Сюрприз

— Масякин! Костет! Меня кто-нибудь слышит? — трещала валявшаяся на полу рация голосом Рафаэля Яковлевича.— Вас нет уже три часа. Если вы все еще в квартире Тамары Цой — там и оставайтесь. Мы скоро будем!

Масякин с Костетом не слышали рацию, потому что продолжали увлеченно геймиться. Раз рации не существовало в игровой реальности, значит, не существовало вообще.

Жека, Вовка и Рафаэль Яковлевич спешили на выручку друзьям. То и дело они оглядывались, услышав непонятные звуки, доносящиеся то тут, то там.

— Во всем Костет виноват, — уверенно сказал Вовка. — Придурок несдержанный.

— С тем же успехом может быть и Масякин, — заметил Рафаэль Яковлевич. — От него тоже каких угодно глупостей ожидать можно. Хороший парень, но слишком поверхностный. Такого в ловушку заманить проще пареной репы.

Когда ворвались в квартиру и увидели спины Костета с Масякиным, Жека к ним сразу же легкомысленно бросился. Уселся рядом, заглянул в глаза Костету, похлопал по плечу:

— Слышь, ты чего это? Живой хоть? Чего молчишь? Мы волновались, шли сюда… А ты тут… Ты тут чего, кстати?

Жека пробежался взглядом сначала по джойстику, потом по приставке, потом по экрану телевизора.

— Ух ты! — сказал Жека. — Это чего за игра такая? Графа так себе, конечно… «Сталкер 2Д»?

В руках у него молниеносно возник джойстик. Еще один. Третий джойстик, которого до этого не было. Он материализовался из воздуха, как порою поступают паучьи глаза-разведчики.

Вовка тоже хотел броситься к сидящим у телевизора, но Рафаэль Яковлевич остановил его и помотал головой: стой, парень, нечисто здесь.

— Приставка! — догадался Вовка. — Она завладела их умами… Нужно ее уничтожить.

— Это может быть опасно, — сказал ученый. — Возможно, это убьет их. Или сделает на всю жизнь дураками.

— Тогда что ты предлагаешь?

— Не знаю. Нужно подождать. Подумать.

— Ждать? Думать? Да они вообще не здесь. Они там, в этом ящике! Им, может быть, с каждой секундой хуже, мы же не знаем. Их мозги как в болото засасывает.

— Сильно рискуем. Нужно подумать, — переминался в нерешительности Рафаэль Яковлевич.

Зажмурившись и отвернувшись, Вовка отправился на выручку товарищам.

— Может, ты и прав, — сказал Рафаэль Яковлевич.

«Прав», думал Вовка, уже дошедший до сидящих друзей, нащупавший их затылки рукой. Они никак не реагировали на его прикосновение.

Прикинув, где примерно находится приставка, Вовка полил ее нановодкой. Дьявольский прибор завизжал, как крыса, которой дверью прищемили хвост.

Приставка подскочила и вцепилась Вовке в лицо, обвив голову и шею множеством проводов. Со стороны это напоминало фильм «Чужой». Тот эпизод первого фильма, где тварь вцепилась космонавту в шлем скафандра.

Освобожденные из пут забвения, Жека, Костет и Масякин безвольно попадали кто на спину, кто на бок. К Вовке, сражающемуся с порядком потрепанной игровой приставкой, подоспел Рафаэль Яковлевич и вылил на нее еще две бутылки одну за другой. Вскоре комнату заволокло испускаемым плавящейся приставкой дымом. В ее корпусе зияло множество дыр, словно от серной кислоты.

Подыхая, приставка раскрылась диковиной раковиной, и Вовка с Рафаэлем Яковлевичем узрели, что именно она скрывает и охраняет. Это была толстенькая записная книжка с наклеенным заголовком: «История монстра, рассказанная им самим. Автор: Налимов Н.Л.». Тот самый сюрприз, который запрятали в заколдованную приставку по просьбе Тамары Цой.

— Кто такой этот Налимов? — спросил Вовка, подняв книжку.

— Узнаем в бункере, — отобрал у него «Историю монстра» Рафаэль Яковлевич. — Здесь открывать не будем. Там может быть еще какая-нибудь ловушка. Нужно убираться отсюда. Чем скорее, тем лучше.

5. Какая встреча!

Когда Рафаэль Яковлевич привел Масякина в чувство, растерев ему виски нановодкой и влив оную ему внутрь, тот первым же делом залепил своему спасителю пощечину.

— Сдурел, что ли? — водочник приложил к месту удара ладонь.

— Я почти победил! Почти победил! Последний уровень оставался! Такую игру запороли, мерзавцы! — завопил Масякин, как в горячке. После еще нескольких глотков водки он окончательно обрел разум.

— Я знаю, кто такая Тамара Цой, — неожиданно произнес Костет. — Я вспомнил. Мы вроде как играли в игру… но параллельно я видел ее историю… или слышал… или читал… но читал прямо внутри своей головы… как во сне…

— Да, — подтвердил Жека. — И я. Только самое начало. Дальше вы меня отсоединили.

— А ты, бесноватый? — склонился над сидящим Масякиным Рафаэль Яковлевич. — Ты помнишь что-нибудь?

— Ничего не помню, — сказал Масякин. — Как тогда, ко мне Настюха ваша являлась. Сам факт помню, но никаких подробностей.

— К тебе она тоже приходила? — раскрыли рты Вовка с Жекой.

— Я уже рассказал об этом Косте, когда мы сюда шли. Ну не запоминаю я снов, и все тут!

