Зигзаг Малфоя 5 страница

— Какое убожество, Уизли, — сказал Снегг, понаб­людав за ними некоторое время. — Дайте-ка я пока­жу, как это делается...

Он так быстро взмахнул волшебной палочкой, целясь в Гарри, что Гарри среагировал чисто маши­нально: напрочь позабыв о невербальных заклина­ниях, он завопил:

— Протего!

Щитовые чары получились у него такими мощ­ными, что Снегг отлетел назад и врезался в сосед­нюю парту. Весь класс оглянулся и теперь смотрел, как Снегг, злобно нахмурившись, поднимается на ноги.

— Вы помните, что мы сегодня занимаемся не­вербальными заклинаниями, Поттер?

— Да, — сдавленно ответил Гарри.

— Да, сэр.

— Совсем необязательно называть меня «сэр», профессор.

Слова вырвались прежде, чем Гарри понял, что он говорит. Несколько человек ахнули, в том чис­ле и Гермиона. Зато Рон, Дин и Симус одобритель­но заулыбались за спиной у Снегга.

— Явитесь в субботу вечером ко мне в кабинет, — приказал Снегг. — Наглости, Поттер, я не потерплю ни от кого... даже и от Избранного.

— Это было классно, Гарри! — давился от смеха Рон, когда вскоре после этого они были отпущены на перемену и отошли на безопасное расстояние от кабинета.

— Не надо было тебе этого говорить, — провор­чала Гермиона, хмуро взглянув на Рона. — Что тебя дернуло?

— Если ты заметила, он хотел наслать на меня порчу! — вскипел Гарри. — Мне этого хватило на уроках окклюменции! Почему он не найдет себе для разнообразия другого подопытного кролика? И во­обще, как это Дамблдору пришло в голову отдать ему уроки по защите? Слышала, как он разливался о Темных искусствах? Он их просто обожает! Прямо такие они все изменчивые да многогранные...

— Знаешь, — сказала Гермиона, — а я как раз по­думала, что он говорил совсем как ты.

— Как я?!

— Да, когда ты нам рассказывал, что это такое — сразиться с Волан-де-Мортом. Ты говорил, что тут мало просто заучить кучу заклинаний, сказал: мож­но рассчитывать только на самого себя, на свои мозги, на свою храбрость... Так ведь примерно то же самое говорил и Снегг, верно? Что, по сути, глав­ное — быть храбрым и быстро соображать.

Гарри был совершенно обезоружен тем, что она настолько ценит его слова, даже выучила их наизусть, словно «Общую теорию заклинаний», а потому не стал больше спорить.

— Гарри! Эй, Гарри!

Гарри оглянулся. Его догонял Джек Слоупер, один из прошлогодних загонщиков Гриффиндора, со свит­ком пергамента в руке.

— Это тебе, — пропыхтел Слоупер. — Слушай, го­ворят, ты теперь капитан команды. Когда отбороч­ные испытания?

— Я еще не решил, — ответил Гарри, а про себя подумал, что Слоуперу сильно повезет, если он су­меет снова попасть в команду. — Я тебе скажу.

— Ну, ладно. Я надеялся, они будут в эти выход­ные...

Но Гарри уже не слушал: он узнал тонкий косой почерк Дамблдора на пергаменте. Бросив Слоупера на полуслове, он быстро пошел прочь вместе с Роном и Гермионой, на ходу разворачивая пергамент.

Дорогой Гарри!

Я хотел бы приступить к нашим индивидуаль­ным занятиям в эту субботу. Приходи, пожалуй­ста, ко мне в кабинет в восемь часов вечера. Наде­юсь, первый учебный день прошел хорошо.

Искренне твой, Альбус Дамблдор. Р. 8. Я очень люблю кислотные леденцы.

— Он любит кислотные леденцы? — с недоуме­нием переспросил Рон, прочитав записку через пле­чо Гарри.

— Это пароль для горгульи, которая охраняет его кабинет, — тихо объяснил Гарри. — Ха! Снегг не обрадуется... Я теперь не смогу явиться к нему после уроков!

