Вместо введения

Профессор А.Агаев определил назначение истории народа следующим образом: "Чтобы человек мог стать патриотом и интернационалистом, он прежде всего должен знать свой народ, другие народы, понимать их психологию, традиции, обычаи, культуру, иметь ясное представление об их взаимоотношениях на разных этапах истории. И эмпирически, и теоретически установлено, что человек, лишенный исторической памяти, рано или поздно в своем поведении в сфере межнациональных отношений скатится или к национальному нигилизму (отрицанию национальности, родной культуры, языка, родины), или к национализму" [1].

Как известно, в основе изучения истории народа лежат древнейшие следы его культурной жизни, извлекаемые из языка народа и его археологических памятников, И то и другое у лезгиноязычных народов изучено очень плохо. Наиболее интенсивные исследования этих направлений начались в Азербайджане после образования республиканской Академии наук, а в Дагестане — филиала АН СССР в 1949 году. К сожалению, в исследованиях истории преобладающим стал марксистский подход в его худшем варианте, а в руководстве научными направлениями — "партийное руководство" с его некомпетентностью, амбициями и националистическим уклоном. Все это привело к серьезным деформациям не только в постановке изучаемых явлений, но и к серьезной фальсификации исторических данных, сокрытию, а иногда и уничтожению фактического материала для реализации первой задачи. Мы и сегодня не можем сказать, что в названных научных центрах Дагестана и Азербайджана наступили какие-либо положительные перемены. Они все еще остаются "форпостами консерватизма, хранителями затухающего пожарища догматизма". Подход к исторической науке и по сей день остается сугубо прагматическим: история нам нужна потому, что она должна отвечать потребностям исторического момента и его концепциям. Но что же в этом нового? Разве не то же происходило каждые 10-15 лет при очередном повороте политического курса или с приходом нового лидера бывшего СССР и республик? Применительно к Дагестану и Азербайджану этот подход принял уродливые формы: история нам нужна, чтобы она подвела почву для реализации той концепции, которая отвечала интересам отдельных "кланов" и представляемых ими народов. Для выполнения этой сверхзадачи пошли в ход не только фальсификация исторических реалий, но и произвол, гонения против тех, кто противился этой вакханалии. Поэтому и сегодня многие народы, особенно малочисленные, не знают своей подлинной истории. Лезгины не являются исключением в этом печальном списке. Естественно, что у народа постоянно возникают вопросы, кто такие мы, лезгины, каковы наша судьба и история.

Лезгиноязычные народы, или лезгины, — один из аборигенных народов, игравших исключительно большую роль в политическом устройстве Кавказа, в его экономическом и культурном развитии.

История лезгин и формирование лезгинской национальной экономики, культуры и литературы, представленные недавно как не имевшие существенных результатов, в условиях гласности оборачивается совершенно новыми гранями, поэтому ждут своих исследователей.

Настоящая постановочная работа, естественно, не может считаться исследованием даже начал экономики, культуры и литературы. История лезгин настолько насыщена героикой, материальной и духовной культуры, что вряд ли ее можно охватить одной-двумя статьями или более крупной работой, поэтому моя цель — обратить внимание на завуалированное и плачевное ее состояние. Народ, чьими руками и духом созданы такие уникальные памятники материальной культуры, как Дербентская крепость и Торпах-кала, исторические труды "Ахты-наме", "Асари Дагестан" и другие выдающиеся произведения литературы и искусства, находится в унизительном положении, представлен в имеющихся исследованиях как народ без своей истории и культуры.

Свидетельством сокрытия и негативного отношения к нашей истории и культуре является судьба Торпах-кала, одного из крупнейших памятников строительства сасанидского периода на Кавказе.

Городище Торпах-кала расположено к югу от Дербента, вблизи пос. Белиджи, на равнине между реками Рубас и Гильгиль-чай. Оно представляет собой грандиозное укрепление площадью около 100 га, имеющее в плане форму почти правильного квадрата. Оплывшие валы городища некогда были мощными стенами, возведенными из сырцовых кирпичей. Валы имеют толщину 8-10 м при высоте 10-12 м. В настоящее время вокруг городища сохранился ров, имеющий глубину 2-3 м, ширину 20-25 м. На каждой из четырех сторон городища устроены ворота, следы которых сохранились в виде проемов в валах. На юго-западной стороне городища имеется искусственное насыпное возвышение, где находилась, видимо, цитадель [2].

