Глава 57. К огромному облегчению Снейпа, Гарри не стал расспрашивать его про диадему

К огромному облегчению Снейпа, Гарри не стал расспрашивать его про диадему. Похоже, мальчик приписал пережитое приключение некой альтернативной реальности, в которой обитает Луна, и счел любые попытки разобраться в случившемся потенциальной угрозой своему душевному здоровью. Кроме того, ему совсем не улыбалось вспоминать, как девчонка вырубила его одним ударом, так что он поспешил забыть об этом случае.

К тому же, мальчику и так было чем заняться. Помимо уроков и репетиторских занятий Бродяга продолжил его подготовку к тому, чтобы стать анимагом, да и Флитвик все еще учил его дуэлям. Они с друзьями обычно проводили в подземельях не меньше одного вечера в неделю – помогали его папе с ингредиентами, а Гермиона даже смогла уговорить зельевара научить ее приготовлению волчьего зелья. В этом году Рон оказался в квиддичной команде вместе с Гарри, и теперь они оба постоянно обсуждали игру. В отличие от первого курса, им больше не приходилось постоянно быть начеку из-за розыгрышей Фреда и Джорджа, так что можно было спокойно сосредоточиться на любимом спорте.

Стоило близнецам понять, что заместитель директора Снейп не проявит ни малейшей терпимости к их обычным выходкам, они заключили с профессором сделку – он поможет им с их идеями для зелий, а они не будут никого разыгрывать, чтобы избавиться от скуки. Поскольку испытания своих творений на недобровольных жертвах были признаны нарушением соглашения (которое, по словам профессора, гарантирует им близкое знакомство с материнской деревянной ложкой в центре общей комнаты Гриффиндора), мальчикам пришлось найти работу на полставки и проводить тесты на добровольцах за деньги.

С разрешения Артура и Молли, профессор Снейп позволил близнецам работать в магазине Зонко после уроков. В результате, оба они увлеклись экономикой малого бизнеса. Перси стал для них полезным источником информации, а Рон был в восторге, что впервые на его памяти братья забыли о его существовании.

В общем и целом, этот учебный год отличался просто неслыханным спокойствием, и Снейп был весьма доволен. Это чувство испарилось, когда МакГонагалл и Дамблдор вернулись после очередной охоты на хоркруксы.

На лицах обоих застыло нехарактерное выражение полного разочарования, когда они уселись за стол вместе со Снейпом, Спрут, Помфри и Флитвиком. Было полнолунье, так что у Люпина и Блэка нашлись другие заботы.

«И каковы ваши успехи?» - спросила Поппи обнадеженным тоном.

Альбус вздохнул. «Не настолько велики, как хотелось бы. Мы смогли подтвердить, что в определенный момент времени Том завладел медальоном Салазара Слизерина и с большой вероятностью использовал его для создания хоркрукса. Мы разыскали тайник с медальоном в приморской пещере, где Том защитил его с помощью сразу нескольких заклинаний. Многие из них были вполне стандартными – чары против аппарации, невидимые шлюпки и тому подобное… остальные же были весьма… изобретательны».

Снейп содрогнулся от одной мысли о возможной «изобретательности» Темного лорда.

Рассказ продолжила Минерва: «Там был резервуар, наполненный зеленым, светящимся зельем … нет, Северус, я не знаю каким именно, - добавила она, заметив, как молодой волшебник подался вперед с явным интересом на лице. – Выглядело оно крайне мерзко, а учитывая, кто его создатель, у меня не было ни малейшего желания выяснять подробности. Стало очевидно, что единственный способ опустошить емкость и достать медальон – выпить зелье, - остальные преподаватели охнули от ужаса. – Как обычно, - продолжила Минерва ехидным тоном, - Альбус вознамерился разыграть из себя мученика и пожертвовать собой, в чем, разумеется, не было никакой необходимости».

Альбус померцал глазами на строгую ведьму. «Не все из нас способны на такой же творческий подход как ты, моя дорогая, - ласково ответил он. – Ты не должна сердиться на меня за консерватизм».

Слушатели выкатили глаза от удивления. Альбус Дамблдор – консерватор? Что, черт возьми, выкинула МакГонагалл?

