Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Видишь? Ты все-таки еще пригодишься!

Читайте также:
  1. А как Церковь смотрит на проблему контрацепции? Это необходимость или все-таки зло?
  2. Версия № 2: и все-таки они существуют!
  3. Если болезни “сдвигаются” во взрослый возраст и идет подмена естественного иммунитета прививочным, то, значит, прививки все-таки эффективны?
  4. Если все-таки лямблиоз или описторхоз обнаружен, то необходимо предпринимать срочные действия.
  5. Если же все-таки это случилось, важно раскаяться.
  6. Значит, все-таки монашество оценивается выше семьи? И ни к чему тогда все эти разговоры о культе семьи, о Таинстве?

 

— Спокойно! — сказал он. — Успокойся, истеричка, нюня, чепуховый человечишко! Успокойся, иначе ты совершенно никому не будешь нужен! Ну!

Так он говорил сам себе, стоя посредине комнаты — один. Говорил или думал — он не знал. Он был выбрит, трезв, чист, он закатал рукава рубашки, как рукава халата в операционной, только собрать себя, успокоиться, сосредоточиться никак не мог. Может быть, ему мешала музыка — день Победы там, в Москве? Но разве может мешать такой день?

Упругий теплый ветер выбивал белую занавеску на середину комнаты, вот она даже хлестнула Володю по лицу. Мальчишки с сумасшедшими, воинственными и счастливыми кликами промчались по тихой улочке. Да, война кончилась, настал этот день Победы.

Настал, и сейчас там, на его флоте, в звоне и свисте веселой, солнечной весенней пурги, наверное, построились люди в черных флотских шинелях; наверное, сверкают на сопках снега; наверное, застыли корабли, и командующий говорит плача, как плачет сейчас Володя, потому что нельзя не плакать в этот день свершившейся Победы.

И Родион там, и Елисбар, и Миша, и Гриша, и Харламов, и старый Левин все там, в этом звенящем и стылом ветру, на черных скалах…

— Нет, к черту!

Он тряхнул головой, прислушался: Москва праздновала, там гремели медью оркестры, веселый голос сказал:

— Включаем Красную площадь!

Веры не было дома, ушла на митинг в госпиталь. И никого, наверное, не было дома, только он остался…

Еще и еще раз он размял руки, пальцы, сжал кулаки и вздохнул.

Хозяйские кактусы, которые он так обхаживал всю эту длинную зиму, были в форме, в хорошей форме сейчас, к весне. Жесткие, сильные, с крепкими колючками. И скальпель был у него — хорошо отточенный, и лезвие безопасной бритвы, и резинки, для того чтобы скрепить подвой с привоем.

— Ну, ребята! — сказал он им бодро. — Начнем!

Так он веселил сам себя.

Лезвие он погрузил в денатурат. Потом круговым, легким и быстрым, точным и сильным движением сделал срез на цереусе-подвое; спокойно и холодно соображая, прикинул, где резать привой — шаровидный эхинопсис. И, забыв про руки и про то, что он калека, хирургическим пинцетом взял крошечную, заранее приготовленную колючку кактуса и ею скрепил эхинопсис со столбовидным цереусом. Потом наложил вату и натянул резинку — все в точности, как было написано в английской книжке.

Новое растение — причудливое и удивительное — стояло перед ним. Критическим и недоброжелательным взглядом из-под лохматых бровей оглядел он сделанную работу, осудил себя за то, что срезы не совсем точно совпали, и принялся готовить вторую операцию. Теперь он ничего не слышал — ни оркестров, ни песен, ни стихов. Он работал. И хоть это была еще не совсем работа, лишь преддверие к ней, — он вновь жил, как должен жить человек. Его руки делали теперь сами то, что должны были делать, он выдрессировал их силой своей воли, он принудил их повиноваться, и в день Великой Победы он праздновал еще и свою Победу. Если бы они были у него, он привил бы еще сотню кактусов, самых крошечных, чтобы полностью доверять своим рукам…

Потом он закурил и откинулся на спинку стула. Голова его почему-то слегка кружилась. Теплый ветер все надувал и надувал занавеску, она крутилась и щелкала за его спиной. И в этом ветре, и в тепле, и в какой-то сладостной, одуряющей истоме, полузакрыв глаза, он услышал стихи, которые запомнил надолго и впоследствии, в разные минуты жизни, повторял себе сам, как заклинание:

 

Люди неба больше не боятся,

Неба, озаренного луной.

 

Услышал, вздохнул и сказал:

— Видишь? Ты все-таки еще пригодишься!

 

 


Дата добавления: 2015-09-03; просмотров: 61 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: ОПЕРИРОВАТЬ МОЖНО И ДОЛЖНО! | ЭЙ, НА ПАРОХОДЕ! | О КРОВОТОЧАЩЕМ СЕРДЦЕ | ТЫ ТОЛЬКО РОЖДАЕШЬСЯ! | НАДО ИДТИ И ИДТИ! | Я УСТАЛА БЕЗ ТЕБЯ! | Глава двенадцатая | ДВЕ ТАБЛЕТКИ — ДОБРЫЙ СОН, ПЯТЬДЕСЯТ — ТИХАЯ СМЕРТЬ | И ЕЩЕ РАЗ ЛЕЙТЕНАНТ ЛАЙОНЕЛ НЕВИЛЛ | ДОЖИЛ ЛИ Я? |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
НАЧИСТОТУ!| ОРЛИНОЕ ПЛЕМЯ

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.006 сек.)