Весь остаток перемены друзья гадали, чему Дам­блдор будет обучать Гарри. Рон считал, что это, ско­рее всего, будут какие-нибудь потрясающе эффект­ные заклятия, неизвестные Пожирателям смерти. Гер­миона сказала, что это запрещено законом и более вероятно, что Дамблдор хочет обучить его каким-то сверхсовершенным разновидностям защитной ма­гии. После перемены она пошла на свою нумероло­гию, а Гарри и Рон вернулись в гостиную и с боль­шой неохотой взялись за домашнее задание Снегга. Оно оказалось таким трудным, что они не закончи­ли его даже после обеда, когда к ним на следующий свободный урок присоединилась Гермиона (правда, с ее приходом дело пошло значительно бодрее). Только они одолели наконец эту работу, прозвенел звонок на сдвоенный урок зельеварения, и они бро­сились знакомой дорогой вниз, в подземелье, в класс­ную комнату, где так долго царил Снегг.

Когда они подбежали к дверям класса, оказалось, что продолжать обучение на уровне ЖАБА решились не больше дюжины человек. Крэбб и Гойл, очевидно, не получили достаточно высокой оценки на СОВ, но четверо слизеринцев все-таки набрали нужное ко­личество баллов, в том числе и Малфой. Еще в ко­ридоре было четверо ребят из Когтеврана и один пуффендуец, Эрни Макмиллан. Гарри он нравился, несмотря на свою напыщенность.

— Гарри, — сказал Эрни с важным видом, протя­гивая ему руку, — я не имел возможности погово­рить с тобой сегодня утром на защите от Темных искусств. На мой взгляд, урок был хороший, но, ко­нечно, Щитовые чары — это старый трюк для нас, ветеранов ОД... Рон, Гермиона, как поживаете?

Они успели только ответить «нормально», ког­да дверь классной комнаты открылась и показался сперва живот Слизнорта, а потом уж и он сам. Ра­достно улыбаясь из-под пышных, как у моржа, усов, он одного за другим пропускал учеников в класс, причем с особенным энтузиазмом приветствовал Гарри и Забини.

В подземелье непривычно клубился разноцветный пар и витали удивительные запахи. Гарри, Рон и Гер­миона с интересом принюхивались, проходя мимо огромных котлов, в которых что-то кипело и буль­кало. Четверо слизеринцев уселись вместе за один стол, другой заняли четверо когтевранцев, а Гарри, Рону и Гермионе осталось сесть с Эрни. Они выбрали себе стол поближе к котлу с золотистой жидкостью, от которого шел самый заманчивый аромат. Гарри он напомнил одновременно пирог с патокой, запах дерева от рукоятки метлы и что-то цветочное — ка­жется, так пахло в «Норе». Он поймал себя на том, что дышит глубоко и медленно, и пар от зелья по­немногу наполняет его до краев, словно чудесный напиток. Его охватило ощущение невероятного до­вольства; он улыбнулся Рону через стол, и Рон ле­ниво улыбнулся в ответ.

— Ну-те-с, ну-те-с, — проговорил Слизнорт; очер­тания его массивной фигуры мерцали и расплыва­лись в мареве многоцветного пара. — Все достали весы, наборы для приготовления зелья, и не забудь­те учебники «Расширенный курс зельеварения»...

— Сэр! — Гарри поднял руку.

— Гарри, мой мальчик?

— У меня нет учебника, и весов, ничего нет... И у Рона тоже... Понимаете, мы не знали, что нам можно будет продолжить курс...

— Ах да, профессор Макгонагалл что-то упоми­нала... Не волнуйтесь, не волнуйтесь ни о чем, мой милый мальчик. Сегодня вы можете взять ингреди­енты из моего шкафа, и какие-нибудь весы для вас найдутся, и еще имеется небольшой запас старых учебников, можете пользоваться первое время, а там напишете во «Флориш и Блоттс»...

Слизнорт порылся в шкафчике в углу, извлек два сильно потрепанных экземпляра «Расширенного курса зельеварения» Либациуса Бораго и вручил их Рону и Гарри вместе с двумя парами потускневших от времени весов.