«Довольно этой загадочности, Минерва! – воскликнула Спрут. – Расскажи, что ты сделала!»

Минерва порозовела от смущения. «Да так, сущие пустяки», - пробормотала она.

Альбус рассмеялся. «Эта умная, предприимчивая и талантливая ведьма трансфигурировала нескольких жуков в слонов, а затем заставила их выдуть зелье своими хоботами и выпустить его в сосуд, также трансфигурированный Минервой. Похоже, это вполне удовлетворило заклятие, согласно которому зелье должно быть «выпито», хотя зверям, в конечном итоге, не пришлось его переваривать».

Минерва смущенно отмахнулась от восхищенных взглядов окружающих. «Сложнее всего было наложить Империус на слонов, чтобы те выпили зелье, а это как раз сделал Альбус. Но даже если бы им пришлось употребить зелье внутрь, всегда можно трансфигурировать новых слонов. В конце концов, в пещере было полно насекомых».

«Невероятно! – Поппи восторженно смотрела на подругу. – Это было очень умно, Минерва!»

«Как только дело было сделано, мы с легкостью выудили медальон со дна колодца», - объяснил Дамблдор.

«К несчастью, как только мы получили медальон и покинули пещеру, оказалось, что мы стоим на месте. Кто-то нас опередил», - Минерва вздохнула. Она протянула медальон и показала всем спрятанную в нем записку: «Темному лорду. Я знаю, что умру задолго до того, как ты это прочтешь, но я хочу, чтобы ты знал, что я раскрыл твою тайну. Я похитил реальный хоркрукс, и я намерен уничтожить его при первой возможности. Я рискую жизнью в надежде, что когда ты встретишь равного себе, ты снова станешь смертным. Р. Б., - прочитала она вслух. – Как видите, после всех этих испытаний, медальон оказался подделкой, и мы понятия не имеем, где находится подлинник».

«Может быть, он действительно уничтожен?» - спросила Поппи с надеждой в голосе.

«Возможно, - согласился Альбус. – Однако пока у нас нет доказательств его участи, мы остаемся в уязвимом положении. Нельзя исключить вероятность, что Вольдеморт смог вернуть подлинный медальон, а этот оставил, чтобы запутать следы. Не сочтите за хвастовство, но заклинания в той пещере, скорее всего, стали бы фатальными для любого менее могущественного или менее опытного волшебника, чем мы с Минервой».

«О, Мерлин», - скорбно сказала Спрут.

«Так каков наш следующий шаг?» - спросил Флитвик.

Дамблдор развел руки. «Похоже, мы зашли в тупик. Мы с Минервой искали везде, где только могли, но безуспешно. Мы надеялись, что вам может прийти в голову свежая идея».

Воцарилась тишина, а ведьмы и волшебники погрузились в раздумья. Несколько долгих минут все молчали, пока не заговорила Минерва: «О, Альбус, мне кажется, что тебе от меня никакого проку. Возможно, действительно нужно было взять с собой Северуса. Он скорее догадается, где нужно искать, или он может заметить то, что я пропустила», - раздраженно воскликнула она.

Альбус схватил ее за руку. «Минерва, дорогая моя, не в обиду Северусу будет сказано, но я никому не доверяю так, как тебе. Ты уже спасла мою жизнь как минимум дважды, и никто не заменит мне тебя в подобной миссии».

МакГонагалл улыбнулась. «Это очень любезно с твоей стороны, но я все равно думаю…» - внезапно она замолчала, на ее лице промелькнуло удивленное выражение.

«Минерва?» - осторожно спросил Дамблдор.

«В этом все дело, Альбус. Мы так зациклились на Томе Риддле, что забыл о его собственных союзниках и друзьях. Что если он поручил хоркрукс кому-то из них?»

Дамблдор медленно кивнул, поглаживая бороду. «Том всегда отличался невероятной харизмой, в чем мы все убедились на примере его успеха с Серой леди, - согласился директор. – Его последователь не отказал бы ему ни в чем. Северус, - он повернулся к зельевару, - кому Том доверял в наибольшей степени?»

Снейп ответил, не раздумывая: «Беллатрикс Блэк-Лестрандж – самая преданная сторонница Темного лорда, и она всегда была у него в фаворе».

