Глава 9. Снейп одним глазом следил за паршивцем, а вторым за временем

Снейп одним глазом следил за паршивцем, а вторым за временем. Гарри успел закончить все 200 строчек незадолго до ужина. Рудиментарные навыки чистописания и функциональное перо позволили ему существенно улучшить внешний вид последних предложений.

«Держите, профессор, - радостно сказал Гарри. – Они тут точно все – я дважды считал». Он гордо развернул пергамент.

Обычно в этот момент Снейп уничтожал пергамент с помощью Инсендио. Просто чтобы показать негодникам, сколь бессмысленны были их старания. Столько времени и усилий, а тот, кто все это потребовал, даже не взглянул на полученный результат. Подобная небрежная жестокость неоднократно доводила учеников до горьких слез, стоило им понять, что бессердечности и злобе профессора зельеварения нет предела.

Однако по какой-то загадочной причине, тот довольный вид, с которым Гарри разглядывал свои 200 строчек – итог нескольких часов кропотливого труда, помешал Снейпу поступить по обыкновению. «Хм, - он просмотрел пергамент. – Почерк чуть менее ужасающий, чем раньше», - неохотно признал он.
«В смысле, не как курица лапой, а как… обезьянка лапой?» - нахально спросил Гарри.

Снейп прищурился: «Эволюция вашего почерка еще не достигла уровня приматов, мистер Поттер».
«Как индейка лапой? Как сова лапой? Как пингвин…», - Снейп решил, что Гарри слишком развеселился, и громко хлопнул ладонью по столу.

«ПОТТЕР. Это ваше наказание!»

«О», - виновато сказал Гарри. Он постарался придать себе вид полного раскаяния. Не дело, что профессору приходится напоминать ему об этом. Теперь его опекун решит, что он плохо воспитывает Гарри. Бедный профессор Снейп! Гарри знал, каково это чувствовать, что ты не справился с работой, хотя ты старался изо всех сил. Он не хотел, чтобы его профессор из-за этого переживал.

Что бы там ни говорил мистер Уизли, для Гарри было очевидно, что профессор просто неспособен на настоящую строгость. Ясно же, что Снейп совсем ничего не понимает в наказаниях. Однако Гарри не мог допустить, чтобы его опекун расстраивался и считал себя неумехой.

«Простите, сэр, - он задумался. Как убедить профессора в эффективности «наказания»? – Э, мне очень жаль, что я рисковал своей безопасностью. Я усвоил урок, честно». Он с беспокойством смотрел на профессора. Сработало? Он совсем не хотел, чтобы профессор Снейп сомневался в своих способностях.

Снейп пристально разглядывал паршивца. Вот так-то лучше. Теперь мальчик смотрит с тревогой и нервно покусывает губу. Очевидно, что вспышка его гнева напугала мелкого монстра. Его родственники, должно быть, часто на него кричали.

Незнакомое чувство вины в груди зельевара заставило его нервно заерзать на стуле. Гарри ведь такой ранимый – не сравнить с обычным кошмарным учеником Хогвартса. Надо было это учесть и не огрызаться по привычке, напоминая паршивцу о ненормальных магглах.

«Рад это слышать, мистер Поттер, - ответил он твердым, но тихим голосом. – Ваше благополучие слишком значимо для вас, чтобы проявлять подобную халатность и идти на неоправданные риски. Я не подвергну пересмотру свою позицию по этому вопросу. Так что если вы не хотите проводить день за днем, копируя строчки, работая над сочинениями и потирая место пониже спины, то я предлагаю вам демонстрировать больше осторожности в повседневных занятиях».

У Гарри ушло несколько секунд на то, чтобы расшифровать все длинные слова, но когда ему это удалось, его лицо озарила радостная улыбка. Профессор Снейп сказал, что беспокоится о Гарри! Он сказал, что здоровье и безопасность Гарри – это важно. Что Гарри нельзя делать глупости, от которых можно пострадать, потому что он важен. Это почти как если бы Снейп сказал, что Гарри ему небезразличен. Так даже лучше, потому что раньше разные люди говорили, что Гарри им небезразличен, но ничего не делали, чтобы это доказать.

Но Снейп не ограничивался пустыми словами. Он заявил, что если Гарри будет подвергать себя риску, то он, Снейп, ему этого не позволит. Он даже пригрозил ему еще одной поркой. Конечно, эти легкие хлопки пониже спины совсем не болели, но ведь профессор Снейп явно считал иначе. Угрозы Снейпа доказывают его серьезность, потому что он шлепает только за самое-самое плохое поведение. Ух ты, это почти как если бы он сказал, что ничто не может быть важнее самого Гарри.

Гарри заморгал от удивления. Идея была настолько революционной, что ее необходимо было проверить.
«Сэр?»

«Что?» - Снейп нахмурился. Мальчик до сих пор выглядел как в воду опущенный. Что его так расстроило? Угроза новой порки? Замечания? Может быть, Снейп говорил слишком резким тоном?

«А вы меня отшлепаете, если я буду вам перечить?» - осторожно спросил Гарри. Не перечить – это было главное правило в доме Дурслей. В смысле, для Гарри. Дадли мог говорить, что вздумается и закатывать истерики из-за любого пустяка.

Снейп удивленно моргнул. Что за странный вопрос. Что это задумал Поттер? Он наградил паршивца своим лучшим взглядом из серии «поскольку человеческая жизнь явно стала вам в тягость, вам следует внести свой вклад в общество в качестве ингредиентов для зелий» и прорычал: «Нет, мистер Поттер, хотя я обещаю использовать другие методы, которые отобьют охоту к подобному поведению раз и навсегда».