— Ну-с, — Слизнорт снова встал у доски, выпя­тив и без того объемистую грудь, так что пугови­цы на жилете грозили оторваться, — я приготовил для вас несколько зелий — так, для интереса, знаете ли. Такого рода зелья вы должны будете уметь гото­вить к экзамену ЖАБА. Вы наверняка о них слыша­ли, даже если пока еще ни разу не варили. Кто-ни­будь может мне сказать, что это за зелье?

Он указал на котел рядом со столом слизерин-цев. Гарри приподнялся со стула и увидел, что в кот­ле кипит жидкость, с виду похожая на обыкновен­ную воду.

Гермиона отработанным движением подняла руку раньше всех, Слизнорт указал на нее.

— Это сыворотка правды, жидкость без цвета и за­паха, которая вынуждает того, кто ее выпьет, гово­рить правду, — сказала Гермиона.

— Очень хорошо, очень хорошо! — одобрил Слиз­норт. — А теперь... — Он указал на котел возле сто­ла когтевранцев. — Это зелье также широко извес­тно... В последнее время не раз упоминалось в ми­нистерских брошюрках... Кто знает?..

Гермиона снова быстрее всех подняла руку.

— Это Оборотное зелье, — сказала она.

Гарри тоже узнал густую, тягучую, медленно буль­кающую субстанцию цвета глины во втором кот­ле, но он не обиделся на Гермиону за то, что та от­ветила первой; в конце концов, именно она сумела изготовить это зелье, когда все они еще учились на втором курсе.

— Отлично, отлично! Ну, а это... Да, моя дорогая, — сказал Слизнорт, слегка ошарашенный активностью Гермионы, которая снова подняла руку.

— Это Амортенция!

— В самом деле. Как-то даже глупо спрашивать, — сказал потрясенный Слизнорт, — но вы, вероятно, знаете, как оно действует?

— Это самое мощное приворотное зелье в мире! — сказала Гермиона.

— Совершенно верно! Вы, видимо, узнали его по особому перламутровому блеску?

— И по тому, что пар завивается характерными спиралями, — с большим воодушевлением ответила Гермиона, — и еще оно пахнет для каждого по-свое­му, в зависимости от того, какие запахи нам нравят­ся, — например, я чувствую запах свежескошенной травы, и нового пергамента, и...

Тут она слегка порозовела и не закончила фразу.

— Позвольте узнать ваше имя, моя дорогая? — спросил Слизнорт, будто не замечая смущения Гер­мионы.

— Гермиона Грейнджер, сэр.

— Грейнджер... Грейнджер... Вы, случайно, не в родстве с Гектором Дагворт-Грейнджером, кото­рый основал Сугубо Экстраординарное Общество Зельеварителей?

— Нет, не думаю, сэр. Видите ли, я из семьи магглов.

Гарри заметил, как Малфой наклонился к Нотту и что-то зашептал ему на ухо; оба гадко засмеялись, но Слизнорт нимало не огорчился — напротив, он так и лучился улыбкой, переводя взгляд с Гермионы на Гарри, который сидел рядом с ней.

— Ага! «Моя лучшая подруга — из семьи маглов и учится лучше всех на нашем курсе»! Полагаю, это и есть та подруга, о которой ты говорил, Гарри?

— Да, сэр, — сказал Гарри.

— Очень хорошо, мисс Грейнджер, примите за­служенные двадцать очков в пользу Гриффиндора, — добродушно проговорил Слизнорт.

У Малфоя было такое же выражение, как в тот раз, когда Гермиона врезала ему по физиономии. Герми­она, сияя, повернулась к Гарри и зашептала:

— Ты правда сказал ему, что я лучшая на курсе? Ой, Гарри!

— А что тут такого особенного? — непонятно по­чему насупился Рон. — Ты и есть лучшая, я бы тоже так ему сказал, если бы он меня спросил!

Гермиона улыбнулась, но приложила палец к гу­бам, потому что Слизнорт опять начал что-то гово­рить. Рон выглядел несколько раздраженным.