Сооружение Торпах-кала и Дербентской сырцовой стены осуществлялось примерно в одно и то же время — в V в. Это считается в определенной степени установленным [2], поскольку керамика городища Торпах-кала близка керамическим материалам сасанид-ских слоев Дербента.

Городище кратковременно и поверхностно исследовалось специалистами: в 1923 г. — А.С.Башкировым, 1937 г. — Е.А.Пахомовым, 1941 г. — М.И.Исаковым, 1957 г. — В.Г.Котовичем. При этом археологические раскопки на нем не велись [2]. Стационарное археологическое изучение этого грандиозного памятника имеет исключительное значение для исследования истории лезгин. Однако по причине размещения там в 50-е годы двадцатого "советского просвещенного" века военного гарнизона прекращен доступ в него специалистов, уникальное сооружение уничтожается физически.

Историю, экономику и культуру наших народов разрушали все, кто был посильнее властью, расчленили и растаскали все по частям, и сегодня представляют нас как народ, не имевший в прошлом ни государственности, ни рода, ни племени, без экономической, социальной и духовной культуры.

Процесс сокрытия, присвоения нашей истории и культуры достиг особенно больших масштабов при советской власти.

Поищите упоминание о лезгинах в ученых трудах АН Азербайджана, Дагестанского научного центра АН России или в учебных пособиях по истории этих республик: таких данных либо нет, либо они мизерны или искажены настолько, что невозможно представить цельную картину развития лезгиноязычных народов даже за исторически короткие периоды.

Чтобы не быть голословным, приведу два абзаца из школьного курса истории Дагестана: "У античных авторов мы можем найти упоминания о таких народностях и племенах Албании, которые, по всей вероятности, являлись предками нынешних дагестанцев. Это прежде всего гелы и леги, которые жили у северной границы Албании, по соседству с сарматами. Дидуры могут быть отождествлены с нынешними дидойцами. Утии занимали обширные территории. Их потомками считают небольшую народность удин в северном Азербайджане" [3].

Как видим, в приведенном абзаце нет ни слова о лезгинах, хотя они являются прямыми наследниками племен гелы и леги. Ничего не сказано и о том, что удины также относятся к лезгиноязычной группе.

Другой пример. Вот как описывается восстание дагестанцев против персов в том же учебнике: "В июне 1721 г. войска Сурхая (лакец — Г.А.) и Дауда (лезгин — Г.А.) осадили Шемаху и взяли ее. Это был кульминационный момент восстания. Но и на этот раз дала о себе знать феодальная сущность его главарей. Они с Даудом стали грабить не только иранцев, но и всех шема-хинских горожан, при этом в Шемахе были ограблены и убиты русские купцы". Из изложенного следует, что Дауд был грабителем и убийцей и не состоял ханом Ширвана с 1721 по 1728 год. Как мы убедимся ниже на основе достоверных фактов, Дауд не был ни грабителем, ни убийцей, а был истинным патриотом, героем, защитником своего народа, и все с ним обстояло не так, как сказано выше.

У нас отнимают не только историю и культуру, но и само название народа — лезгины. Одним из ярких примеров этого произвола является работа И.Абдуллаева, К.Микаилова "К истории дагестанских этнонимов лезг и лак", обращенная к широкому читателю, опубликованная в престижном издательстве "Наука" в Москве [4] большим тиражом.

В статье читаем: "Название лезги (русск. лезгин) не было в прошлом самоназванием отдельной дагестанской народности. Это название было совершенно чуждо дагестанским горцам… В течение последних пятидесяти лет в русском языке общий этнический термин для дагестанских горских народов "лезгины" постепенно превратился в название одного из дагестанских горских народов, известного в прошлом под названием кюринцы. Это связано с тем, что примерно со второй половины XIX в. кюринцы (современные лезгины) начали использовать в качестве своего этнического самоназвания широко распространенный в восточных языках общий этноним дагестанских горских народов лазги (ср. аз. лезги, перс. lazgi, тур. lezgi), от которого образовано при посредстве суффикса-ин и русское "лезгин". В изложенном явно прослеживается мысль, что название "лезги" было общим для всех горских народов Дагестана, а затем оно "присвоено" кюринцами. Такое утверждение неправильно отражает суть явления: название "лезги" относилось в первую очередь к лезгиноязычным народам, а затем оно ошибочно перенесено и на другие горские народы Дагестана.

