Глава 10. Блейн.

Блейн даже представить себе не мог, что это окажется настолько сложно. Когда он впервые увидел Курта, у него не было ни единой мысли о том, что этот ребенок может вызывать в нем сексуальную тягу. Симпатия, сострадание, желание согреть, утешить и вызвать улыбку. Блейну всего лишь хотелось сделать Курта счастливым. Ему всего лишь хотелось, чтобы голубоглазый мальчик улыбался и радовался каждому дню. В итоге он сам стал его счастьем, которого же сам и лишал. Блейн запутался. Потерялся. Он не падал в пропасть, не шел ко дну. Ему казалось, что он просто в тесном колодце, где холодно и сыро, где стенки поросли плесенью и никто, никто тебя не слышит. Он медленно полз вниз, отчаянно цепляясь за скользкие камни. И сверху и снизу был Курт. Курт был повсюду, от Курта не сбежать. Потому что его сердце отдано Курту. Потому что его тело отчаянно, ужасающе, непозволительно и монстрально сильно хочет Курта. Просто касаться. Обнимать. Целовать его теплые щеки, гладить густые волосы и пушистые ресницы. И что еще хуже - Курт от него зависим. Юный Хаммел подсел на Блейна, как на иглу. Он возвел его в ранг Господа Бога и кислорода по совместительству. Не мог жить без его голоса, прикосновений, без его глаз и улыбки. И Андерсон очень сильно хотел бы, чтобы это просто было подростковым наваждением. Он хотел бы, чтоб это прошло. Однажды. Он знал, что когда это пройдет, это убьет его самого. Тонкими путами Курт пробрался внутрь его души, продырявил насквозь в тысячи местах. И если он уйдет, Блейн истечет кровью.

Разве могла судьба так грубо пошутить над ними, заставив Курта опоздать с рождением, а Блейна поспешить? Могла ли быть настолько жестокой, что дала им огромную разницу в паспортных данных, при этом оставив схожие души? Блейн всегда был немного ребенком. Служба в армии, карьера, сексуальные связи. Он шел по жизни легко, он нравился людям, он много улыбался и обожал оранжевые бабочки на шее. Он покупал себе модели самолетов, тайно кушал крендели с сахаром, словно кто-то мог его наказать. Блейн в тридцать восемь любил Дисней, фильмы про собак и добрые книжки. Курт в пятнадцать смотрел глубже, чем в душу. Не увлекался компьютерными играми и не слушал Джастина Бибера. Курт в пятнадцать прошел очень и очень многое, и когда он брал Блейна за руку, он временами чувствовал, что отдается и на доли секунды становится ведомым, а не ведущим. Могла ли любовь оказаться такой сукой, что соединила тех, кому нельзя было быть вместе?

Блейн сказал, что поцелуй не повторится, и он действительно не повторялся. Вот уже три дня как Андерсон вел себя по-прежнему. Так, словно ничего и не было. Так, словно это ему пятнадцать, и делать вид, что проблемы нет – лучший выход. Курт вел себя идеально. Сцепив зубы, он невозмутимо подыгрывал Блейну в его крошащейся иллюзии прежней дружбы. Но, боже, Блейн видел, как он чахнет. День за днем, час за часом, буквально на глазах. Так, словно новый уровень контакта с Блейном стал его лекарством, и ничто другое больше не действовало. Курт молчал, но, дьявол, как он смотрел! Ему не нужно было открывать рот, чтобы Блейн слышал крики мальчика о помощи. Не нужно было даже шевелиться, чтобы Андерсон каждым миллиметром кожи чувствовал, как отчаянно Курт хочет к нему прикоснуться. Не как друг. Не как подопечный. Как мужчина. Как любовник.