— Разумеется, на самом деле Амортенция не со­здает любовь. Любовь невозможно ни сфабрико­вать, ни сымитировать. Нет, этот напиток просто вызывает сильное увлечение, вплоть до одержимос­ти. Вероятно, это самое могущественное и опасное зелье из всех, что находятся сейчас в этой комна­те. О да, — прибавил он, серьезно кивая недоверчи­во ухмылявшимся Малфою и Нотту. — Вот поживе­те с мое, наберетесь жизненного опыта, тогда уже не станете недооценивать силу любовного наваж­дения... А теперь, — продолжил Слизнорт, — пора приступать к работе.

— Сэр, вы не сказали, что в этом котле. — Эрни Макмиллан указал на маленький черный котел, сто­явший на учительском столе. В нем весело плеска­лась жидкость цвета расплавленного золота, боль­шие капли подскакивали над поверхностью, точно золотые рыбки, но ничего не проливалось наружу.

— Ага, — снова сказал Слизнорт, и Гарри стало ясно, что он вовсе не забыл про это зелье, а просто дожидался вопроса для пущего эффекта. — Да. Это. Что ж, леди и джентльмены, это весьма любопытное зельице под названием «Феликс Фелицис». Насколько я понимаю, — с улыбкой повернулся он к Гермионе, которая громко ахнула, — вы знаете, как действует «Феликс Фелицис», мисс Грейнджер?

— Это везение в чистом виде! — взволнованно произнесла Гермиона. — Оно приносит удачу!

Все выпрямились на стульях. Гарри теперь было видно только прилизанный белобрысый затылок Малфоя, который наконец-то удостоил Слизнорта своим полным и безраздельным вниманием.

— Совершенно верно, еще десять очков Гриффин-дору. Да, забавное это зелье, «Феликс Фелицис», — сказал Слизнорт. — Невероятно трудное в изготов­лении, и, если процесс хоть немного нарушен, по­следствия могут быть катастрофическими. Но если зелье сварено правильно, вот как это, например, то все, за что вы ни возьметесь, будет вам удаваться... по крайней мере пока длится действие зелья.

— Почему же его не пьют постоянно, сэр? — азар­тно спросил Терри Бут.

— Потому что при неумеренном употреблении оно вызывает головокружение, безрассудство и опас­ный избыток уверенности в себе, — пояснил Слиз­норт. — Хорошенького понемножку, знаете ли... В больших дозах это зелье чрезвычайно токсично. Но изредка, по чуть-чуть...

— А вы когда-нибудь принимали его, сэр? — спро­сил Майкл Корнер с живым интересом.

— Дважды в своей жизни, — ответил Слизнорт. — Один раз, когда мне было двадцать четыре года, и еще раз — когда мне было пятьдесят семь. Две столовые ложки за завтраком. Два идеальных дня.

Он мечтательно устремил взор в пространство. «Актерствует он или нет, — подумал Гарри, — но вы­глядит это впечатляюще».

— И это зелье, — сказал Слизнорт, словно оч­нувшись, — будет наградой на нашем сегодняшнем Уроке. Наступила такая тишина, что бульканье зелий в котлах как будто стало в десять раз громче.

— Один малюсенький флакончик «Феликс Фелицис». — Слизнорт вынул из кармана миниатюрную стеклянную бутылочку и показал ее всему классу. — Доза рассчитана на двенадцать часов удачи. От рас­света до заката вам будет везти во всех ваших начи­наниях. Но я должен вас предупредить, что «Феликс Фелицис» запрещен к использованию на любых офи­циальных состязаниях, таких, как спортивные сорев­нования, экзамены и выборы. Поэтому наш победи­тель должен будет использовать его только в обык­новенный день... и пусть этот день станет для него необыкновенным!

Так, — продолжил Слизнорт, внезапно переходя на деловитый тон, — что же нужно сделать, чтобы выиграть этот сказочный приз? Обратимся к страни­це десять «Расширенного курса зельеварения». У нас осталось немногим больше часа, и этого времени вам должно хватить на пристойную попытку сва­рить Напиток живой смерти. Я знаю, что до сих пор вы не приступали к таким сложным зельям, и потому не жду идеального результата. Во всяком случае, тот, кто добьется наилучших результатов, получит в на­граду этого маленького «Феликса». Начали!