Гарри задумался. Может быть, здесь не такой уж грех перечить взрослым. Он слышал, как другие ребята – вроде Рона – говорили профессорам то, что он никогда бы не ляпнул дяде Вернону. Скажи он такое Дурслям, его задница была бы в синяках всех цветов радуги. Надо спросить про что-то другое.
«А вы меня отшлепаете, если я кого-нибудь ударю? Типа Драко?» - Гарри предположил, что драка с учеником факультета Снейпа гарантирует самое тяжкое наказание из возможных.

Снейп прищурился, глядя на мальчика. С одной стороны, он поощрял ребенка давать сдачи и отказаться от роли пассивной жертвы, которую навязали Дурсли. С другой стороны, его отнюдь не радовал этот всплеск подростковой мужской агрессии. И с какой стати маленький идиот вообще задает такой вопрос? Неужели он настолько глуп, чтобы проинформировать Снейпа о своих грядущих шалостях, пусть и косвенным образом?

«Нет, Поттер, поскольку потеря очков факультета и многочисленные отработки, которые вы получите, адекватным образом продемонстрируют неуместность подобных действий».

Гарри моргнул. Ух ты. Так профессор действительно считал, что ударить Драко – меньшая провинность, чем подвергнуть себя опасности. Потрясающе. Он понимал, что пора уже остановиться и не испытывать судьбу, но он не мог не спросить профессора еще раз. Это уж точно перевесит любое преступление, по крайней мере, в школе.

«А вы отшлепаете меня за… списывание?» - Гарри едва произнес последнее слово. Он решил, что для учителя самый большой смертный грех - это списывание. В конец концов, от чего бесятся все учителя помимо драк и дерзостей?

Этот мелкий монстр! Так он действительно что-то задумал? Снейп протянул руку и схватил Гарри за плечо, подтащив мальчика поближе к себе. «Поттер, - сказал он, испепеляя паршивца взглядом, - списывание в Хогвартсе – это один из немногих проступков, с которыми разбирается профессор Дамблдор лично. Вы хотите, чтобы он был вами недоволен?» Гарри побледнел и отчаянно замотал головой.

«Хорошо, - профессор Снейп сделал паузу. – Отвечая на ваш вопрос - нет. Я не буду вас за это шлепать. Я уже неоднократно говорил, что вас ждут телесные наказания только за нарушение двух самых важных правил, которые связаны с вашей безопасностью, - он страшно оскалился. – Вам нужно переписать это утверждение несколько сотен раз, чтобы оно, наконец, осело в вашей пустой голове?»
«Нет, сэр!» - поспешно сказал Гарри. Его пальцы и так уже болели от 200 строчек, а ему еще оставалось 500 штук. Однако угроза Снейпа не могла помешать безудержной радости, которая переполняла его. Как это ни удивительно, но он оказался прав. Снейп в самом деле считал, что здоровье и благополучие Гарри гораздо важнее, чем все остальное.

Если вспомнить, как часто Гарри обжигался, пока готовил еду для Дурслей, или ранился, пока работал в их саду, то просто невероятно, что Снейп так внимательно относится к его самочувствию. Дурсли не упускали возможности подчеркнуть, что их малейшие капризы куда важнее, чем все, что касается Гарри, включая и его здоровье. Он давным-давно понял, что никто не поступится своим удобством ради его блага, и Гарри принимал как должное, что самые пустяковые прихоти Дадли перевешивают его насущные нужды. Теперь все изменилось.

Профессор Снейп взял и перевернул весь его мир с ног на голову, когда заявил, что для него САМОЕ важное – это сам Гарри. Здоровье Гарри, безопасность Гарри. И он подкреплял свои слова делом, даже был готов пойти на порку – ведь он явно считал ее Действительно Очень Тяжким Наказанием. Теплое чувство в груди Гарри стало еще сильнее. Профессор Снейп явно понятия не имел, как шлепают детей. И все равно он был готов и на это, лишь бы Гарри понял, как серьезно Снейп относится к его безопасности. Значит, он очень старался ради Гарри, а на его памяти еще никто такого не делал.

Гарри захотелось хоть как-то показать профессору Снейпу, как сильно он ценит все его усилия. «Сэр?» - осторожно спросил он.

«Что такое, Поттер?» - раздраженно ответил Снейп. А сейчас этот паршивец о чем задумался?

И тут внезапно мелкий монстр начал его душить. Снейп чуть не достал палочку, прежде чем понял, что Гарри не напал на него. Это были объятия – совершенно необъяснимые в данных обстоятельствах. У негодника была отработка, он только что бездумно переписывал одну и ту же фразу 200 раз, ему пригрозили новыми наказаниями, вплоть до телесных, а также ясно дали понять, что если он набедокурит, то Снейп не станет делать ему никаких поблажек. Он пресек на корню любую надежду паршивца, что на его проступки закроют глаза.

В конце концов, он догадался, что Гарри просто перечисляет типичное плохое поведение школьников в надежде, что опекун пообещает использовать свой статус преподавателя и отделаться простым замечанием. Вместо этого Снейп пригрозил Гарри самыми неприятными наказаниями в ответ на мельчайшие нарушения. Так с какой стати его сжимают в благодарных объятиях?

Снейп гадал, не пострадала ли психика мальчика сильнее, чем он предполагал изначально. Первая отработка Гарри доказала, что мальчик совершенно не разбирается в адекватных наказаниях, не говоря уже о поощрениях. Теперь Снейп задавался вопросом, не будет ли ребенок считать исключительной мягкостью все помимо нанесения побоев.