«Но она уже много лет в Азкабане», - возразила Спрут.

«Да, но она оказалась там после исчезновения Сами-знаете-кого, - отметил Флитвик. – До ее заключения он вполне мог доверить ей хоркрукс».

«Но все ее имущество пропало, - сказала Поппи. – Она ничего не могла взять с собой в Азкабан».

«Нет, но у нее наверняка есть хранилище в Гринготтсе, - возразил Флитвик. – Что еще она могла сделать с подобным сокровищем? Ведь Сами-знаете-кто велел беречь его как зеницу ока».

«Так какой от этого прок? – спросила Спрут. – Не собираетесь же вы вломиться в Гринготтс!»

Услышав столь абсурдную идею, учителя рассмеялись. «Нет-нет, моя дорогая Помона, - сказал Дамблдор, вытирая навернувшиеся от смеха слезы. – Даже не представляю, как можно решиться на такое. Думаю, мы должны для начала поговорить с Биллом Уизли. Он хорошо знает гоблинов и может подсказать нам, как лучше действовать. А тем временем, насколько я понимаю, у нас есть повод для праздника!» - он померцал глазами на Снейпа, который из принципа ответил ему гневным взглядом.

«Ну же, мой мальчик, - Дамблдор выжидающе посмотрел на него. – Ты не собираешься сообщить остальным?»

«Я сказал тебе только потому, что ты глава Визенгамота, и мне было нужно твое одобрение. Я определенно не собирался делать заявление на весь Волшебный мир», - проворчал Снейп.

«Ну-ну-ну, хорошие вести скрывать негоже», - отчитал его Альбус.

«О, да ради Мерлина, в чем дело?» - довольно резко воскликнула Поппи.

Снейп отвернулся и что-то пробормотал под нос.

«Что?»

В ответ он лишь снова забормотал, и, наконец, Дамблдор не выдержал и сказал: «Северус официально усыновил Гарри».

Послышались радостные возгласы и громкие поздравления, которые лишь еще больше смутили Снейпа. Однако, говоря по правде, он не хотел никому говорить лишь потому, что опасался криков ужаса, а вовсе не радости, не говоря уже о попытках аннулировать усыновление.

«Почему же ты никому не сказал? – счастливым тоном отчитал его Флитвик, наклоняясь вперед, чтобы похлопать хмурого профессора по плечу. – Это надо отпраздновать!»

Сентиментальная Спрут высморкалась в свой носовой платок. «Ах, какой счастливый день! Как ты посмел это скрывать? Я должна срочно пойти в оранжерею – такое событие требует цветов!»

К изумлению Снейпа, Поппи наклонилась к нему и поцеловала в щеку: «Я понимаю, как ты смог скрыть происходящее, Северус, но ради всего святого, что ты сделал с Гарри, чтобы тот не кричал об этом с Астрономической башни?»

«Эм, ну, на самом деле я еще не говорил ему…» - начал Снейп, неуютно поежившись.

«Не говорил? В любом случае, Филиус совершенно прав: мы должны закатить настоящий пир! – провозгласил Альбус. – Мы можем пригласить Уизли и…»

«Не думаю, что подобные излишества…», - попытался перебить его Снейп, но зельевара уже никто не слушал. Все остальные преподаватели возбужденно обсуждали планы большой завтрашней вечеринки – как только Ремус поправится после полнолуния.

Только одна Минерва отвлеклась от всеобщего воодушевления и села рядом со Снейпом. «Ты действительно очень хороший человек, Северус, - тихо сказала она. – Гарри очень повезло».

Он лишь фыркнул и отвернулся, не желая показывать, насколько приятны ему такие слова.

«Но, - начала она, и он резко обернулся. Ну конечно, всегда есть «но», не так ли? - Но ты должен сообщить это Гарри наедине, до вечеринки. Такие новости нельзя узнавать перед толпой посторонних».

Снейп нетерпеливо кивнул. Неужели она считает, что он сам этого не понимает? Что если мальчик начнет вопить от недовольства? Или отвращения?

Гарри может смириться со Снейпом в роли опекуна, он даже может именовать его этим нелепым титулом, но это не значит, что он примет зельевара как своего официального отца. Вполне возможно, что мальчик усмотрит в этом предательство Джеймса и закатит истерику.

