Глава 10. Темно. Странное помещение, похожее на тоннель, но сомневаюсь

Темно. Странное помещение, похожее на тоннель, но сомневаюсь, что это он.
Становится безумно жарко, жара прямо давит на голову, не позволяя думать трезво. От этого почти невозможно дышать, поэтому начинаю судорожно хватать воздух ртом.
Подхожу к какой-то двери, дергаю за ручку. Заперто. Рядом следующая. Вот она поддается, но с трудом. Осматриваю помещение с белыми стенами, от которых исходит свет. В самом тоннеле было темно, а тут яркий свет прямо бьет по глазам. Еще раз вдыхаю горячий раскаленный воздух и опускаю голову, закрывая рукой глаза. Слышу сзади скрежет, как будто кто-то прикрыл за собой дверь. Но нет. Обернувшись, я никого не вижу, и дверь по-прежнему открыта. От страха у меня потеют ладони и путаются мысли. Хочется отчего-то кричать, но страх перехватывает дыхание, а голоса нет, словно я немой. Хожу на одном месте, пытаясь сообразить что-нибудь. Слышу громкие шаги за собой и резко оборачиваюсь.
-Ну что, ты решил?
Дальше я ничего не успел подумать и предпринять. Только почувствовал сильный удар и падение куда-то в пропасть.

Сажусь на кровать, стараясь восстановить дыхание. Пальцы буквально впились в простынь, спутанные влажные волосы спали на лицо, мешая смотреть в темноту и пытаться прийти в себя. Уже второй раз снится один и тот же сон, уже второй раз один и тот же ход мыслей. Только Джерард говорит другие слова теперь, от которой бросает в еще большую дрожь.
Сегодняшняя доза была превышена, как и в тот раз. Только такое объяснение я смог придумать на то, что со мной творится. В горле пересохло, а голова была такой тяжелой, что не было сил даже подняться на ноги. Я просто снова бессильно опустился на подушку, закрывая лицо руками. Хотелось забыть об этом разговоре с Уэем, который не давал покоя; хотелось забыть о событиях, произошедших со мной за эту неделю; хотелось забыть обо всей своей жизни. Придумать, что все было хорошо, а умер я не от передоза, а, к примеру, как-нибудь героически. Чтобы мама, с которой у меня было полное взаимопонимание, потом гордилась мной, а отец, который никогда не уходил из семьи, был счастлив иметь такого сына. Чтобы друзья плакали обо мне и жалели. Но такому никогда не бывать, хотя бы потому, что я точно знал свою смерть. И меня это нисколько не пугало; я не боялся того, чего так обходят стороной люди. Не считая, конечно, самоубийц.
Даже музыка перестала оказывать свое успокаивающее действие; а еще вчера казалось, что все не так уж и плохо. Я не мог понять, почему я схожу с ума. На предлог Джерарда вариантов у меня не было, кроме как одного: согласиться, но я даже не смел думать об этом. Такие мысли вызывали одно отвращение и ненависть не только ко всему происходящему, но и к самому себе, в первую очередь. Если я захочу сменить школу, учитель явно поймет, почему; и, можно не сомневаться, характеристику, которую он мне напишет, самым правильным будет сжечь. А если откажу, то будет все-таки испорченная характеристика, которая жизненно необходима, а вдобавок еще худшее отношение. Внутренности сжимались при одной мысли про то, как будут выглядеть такие 'отношения'; я не был гомофобом, но мне просто был неприятен Джерард. Сами мысли про то, что я буду изображать из себя влюбленного, не давали мне покоя, или хотя бы элементарного времени привести себя в порядок.
Попытка подняться опять оказалась неудачной; я снова упал на кровать, скрипя зубами и откидывая голову назад. Почему действие дозы так быстро заканчивается? И почему сама доза заканчивается с неимоверной скоростью? Денег оставалось ничтожно мало, просить было не у кого, а даже если и попробовать взять взаймы, я отлично знал, что не верну этих денег. И было все равно, что именно сейчас я пускаю всю свою жизнь под откос; я ни о чем не мог думать. Было настолько плохо, что от бессилия я просто лежал, закрыв глаза и дыша ртом, не в силах даже пошевельнуться. В комнате было безумно жарко, несмотря на открытое настежь окно; горячий воздух накалялся с каждым моим вдохом, а с выдохом обжигал ноздри, словно здесь было самое адское пекло. Я уже ровным счетом ничего не соображал, поэтому просто попробовал задержать на мгновение дыхание, думая, что станет легче. И в это же мгновение понял, что больше нет сил делать вдох. Что моя грудная клетка больше не в состоянии подыматься, и контролировать это все труднее и труднее. Не в состоянии даже соображать, я просто плотнее закрыл глаза и поджал губы, чтобы не закричать от своего бездействия.

