Герои с реки Парана

Зрелище было еще то: солнечный диск уже наполовину опустился за земной горизонт, и на его фоне появилось двадцать фигур; позже из них отделились три и все разного роста. Они шли уверенно, постепенно поднимая плечи после долгой битвы.

Толпа, не выдержав, побежала к бесстрашным воинам, которые так спокойно шли в город, где их так недавно ловили, как преступников. Толпа даже забыла, что собиралась защитить их от полиции. Они приветствовали своих победителей-защитников, хлопали их по уставшим спинам и обнимали. Окружили Мастера Пирату, Пинчинью и Диабо, и начали их качать. И среди всей толпы к ним пытались пробраться Эстрела, Хосе и Кокет. Хосе раздвигал всех руками, выкрикивая: «Простите! Извините!». Но когда Хосе оказался около Мастера, который летал в воздухе вместе с Диабо и Пинчинью, он крикнул так, что заставил всех остановиться: «Ей, ребята, баста!».

Хосе с Кокет наконец пробрались к Пинчинью, Диабо и Мастеру, а Эстрела почему-то осталась в толпе, да это и было понятно – ее с Пиратой связывало нечто большее. Однако Пирата тоже не растерялся, и, зная, что этой девушке сейчас он нужен больше, пробился сквозь толпу к ней. Они знали, что все остальные слишком заняты восхвалением выжившей двадцатки, и поэтому вышли из толпы незамеченными. Стоя на краю дороги, где толпы уже не было, они уже думали только о друг друге, а потом еще долго целовались и обнимались, ни говоря ни слова.

Однако эта идиллия была скоро нарушена цокотом копыт и стуком ног полицейских. Мастер даже поначалу не осознал, что произошло, когда услышал эти звуки здесь, на окраине города, но быстро все понял. Он взглянул, словно в последний раз, в глаза любимой, и ушел к своим: для них настоящая битва только начиналась. Он быстро взглянул на Хосе и тот оттащил Пинчинью в сторону, дабы уберечь ему жизнь. После, прихватив Эстрелу, команда двинулась в сторону, к краю дороги, чтобы увидеть все первыми. А полиция приближалась. Пальмарес как всегда восседал на своем кауром жеребце. Толпа в страхе расступилась, и Мастер предстал перед Диего вместе с Диабо. Диего посмотрел сначала на брата и отвернулся, потом перевел взгляд на Пирату:

- Вот мы и встретились снова, Пирата! Ведь так зовут твою противную физиономию?

- Я не физиономия, Пальмарес. Я человек, такой же, как и все. И все мои друзья, и все мы – просто обычные люди! Которые, между прочим, только что вернулись с поля боя!

- Да?! А не сбежали ли вы? То-то я смотрю, у вас много дезертиров!

- Да! Это все, кто выжил из моих людей! Но знай, тебе не искоренить наш дух! Мы победили целый полк, они больше сюда не сунуться! А теперь, Пальмарес, дай нам обещанную тобой свободу.

- Хм, что-то не припомню, чтобы я такое говорил, а посему… Взять их! Вас расстреляют завтра утром публично, как преступников и дезертиров, и мне все равно, что вы там сделали! Подумаешь, полк! – и Диего развернул коня, ожидая пока капоэристов свяжут. Мастер незаметно для всех прошептал: «Я знал!», но ничего не сделал. Однако через секунду он опустил голову так, что его подбородок уперся в грудь. Это был знак для оставшихся. Мастер послал их на бой, он дал им специальный сигнал, о котором они условились когда-то. Мастер придержал только Диабо, сказав ему: «Мы с тобой погибнем, как герои, не для моей прихоти, а для примера следующим поколениям. Если нам суждено погибнуть от руки твоего брата, значит это неизбежно!». Тем временем, все оставшиеся 18 человек, мирно стоявшие доселе, набросились на полицию. Началась потасовка. Капоэристы лезли прямо на пули или лезвия ножей, попутно убивая полицейских, однако бой был неравным. Винтовки и ножи скоро сделали свое дело. А Мастер Пирата и Диабо были уже в кандалах, и уже их уводил конвой, а за ними незаметно прокрадывалась команда Пираты.

Толпа визжала, гудела, шумела, но полиция, дабы унять людей, топтала их лошадьми. Кто-то сказал, что бунтовать лучше завтра, ведь так можно будет нарушить казнь, и за ночь можно все обдумать. И к тому же сейчас нужно было предать земле тех 18 храбрецов, которые победили на кровавых берегах Параны, но полегли здесь, причем так близко от победы.