Ученики дружно загремели котлами, кто-то уже со звоном ставил гирьки на весы, но никто не про­износил ни слова. Сосредоточенную целеустремлен­ность, царившую в классе, можно было, кажется, по­щупать рукой. Гарри видел, как Малфой лихорадочно листает «Расширенный курс зельеварения». Очевид­но, Малфою совершенно необходим хоть один удач­ный день. Гарри поскорее склонился над потрепан­ным учебником, который одолжил ему Слизнорт.

К его большой досаде, оказалось, что предыду­щий владелец учебника исписал все страницы вдоль и поперек, даже поля были сплошь заполнены ка­кой-то писаниной. Гарри нагнулся пониже, кое-как расшифровал список ингредиентов (предыдущий владелец и здесь понаписал невесть чего, а кое-что, наоборот, вычеркнул). Затем он вскочил и бросил­ся к шкафчику за необходимыми ингредиентами. На обратном пути он увидел, что Малфой со страшной скоростью шинкует корень валерианы.

Все то и дело оглядывались посмотреть, как идут дела у соседей. В этом было и преимущество, и не­удобство уроков зельеварения — никто не мог скрыть свою работу от других. Через десять минут комнату заволокло голубоватым паром. Гермиона, как всегда, продвигалась быстрее всех. Ее зелье уже приобрело вид «однородной жидкости цвета черной смороди­ны», идеальный для промежуточной стадии.

Гарри накрошил корешки и снова склонился над книгой. Его ужасно раздражало, что приходится вы­читывать инструкции, с трудом разбирая их под ду­рацкими каракулями предыдущего владельца, кото­рому чем-то не угодила рекомендация мелко наре­зать дремоносные бобы, и он вписал собственную инструкцию:

«Размять серебряным кинжалом, держа его плаш­мя, тогда лучше идет сок, чем при нарезании».

— Сэр, я думаю, вы знали моего дедушку, Абраксаса Малфоя?

Гарри оторвался от учебника: Слизнорт как раз проходил мимо стола слизеринцев.

— Да, — сказал Слизнорт, не глядя на Малфоя. — Меня очень огорчило известие о его смерти, но, ра­зумеется, это нельзя назвать неожиданным — дра­конья оспа в его возрасте...

И пошел дальше. Гарри снова нагнулся над кот­лом, злорадно улыбаясь про себя. Ясное дело, Мал­фой рассчитывал, что с ним будут обращаться не хуже, чем с Гарри и Забини, а может, даже и лучше — он привык к этому у Снегга. Похоже, в борьбе за флакончик «Феликс Фелицис» Малфою придется рассчитывать исключительно на собственные та­ланты.

Дремоносный боб никак не хотел поддаваться. Гарри повернулся к Гермионе:

— Можно одолжить у тебя серебряный ножик? Она нетерпеливо кивнула, не отрывая взгляда

от своего зелья — оно все еще было густо-лиловым, хотя, если верить книжке, должно было уже стать светло-сиреневым.

Гарри повернул плашмя лезвие ножа и надавил на боб. К его огромному удивлению, оттуда сразу же потек сок, да в таком количестве, что просто не ве­рилось, как все это умещалось в сморщенной шкур­ке боба. Гарри торопливо вылил сок в котел и сам изумился, увидев, что зелье немедленно приобрело точно такой сиреневый оттенок, как было написа­но в книге.

Злость на прежнего владельца учебника испари­лась без следа. Гарри внимательно всмотрелся в сле­дующую строчку инструкции. Согласно учебнику, дальше нужно было помешивать зелье против ча­совой стрелки до тех пор, пока оно не станет про­зрачным, как вода. А согласно уточненной версии предыдущего владельца, следовало после каждых семи помешиваний против часовой стрелки делать одно помешивание по часовой стрелке. Что, если прежний владелец и тут окажется прав?

Гарри принялся мешать против часовой стрелки, а потом, затаив дыхание, один раз мешанул по ча­совой стрелке. Результат последовал незамедлитель­но. Зелье стало нежно-нежно-розовым.

— Как это у тебя получается? — спросила Гер-миона, вся красная и растрепанная в клубах пара от своего котла. Ее зелье упорно сохраняло лило­вую окраску.