«Довольно, Поттер», - сказал он, отцепляя паршивца от своей шеи. Он смерил негодника строгим взглядом, но тот лишь мечтательно улыбнулся в ответ. Снейп удерживал Поттера за плечи на расстоянии вытянутой руки, хотя прикосновение получилось намного мягче, чем следовало. Он собирался как следует встряхнуть мальчика, чтобы тот не вздумал считать столь пошлые проявления эмоций допустимыми, но понял, что вместо этого поглаживает костлявые плечи. Право же! Что он себе позволяет? Если он согласился присматривать за мальчиком, это еще не повод впадать в сентиментальные крайности.

Пора срочно менять тему разговора.

«Идите за мной, Поттер», - он неловко прочистил горло и встал. Гарри засеменил за Снейпом по пути в его личные апартаменты.

Всю дорогу Снейп спорил сам с собой, но в итоге решил разделаться со всем здесь и сейчас. Хотя бы только для того, чтобы Альбус не доставал его за ужином. «Входите», - приказал он, открыв дверь в новую комнату Гарри.

Паршивец – своевольный как всегда – нерешительно посмотрел в его сторону, а потом осторожно заглянул внутрь. «Входите!» - повторил Снейп. Он протянул руку, намереваясь просто впихнуть мелкого монстра в комнату.

Однако грубо толкнуть мальчика Снейпу не очень-то удалось, поскольку паршивец мгновенно вцепился в его руку и явно не собирался ее отпускать. Глядя на его колебания, можно было решить, что он заходит в логово дракона, а не в слабо освещенную комнату.

«О, Мерлина ради, Поттер», - Снейп сделал шаг вперед, ведя мальчика за собой. Он взмахнул палочкой, осветив комнату, и у Гарри отвалилась челюсть.

Они стояли в центре довольно большой комнаты. На ее стенах были магические окна с видом на квиддичное поле. Огромная кровать с балдахином привлекала внимание кричащей (с точки зрения Снейпа) гриффиндорской расцветкой, в то время как стоящие вдоль стен полки ломились от учебников и развлекательных детских книг, не говоря уже об игрушках и других предметах, на покупке которых настоял Альбус. На письменном столе в углу (слишком близко к окну, по мнению Снейпа; паршивец с его микроскопическим фокусом внимания будет постоянно отвлекаться) стояли лишь несколько словарей, подходящий возрасту набор перьев (непротекаемых, магически самозаполняющихся, с чарами распознавания ошибок) и упаковка пергаментов различной длинны.

Снейп заметил, что мальчик уставился на подвижных гиппогриффов на простынях, и снова закатил глаза на эту причуду Альбуса. Поттер слишком взрослый для таких младенческих глупостей!
«Круто!» - выдохнул мальчик. Ну что же. Может быть, и не слишком взрослый.

Глаза Гарри жадно разглядывали комнату. Это была просто сказочная спальня – даже у Дадли отродясь не было таких удивительных игрушек. Здесь был и мольберт с красками в одном углу, и что-то похожее на ожившую миниатюрную игру в квиддич в другом, и столько книг, сколько он видел только в библиотеке… Даже на таком скучном предмете как кровать были волшебные простыни. За приоткрытой дверью в другом конце комнаты он мог разглядеть огромную ванную, раковину и туалет.
Кто бы здесь ни жил был просто невероятным счастливчиком! Гарри не понимал, как он смог покинуть эту чудесную комнату. Если бы у Гарри была комната хотя бы чуть-чуть похожая на эту, то Дурслям вообще не пришлось бы его запирать – он бы с радостью оставался в ней, подальше от них.

Гарри огляделся, гадая, чья же это все-таки комната. Он думал, у профессора Снейпа нет детей, но теперь понятно, что он ошибся. Гарри охватил приступ тоски (и ревности?) от одной этой мысли. Дурак, - строго сказал он себе. Если он такой добрый, это еще не значит, что ты для него кто-то особенный. Просто он очень хороший, вот и все.

Гарри боролся с чувством горького разочарования – ему оно не поможет, да и к профессору это будет несправедливо. Он слишком хорошо знал, каково это всегда быть на втором месте. На какое-то время он вообразил, что у него есть свой собственный взрослый, который в первую очередь думает о нем. Да видно не суждено этому случиться. Да и профессор Снейп в любом случае в сто раз лучше Дурслей. Разве он не был добрее к Гарри, чем кто-либо еще? Пусть у него есть свой собственный ребенок, который, понятное дело, волнует его куда больше, но ведь он все равно будет хорошим с Гарри. И потом, у Гарри еще остаются Уизли.

Оооо, теперь-то Гарри увидел свои визиты к Уизли в совершенно новом свете. Его будут отсылать к Уизли, когда профессор Снейп захочет провести побольше времени с настоящим сыном. Ну и ладно, это куда лучше, чем сидеть взаперти в кладовке. Гарри попытался улыбнуться. Вот видишь? - сказал он себе. – Профессор Снейп такой ужасно хороший и заботится обо мне.
Вот что значит быть сиротой. Раз твои родители умерли, то нельзя по правде рассчитывать, что ты будешь кому-то нужен. Все остальные слишком заняты – у них свои собственные дети, и еще один будет помехой. Гарри это вдолбили с самого раннего возраста, и он знал, что нужно быть благодарным за любую толику доброты и не ждать большего.

И он был благодарен. Правда. Просто по какой-то глупой, дурацкой, детской причине он вообразил, что профессор Снейп… его собственный. И было мучительно больно понять, что это совсем не так.

Он заставил себя проглотить предательские слезы. Профессор был таким хорошим (даже сделал ему подарок посреди отработки!) – он не должен догадаться, что нафантазировал себе Гарри.
«Да, сэр?» - он постарался говорить как можно спокойнее. Он снова оглядел комнату. Для чего они здесь? Снейп хочет, чтобы он тут прибрался? Или он его предупредит – как это делали Дурсли насчет спален Дадли – что в эту комнату для него вход запрещен? Как будто он такой дурак, чтобы трогать чужие вещи! Дадли избавил его от этой привычки года в четыре.