Однако никакое нытье не сможет поколебать решение Снейпа. Он прекрасно понимал, что не сумеет как следует защитить Гарри, пока не получит полный контроль над мальчиком, а усыновление - единственный способ добиться этого. Нравится это Гарри или нет, но тут ничего не попишешь. Снейп не может рисковать – а то еще Дамблдор воспротивится его обращению с паршивцем, или Сириус передумает и потребует опеку. Нет, ему нужно формальное усыновление, и тогда следующие пять лет право принимать решения насчет паршивца будет принадлежать только ему.

Снейп до сих пор не мог поверить, насколько гладко и тихо он все провернул. Он полагал, что благодарить за это следует нового министра и Дамблдора. Да и подготовительная работа с целью заручиться поддержкой Уизли, не говоря уже о Блэке и Люпине, оказалась далеко не лишней.

Зельевар даже навестил Дурслей, чтобы получить их подписи под документами, в которых они отказываются от любых прав на мальчика. Кстати, это было довольно весело. Он и не подозревал, насколько изобретательным окажется домашний эльф в старческом маразме, но ему пришлось потратить несколько флаконов успокоительной настойки, прежде чем Вернон и Петуния смогли удержать в руке ручку и разборчиво расписаться.

И все равно, даже несмотря на столь мощную поддержку, он не был до конца уверен в благоприятном исходе дела. В конце концов, позволить бывшему Пожирателю смерти усыновить Мальчика, который выжил? Эта история сразу обеспечит Скитер передовицу!

Однако пресса подозрительно молчала, хотя он знал, что шустрая журналистка имеет свои источники в Министерстве. Тем не менее, зельевар предпочитал не смотреть дареному коню в зубы и планировал использовать отсутствие утечки информации, чтобы как следует подготовить Гарри.

«Я скажу ему. Завтра», - любезно согласился он, и МакГонагалл одобрительно кивнула.

«Хорошо. Перед тем как сообщить ему, надень мантию поплоше», - ухмыльнулась она, вставая.

Снейп с возмущением посмотрел ей вслед. Старая ведьма считает, что Гарри будет кричать и бросаться вещами, не так ли? Как будто он не знает защитных заклинаний, чтобы уберечься!

Однако следующим вечером он действительно надел самую старую мантию, и проверил, чтобы в пределах досягаемости не было ничего ценного или тяжелого. Только после этого он вызвал мальчика в свои комнаты.

«Привет, пап!» - поприветствовал Гарри своего опекуна. Мальчик был в прекрасном расположении духа. Он не знал, зачем он понадобился профессору, но был практически уверен, что неприятностей у него не будет. Папа ну никак не мог узнать, что они с Драко и Роном прошлой ночью побывали на кухне. Домашние эльфы поклялись, что никому не скажут. Ведь кто угодно мог положить дюжину черничных пирогов на сидения в общей комнате Хаффлпаффа, а потом наложить на них заклинания невидимости.

То, что профессор Флитвик совсем недавно научил его этому заклинанию, ничего не доказывает. Куча старшеклассников уже знают такие чары. Ведь если пуфики расхаживают по школе и хвастаются, что они самый хороший факультет, потому что не устраивают проделок, не затевают драк и все такое, то они сами напрашиваются на розыгрыш, верно? Не говоря уже о том, что им даже не хватило мозгов сохранить свой пароль в секрете, а это все равно, что пригласить учеников с других факультетов навестить их… по крайней мере, таким был главный аргумент Драко.

Гарри был почти уверен, что никому и в голову не придет, что Драко и Рон что угодно устроили вместе. Мальчики специально выбрали ту ночь, когда близнецы оставались в больничном крыле после очередного взрыва экспериментального зелья, который оставил их с гигантскими носами. Более того, они специально выбрали время, когда Гермиона и Невилл слишком увлеклись грядущим экзаменом по травологии. Их-то вряд ли кто заподозрит, а вот близнецов обвинили бы в первую очередь, к тому же им наверняка так понравится проделка, что они могут что-то случайно разболтать. Гарри сомневался, что даже Гермиона сможет опуститься до ябедничества, но, как отметил Драко, никому не нужно, чтобы маленькая ведьма ругала его до конца учебного года.