— Надо один раз помешать по часовой стрелке...

— Да нет, в учебнике сказано — против! — ог­рызнулась она.

Гарри пожал плечами и продолжал делать по-свое­му. Семь раз против часовой стрелки... Один раз по часовой стрелке... Семь раз против часовой... Один раз по часовой...

На другом конце стола Рон сквозь зубы сыпал проклятиями — его зелье было похоже на жидкую лакрицу. Гарри посмотрел по сторонам. Насколько он мог разглядеть, больше ни у кого зелье не было таким светлым. Он ощутил невероятный подъем, чего с ним никогда еще не случалось в этом под­земелье.

— Время вышло! — объявил Слизнорт. — Прошу всех прекратить помешивать!

Слизнорт медленно двинулся между столами, за­глядывая в котлы. Он не делал никаких коммента­риев, только иногда принюхивался или помеши­вал в котле. Наконец он добрался до стола, за кото­рым сидели Гарри, Рон, Гермиона и Эрни. Печально улыбнулся при виде вещества, напоминающего де­готь, в котле Рона. Прошел мимо темно-синей стряп­ни Эрни. Зелье Гермионы удостоилось одобритель­ного кивка. Тут Слизнорт увидел зелье Гарри, и на лице его выразилось недоверие, смешанное с вос­торгом.

— Безусловная победа! — воскликнул он на все подземелье. — Отлично, отлично, Гарри! Боже пра­ведный, вижу, вы унаследовали талант своей матери. Лили была великой мастерицей по зельям! Ну, вот вам приз — один флакончик «Феликс Фелицис», как обещано, и смотрите используйте его с толком!

Гарри сунул крошечный пузырек с золотистой жидкостью во внутренний карман, испытывая стран­ную смесь чувств: упоение при виде разъяренных слизеринцев и вину из-за разочарованного выраже­ния на лице Гермионы. Рон был просто ошарашен.

— Как это ты ухитрился? — шепотом спросил он у Гарри, когда они вышли из подземелья.

— Повезло, наверное, — ответил Гарри, потому что рядом шел Малфой.

Но во время обеда, когда они устроились за гриффиндорским столом, Гарри все им рассказал. С каждым словом лицо Гермионы становилось все строже.

— Ты, наверное, считаешь, что я сжульничал? — закончил Гарри, расстроенный ее реакцией.

— Ну, ведь, строго говоря, нельзя сказать, что ты справился с заданием самостоятельно? — сказала она сдержанно.

— Он просто выполнял другие инструкции, толь­ко и всего, — сказал Рон. — Могло выйти ужас что, правильно? Но он рискнул, и риск оправдался. — Рон тяжело вздохнул. — Слизнорт мог бы дать этот учебник мне, так нет же. Мне достался тот, в кото­ром никто ничего не записывал. Судя по виду пять­десят второй страницы, на него кого-то стошнило, но не более того...

— Постойте-ка, — произнес чей-то голос над ле­вым ухом Гарри, и вдруг на него повеяло тем самым ароматом, который померещился ему в подземе­лье у Слизнорта. Он оглянулся и увидел Джинни. — Я правильно расслышала? Ты выполняешь какие-то инструкции, написанные в книге неизвестно кем, Гарри?

Она была встревожена и сердита. Гарри сразу по­нял, о чем она думает.

— Это ничего, — успокоил он ее, понизив голос. — Совсем не то, что тогда, с дневником Реддла. Это просто старый учебник с чьими-то пометками.

— Но ты выполняешь то, что там написано?

— Всего-навсего попробовал несколько советов, записанных на полях. Честное слово, Джинни, тут ничего такого нет...

— Джинни права, — немедленно встрепенулась Гермиона. — Нужно проверить, нет ли тут какого подвоха. Я хочу сказать — какие-то подозрительные инструкции, кто их знает?

— Эй! — возмутился Гарри, когда она выдерну­ла из его сумки «Расширенный курс зельеварения» и занесла над книгой волшебную палочку.

— Специалис ревелио! — произнесла она и рез­ко ударила палочкой по обложке.

Ничего не случилось. Книга так и лежала, как была, грязная и потрепанная, с загнутыми уголка­ми страниц.