Снейп нахмурился, глядя на мальчика. Он не ожидал выражений бурной радости (хотя нет, конечно, ожидал), но эта непроницаемая маска на лице столь эмоционального создания выводила из себя. Видно неблагодарный паршивец слишком горд, чтобы сказать «спасибо» хотя бы для вида. Пока что он оглядывал комнату с плохо скрываемым разочарованием.

Выходит, все его старания (не говоря уже о домашних эльфах) были потрачены впустую? Снейп проклинал себя за то, что вообще пытался угодить бездушному щенку. С какой это стати он ожидал благодарности от Поттера? Само собой, любая спальня в подземелье недостойна гриффиндорского принца!

Снейп стиснул зубы, пытаясь сдержать возмущенную брань, готовую сорваться с языка. Нельзя выдавать свою эмоциональную реакцию. Нет, лучше принять такую же позу, как и паршивец – напускное равнодушие, легкое презрение к происходящему. Он не позволял отцу понять, насколько ему больно, и он не изменит этой тактике с сыном.

Когда Гарри повернулся к нему, в его глазах явно читались ожидание и вопрос, и Снейп оскалился: «Что еще, Поттер?» Будь он проклят, если потребует от мальчика формальной (и явно неискренней) благодарности.

«Эм… а для чего мы тут, сэр?»

Неслыханная наглость! Как будто комната даже не стоит его внимания! Не имеет к нему отношения! Ну что же, в эту игру могут играть и двое.

«Я полагал, вы захотите посмотреть, где вы будете спать в моих апартаментах, - он ухмыльнулся. – Цивилизованные люди обычно предпочитают знать условия своего размещения».

О нет. Это очень плохая идея. Гарри снова оглядел завороженную, завораживающую комнату с чувством, граничащим с ужасом. Одно дело, когда тебе нечем похвастать. И совсем другое дело, когда тебя пытаются ткнуть в это носом. Когда вокруг все эти чудесные вещи, которыми ты не то, что владеть – прикоснуться не можешь, то это еще хуже, чем маленькая, пыльная кладовка с пауками. По крайней мере, в кладовке Гарри мог окружить себя чудесами своего воображения. Может быть, они были не настоящими, но зато они были его.

А как же хозяин комнаты? Ему не понравится, что кто-то посторонний спит в его кровати и, возможно, играет с его игрушками. Может, он и не такой как Дадли, который считал любую вещь испорченной, если Гарри хотя бы посмотрел на нее, но все равно ему вряд ли понравится, что кто-то занял его комнату. А если он такой же как Дадли… Если Дадли заявлял, что Гарри сломал, трогал или играл с его игрушками, то это приводило к самым худшим из наказаний. Никого не волновало, если Гарри был в другой комнате, когда все случилось, тетя и дядя всегда верили Дадли на слово.

Гарри надеялся, что профессор Снейп будет справедливее, если что-то случится (хотя бы выслушает точку зрения Гарри, а не будет сразу наказывать), но все же намного, намного лучше сразу избежать неприятностей.

«Пожалуйста, сэр, - выпалил Гарри. Он не хотел показаться неблагодарным. Нет никого хуже тех людей, которые неблагодарные – и они очень долго остаются без еды. – Можно я буду спать на диване, как прошлой ночью? Он очень удобный. Мне не нужна кровать».

Снейп не мог поверить своим ушам. Неужели паршивец предпочтет спать на диване вместо кровати просто из вредности? Лишь бы показать, как он презирает старания Снейпа угодить ему?

«А если мне не нужен храпящий маленький негодник в гостиной?» – рявкнул он, с трудом сдерживая крик. Он не выставил паршивца из своих апартаментов силой, лишь вспомнив, как на это отреагирует Альбус.

О. Ну конечно. Гарри почувствовал себя глупо. Кто захочет, чтобы сирота околачивался посреди их комнаты. «Э, ну, мне, правда, не нужна такая комната, - сказал он, переминаясь с ноги на ногу. – Я хочу сказать, если у вас есть чулан или клад…» - он не смог закончить предложение, потому что Снейп схватил его за плечи и сильно встряхнул.

«Кладовка? – профессор был вне себя от ярости. – Вы собирались сказать «кладовка»? – в ответ на испуганный кивок Гарри, профессор снова его встряхнул. – Да как вы смеете предполагать, что я такой же, как и ваши ужасные родственники, Поттер! Неужели вы воображаете, что я могу запереть ребенка в кладовке как старую швабру?» - Снейп не помнил, когда он последний раз так злился. Случай, когда близнецы Уизли проникли в душевые слизеринцев и перекрасили весь его факультет в зеленый цвет, не шел ни в какое сравнение с его чувствами в данный момент. Маленький паршивец не моргнув глазом заявляет, что он предпочитает кладовку тех магглов любым попыткам Снейпа создать роскошную спальню? Такое откровенное неуважение было… совершенно слизеринским.

Гарри в шоке уставился на профессора Снейпа. Последний раз он так злился, когда Гарри полетел за напоминалкой. Что же Гарри теперь натворил? Он только сказал… О. Он сказал, что ему хватит и кладовки. Профессор ему сто раз говорил, что Дурсли ужасные люди, потому что они плохо обращались с Гарри. И что Гарри заслуживает большего. А он снова повел себя так, как будто спать в кладовке – совершенно нормально. Дурсли бы никогда так не поступили с Дадли, а профессор Снейп говорит, что Гарри заслуживает как минимум такого же обращения, как и Дадли. Как минимум!