Нельзя согласиться и с утверждением И.Абдуллаева, К.Микаилова о том, что у племен, составляющих современную лезгинскую народность, долгое время, вплоть до окончательного вхождения в состав Российской империи, не было социально-экономических и политических условий, способствовавших закреплению общего этнического самоназвания. До вхождения в состав Российской империи (XIX в.) современные лезгины не составляли единого политического целого.

Далее в этой работе, по утверждению авторов, "делается попытка обосновать гипотезу о неразрывной связи между одним из социальных терминов некоторых языков Северного Кавказа и восстанавливаемым этимолом Lag (лаг), от которого и были образованы разбираемые в статье этнические термины".

Идея работы в этой части заключается в том, что будто дагестанское (кавказское) слово Lag, означающее в разное время "человек", "крестьянин", "раб", было заимствовано древними осетинами. В их языке "оно сохранилось как одно из ярких отложений кавказского субстрата", а затем "оно снова появляется в дагестанских языках". Далее утверждается, что слово "лезгин" образовалось от слова Lag, и представлена схема образования: "лаг-лакк-лакз-лакзи-лазги-лезгин".

Основным упущением И.Абдуллаева, К.Микаилова является невероятное упрощение в объяснении объектов исследования и полное нежелание понять этническую историю лезгиноязычных народов, без знания которой ничего нельзя доказывать в отношении изучаемого этноса.

Как известно [5], проблема этнической истории народа может быть успешно решена только при помощи комплексного метода, учитывающего данные антропологических, археологических, исторических, лингвистических, этнографических, естественных, исторических и других наук. Ведя поиски родственных слов и названий на отдаленных друг от друга территориях, пытаясь найти в современных названиях древние, указанные авторы соблазняются их внешним сходством. Наивно полагать, что родственные названия должны звучать похоже на протяжении веков. Наоборот, внешнее сходство слов, разделенных большим промежутком времени и территорией, чаще всего является свидетельством случайности этого сходства. Случайные совпадения слов в разных языках неизбежны, математически обязательны, особенно разительные примеры, подтверждающие это, имеем в области топонимики [6]. Поэтому доводы и выводы, приводимые в статье о происхождении названия "лезгин", антинаучны и ошибочны, данные подогнаны к заранее подготовленной схеме.

Примеров подтасовки исторических фактов можно привести множество. К сожалению, все это было и остается официальной политикой властных структур и исполняющих их волю научных институтов Азербайджана и Дагестана. К каким последствиям привела эта бесчеловечная политика в отношении лезгинского народа в указанных выше республиках, наглядно продемонстрировал проф. М.Аджиев в статье "Лезги из Тагирджала", опубликованной в журнале "Вокруг света" [7]. Ниже привожу фрагменты из этой работы, чтобы читатель убедился, до какого состояния доведен лезгинский народ.

"Я ехал из Баку… Ехал душным знойным летом. Несколько раз шоссе подходило к каналу с густой, мутной водой… Канал идет из Самура, горной реки, отделяющей Азербайджан от Дагестана. Эта река, как с грустью сказал мне лезгинский поэт, еще в XIX веке отделила лезгин от … лезгин. Поэтому теперь есть азербайджанские лезгины, есть дагестанские. И вроде бы ничто не говорит об их различиях, а они существуют. На шоссе нет ни указателя, ни таблички, говорящей, что ты въезжаешь на земли лезгин, а разница ох как чувствуется. Невольно примечаешь: отступает испепеляющая полупустыня, на склонах гор появились террасы — там зеленеют деревья. Будто оживает, поднимается природа… Так — неожиданно! — начинается Лезгистан.