Но он противился. Он закрывал глаза и двери. Убирал руки и разрывал объятия. Он резал мальчика без ножа, чувствуя его боль, как свою. Они умирали в метре от панацеи, и Блейн знал, что он единственный виновник этого. Андерсон понимал, что не сможет выдержать долго. Просто потому, что Курт был слишком важен. Важнее его самого, намного важнее. И как бы сильно он не пытался упираться и отталкивать шатена, он уже знал, что война проиграна и белый флаг просто ждет своего часа. Знал ли это Курт? Едва ли. Курт сходил с ума. Крушил внутренние перегородки и ночами рыдал в подушку, сотрясая все пространство и разрывая барабанные перепонки Блейна. Блейн сжимал одеяло, впивался пятками в простыни. Блейн до крови кусал кулак, а на утро говорил, что это случилось во сне. Курт закрывал красные глаза с лопнувшими сосудами, Курт скрывал тональным кремом распухший носик, Курт не знал, как спрятать от Блейна искусанные во время истерик губы.

***

Все решил один вечер, через пять дней после поцелуя. Блейн привез Курта домой после школы, тот всю дорогу молчал, а вернувшись в квартиру, бросил любимую сумку от Джейкобса прямо на пол в коридоре и быстрым шагом направился в комнату, даже не разуваясь.

Их внутренние переживания – это одно. Тут же случилось что-то извне, и Блейн понимал, что не время держать дистанцию. Пройдя за мальчиком в его комнату он застал, как тот как раз снял пиджак и расстегивал пуговицы рубашки.
- Курт, что случилось? – негромко поинтересовался Блейн, и шатен сразу же обернулся, демонстрируя Андерсону нежную ямку между тонкими ключицами.

- Тесты, Блейн. Если я не получу хотя бы триста двадцать за все четыре теста и не меньше восьмидесяти за каждый, меня определят в класс С! Ну, может быть, в В. А я хочу в А! Я очень хорошо раньше учился, правда. Было то, что давалось сложно, но в последние дни я просто ничего не могу запомнить. Я забываю даже то, что помнил. Это ужасно, - расстегнув до конца рубашку, мальчик снял ее и засунул в корзину для грязного белья, а сам сложил руки на груди, выглядя совсем маленьким в этой своей узкой бесшовной майке.

- Эммм... Я вижу, ты сейчас не в лучшем настроении, но как насчет того, что мы приведем себя в порядок, поужинаем, выпьем чего-нибудь горячего и сладкого, а потом я попробую тебе помочь?

- А ты уверен, что ты не занят работой и что тебе это надо?

- Ты для меня очень важен, Курт. И если я смогу тебе помочь, я буду очень рад, - искренне сказал Блейн, кивнув головой.
- Хорошо. Тогда через полчаса я спущусь на кухню.

***

Поужинав мясным рулетом и запив его черным чаем с молоком, Блейн и Курт поднялись в спальню Хаммела и сели на кровать, где Курт уже разложил все материалы для первого теста по истории, что предстоял ему через несколько дней.
- Вот, примерно, как все это будет выглядеть, - буркнул шатен, отдавая Блейну пачку листов с вариантами ответов.
- Хм... Хорошо. Давай попробуем? Назови два периода времени в годах, когда Уинстон Черчилль был Премьер-министром Англии.
- Серьезно? Ненавижу всемирную историю, - фыркнул Курт, садясь рядом с Блейном, так же скрещивая ноги и немного прижимаясь к его плечу, чтобы иметь возможность смотреть в лист.
- Эй, ну это просто. Тебе просто нужно выработать определенный алгоритм, понимаешь?
- Нет.
- Не упрямься, Курт.
- Я не упрямлюсь, я просто тупой.
- Ты не тупой, - возмутился Блейн, поворачивая голову и оказываясь носом в волосах мальчика. Поддавшись невинному порыву, он прижался к его виску губами и шепнул:
- Ты очень умный. Просто сейчас тебе не до того, ты взволнован, а еще ты немного ленишься.
- Ладно, - Курт вздохнул, - про какой алгоритм ты говорил?
- Ну смотри. Правильный ответ с тысяча девятьсот сорокового по сорок пятый, а затем с пятьдесят первого по пятьдесят пятый.
- Класс, - без особо энтузиазма буркнул Хаммел.
- Эй, с таким настроением ничего не выйдет.
- И что мне с ним делать? Я зол. И я уставший. И, черт, Блейн, я просто чувствую себя...
Блейн не дал ему договорить, отложив листки и положив руку на щеку мальчика. Он нужен ему. Он очень нужен ему прямо сейчас, потому что его мысли безумно далеки от истории, и это надо изменить, хотя бы подняв ему настроение.
- Что, если за каждый правильный ответ я буду делать так? – мужчина осторожно потянулся и коснулся сухими губами скулы шатена, а затем аккуратно убрал за ухо его волосы, проведя подушечками по ушной раковине.