Впрочем, даже если его папа все узнал (может быть, с помощью какой-то таинственной родительской магии), то, по мнению Гарри, это стоило того, чтобы увидеть оскорбленных пуфиков, шествующих по замку с фиолетовыми пятнами на задницах. Самый миролюбивый факультет был охвачен таким праведным гневом, что они публично объявили, что виновники будут найдены, и месть будет страшна. Теперь Гарри и его друзья отчаянно пытались придумать, как убедить пуфиков, что во всем виноваты вороны. Тогда им останется лишь откинуться и наслаждаться зрелищем!

«Садитесь, Поттер, - приказал его папа непривычно официальным тоном. – Мне нужно… обсудить… кое-что очень серьезное».

Гарри прикусил губу. Ой-ей-ей. Начало не слишком воодушевляющее. Может быть, лучше сразу во всем сознаться, в надежде выгородить двух соучастников? Или это что-то другое заставило его папу смотреть на него таким странным взглядом?

«Возможно, тема нашего разговора вызовет у тебя определенные душевные переживания», - продолжил Снейп, чувствуя себя до крайности неловко. Как полагается сообщать, что ты своевольно занял место родителей мальчика? Ради Мерлина, он ведь не собирается настаивать на смене фамилии, но ведь усыновление в любом случае заменяет одного отца на другого. Снейп не удивится, если вдруг из ниоткуда возникнет призрак Джеймса Поттера и сломает ему нос.

Дорогой «Геологический вестник»,

Если вы заметили новые колебания земной орбиты, то я настоятельно рекомендую вам обследовать одну могилу в Годриковой лощине. Ее обитатель с большой вероятностью переворачивается с такой скоростью, что это оказывает влияние на планетарное движение…

«Чт… что такое, пап?» - начал нервничать Гарри. Даже если его участие в розыгрыше было раскрыто, ему ведь не грозит ничего страшнее отработки или лишнего сочинения (возможно, вкупе с публичными извинениями перед пуфиками). В конце концов, эльфы рано или поздно отстирают черничные пятна на мантиях. И хотя они втроем могли нарушить комендантский час, было уже три часа утра – вполне сойдет за ранний подъем.

Мальчики совершенно не боялись, что их поймают – профессор Спрут отличалась на редкость мягким нравом, и если умолять ее достаточно долго, она наверняка согласится сама их наказать, а не отправлять их к профессору Люпину или Снейпу. А отработка в оранжереях – плевое дело. Однако сейчас, глядя на лицо папы, мальчик начал волноваться, что неправильно оценил ситуацию. Отчего же еще папа может быть таким… о, нет!

«Прошлой ночью что-то случилось с Лунатиком? – выпалил он, охваченный новым страхом. – Или с Бродягой?»

От неуверенности и смущения Снейп стал еще нетерпеливее обычного. «Они в порядке, - рявкнул он. – А теперь сиди и слушай! – он неловко прочистил горло. – Я сделал то, что ты можешь не одобрять, но тебе остается лишь смириться с ситуацией», - строго сказал он.

«Ладно», - ответил Гарри с тревогой в голосе. Что это папа имеет в виду?

«Как ты помнишь, более года назад ты попросил меня стать твоим опекуном».

Гарри кивнул, его сердце бешено колотилось. О, нет! Целый год прошел, наверное, папе уже надоело, что он вечно путается под ногами, и он решил отказаться от опекунства. От паники дыхание Гарри стало частым и прерывистым.

«После событий прошлого года, и перемен, которые принес этот учебный год, мне стало ясно, что неформальное опекунство перестало быть идеальной ситуацией», - неловко продолжил Снейп. Он надеялся, что если все хорошенько объяснить, то паршивец осознает пользу усыновления.

«Даср», - выдавил Гарри, несмотря на внезапно пересохшее горло. Он не собирается реветь как маленький. Конечно, профессор слишком занят, чтобы и дальше присматривать за ним. Он ведь теперь заместитель директора, и разве Гарри не доказал, сколько от него хлопот? В прошлом году чуть ли не каждый месяц случался очередной кризис. А теперь, когда в школе живут Бродяга и Лунатик, профессору Снейпу есть кому поручить столь беспокойного подопечного. Ведь профессор Снейп не дружил с его первым отцом, даже не ладил. Просто профессор Снейп такой добрый, и он взял к себе Гарри, потому что больше никто на это не согласился.