И вот я — в Кусарах, в районном центре на севере Азербайджана. Здесь живут только лезги. Нет, не только! В городе полно загорелых солдат в линялых панамах … для содержания в покорности местного населения, угрожающего постоянно безопасности Кубы, как написано в старинной книге…

Кавказ издавна славен многоязычием. Веками! И оно никого не смущало. Больше того, воспринималось как должное — как сами горы, укрытые снегами, как небо, распахнутое над головой. Иначе Кавказ не Кавказ. Зачем же кому-то понадобилось из гор делать равнину?

Оказывается, в 30-х годах XX века в высоких кабинетах не боги, а возомнившие себя богами "сотворили" народы СССР. Новые нации пекли, как лепешки на базаре. Из проживающих в Азербайджане сделали азербайджанцев. Из народов Грузии — грузин. С тех пор и в обиход вошло нелепейшее словосочетание "лица кавказской национальности".

Лезгины, которых я видел в поездке, — творение тех лет. Сразу десять народов — лезгины, табасаранцы, рутульцы, агулы, цахуры, арчинцы, удины, крызы, будухцы, хиналукцы — стали советскими лезгинами, все на одно лицо, вернее, без оного — некими "лицами кавказской национальности", прочими среди прочих. Правда, в 1946 году хозяева высоких кабинетов спохватились. Правителей напугала многочисленность лезгин. Тогда, как от куска мяса, от "новой" нации отрезали табасаранцев, рутульцев, (агулов, цахурцев — Г.А.), чтобы теперь лезгины не перевешивали в торговле за власть… Нет народа — нет проблем. Маленький народ — маленькие проблемы.

Но историю, как и этнографию, не переиначишь даже в самом высоком кабинете. Нынешние конфликты на национальной почве, как мне думается, и есть расплата за те этнографические "творения", о которых теперь стыдливо умалчивают… Вот она, настоящая цена за угодничество в науке.

Для историков и археологов иные времена, как иные районы Лезгистана, вполне могли бы стать кладом, полным неожиданных открытий. Тем более что серьезных раскопок ни в земле, ни во времени здесь никто, похоже, не проводил, подчеркиваю, серьезных.

Верхний Тагирджал… Переехали мост. Я попросил шофера остановить машину. Вышел. Весь склон до самого верха занимало кладбище. Тысячи и тысячи безмолвных памятников подходили к самому небу.

Между ними ходили овцы. Я подошел к одному памятнику, потрогал на нем высеченные слова, похожие на кружева. То была не арабская вязь. Чей язык? … Уже потом уважаемый Икрам Давлетханов рассказал, что когда был обвал и часть кладбища сползла в реку, люди увидели подземное кладбище. Трехэтажное.

— Какое-какое? — переспросил я. Оказывается, обвал открыл то, что прятало время: под верхними могилами были нижние. Три яруса могил.

Когда появились первые захоронения, никто, конечно, не помнит. И не может помнить! — они метров на восемь-десять от поверхности, людей тогда хоронили в глиняных сосудах, стоя. Что это была за культура? … Ни один археолог, как мне сказали, и пальцем не коснулся здешних глиняных сосудов, которые порой обнажает река.

Выходит, в Тагирждале жили задолго до нашей эры. А не здесь ли вообще одно из первых поселений в Лезгистане?

… Еще задолго до нашей эры, тогда Самур назывался Албаном, было государство Кавказская Албания. Его жители отличались воинственностью и удивительной смелостью. Не случайно же до сих пор в Грузии так пугают непослушных детей: "Придет леки, заберет тебя". Лезги уводили отсюда невольников и продавали их. В Дагестане, например, вплоть до XIX века был невольничий рынок. Такова еще одна древняя традиция лезгин, дошедшая до нас по книгам того времени: народ — воин.

К слову сказать, за исключительную порядочность, бесстрашие и высокое воинское искусство лучших из лучших лезги в XIX веке приглашали в Санкт-Петербург в Собственный Его Величества конвой Государя Императора.

"Глухой только наполовину жизнь понимает", — учит пословица. Сегодняшние заботы созданы именно глухими, прежними руководителями. В результате опустошен Тагирджал, разорен Судур, брошены другие древние аулы… Даже после Тимура, Надир-шаха в Лезгистане все-таки было иначе: никто не рубил корни дерева — завоеватели лишь обирали плоды.