Курт выглядел так, словно ему объявили о том, что он выиграл тысячу долларов в лотерею. Заулыбавшись, он смущенно опустил глаза и негромко проговорил:
- Так у меня значительно поднимается мотивация, ты прав...

***

Блейн чувствовал себя на удивление очень комфортно и уютно, безнаказанно со стороны собственной совести покрывая личико Курта поцелуями. Он избегал область губ и игнорировал то, как пытался Хаммел повернуться, чтобы очередной поцелуй попал на рот. Сейчас, отпустив себя на вечер, Блейн не парился из-за этого, а, напротив, смеялся и щекотал шатена, когда тот уж очень откровенно намекал на то, чего хочет.
- Дата покупки Аляски?
- О… Ну Блейн!
- Что ну Блейн? Отвечай давай.
- Мотивацию вперед.
- А если ты не ответишь вовсе?
- Все равно! Я хочу.
- Не капризничай, Курт. Ты не маленький, - приблизив лицо к лицу шатена, Блейн потерся носом о его нос и улыбнулся.
- Ну, тогда... Это был... Тысяча восемьсот шестьдесят шестой! – радостно закончил Курт и улыбнулся, а Блейн, довольный правильным ответом, бездумно подался вперед, прижимаясь губами к губам Курта.

И наплевать было на «никогда больше не повторится», на двадцать лет разницы, на всю неправильность ситуации. Остались только руки Курта, обнявшие его за талию, остались его губы, податливо открывшиеся под напором. Теплый язычок, что так быстро научился обвиваться вокруг его собственного, и целая гамма эмоций и ощущений, обрушившаяся на парней.

Блейн откинул листы, Курт потянулся назад, ложась на спину и утаскивая Андерсона на себя. Не позволив себе думать, брюнет оперся на локти по обе стороны от головы Курта и наклонил голову, углубляя поцелуй. Боком он почувствовал, как Курт приподнимает бедра, из-за контакта, одной рукой скользнул по его талии вниз, сжал колено мальчика и закинул себе на талию, прижимая теснее. Вторая нога Курта все еще была неудобно зажата его телом, но шатен не жаловался, судя по тому, как он тихонько издавал звуки, граничащие между стонами и мурлыканьем, как он запустил пальцы в покрытые гелем волосы и испортил остатки укладки, массируя длинными пальцами затылок.