Профессор, наверное, считает его ужасным тупицей. Он все время забывает. Ведет себя так, как будто все, что говорили ему Дурсли – правда, хотя профессор Снейп миллион раз убеждал его в обратном. Неудивительно, что он так злится.

Значит, профессор все еще о нем беспокоится. Нет, о настоящем сыне, владельце этой великолепной комнаты, он, понятное дело, беспокоится куда больше, но ведь и о Гарри тоже. У Гарри немного отлегло от сердца. Ему очень нравилось, что профессор так бесится, если Гарри ведет себя, будто он не имеет значения. Это подразумевало, что Гарри важен. Для него. Хотя бы чуть-чуть.
«Простите, - пробормотал он, опустив глаза, чтобы скрыть свое облегчение. – Я просто не хотел неприятностей за то, что я что-то трогал».

Возмущение Снейпа мгновенно испарилось, как только до него дошел смысл сказанного: «Что? Почему у вас должны быть из-за этого неприятности?»

Гарри пожал одним плечом, не поднимая глаз – эта привычка уже начинала доставать Снейпа.
«Ему не понравится, что я трогал его вещи».

«Кому?»

«Вашему сыну».

У Снейпа подкосились ноги. Что? Паршивец бредит? Он страдает раздвоением личности и говорит о себе в третьем лице? «Поттер, Мерлина ради, о чем вы говорите?»

Гарри недоуменно посмотрел на него: «О вашем сыне. Мальчике, который живет в этой комнате. Или это ваш племянник? Я просто не думаю, что ему захочется, чтобы я тут жил. Я хочу сказать, тут же все его вещи, и ему такое не понравится. Я бы ничего не трогал, - поспешно добавил он, - но он может подумать, что я трогал. Скажем, я передвину что-то во время уборки. И тогда он разозлится», - закончил он, с трудом сглотнув.

Снейп уставился на мальчика. Как обычно, все эмоции Гарри были написаны у него на лице. Тоска, зависть, безнадежность, ужас, тревога… Очевидно, в прошлом его частенько обвиняли в том, что он «что-то трогал» - ясное дело, это были магглы. Этот опыт явно не прошел бесследно – возможно, в буквальном смысле. Снейп снова сжал зубы от ярости, но на этот раз она была направлена не на мальчика, а на этих чертовых магглов, которых давно уже пора навестить.

А пока им с Гарри нужно прояснить несколько моментов. «Поттер. У меня нет сына, племянника, кузена или иной разновидности кровных родственников. У меня есть подопечный. Вы», - он указал на мальчика. Он все-таки имеет дело с гриффиндорцем.

Гарри недоуменно уставился на профессора. Значит, у его опекуна нет семьи, как и показалось Гарри с самого начала. Тогда чья же это замечательная комната?

«Эта комната, - продолжил Снейп, игнорируя острое чувство вины за свои прежние заблуждения, - ваша. Я создал ее – при помощи домашних эльфов, - неохотно добавил он, - для вас. Она никогда не была чьей-то еще. Она ваша, - повторил он еще раз, поскольку, судя по шоку на лице мальчика, он все еще не принял эту идею. – Все вещи в этой комнате принадлежат вам. Только вам. Вы должны их трогать».

Теперь мальчик отчаянно мотал головой, сцепив руки перед собой, словно боялся, что те его предадут. «Нет, сэр. Нет. Это не мое. Я этих вещей никогда раньше не видел. Вы ошиблись, сэр. Наверное, это других мальчиков из общей спальни. Пожалуйста, сэр, я никогда их не трогал».

Просто отлично. Теперь у паршивца истерика. Глупый гриффиндорец. Абсолютно неспособен к логическим умозаключением. Впал в панику, решив, что Снейп по незнанию набил его комнату крадеными вещами.

Снейп подвел мальчика к кровати и сел на нее, не обращая внимания на возмущенный рев магических гиппогриффов. Дрожащий мальчик встал между его коленями, и Снейп посмотрел ему прямо в глаза. «Поттер, я буду говорить предельно медленно, так что постарайтесь вникнуть, - произнес он строгим тоном, мысленно ужасаясь тому, что собрался сказать. – Все вещи в этой комнате принадлежат вам. Они – прекратите мотать головой, глупый ребенок! – принадлежат вам, потому что я купил их для вас».

Гарри замер. Наверное, он ослышался.

«Да, - продолжил Снейп. – Я создал эту комнату для вас, и все эти вещи я купил для вас. У мальчика должны быть его собственные вещи. Тот факт, что ваши ненормальные родственники не обеспечивали ваши базовые потребности, такие как еда и одежда, не говоря уже об остальных вещах, подходящих для растущего мальчика – таких как книги и развивающие игрушки для стимуляции интеллекта – никак не влияет на мое поведение. Вы видели дом Уизли. Вы видели, какие вещи есть у их детей, несмотря на ограниченные средства. Вы воображаете, что я буду обращаться с вами так же плохо, как и магглы? Вы мой подопечный, Поттер. К вам будут относиться с уважением и вниманием, и вы это заслуживаете. Дети бесценны, Поттер. И я буду вести себя соответственно». О, Мерлин, если Альбус узнает, какие он тут распустил тошнотворные нюни, ему будут это вспоминать до конца жизни. Такими темпами он к вечеру станет главой Хаффлпаффа, но мальчику нужно это услышать. Во всех книгах об этом говорится.

И в самом деле, сейчас ребенок смотрел на Снейпа как на пришельца из космоса, болтающего какую-то чушь. Снейп зарычал от нетерпения, но потом решил, что (поскольку свидетелей его падения не было, и он и так уже переплюнул любого хаффлпаффца по части слезливости) можно воспользоваться рецептом Молли Уизли. Он усадил мальчика к себе на колени (НА ЕГО КОЛЕНИ! О чем он думал?) и неловко погладил его по спине: «Все будет хорошо, Поттер. Вы заслужили все эти вещи. Вы заслужили, чтобы к вам хорошо относились. Вы… хороший мальчик». Он не смог сдержать гримасу во время последнего предложения (для него оно было совсем противоестественно), но все-таки заставил себя произнести эти слова.