И, чтобы утвердиться, с 30-х и вплоть до 60-х годов наместники народной власти заставляли лезги платить так называемый налог на оседлость, его платили в республике лица некоренной национальности, то есть не азербайджанцы. За проживание на родной земле с лезги брали деньги! Лишь одно спасало лезги от уплаты этого унизительного налога — записывай себя азербайджанцем, тогда в Баку открывались, например, двери "бесплатного" образования.

Так национальная политика готовила себе национальные кадры. Кадры, которые никому и не были нужны. Зачем они, если нет рабочих мест?

Семьдесят лет из страны лезги "утекают" мозги и руки. Здесь нет ни научных учреждений, ни современной промышленности. Зато есть талантливые ученые, квалифицированные инженеры и рабочие, которые нашли свою судьбу на стороне. Парни из Тагирджала, например, работают в химических цехах Сумгаита, на нефтегазовых промыслах Тюмени и Баку. Правда, только второсортная работа, как правило, достается им. Но даже не в этом мне видится беда. Главное — растворяется гордый народ гор по имени лезги. Вот что, на мой взгляд, самое страшное, самое невосполнимое…

На ночь меня приютил Ярахмедов Ярахмед, седеюший горец с чуть притухшими черными, очень выразительными глазами.

— В Тагирджале, — вспоминал Ярахмед, — люди приходили и по делу, и просто так, послушать, посмеяться, душу отвести…

А самой большой шуткой и самой глупой лет сто назад была бы такая: "Скоро не будет лезгинских праздников". Честное слово, засмеялся бы, никто бы тогда не поверил, что внуки выбросят папахи, бурки, черкески своих дедов (горячие горцы не догадывались о близком будущем). И уж в чем можно быть абсолютно уверенным, никому бы и в голову не пришло сказать, что в аулах замолкнут песни, что народ, давший миру лезгинку, разучится ее танцевать (с остывшей кровью разве танцуют настоящую лезгинку? Пей — не пей водку, а кровь разогревает не она…).

Утром меня ждала новая дорога — Ярахмед обещал проводить в Судур, еще одно древнее лезгинское селение. Высокогорье… Какие впечатления! Я подумал: ведь за впечатления в цивилизованном мире платят, причем твердой валютой. Но в Лезгистане о доходе от туризма, похоже, не слышали, иначе наверняка пару-тройку седел сделали бы…

Поездку по Азербайджану прервали выборы. Они проходили здесь в 1990 году, как известно, при режиме военного положения. Словом, не по своей воле я оказался в соседнем Дагестане. На другом берегу Самура мне открылась иная страна — равнинная. Там живет народ, который тоже называется лезги. И дело, конечно, не в том, что едва ли не все говорят по-русски почти без акцента. Там дух иной! Горами не пахнет, пахнет российским селом…

Не хочу много рассказывать о дагестанских лезгинах: лишь две-три светлые минуты за всю поездку. Простите, дорогие земляки, но было именно так. И одну из этих светлых минут подарил Руслан Керимханов из селения Гилияр. Если бы не он и не его замечательные друзья, честное слово, подумал бы, что в Дагестане уже перевелись лезги. Этот парень собрал в брошеных домах старинную посуду и хранит ее на чердаке. Говорит, для музея! Честное слово, какой-то несовременный лезги живет в Гилияр. Зачем-то учится рисовать. Зачем-то записывает народные предания и обычаи. Хочет восстановить мечеть. Говорит о возрождении народных промыслов. "У человека семья, дом, а он, как мальчишка, ерундой занимается", — возмущается кое-кто…. В Гилияре всегда была мечеть. Настоящая. С покатой крышей. С минаретом. Правда, ныне она разрушена и, видимо, безвозвратно. Наши современники рядом с древней мечетью, прямо через кладбище, проложили дорогу…

На чердаке мечети мы с Русланом видели разодранные священные страницы из арабских книг. Какого они века?…

Конечно, открытий и в Дагестане у меня много. В 1957 году в Гилияре нашли кувшин с обуглившимися зернами пшеницы, позже находку датировали третьим тысячелетием до нашей эры…

В поселке Белиджи на новые дома все вешают пучок колючей травы или прибивают бараньи рога — от сглаза…

Рецепты проверенные, пришли из глубины веков, ведь прежде, до V столетия, здесь была столица княжества Чога, городище умещалось в крепости Торпах-кала (Глиняная крепость). На остатки крепости и захотелось посмотреть, вот почему моя дорога завернула сюда. Однако в селении никто не знал о реликвии. Даже не слышали о такой! Об этой лезгинской ровеснице Трои.