- Это очень плохо, - промычал Блейн, на миг оторвавшись от губ Курта и глядя на него расфокусированными глазами.
- Это очень хорошо, - настойчиво возразил Курт, снова притягивая мужчину к себе и прижимаясь к его губам с таким рвением, словно это было единственное, что имело значение.
- История... - жалобно простонал тот.
- Я выучу. Я все выучу, - закивал головой шатен, все еще цепляясь за Блейна даже тогда, когда тот выпутался из объятий и сел, пьяно глядя в листы перед собой.
- Это же... Просто поцелуи, да? – тупо спросил он, не глядя на Курта, что, раскинувшись, лежал на спине с самой своей идиотской широкой улыбкой.
- Совершенно ничего, - выдохнул Хаммел, облизывая влажные от слюны Блейна губы и чувствуя себя самым счастливым на свете.
- И мы не делаем ничего плохого? Просто… Дружеские прикосновения.
- Именно они, - довольно кивнул Курт, нехотя тоже сел в кровати и прижался губами к щеке Блейна, не зная, как прекратить улыбаться.
- Тогда мы вернемся к истории, но мотивация может немного измениться, да? – уточнил Андерсон, поворачивая лицо и улыбаясь в ответ, потому что он слишком давно не видел Курта таким счастливым. Да что там. Никогда, наверное. Мальчик просто сверкал, его щеки покраснели, волосы растрепались, но он светился изнутри, цепляясь за футболку Блейна тонкими пальчиками.
- Ты самый лучший, Блейн.
- Ты очень красивый, Курт.

И Блейн знал, что это в глазах Курта. Знал, как оно называется и какие имеет последствия, но не имел больше душевных сил на то, чтобы пытаться это прекратить. Просто поцелуи и все. Дальше это не пойдет. Курт ребенок, и он наверняка даже не думает о сексе. И Блейн, боже, он ни за что не станет настаивать. Не станет заниматься с ним сексом.
Курт перекинул ноги поперек бедер Блейна и прижался плечом к его груди, возвращая листки в руки и невинно глядя на мужчину снизу вверх.
- Маленький дьявол, - засмеялся Андерсон, взъерошив волосы шатена и получив за это короткий нежный поцелуй в подбородок.

***

Остаток вечера был наполнен правильными ответами и поцелуями. В какой-то момент Блейн полностью убедился, что все это было просто намеренно разыгранной сценкой, но не мог злиться, потому что губы Курта были на вкус, как сливки, а по ощущениям и вовсе что-то между Раем и нежнейшим шелком. Он чувствовал, как тягучая липкая тьма ненависти к себе переплеталась внутри с чистым светом любви, что он испытывал к Курту. Заботы. Искренней привязанности. Ну… Разве так важны паспортные данные? Ну, разве они не заслужили немного украденного счастья за закрытой дверью?

- Курт, ты же понимаешь, правда, что это действительно не то, о чем должен узнать хоть кто-то? – спросил Блейн, уже лежа в постели и принимая частые короткие поцелуи в губы юного шатена.
- Конечно…
- Нет, серьезно, Курт. Ты просто не осознаешь, но…
- Я осознаю, Блейн, - серьезно проговорил Курт, убрав с лица мечтательное выражение и немного отодвинувшись чтобы не соблазняться видом распухших губ Андерсона.
- Тебе тридцать восемь. Я несовершеннолетний. Если кто-то узнает об этом, они не станут разбираться, кто из нас инициатор, и посадят тебя за растление. Я читал. Я много читал на этот счет. И я хочу, чтобы ты понял, что я никогда и ни за что тебя не подставлю. Я никому не скажу и никак не покажу своей чрезмерной к тебе привязанности на публике. Ты просто мой опекун, ничего более. Я обещаю. А потом просто мне стукнет восемнадцать, и все будет хорошо!
- Эй. Давай без всего этого, хорошо? Подожди немного, я успею надоесть тебе за пару недель.
- Никогда.
Блейн решил не спорить, вместо этого он притянул Курта к себе за талию и поцеловал в кончик носа.
- Ты обещаешь быть хорошим мальчиком и не провоцировать меня? Потому что ты даже не представляешь, как сильно мне нравится тебя целовать.

Курт задохнулся от восторга, услышав это от Блейна, и часто закивал головой, прижимаясь ближе и прикусывая нижнюю губу.

- Я рад, что ты… Что тебе нравится.
- Ты такой чудесный, боже, - улыбнувшись, Блейн прикрыл глаза и позволил Курту втянуть его в новый, неимоверно нежный и чувственный поцелуй.

Дата добавления: 2015-09-02