— Закончила? — сварливо спросил Гарри. — Или еще подождешь? Глядишь, книжечка сделает сальто-мортале или пройдется для тебя колесом.

— Вроде все в порядке, — пробормотала Гермиона, все так же подозрительно глядя на книгу. — Похоже, это действительно учебник, и ничего больше.

— Замечательно. Так я могу его взять? — Гарри схватил книгу со стола, но она выскользнула у него из рук, шлепнулась на пол и раскрылась.

Пока никто не смотрел, Гарри нырнул за книжкой и, поднимая ее, увидел, что на внутренней стороне обложки что-то нацарапано тем же мелким уборис­тым почерком, что и ценные указания, позволившие ему выиграть флакончик «Феликс Фелицис», кото­рый был теперь надежно спрятан в спальне в чемо­дане, завернутый в запасную пару носков:

Эта книга является собственностью Принца-полукровки.

Глава 10 СЕМЕЙСТВО МРАКСОВ

Всю неделю Гарри на уроках зельеварения про­должал выполнять рекомендации Принца-полукров­ки, даже если они расходились с указаниями Либа-циуса Бораго. В результате после четвертого занятия Слизнорт был в неописуемом восторге от способ­ностей Гарри и без конца повторял, что ему редко приходилось обучать такого талантливого ученика. Рон и Гермиона воспринимали все это более чем прохладно. Хотя Гарри готов был делиться с ними своим учебником, но Рон с трудом разбирал почерк прежнего владельца, а просить Гарри прочитать ему вслух не мог, это выглядело бы слишком подозри­тельно. Гермиона же продолжала неукоснительно следовать, как она выражалась, «официальным» инст­рукциям, вот только настроение у нее все больше портилось, поскольку результаты неизменно оказы­вались значительно хуже, чем у Принца.

Гарри иногда рассеянно задумывался о том, кто такой был этот Принц-полукровка. Из-за дикого ко­личества домашних заданий не хватало времени прочитать «Расширенный курс» до конца, но он про­листал книгу и убедился, что Принц практически ни одной страницы не оставил без своих замеча­ний, причем не все они относились к приготовле­нию волшебного зелья. Местами попадалось что-то похожее на описание заклинаний, которые Принц явно придумал сам.

— Или сама, — раздраженно буркнула Гермио­на, случайно услышав, как Гарри показывал эти за­клинания Рону в гостиной под вечер субботы. — Может, это была девочка. По-моему, почерк скорее женский.

— Его зовут Принц-полукровка, — напомнил Гар­ри. — Ты знаешь много принцев-девочек?

Гермиона не нашлась что на это ответить. Она насупилась и рывком отодвинула от Рона свою до­машнюю работу на тему «Принципы повторной ма­териализации», которую Рон пытался прочесть вверх ногами.

Гарри посмотрел на часы и торопливо засунул в сумку потрепанный экземпляр «Расширенного кур­са зельеварения».

— Без пяти восемь, мне, наверное, пора, а то опоз­даю к Дамблдору.

— О-о! — всполошилась Гермиона. — Удачи тебе! Мы не будем ложиться, дождемся тебя — хочется узнать, чему он будет тебя учить!

— Надеюсь, все будет нормально, — сказал Рон. Они провожали Гарри взглядами, пока он не вы­брался через портретную дверь.

Гарри шел по пустынным коридорам. Один раз ему пришлось срочно спрятаться за какую-то ста­тую — из-за угла показалась профессор Трелони. Она что-то бормотала себе под нос, тасуя на ходу старую засаленную колоду карт, и тут же толковала их.

— Двойка пик — конфликт, — приговаривала она, проходя мимо того места, где прятался Гарри. — Се­мерка пик — дурной знак. Десятка пик — вооружен­ное столкновение. Валет пик — молодой брюнет, возможно, с недобрыми намерениями, враждебно настроенный по отношению к гадателю...

Вдруг она остановилась как вкопанная по другую сторону от статуи, за которой притаился Гарри.

— Ну, этого просто не может быть, — раздражен­но проговорила она, и Гарри услышал, как она ярос­тно тасует карты, направляясь прочь. После нее остался легкий запах кулинарного хереса.