В ушах у Гарри что-то шумело, когда он пытался уяснить эти совершенно невозможные утверждения, которые произнес Снейп. Это все для него? Профессор пошел и купил это для него? На свои собственные деньги? Но зачем профессору делать что-то подобное? Он уже и так столько всего сделал для Гарри! Зачем ему тратить на него еще больше времени и денег?

«Н-н-но почему?» - наконец, заикаясь, сказал Гарри.

«Поттер! Вы меня вообще слушаете? – пристыдил его Снейп, крепче сжимая тощие плечи мальчика. Отлично, у него появилась причина для ругани. Это выходит у него куда лучше. – Я уже сказал вам. Вы мой подопечный. Моя обязанность – гарантировать, что у вас есть все, что нужно юному волшебнику».

«Н-но все это? – пискнул Гарри, указывая рукой на огромную, чудесную, волшебную (буквально) комнату. – Мне н-не нужно все это».

Снейп еще больше оскалился: «Конечно, нужно, нелепый ребенок. Может быть, с вами и обращались как с нелегальным домашним эльфом почти всю вашу жизнь, но это еще не повод оставлять такое положение дел неизменным. Или вы считаете, что я буду вести себя как те ужасные магглы? Вы имеете законное право на то же самое, что и любой волшебный ребенок, и моя обязанность вас этим обеспечить».

Гарри опустил взгляд. «Вы мне уже подарили папу, - прошептал он, теребя ткань рукава Снейпа. – Мне больше ничего не нужно дарить».

Смысл слов Гарри дошел до Снейпа лишь через несколько секунд, после чего в его ушах раздался такой оглушительный шум, что он поначалу подумал, что это кто-то вызывает его по каминной сети. Только странное, сжимающее грудь чувство подсказало ему, что это шум в его голове.

Неужели этот наглый, необъяснимый, непредсказуемый ребенок действительно это сказал? Отозвался о Снейпе как об отце, его отце? Снейп гадал, может ли массовая миграция свистящих раков с гор помешать школьной квиддичной практике.

Он попытался заговорить, но оказалось, что для этого нужно сначала прочистить горло: «Эм, да, ну что же». И что он должен сказать в ответ на такое нелепое и в корне неверное заявление? «Эм, да, ну что же». Ему нужно раз и навсегда расставить все точки над i. Нельзя позволять паршивцу бегать по Хогвартсу и распространять столь нелепые идеи. Одно дело, если он (нехотя!) согласился стать временным опекуном паршивца, пока Альбус не придет в чувство и не найдет ему подходящую замену. И совсем другое дело, если кто-то, особенно отродье его заклятого врага, начнет видеть в нем отцовскую фигуру. Можно представить, какой поднимется вой в ответ на подобное заявление. И это он только про реакцию преподавательского состава.

Нет, лучше поставить мелкую напасть на место здесь и сейчас. Объяснить, что ни один уважающий себя Снейп не свяжет свое имя с маленьким негодником, не говоря уже о Поттере. Да, он поклялся приглядывать за мальчиком, но лишь в рамках его материального благополучия. А с этим даже Дурсли справлялись – более или менее. Скорее менее, если говорить по правде.

Он уже было открыл рот, чтобы раз и навсегда запретить паршивцу использовать это слово. Сказать, что он стал подопечным Снейпа только по приказу директора. Что Снейп присматривает за ним только из чувства долга и все. Но прежде чем он успел хоть что-нибудь сказать, Гарри оставил в покое его рукав и посмотрел на него. Глаза Лили опять заглянули прямо в его душу.

Где-то на задворках разума он заметил, что (к его удивлению) Гарри не выглядел смущенным или беспокойным. Его глаза скорее выражали довольство и покой. Как будто он нашел безопасную гавань в этом безумном мире. Он был застенчивым, но не испуганным.

Снейп снова прочистил горло: «Вы говорите как простофиля, Поттер. Раз я исполняю… э… подобную роль, то тем более я должен обеспечивать вас такими вещами. Однако если вам не нравится комната или игрушки, то…»

«Нет! – воскликнул Гарри. – Нет! Они классные! Я их обожаю!»

Снейп неодобрительно хмыкнул: «Ну, поскольку я так и не услышал слов благодарности, то естественно, я предположил…»

Мальчик снова накинулся на своего профессора, попутно перекрыв ему доступ к кислороду. «Спасибо, спасибо, спасибо», - шептал он, уткнувшись в Снейпу в грудь и сжимая его изо всех сил.

Снейп сказал себе, что острая боль где-то внутри очевидным образом вызвана ударом черепа Поттера в грудину. «Да, хорошо, постарайтесь обойтись без новых глупых слез, Поттер. Я не намерен сдавать в утиль еще одну мантию, потому что вы так и не научились пользоваться носовым платком, - где-то в районе его груди послышалось подозрительное шмыганье, и Снейп обреченно вздохнул. – У вас остается двадцать минут до ужина. Я предлагаю вам осмотреть вашу комнату, но если вам так угодно, можете потратить это время на слезный рев на моем плече».

«Я не реву!» - возмущенно ответил Гарри, отстраняясь и глядя на профессора подозрительно блестящими глазами.