Ночь

Город успокоился, но только на время. Он стал похож на гремучую змею перед нападением. Лишь двое остались из всех героев с реки Парана: Диабо и Мастер Пирата. Их камера смертников была самая крайняя и самая близкая к городу. Это была ну очень угнетающая комната, с человеческий рост, и единственным окошком. В ней не было даже соломы для того чтобы поспать, так полиция начинала убивать своих жертв за день до казни. Однако для двух людей, сидевших там в ту ночь обстановка не казалась угнетающей, скорее нейтральной. И всеми этими условиями воспользовалась команда Мастера, дабы в последний раз поговорить с ними. Хосе, Кокет и Пинчинью шли к окошку, единственному в этой комнате. Эстрела кралась за ними, понимая, что возможно пришла сюда зря: ее сердце разрывалось пополам, и она еле сдерживала слезы. И все же что-то говорило ей, что это необходимо. Наконец вся компания пробралась к окну. Хосе увидел, что оба их друга не спали. Но все же он спросил:

- Мастер, Диабо, вы тут? Не спите?

- Нет, Хосе, сейчас мы подойдем – и они и вправду подошли, ведь их, к счастью, не привязали цепью к стене.

- Мастер, как же так вышло? Этот предатель Диего не сдержал своего слова, и он поплатиться за это! Я лично отомщу ему, хоть меня и трясет при виде белых!

- Хосе, мой друг, наконец-то в тебе проснулась храбрость и настоящий мужской дух, и его теперь ничем не сломать. Я горжусь этим, но жажда мести – плохое чувство, я больше учил вас правильной и законной борьбе. И поэтому все вы, мои друзья, должны донести капоэйру до следующих поколений. Это мое своеобразное завещание.

- Мастер, Вы так мудры, жаль, что мы не сможем предотвратить Вашего ухода в иной мир! – сказала Кокет.

- Я уйду, значит, так было предначертано судьбой. Я ей покорен всецело, исключением в истории становятся только те события, где замешано более тысячи людей. Пообещайте продолжить наше дело, пронести его глубже в народ. Пусть не я, но вы должны будете освободить народ од жестоких белых!

- Мы сделаем это, Мастер.

- Похвально, друзья мои. А теперь идите, завтра мы увидимся с вами в последний раз.

Ночные посетители опустили головы, и постепенно удалились. Хосе стал другим, в нем загорелся огонь мести. Кокет шла за ним, даже не цепляясь за его руку, зная, что сейчас ее любимого лучше не трогать. Пинчинью пошел в лес, не смотря на то, что была уже поздняя ночь; он хотел излить душу Мику, хоть тот и не умел говорить. Одна только Эстрела осталась у окна. Они еще долго говорили с Пиратой обо всем и ни о чем, им казалось, что время исчезло, а если и осталось, то только для них двоих. Диабо, видя такую прекрасную пару, засмущался и растрогался от такой романтики, поэтому отполз в дальний угол, дабы им не мешать. И вот пришла пора прощаться. Пирата стоял молча, а Эстрела плакала, зная всю безысходность ситуации. Но Мастер вытер ей слезы и пожелал больше не плакать и быть счастливой. Наконец, кое-как приспособившись под маленькое окно, он в последний раз поцеловал ее.

Эстрела уходила вся в слезах, но ее сердце не могло сказать Мастеру: «Прощай!», оно говорило: «До свидания!».

***

В ту ночь не спал и комиссар Пальмарес, да и это не удивительно. Он только что оправил отчет правительству, что с капоэйрой в их городе покончено, но его мучило другое: завтра он должен казнить двух людей, среди которых – его брат. Диего сидел на столе, и смотрел в никуда своими безумными красными глазами и все думал. Он снова, то оправдывал, то обвинял себя и Гóри во всем случившемся. Демон в его душе то отступал, то снова восстанавливал свою мощь в его сердце.

Перед Пальмаресом промелькнули эпизоды детства. Сначала, когда они были совсем маленькими, Диего очень любил своего брата и мать. Когда они стали подростками, они стали часто сориться с братом, и только мудрая и добрая мать могла помирить их и поставить на место. Но именно тогда в их жизни вновь появился отец. Диего он сразу впал в душу, ведь он был абсолютной отцовской копией. Когда отец окончательно пришел в семью, юноши уже кардинально отличались. Диего выбрал профессию и унаследовал немалое имущество отца, совсем позабыв о доброй и чуткой матери. Зато ее во всем унаследовал Гóри. И все же мать не вынесла семейного раскола и умерла вскоре после того, как ее дети достигли совершеннолетия. Отец тогда сильно запил и шатался по кабакам с утра до вечера, пока его не прихлопнули в одном из таких заведений в очередной потасовке. Тогда братья уж и вовсе разошлись во взглядах: Диего был завален работой, которая изо дня в день превращала его в зверя, а Гóри примкнул к тому, что любил – искусству, ремесленничеству, а позже и капоэйре.

Все это проносилось в голове Пальмареса яркими картинками, но решения он так и не принял. Он решил только, что разберется во всем завтра, на месте.

Дата добавления: 2015-09-02