Гарри выждал, пока она скроется из виду, и побежал дальше. В конце концов он очутился в коридоре вось­мого этажа, где у стены стояла одинокая горгулья.

— Кислотные леденцы, — сказал Гарри.

Горгулья отпрыгнула в сторону, стена за ней ра­зошлась, и показалась движущаяся винтовая лестни­ца. Гарри ступил на нее и начал плавно подниматься кругами к двери с медным молотком, которая вела в кабинет Дамблдора.

Гарри постучал в дверь.

— Войдите, — раздался голос Дамблдора.

— Добрый вечер, сэр, — сказал Гарри, входя в ка­бинет директора школы.

— А, добрый вечер, Гарри. Садись, — сказал с улыб­кой Дамблдор. — Надеюсь, ты приятно провел пер­вую неделю учебного года?

— Да, спасибо, сэр.

— Я смотрю, ты времени даром не терял — уже ус­пел добиться, чтобы тебя оставили после уроков!

— Э-э... — смутился Гарри, но Дамблдор смотрел не слишком сурово.

— Я договорился с профессором Снеггом, что ты будешь отбывать наказание в следующую субботу.

— Понятно, — сказал Гарри.

Его сейчас занимали более важные вещи, чем нака­зание, назначенное Снеггом. Он исподтишка осмат­ривался по сторонам, надеясь увидеть хоть какие-ни­будь указания на то, что приготовил ему на сегодня Дамблдор. Круглый кабинет выглядел точно так же, как и всегда: хрупкие серебряные приборы тихонь­ко жужжали и попыхивали на столиках с точеными ножками, портреты прежних директоров и дирек­трис дремали в своих рамах, и Фоукс, великолеп­ный феникс Дамблдора, сидел на жердочке у двери, с интересом поглядывая на Гарри блестящим глазом. Судя по всему, Дамблдор даже не расчистил место для тренировочных поединков.

— Итак, Гарри, — деловито заговорил Дамблдор, — тебе, конечно, любопытно узнать, чем я намерен за­ниматься с тобой во время этих... скажем, уроков, за отсутствием более подходящего слова?

— Да, сэр.

— Видишь ли, я решил: раз уж ты теперь знаешь, почему лорд Волан-де-Морт пытался убить тебя пят­надцать лет назад, пришло время поделиться с то­бой кое-какой информацией.

Наступила пауза.

— В прошлом году вы говорили, что расскажете мне все, — сказал Гарри, не сумев скрыть нотку уп­река в голосе. — Сэр, — прибавил он.

— И я все рассказал, — благодушно ответствовал Дамблдор. — Я рассказал тебе все, что знаю. С этой минуты мы покидаем твердую почву фактов и от­правляемся в путешествие по мглистым болотам па­мяти в чащобу дичайших догадок. Отныне, Гарри, я могу так же сокрушительно ошибаться, как оши­бался Хамфри Белчер, полагавший, что пришла пора для сырного котла.

— Но вы думаете, что вы правы? — спросил Гарри.

— Естественно, я думаю, что прав, но, как тебе уже пришлось убедиться, у меня, как и у всех людей, слу­чаются ошибки. Собственно говоря, поскольку я — ты уж меня прости — умнее большинства людей, то и ошибки мои соответственно оказываются намно­го более серьезными.

— Сэр, — осторожно спросил Гарри, — а то, что вы мне хотите рассказать, как-то связано с тем про­рочеством? Это поможет мне... остаться в живых?

— Это очень тесно связано с пророчеством, — сказал Дамблдор будничным тоном, словно речь шла о погоде на завтра, — и я, безусловно, надеюсь, что это поможет тебе остаться в живых.

Дамблдор поднялся на ноги, обошел вокруг пись­менного стола, прошел мимо Гарри, который быст­ро повернулся в кресле, провожая Дамблдора взгля­дом. Дамблдор наклонился над шкафчиком у самой двери. Когда он выпрямился, в руках у него была зна­комая широкая каменная чаша с вырезанными по краю таинственными знаками. Он поставил Омут памяти на стол перед Гарри.

Дата добавления: 2015-09-02