Снейп приподнял бровь. «Ну конечно, нет, - саркастично согласился он. Он снял мальчика с коленей и усадил его на кровать. – Я позову вас, когда будет пора идти в Большой зал».
Он оставил мальчика одного в новой комнате. Можно надеяться, что без посторонних глаз маленький идиот все-таки наберется смелости потрогать вещи в собственной комнате. К тому же, говоря по правде, он не мог ни минутой дольше оставаться здесь. Дамблдор бы точно остался, устроил бы демонстрацию каждой игрушки мальчику, но Снейпу становилось все труднее сохранять равнодушный вид. Каждый раз, когда паршивца шокировала самая тривиальная любезность, Снейп с трудом сдерживал навязчивое желание аппарировать к Дурслям и показать им парочку фокусов от Пожирателей Смерти. Он даже подумывал, а не одолжить Беллатрикс Лестрандж из Азкабана на несколько часов, или, скажем, одного-двух Дементоров…

Гарри разглядывал комнату (его комнату, быстро поправил он себя), и куда бы ни упал его взгляд, его ждало новое чудо. Он погладил простыни, на которых он сидел, и гиппогриффы одобрительно закричали и захлопали крыльями. У Дадли нет таких простыней. Он таких простыней даже не видел. И комната у него не такая большая. Даже если сложить две его спальни вместе, то эта комната – комната Гарри – все равно больше. И игрушки у Дадли ничего не умеют делать. А игрушки Гарри (ИГРУШКИ ГАРРИ!) делают разные удивительные штуки. Он понимал, что по идее он должен ходить и изучать разные игрушки и вещи, но сейчас ему хотелось просто сидеть и смотреть.
У него была комната. Настоящая комната, которая вся только его. И она была полна (практически ломилась!) всяких игрушек и книг и разных волшебных штуковин. Но самое замечательное, от чего Гарри был счастлив просто до боли, это то, что все это сделал профессор Снейп. Для него. Он создал комнату и принес сюда все эти вещи для Гарри.

Гарри разглядывал комнату, но он видел не вещи, он видел Любовь. Ощутимые, конкретные примеры любви, доброты и заботы. Гарри подумал – и от этой мысли у него перехватило дыхание – что если он станет еще счастливее, то его сердце просто взорвется. Он упал на кровать, уставился на полог балдахина и решил, что он самый счастливый мальчик в истории.

Таким его и увидел Снейп двадцать минут спустя – лежащим на кровати со странным выражением блаженства на лице. «Поттер!» - отчитал его Снейп. Он поднял мальчика с кровати и шлепнул (а не похлопал) по мягкому месту. После всей этой сентиментальности чуть раньше, Гарри должен понять, что тут ему не курорт. «Ну кто ложится на кровать в ботинках? Тупой ребенок. Вы еще не готовы? Почему вы не умылись? Кому было сказано, что скоро время ужина?» Мальчик, должно быть, споткнулся, когда поднимался с кровати, потому что его руки неожиданно оказались на талии Снейпа, а сам ребенок для устойчивости опирался на него. Предательские руки Снейпа слегка его обняли, прежде чем он установил паршивца в вертикальное положение.

Поднявшись с кровати, Гарри обнял Снейпа и был просто в восторге, когда тот слегка обнял его в ответ. Здорово, когда у тебя есть взрослый, чьи заботливые руки поднимают тебя и в шутку шлепают по попе. До Хогвартса руки взрослых причиняли Гарри только боль, и оказалось, что ему очень нравятся ласковые прикосновения профессора. Они были не такими мягкими, как у миссис Уизли или мадам Помфри, размышлял он, они были больше… мужскими. Недостаточно жесткие, чтобы считаться грубыми, но и не детские или девчоночьи. Гарри улыбнулся. Так папа и должен себя вести. Не слишком нежно, не слишком грубо – в самый раз.

И теперь профессор отправляет его в ванную, приказывает умыться, проверяет, чтобы Гарри был чистый и опрятный перед ужином. Так приятно, что кто-то так о нем заботится, следит, чтобы он не опозорился, чтобы он вовремя поел… Гарри вздохнул от счастья.

Снейп закатил глаза в ответ на истеричные звуки мальчика. Мерлина ради. Все эти охи да вздохи лишь потому, что паршивца заставили умыться перед ужином. А этот монстр закатил такую сцену. «Поторопитесь», - рявкнул он. Мальчик весь кожа да кости. Ему нужно хорошенько питаться, но с учетом аппетита его одноклассников, если он опоздает к ужину, то ему еще повезет, если Лонгботтом и другие обжоры оставят ему хоть корку хлеба. «Будете мешкать, придется выпить еще одно питательное зелье», - пригрозил он мрачным тоном.

Гарри вытер лицо и руки полотенцем и выбежал из ванны. Хорошо, что его профессор думает о таких вещах как питательные зелья, даже сам варит их. Может быть… может быть, если попросить очень вежливо, то после строчек и сочинений в наказание, профессор разрешит помочь ему с зельями?
«Идите за мной», - Снейп потащил Гарри за собой, широким шагом устремившись к Большому залу.

Гарри заметил, что несколько слизеринцев глазели и перешептывались, когда они прошли мимо них в подземельях, и он улыбнулся и помахал им рукой. Ему ведь нужно поладить с учениками факультета профессора. Как ни странно, от его приветствия они зашептали еще сильнее.

Потом они прошли в главные коридоры, и там на них глазели и шептались уже гриффиндорцы. Гарри ничего не имел против. Он привык, что про него шепчутся за его спиной – Дадли всегда делал так, чтобы другие дети в школе считали его странным и глупым. Приятно, что теперь у них есть хорошая причина для шепота – его новый опекун. Он так понял, что это редкость, чтобы дети профессоров учились в той же школе. Так что он какое-то время будет в центре внимания. Ну и ладно. Это как когда профессор ругал его за то, что он подверг себя опасности – не так уж плоха неприятная вещь (например, ругань или шепот), если за ней стоит приятная причина (например, забота или почти усыновление).