Опять же спасибо случаю и терпению: они свели с веселыми солдатами, которые знают о крепости все. Короче говоря, в лесу сохранилась Торпах-кала. Но к ней просто так не подступиться. Что-то, видимо, там берегут для наших новых мирных инициатив.

Это они, солдаты, нашли в земле Торпах-кала битую и целую посуду, изделия из меди: кольца, украшения. Несколько раз находили золото. Это они, солдаты, знают, где, в каких местах под землей пустоты. Это они говорят, что около свалки есть плита, загораживающая подземный ход. Они не раз пытались подцепить плиту бульдозером, не поддавалась, гадина, так и бросили.

Интересуются, выходит, наши современники крепостью…

Остальные свои встречи в Дагестане я стараюсь забыть: тяжелый сон. Несчастная страна. Обездоленная… Там бессилие и безнадежность, а это — самое страшное. Ибо, как сказано в Коране, самое большое на свете несчастье — безнадежность…

Не знаю, забуду ли встречи с потерянными аксакалами… С опущенными глазами, я пытался было сказать аксакалам о великих лезги начала века, о которых они, похоже, даже не слышали. Например, о Бейбалабеке Султанове, крупнейшем враче, вернее, естествоиспытателе, преподававшем в Сорбонне (в Париже — Г.А.). Или о Али Гасанове, который поражал собеседников "эрудицией и силой мысли, разбиравшийся во всех тонкостях Спинозы и Лейбница, Канта, Гегеля и других" (так писали о нем современники), причем излагал он свои мысли и на турецком, и на фарси, и на арабском, и, конечно, на европейских языках.

Пустые мои хлопоты! И я вдруг с ужасом понял, что целые поколения всю свою жизнь только крушили, чтобы "до основанья, а затем…". У них своя история, свой отсчет времени. Их устраивают легенды о прежней отсталости и дикости лезги, эти легенды они же придумали. Будто бы не было гениального Фагира — поэта XVI века, Салаха, лезги Кадыра, Мирзы ал-Ахты и других мыслителей XVII века. Забыты Раджаб Амирханов, Мулла Нури, Мирзали Али. Сколько их, великих умов Лезгистана, вычеркнуто из истории! Великанов низвергли, а на постамент подняли карликов…. Часто буду вспоминать Тагирджал, там в полночь случилось землетрясение. Но тряслась не земля. То ушедшие лезги ворочались в могилах. Неспокойно ныне им, нашим предкам…

Жеребца, у которого связаны ноги, спросили: "Сколько лет тебе жить?" — "Спросите у хозяина", — ответил конь.

На этом заканчивает свой рассказ о лезги наш уважаемый земляк, кумык по национальности, интернационалист по духу. В его большой душе, в любви к людям, интернационализме меня убеждают его прекрасные статьи, опубликованные ранее.

Спасибо тебе, Мурад, за теплые слова о лезги, боль за него в связи с его плачевным, униженным положением. Увы, и твой народ, мой друг Мурад, не в лучшем положении. "Великие советские интернационалисты" заварили такую кашу на нашей земле, что не скоро мы ее расхлебаем. Но надежда на лучшее будущее наших народов есть, поскольку на земле остались такие, как ты, Мурад, и таких немало.

Мир, благополучие и благоденствие твоему дому и твоему народу! Разреши теперь мне немного рассказать о том, что открылось мне в истории лезги. Мой рассказ будет скучным и строгим, поскольку придется, опираясь на исследования ученых, "вещественно" доказать, что Лезги в прошлом был тем народом, о котором ты, Мурад, так хорошо рассказал.

Дата добавления: 2015-08-21