«Таким образом… - Снейпу пришлось снова прочистить горло. – Я… а… я предпринял необходимые шаги и… эм… - О, да ради Мерлина! Он заикается словно первогодка! Просто скажи все как есть, и пусть мальчик истерит, сколько влезет! – Япредпринялнекоторыешагичтобыусыновитьтебя».

У Гарри отвалилась челюсть. Он просто не мог действительно услышать то, что, кажется, он только что услышал. Едва дыша, он прошептал: «Что вы сказали, сэр?»

Снейп гневно воззрился на паршивца. Нет, вы только посмотрите на него – побледнел, трясется! Очевидно, ребенок готовится разразиться яростными воплями в любую секунду.

«Ты меня слышал, - рявкнул он. – Я тебя усыновил. Теперь ты официально мой сын». Ну вот. Поттеру придется с этим смириться.

Гарри пытался разгадать смысл папиных слов. Он усыновлен? Но… но это значит, что профессор никогда уже не сможет от него отказаться. Ведь так он застрянет с Гарри навсегда. Может быть, он все-таки ослышался?

«Т-ты имеешь в виду, что ты не хочешь меня отдать?»

Снейп моргнул. «Что?» О чем этот мальчик болтает? Отдать его? Кому?

«Ты не против быть моим папой? Навсегда?» - выдохнул Гарри.

«Ты не против того, чтобы я тебя усыновил? Официально?» - спросил Снейп.

«Как я могу быть против? – недоуменно сказал Гарри. – Но зачем тебе это надо? Ведь теперь ты от меня не избавишься. Никогда-никогда».

Снейп оскалился на паршивца. «Идиот. Не собираюсь я от тебя избавляться, ни сейчас, ни в будущем. Ты считаешь, что я не держу своего слова?»

«Ну а вдруг однажды ты захочешь завести собственных детей? Или решишь, что от меня слишком много неприятностей? Или что…»

«Глупый паршивец, - легкая жалость, которую Снейп почувствовал к Дурслям, моментально испарилась от нового напоминания о низкой самооценке Гарри. – У меня уже есть собственный сын. Ты, - добавил он, памятуя об интеллектуальных способностях гриффиндорцев. – В том крайне маловероятном случае, если у меня появятся другие дети, ты останешься старшим ребенком. И раз уж Уизли не сочли нужным избавиться от близнецов, то я даже представить не могу, с какой стати мне считать тебя слишком большим бременем. Мне казалось, что даже гриффиндорец в состоянии понять, что мое присутствие в твоей жизни носит перманентный характер, но очевидно, что я ошибся, и ты продолжаешь верить во временную природу наших отношений. В таком случае, документы об усыновлении убедят тебя в обратном», - он развернул министерский пергамент на столе перед ними, и Гарри растерянно взял его в руки.

Мальчик быстро пробежал глазами документ, и, разумеется, именно это там и было сказано. Он, Гарри Джеймс Поттер, в соответствии с Волшебным законодательством, с этого дня считался официальным сыном и наследником Северуса Снейпа. Там было много всяких сложных терминов и длинных слов, но эта часть была предельно ясной. У него был отец. Настоящий, легальный отец, без всяких лишних вопросов.

«Эт-то что-нибудь меняет?» - осторожно спросил он, глядя на своего папу.

Снейп нахмурился. Почему паршивец до сих пор не начал вопить? «Например? – видя, как Гарри неуверенно пожал плечами, он нетерпеливо фыркнул. – Я не собираюсь отвечать на такие общие и плохо сформулированные вопросы, мистер Поттер, но могу сказать, что я не ожидаю каких-либо значимых перемен. У тебя останется доступ к своему крестному псу и волку, ты продолжишь проводить время с кланом Уизли, и я не собираюсь менять правила в отношении твоего поведения. Теперь… учитывая эти факты, ты собираешься уточнить свой вопрос?»

Не смея дышать, Гарри отрицательно замотал головой. Он не мог поверить в такую удачу. Его папа вовсе не передумал! Он сделал свои отношения с Гарри еще более, а не менее постоянными.