«Ступайте к своему факультету и помните о сбалансированном питании», - приказал Снейп, когда они вошли в зал.

Гарри кивнул и поспешил к своим одноклассниками. «Эй, Гарри, - окликнул его Оливер Вуд. Гарри заметил, что Оливер двигался с большей легкостью, чем когда он выходил из класса зельеварения. – Ты в порядке?»

«В полном, - заверил он старшеклассника. – А ты? Мадам Помфри дала тебе зелий?»

Вуд тяжело вздохнул: «Ну да, и с сочинением она мне помогла, но сначала я получил по первое число и от нее тоже. Ты уж прости, что я так тебя загонял, Гарри».

«Да, это пустяки», - поспешно заверил его Гарри. Не хватало еще, чтобы капитан команды считал его плаксой!

Оливер с сомнением посмотрел на него: «Понятно. Ну, в любом случае, с этого момента мы будем начинать и заканчивать все тренировки растяжкой. Ты уж проследи… эм, чтобы профессор Снейп об этом знал?»

«Конечно», - согласился Гарри. Он сел рядом с Оливером и другими членами команды и быстро включился в бурную дискуссию по поводу квиддича.

За учительским столом Снейп наблюдал, как непослушный паршивец игнорирует овощи, сосредоточившись на мясе и картошке. Хуже того, он поглощал булочки и тыквенный сок, пока ждал главного блюда. Он устремил на него такой суровый взгляд, что все без исключения гриффиндорцы его почувствовали и вздрогнули. Кэти Белл начала толкать Поттера локтем и зашептала ему на ухо. Мелкий монстр замер, быстро взглянул на учительский стол и залился краской. Секунду спустя к полному изумлению Кэти и Оливера он уже поспешно накладывал в свою тарелку овощи.
«Гммм. Я вижу, что привычный рацион Гарри претерпел существенные изменения, - промурлыкала Макгонагалл ему на ухо. – Неужели твое влияние, Северус?»

Он смерил ее надменным взглядом: «Это влияние должна была оказать глава его факультета, а заодно объяснить, что шоколадные лягушки не являются достойным источником питательных веществ».

Она вздохнула: «О, Северус, в его жизни было так мало радостей. Ведь одна или две лягушки…»

Он прервал ее. Типичнейшая гриффиндорка. Как он и предупреждал Альбуса – слишком увязла в трагическом прошлом мальчика, чтобы строить его сильное и здоровое будущее. Ну что же, если здесь нужна Злобная Летучая Мышь, то так тому и быть, но Поттер станет Мальчиком, который выжил, чтобы игнорировать овощи и зелень, только через его труп.

Когда подали десерт, Гарри доблестно не обращал на него внимания… после умоляющего взгляда в сторону учительского стола. Однако выражение на лице Снейпа убедило его, что ему ни кусочка не хочется.

Оливер заметил этот обмен взглядами: «Лишил тебя десерта, да?» - прошептал он Гарри.
Гарри вздохнул и кивнул.

«Хочешь, я передам тебе что-нибудь под столом?»

«Лучше не надо», - Гарри покачал головой, вспомнив, как профессор пригрозил, что домашние эльфы будут кормить его с ложки. Он до сих пор не очень понимал, кто такие эти домашние эльфы, но любое существо, кормящее его с ложки в Большом зале, будет хуже его самого страшного кошмара.

Оливер взглянул на учительский стол и поежился: «Да, лучше не рисковать, - он опять посмотрел на стол. – Держу пари, против фруктов он не станет возражать», - сказал он, кивая на вазы фруктами, украшавшие длинный стол.

Гарри прикусил губу: «Правда?»

«Ну да, они практически овощи».

Гарри вспомнил, как чуть раньше профессор принес ему яблоко, после того как отнял шоколадную лягушку. Он осторожно протянул руку к фруктам, пристально наблюдая за учительским столом. Увидев кивок профессора, он расслабился и взял банан и гроздь винограда. «Спасибо!» - сказал он Вуду.

«Не боись, пацан, - улыбнулся ему старшеклассник. – Нужно держать ловца в хорошей форме!»

После ужина Гарри отправился в общую комнату вместе с Невиллом, Дином и Симусом – старшие ученики ушли заниматься. Около портрета их окликнула профессор Макгонагалл. «Мистер Поттер, - позвала она. – Профессор Снейп просил напомнить вам, что вы должны быть в его офисе завтра утром в 10 часов, - она пристально посмотрела на него. – Это не отмечено в записях об отработках, мистер Поттер, так что вам не обязательно идти, если вы не хотите… Может быть, мне поговорить с профессором Снейпом, чтобы он освободил вас от этой встречи, или вы не против?»

Он улыбнулся ей: «Все в порядке, профессор. Эй, Невилл, хочешь, пойдем вместе?»
Лонгботтом поперхнулся и побледнел: «Что? Зачем?»

«Посмотришь мою комнату – она классная. И я хочу попросить профессора Снейпа разрешить мне варить зелья вместе с ним. Может, если ты будешь помогать ему вместе со мной, тебе станет проще на уроках».

Макгонагалл смотрела на них с открытым ртом: «Вы… что… но… Северус… а?»

Пока мальчики забирались в проход за портретом, она провожала их взглядом. Гарри продолжал с энтузиазмом убеждать Невилла. Когда она заговорила с мальчиком, она боялась, что Гарри тяжело приходится с Северусом. Однако сейчас, видя поведение Гарри, она больше беспокоилась, как это отразится на Снейпе. Бедный Северус! Похоже, он даже не подозревает, что его ждет…

Дата добавления: 2015-09-03