Звенел будильник, сумасшедшим писком отбиваясь в ушах, который заполнял всю голову неимоверным шумом, будто за окнами гигантская стройка. На свое удивление, сегодня я открыл глаза, и даже дотянулся до кнопки выключения этого дурацкого изобретения человека. Дышалось легко, будто не было того сумасшествия ночью и осознания близкого конца. Будто бы я не принимал вчера непозволительную дозу, будто бы мне не снился Джерард.
Сегодня в школе нужно было присутствовать, по крайней мере для того, чтобы добить эту неделю без прогулов. Откуда-то взялось это желание самому себе что-то доказать; казалось бы, еще ночью я не умирал и чувствовал себя прекраснейше. Хлипкое чувство надежды, что все будет хорошо, еще немного оставалось во мне, так же как откуда-то бралось желание жить, но я знал, что это ненадолго. С такими мыслями я накинул сумку на плечо и покинул помещение, называемое слишком громко - 'домом'.
Уроки прошли довольно-таки быстро, я старался не думать о произошедшем и выкинуть из головы это 'я хочу, чтобы ты был моим'. Отвлечься получалось, хоть и не на длительное время, но тем не менее, я был уже и этому рад.
Если бы я знал, что буду проклинать сегодняшний день больше, чем предыдущий, я был бы счастлив летальному исходу ночью.

Опустив голову, я вышел на улицу, мокрую от недавно прошедшего дождя. Было свежо и дышалось действительно легко, так, что я снова вспомнил, как это великолепно - просто дышать. Размышления по поводу вчерашнего только хотели дать о себе знать, как тут меня толкнул какой-то мужчина, задев рукой в черной кожаной куртке.
-Эй, может, ты будешь поаккуратнее? -- я резко одернул руку и снял с головы капюшон, чтобы получше разглядеть того человека. И сразу же пожалел, что это сделал. Передо мной стоял Уэй собственной персоной; он улыбался, явно радостный случайной встрече. По крайней мере, я надеюсь, что она была случайной.
-Ну что? -- Джер выпустил дым от сигареты, которую я только сейчас заметил; его хищная улыбка обнажила белые зубы, и я в который раз заметил, что со шрамами он выглядит гораздо лучше. Даже как-то смахивает на убийцу, что ему к лицу.
-Нет. Джерард, ты все сам вчера слышал. -- я прямо смотрел в его глаза, которые холодели с каждым произнесенным мною словом.
-Уверен? -- в голосе звучала какая-то угроза, и передо мной стоял уже не тот Уэй, эгоист с долей сарказма.
-Как никогда. -- я резко разворачиваюсь, но не успеваю пройти и шага, как чувствую сильный толчок, и я падаю вниз по лестнице в какой-то подвал, больно ударяясь ребрами. Хватаясь за них руками и пытаясь выдавить из себя хоть слово, я вижу Джерарда, который с презрением смотрит на меня сверху вниз. Потом тот опускается на корточки рядом со мной, и улыбаясь одной частью лица, коротко бросает:
-Ну, ты сам виноват.
Дальше его рука быстро впечатывается мне в губу, заставляя почувствовать вкус собственной крови; следом он просто начинает бить меня по почкам, и боль чувствуется еще сильней. Такого я еще не испытывал никогда; все, что я могу сделать, так это валяться на мокром асфальте и скулить, как побитая собака, явно имея не самый лучший вид при этом. Удары все яснее вбиваются в мое тело, и я бросил всякие попытки защититься; кажется, это и есть расплата за ту драку, пусть и не такую ужасную физически, сколько унизительную морально, особенно для такого типа, как Уэй.
Я пытаюсь сказать, чтобы он остановился, но изо рта выходят только нечленораздельные звуки и по губам стекает алая кровь.
-Что? Ты что-то хочешь сказать мне, милый?
Удары резко прекращаются, и я с трудом разлепляю глаза, жмурясь от яркого света и боли одновременно. Быстро перемещаю свой взгляд на Джерарда; во мне даже нет ненависти, просто дикое желание, чтобы это все поскорее закончилось.
-Джер...я...я буду твоим. Только остановись, пожалуйста.
Он заливисто смеется, откинув голову назад, и просит:
-Ну-ка, первую фразу повтори, что-то я не расслышал.
-Я...я буду твоим. -- слова, которые я никогда бы в жизни не произнес, по своей воле еще раз повторяю ему.
-И последний.
-Я буду твоим, черт возьми! -- не сдерживаясь, я ору на всю улицу, жмурясь от боли.
-Вот и славно. Я завтра зайду за тобой утром, только приведи себя в порядок. -- совершенно спокойно бросает Уэй и уходит, даже не помогая хотя бы подняться. Сил встать нет; теперь я понимал, каким раем была вчерашняя ночь. Все тело безумно ныло и болело, поэтому еще полчаса я пролежал на сырой земле без движений и мыслей.

Дата добавления: 2015-09-02