Право, ограниченное законом

Определяя круг тех, кто имеет право замены военной службы альтернативной гражданской службой, закон об АГС соответствует Конституции не в полной мере. Конституция гарантирует право на АГС всем гражданам, убеждениям или вероисповеданию которых противоречит несение военной службы независимо от того, когда и при каких обстоятельствах осознали они это противоречие. Однако законом возможность замены военной службы на альтернативную тем, кто уже проходит службу по призыву, не предусмотрена (а ведь очевидно, что порой лишь непосредственное погружение в армейскую жизнь способно пробудить в человеке осмысленное внутреннее неприятие военной службы). Не распространяется закон и на выпускников вузов, обучавшихся на ныне частично ликвидируемых военных кафедрах и получивших воинское звание офицера запаса[9].

Ограничивается право на АГС и формальным пресекательным сроком: при подаче заявления менее чем за 6 месяцев до начала призыва, в ходе которого гражданин должен быть призван, в замене военной службы альтернативной гражданской может быть отказано только лишь на основании пропуска установленного законом срока. И это, хотя и узаконено, не соответствует Конституции.

Не менее сомнительна, в смысле конституционности, обязанность гражданина подать заявление на АГС и отстаивать на призывной комиссии свое право до достижения 18-летнего возраста. Призыв наступает для молодого мужчины одновременно с совершеннолетием, что прямо следует из статьи 60 Конституции РФ («гражданин Российской Федерации может самостоятельно осуществлять в полном объеме свои права и обязанности с 18 лет»). Условие же заблаговременной подачи заявления государство выставляет лицу, юридически (да и фактически!) являющемуся ребенком. И в этом смысле оправдано высказываемое российским Уполномоченным по правам человека, да и не только им, предложение о повышении возраста призыва до 19-20 лет. Чем взрослее будет гражданин, подлежащий призыву, тем сознательнее и ответственнее подойдет он и к выбору между двумя видами повинностей, и к самой избранной им службе.

Искусственное, нарушающее свободу совести, сужение круга граждан, допускаемых государством до альтернативной службы, происходит как от незаинтересованности военных ведомств в любом расширении конкурирующей службы, так и по вульгарным соображениям бюрократического учета. При разработке модели направления на АГС в Правительстве сочили разумным сконцентрировать весь процесс в центре, так что бы «путевку» на альтернативную службу каждый получал непременно из Москвы. Отсюда – громоздкая схема, порождающая полугодовой цикл: от признания права на АГС на первой призывной комиссии до выдачи предписания к конкретному месту службы. Но ни интересы ведомств, ни удобство чиновников, ни столь любезная их сердцам «стройность» при распределении граждан не признаются, по Конституции, достаточными основаниями для ограничения прав и свобод.

Что касается офицеров запаса или военнослужащих, то они, безусловно, вправе бороться за свою нравственную свободу, защищать свое право на АГС в суде, в том числе Конституционном, обжалуя неконституционность закона, препятствующего свободному выбору: в нынешней российской АГС им нет места. Но обжалование требует не только знания юридических технологий. Оно требует времени. Если военнослужащий, уже проходящий службу по призыву, рискнет начать процедуру такого судебного спора, находясь в воинской части, он, скорее всего, завершит срочную службу раньше, чем закончится суд, тем паче – Конституционный.

Что же делать человеку, осознавшему высшую по отношению к любым законам нравственную невозможность для себя военной службы во время ее прохождения? Ситуация, увы, такова, что, оставив воинскую часть, он рискует попасть под уголовную статью за дезертирство. Конституция сужена до предварительного выбора. Можно утешать себя тем, что двадцать лет назад не было никакого.

Если все же попытаться выстроить логику правовой защиты для таких непростых случаев, то исходить следует из того, что возникновение у военнослужащего по призыву противоречия между убеждениями и службой, которую он считает недопустимым дальше проходить, вполне может считаться «стечением тяжелых обстоятельств». При наличии таковых, согласно примечанию к статье 338 Уголовного кодекса РФ, «самовольное оставление части или места службы в целях уклонения от прохождения военной службы», т.е. дезертирство, не влечет уголовной ответственности. Разве наличие непреодолимых нравственных препятствий для дальнейшего прохождения военной службы не есть стечение тяжелых обстоятельств? И если гражданин, оставивший военную службу по убеждениям, сразу же после ее оставления подаст в военкомат по месту жительства заявление о замене ему военной службы альтернативной гражданской службой, он не должен признаваться дезертиром (хотя жизнь такова, что в прокуратуре, да и в суде может возобладать другая, репрессивная точка зрения). Копию такого заявления правильно было бы послать Президенту РФ как гаранту прав и свобод человека и гражданина и как Верховному Главнокомандующему Вооруженными Силами РФ. Даже при том, что призывная комиссия, руководствуясь законом, наверняка вынесет отказное решение, гражданин вправе обжаловать его в суд и таким образом вступить в спор с государством о своем конституционном праве.

Подобный случай рассматривался Военной коллегией Верховного Суда РФ еще до принятия закона об АГС. Гражданин Михайлов, будучи призванным на военную службу осенью 1994 года, ссылаясь на имеющиеся у него религиозные убеждения, отказался от ее несения. Военный суд гарнизона оправдал Михайлова в связи с отсутствием в его действиях состава преступления. Это решение было оставлено без изменения и военным судом флота. В свою очередь Военная коллегия Верховного Суда РФ отклонила протест Главного военного прокурора РФ, находившего в действиях Михайлова состав преступления, предусмотренного пунктом «а» статьи 249 (отказ от несения обязанностей военной службы) УК РСФСР, который действовал в то время.

В определении от 26 октября 1995 года по данному делу указывалось, что Закон РФ «О воинской обязанности и военной службе», не предусматривающий вероисповедание или убеждения как основания для досрочного увольнения военнослужащего с военной службы, противоречит статье 28 и части 3 статьи 59 Конституции РФ. Военная коллегия сослалась и на часть 1 статьи 15 Конституции, определяющую ее высшую юридическую силу и прямое действие.

Президиум Верховного Суда Российской Федерации отклонил протест Генерального прокурора и решение Военной коллегии по делу Михайлова оставил без изменения[10].

А значит, отстаивать право на АГС имеет смысл и в самых, казалось бы, безнадежных ситуациях.

***

Человек, уже подавший заявление на АГС и затем передумавший, вправе до рассмотрения заявления призывной комиссией забрать его или заявить на заседании комиссии об изменении своей позиции. В таком случае он будет призван в общем порядке. Но тот, в отношении кого призывной комиссией уже принято решение о направлении на АГС, не имеет возможности попроситься в армию. Предоставляя право отказаться от военной службы, Конституция защищает мировоззренческую свободу, т.е. права тех, кто считает невозможным связать свою жизнь с военной организацией. Права быть призванным на военную службу Конституция не гарантирует.

Дата добавления: 2015-09-03