Снейп почувствовал растерянность. Почему Поттер не кричит и не верещит? Где горькие жалобы на то, что все это было проделано за его спиной? «У тебя есть какие-либо возражения?» - наконец, спросил зельевар.

Теперь растерялся Гарри. «С чего это мне возражать? – ответил он. – Ты же сам сказал, что это я попросил тебя позаботиться обо мне».

«Ну, да, - признал Снейп, - но ты не просил меня усыновить тебя».

Широкая улыбка, которая расплылась на лице Гарри, еще больше озадачила сурового профессора.

«Ага, знаю, - радостно согласился Гарри. – Я бы никогда не попросил о чем-то подобном. Это же как попросить самый-самый большой и наилучший подарок в мире! Такой подарок даже Драко постесняется просить, а ты все равно его сделал!»

Рот Снейпа открывался и закрывался, но он не смог издать ни звука. Неужели мелкий пакостник только что сказал, что усыновление им равнозначно «самому-самому большому и наилучшему подарку в мире»? Он с трудом удержался от желания прочистить уши. «Ну… если ты всем доволен», - наконец, ухитрился пробормотать он, но тут острая макушка паршивца врезалась в его грудину, и он начисто лишился дара речи. По крайней мере, именно так он сам объяснил свое дальнейшее молчание.

Наконец, Гарри оторвал голову от папиной мантии и вытер глаза. Ему и правда пора уже перестать реветь как девчонка всякий раз, когда папа делает для него что-то хорошее. Впрочем, он решил, что усыновление – это достаточно особое событие, тут и взрослый может немного всплакнуть.

«Я буду очень хорошим сыном, - решительно пообещал он. – Вот увидишь».

«Глупый ты ребенок, - голос Снейпа прозвучал необычно хрипло даже для его собственных ушей. – Ты уже доказал, что ты очень х-хороший сын, - он слегка запнулся на непривычных словах. – Хотя, конечно, я ожидаю, что ты продолжишь вести себя подобающим образом», - быстро добавил он, не желая упускать возможность напомнить паршивцу о его обязанностях.

«Обещаю!» - торжественно поклялся Гарри. Его настолько поразил поступок отца, что он даже забыл закатить глаза в ответ на строгие слова.

«Хмф», - Снейп не то чтобы презрительно фыркнул, но он ясно дал понять, что придерживается реалистичных взглядов на поведение двенадцатилетних мальчиков.

«Эм, пап… - неожиданно робко сказал Гарри. – А можно мне… ну, ты знаешь… рассказать кому-нибудь?»

Снейп издал многострадальный вздох и внезапно понял, что его рука, по какой-то таинственной причине, до сих пор обнимает мальчика за плечи. Он быстро отдернул руку, при этом сказав: «Насколько мне известно, остальные преподаватели запланировали на завтра определенное… мероприятие. Тебе следует поговорить с главой своего факультета, чтобы на него пригласили и твоих друзей».

Гарри начал подпрыгивать от восторга. «Ух ты! Вечеринка? Для нас? Круто! – мальчик опрометью бросился к двери. – Я скажу Лунатику… то есть, профессору Люпину… что ты любишь те маленькие пряники, которые печет Добби».

«Поттер! Даже не смей…», - начал Снейп. Его репутация не потерпит, чтобы его постыдное пристрастие к выпечке домашнего эльфа было предано огласке.

Однако он не успел закончить свое строгое предупреждение, поскольку Гарри резко развернулся и снова кинулся в его объятия, сбив ошарашенного папу с ног и заставив его плюхнуться на диван. «Спасибо, спасибо, спасибо! – прошептал мальчик. – Ты самый лучший папа на свете!»

После этого мальчик скрылся из виду, выбежав за дверь с такой скоростью, словно за ним гналась орда Пожирателей смерти. Снейп посмотрел ему вслед, чувствуя себя так, словно его только что оглушили Конфундусом. Поттер был вне себя от счастья, нет, экстаза, потому что его усыновил Снейп? Возможно… только возможно… он справился с родительскими обязанностями совсем не так плохо, как он опасался…

Дата добавления: 2015-09-03