Лишние люди

Безобидная, на первый взгляд, «детская» игра «Третий лишний»: пары образуют круг, стоя затылок в затылок, а «лишний» убегает от догоняющего, который пытается стегануть его ремнём. Спасение наступает тогда, когда этот «лишний» становится внутри круга к какой-то паре, «разбивая» её. Тот, кто оказывается третьим на внешнем круге, стано­вится «лишним» и попадает под атаку человека с ремнём. Если он зазевался и получил удар, то он «голит», то есть исполняет обязанности экзекутора.

Игра весёлая и возбуждающая. Она наглядно и доходчиво показывает, что такое «лишний человек». Это тот, кто выдавлен из внешнего кольца на периферию. Тем, кто в «центре», ничего не угрожает, пока перед ними не встаёт другой, который становится буквально ближе к центру. Если перед тобой «товарищ из центра», то будь готов: в любой момент ты можешь оказаться «лишним». В отличие от литературного «лишнего человека», у игрока есть шанс попасть в центральный круг, главное - претендовать на лучшее место и быть скорым на принятие решения «бежать от наказания».

Чтобы занять хорошее место, как с детской непосредственностью и жестокостью доказывает упомянутая игра, необходимо кого-то сделать «лишним», удалить от «кормушки», оттеснить от центра, «выдавить на периферию», заставить бегать, бояться наказания, бояться «человека с ремнем».

Игра «Алкоголик», описанная Эриком Берне, весьма похожа на «третьего лишнего», где от Преследователя, роль которого чаще всего исполняет несчастная жена, вечно убегает и не может до самой своей смерти убежать пьющий мужчина.

«Живой труп»

В припеве популярной советской песни о друге пелось: «Уйду с дороги, таков закон - третий должен уйти». Кодекс мужской чести, или «неписаный закон», обязывал уйти с дороги образовавшейся любовной пары. Прошли давно времена, когда мужчины брали с боем наложниц и жён, принуждали женщин силой «любить их». Закон требует порядка во взаимоотношениях, свободы выбора для женщин и... самоустранения лишнего третьего.

В любовном треугольнике Протасов - Лиза - Каренин Федя Протасов сам себя определил третьим лишним. Федя «выдавливает» себя из брака с Лизой всеми доступными средствами. Конечно, много и постоянно пьет, много говорит о себе, о своей душевной боли и страданиях, много слушает цыганских песен. Лев Толстой дает высказать своему герою весьма любопытные идеи, которые высвечи­вают скрытые мотивы поведения пьющих мужчин. Послушаем некоторые высказывания «живого мертвого» Феди.

«Лучше меня нетрудно быть Я - нет одни, а ты хороший человек», - говорит он своему другу и сопернику Каренину Говорит святую правду.

Быть лучше пьющего очень легко - не пей или тщательно скрывай пьянство. Он пьет, он плохой. Я не замечен в пьянстве - я хороший. Если вдруг появляется необходимость устранить себя по «неписаному закону дружбы», то легче всего это сделать, играя в игру «Я плохой» - пить, «гулять», опускаться и все спускать: спускать и опускаться, спускать и опускаться.

Федя показывает на себя: «Она (Лиза) любит (Каренина) и будет любить, когда препятствие это будет устранено. И я устраню, и она будет счастлива» Федя пытается говорить «от имени и по поручению» кого-то большего, чем он сам, а вот себя воспринимает не как живую личность, а как некую безличную массу, как бревно на дороге, как препятствие. Он поэтому и обращается к себе в третьем лице, как это принято было у индейцев («Орлиный Глаз все видит») да и у нынешних политиков.

Устранить себя из жизни как личность невозможно, а вот как «препятствие», как «лишнего в игре», как «плохого» можно. Сильное опьянение как раз и устраняет - лежи себе, как труп, устраняй себя из жизни. Необязательно стрелять в себя, как это сделал Федя.

«Хорошо марафоним»

Льва Толстого читать сейчас не модно и трудновато. Есть современные киноаналоги тех интересующих нас идей, которые помогут глубже понять психологию пьющих мужчин. Вот современный (относительно) «Федя Протасов» - Бузыкин из «Осеннего марафона».

Тут треугольник тоже современный: две женщины любят одного мужчину, но не одна из них, а он пытается самоустраниться. Слава богу, картину не сняли в конце 90-х годов, а то бы после окончательного самоустранения Бузыкина образовалась бы счастливая лесбийская парочка. Но не будем чрезмерными «оптималистами». Марафон - это метафора «суеты сует и всяческой суеты». Бесконечное повторение одних и тех же «поворотов» судьбы, как будто человек, проживая свою длинную жизнь, накручивает дистанцию жизни на маленькой кольцевой дорожке стадиона. Вот и главный герой бегает, а на одной трибуне сидит «бывшая любовь», на другой - «нынешняя», а он пробегает то мимо одной, то мимо другой. Только пьянка может остановить этот бессмысленный бег на месте. Главный герой не пьющий мужчина, но у него можно разглядеть то, что на профессиональном языке наркологов называется «сухой алкоголизм». Что это такое? Человек не пьет, но ведет себя так, как пьющий: врет на каждом шагу, «убегает от реальности», «уходит в несознанку» разными способами, ведет дружбу с тяжело пьющим, который учит его «хорошо сидеть», проводит массу времени, исполняя алкогольные ритуалы, испытывает чувство вины, кается и пр.

Замечательная фраза «хорошо сидим» стала крылатой. «Сидеть» - это и «сидеть в тюрьме», и «сидеть за столом и выпивать». И первое, и второе выражают диалектику свободы и необходимости, зависимости и независимости. Свобода от чего-то одного всегда есть зависимость от чего-то другого! Тебя «посадили», то есть освободили от обязанности руководить собой самостоятельно, но ты зависим полностью от тюремной среды. Тебя напоили, и ты «сидишь хорошо», то есть освобожден от обязанности бегать по делам, «марафонить», но ты теперь зависишь от себя самого, от своих же «пьяных соплей» да разбуженных алкоголем «чуйств». Диалектика!

Дата добавления: 2015-08-21