял к нему всякий интерес. – Тварь еще не поймана, а у нас уже две жертвы.

– Ему нужен врач. Сильное обморожение, потеря крови, – пожал плечами фокусник. – И Брэдли тоже необходимо в больницу. Он почти в коме.

– Марко, ты сам знаешь, что Роджеру не поможет ни один врач, – заметил директор. – Похищенное дыхание можно вернуть, только найдя сомура.

Он склонился над Калебом.

– Впервые слышу, чтобы кто‑то выжил после плена химеры.

– Значит, мы будем ловить ее, а они тем временем будут умирать?

– У нас нет выхода, – ответил Морриган. – Стоит снять «кольцо», как тут же объявится Фреймус и заявит свои права на химеру. Он уже бродит снаружи, я его слышу. Хочешь, чтобы весь Магус стал его должником?

– Фреймус уже заявил на нее свои права. На химеру наброшен «поводок». Даже если мы снимем «кольцо», она не сможет уйти от хозяина. Мы можем успеть. До города недалеко.

– Марко! – Морриган сжал набалдашник трости. – Ты притворяешься или выжил из ума? Без формулы передач, которую он должен произнести, и мы ничего не докажем – хоть в кармане она у него сидеть будет! Брэдли заключил договор именем Магуса, и нам нужно вернуть этот контракт любой ценой! Фреймусу по большому счету не нужна химера – ты сам это понимаешь. Ему нужен невыполненный контракт с Магусом. Тогда он вправе требовать в уплату долга все, что угодно, – любые артефакты, нашу Древнюю землю, твою Синюю Печать, наконец!

– Он прав, Марко. – Эдвард уже успел спуститься и накинул на плечи свой черный морской бушлат.

– Жалко мальчишку, но прежде всего необходимо поймать сомура, – согласился Людвиг.

Эвелина и Дьюла тоже не стали спорить. Фокусник развел руками:

– Раз общество так решило…

– Общество решит завтра, – хрипло произнес клоун, указывая костлявым пальцем на Дженни. – Согласно Уложению я триебую созыва Совета Магуса.

– Исключено! Дьюла, сейчас не…

– Нет, именно сейчас. Объясни, откуда взялся этот зверек и при чем здесь твоя внучка?

Дженни попятилась – не только Морриган и Дьюла, но и Эдвард с Эвелиной, и даже Людвиг пристально смотрели на нее. Смотрели, как на чужую, словно видели впервые. Дед позволит устроить над ней суд?

Марко молчал, покачивая фонарь в морщинистой руке и погрузившись в глубокие размышления.

– Хорошо, – сказал он наконец, и сердце девушки рухнуло в пропасть. – Завтра, в двенадцать, здесь же. Ты прав. Надо многое обсудить.

Дата добавления: 2015-10-13