Еще раз по-быстрому осмотрев жилище корейской ведьмы и ничего не обнаружив, отряд вышел на лестницу, где столкнулся, как вы думаете, с кем? Правильно, с Вальтером Михайловичем и Ленгвардом Захаровичем.

— Вальтер Михайлович! — бросился обнимать своего наставника Вовка. В порыве он не заметил, что Валя совсем плох и стоит с огромным трудом, опершись на плечо Ленгварда Захаровича. Последний от долгих странствий с малоподвижным восьмидесятикилограммовым спутником тоже порядком устал. Поэтому все трое — Ленгвард Захарович, Валя и Вовка — чуть не рухнули. Упасть им не дали вовремя подоспевшие Костет, Жека и Масякин.

— Я знал, что найду вас здесь, — с огромным трудом проговорил Валя и драматично вырубился.

— Он сразу сказал — идем к Масякину. Много домов обошли, прежде чем добрались сюда, — пояснил Ленгвард Захарович. — Город сильно изменился, а номера домов говном каким-то замазаны.

Вовка, Костет и Жека перехватили Валю у Ленгварда Захаровича и сами дотащили его в бункер.

Уже в убежище первым делом влили в рот рюмку нановодки, но он не пришел в себя. Капитально потерял сознание, когда встретился со своими пацанами. С чувством выполненного долга.

— Состояние стабильное, но очень слаб, — осматривал Валю Рафаэль Яковлевич. — Было бы проще, если бы вы вспомнили, что именно они с ним сотворили.

— Уже все сказал, — начинал сердиться Ленгвард Захарович. — Просто пришли за ним хулиганы и увели куда-то. А потом, спустя час, вернули. Внешне невредимого, но полуживого какого-то. И говорят, чтоб я его отсюда унес. Я спрашиваю, куда нести? А они говорят, куда хотите, туда и несите. Оба отсюда валите, говорят. Вот мы и ушли. Он мне шепнул, что надо к Масякину. А там мы уже вас нашли. Все. Больше не было ничего.

— Остается только ждать, когда он придет в себя, — вздохнул Вовка. — Пусть сам тогда и расскажет.

— А пока давайте узнаем, что в книжке, — предложил Костет.

— Хорошо, — поддержал Рафаэль Яковлевич. — Только читать будет кто-то один, а остальные рядом будут стоять. С бутылками. Мало ли.

— Я прочитаю, — сказал Костет.

Никто не возражал.

6. «Майн Кампф»

Дочитав, Костет захлопнул книгу. Все выглядели озадаченными и угнетенными. Это была в точности та же самая история, что они с Масякиным и частично с Жекой услышали/увидели, пока играли в цоевскую игру. Только теперь с ее содержанием познакомились все.

— И что это нам дает? — спросил Жека.

— Видимо, это был такой жест, — сказал Рафаэль Яковлевич. — Хотите что-нибудь обо мне узнать? Что ж, ваше право. Узнаете, только заплатите за это жизнью. Будете узнавать, а попутно угасать, все глубже погружаясь в игру.

— А книжка в этой приставке, как картридж! — обрадовался Масякин. — Гениально придумано! И написано, кстати, неплохо. Книгу можно издать. Все права нам принадлежат, как нашедшим. Ну, а потом… Так и вижу экранизацию. Это будет хит. Любая кинокомпания руки оторвет за такой материал. Совместное российско-американское производство. Можно ведь еще и мультсериал по его мотивам сварганить. Консультантами станем. Денег огребем!

— Нет, — твердо сказал Костет, бросил книгу на пол, взял у Вовки бутылку водки и полил ею адский манускрипт.

— Что делаешь, долбоеб! — вскричал Масякин и бросился было на выручку своему безбедному будущему. Могучий для своих лет Ленгвард Захарович схватил его в охапку и удерживал, пока книга, загоревшись синим пламенем, не взорвалась.

— Это правильно, — подытожил Рафаэль Яковлевич. — Нельзя позволять, чтобы этот «Майн Кампф» печатали и экранизировали. Всегда найдутся уроды, желающие приобщиться к силам тьмы. Хотя бы из нонконформизма. Это заложено в человеческой природе.

— Да сами вы фашисты! — рыдал Масякин. — Это же был мой шанс! Мой, шанс, а вы его… Мой… шанс… Вы погубили меня, изверги! Ненавижу вас!

Кинувшись на Ленгварда Захаровича, Масякин попытался ударить его в лицо, но тот уклонился и сам отрезвил наглеца хуком. Масякин опустился на корточки и заскулил.

— Уууу, засранец! — поморщился Жека.

— Мы его перевоспитаем, — пообещал Ленгвард Захарович. — Он в глубине себя хороший малый, просто легкомысленный. Ну и да, корыстолюбивый. Это капитализм его так изуродовал. Бытие, оно ведь определяет сознание. Но если поменять бытие — сознание в ответ тоже изменится. А здесь, в Мудрове, бытие ой какое. Из любого мужика сделает, не хуже советской армии.

Усевшись рядом с Масякиным, Ленгвард Захарович положил руку ему на плечо. Масякин трижды ее скидывал, и трижды Ленгуард Захарович возвращал ее на место.

— Порыдай, сына, порыдай. Легче станет. Пусть дерьмо из тебя слезами выходит.

Они не знали, что в это самое время за ними наблюдают глаза-шпионы, один из которых выглядел весьма довольным. Тот самый, которому когда-то досталось от Масякина. Потом глаза посмотрели друг на друга, синхронно хлопнули ресницами и дематериализовались.

Дата добавления: 2015-09-03