Учебное пособие 46 страница

Фрейд считает, что лучший выход из положения – мобилизация человеком всех своих сил с целью сознательного, а не бессознательного разрушения возникающих в жизни конфликтов. Для этого нужно осознать свои бессознательные влечения. Психоанализ как раз должен оказать помощь в переводе бессознательного в сознание.

Для бессознательных процессов "критерий реальности не имеет никакого значения". Фантазии, грёзы, иллюзии – всё это значимая для человека реальность. Если в сфере сознания действует "принцип реальности", то в мире грёз, сновидений, фантазии – "принцип удовольствия". Но если человек в своих фантазиях, грёзах, сновидениях обретает свободу действий, значит ли это, что в бессознательном царит произвол и случайность? Нет, говорит Фрейд, – все психические явления детерминированы. "Непреднамеренные на вид отправления оказываются, будучи подвергнуты психоаналитическому исследованию, вполне мотивированными и детерминированными скрытыми от сознания мотивами". "То, что в психической жизни мы считаем произволом, подчиняется законам, о которых, правда, в настоящее время мы имеет лишь смутное представление". "Кажущаяся неправильность функционирования разрешается в виде своеобразной интерференции двух или более числа правильных актов". Внутренняя детерминация бессознательных процессов – важный аспект исследовательской деятельности Фрейда.

Каковы пути и возможности познания бессознательного? Фрейд считает, что бессознательное может быть познано посредством превращения его в сознательное. Для этого предлагается следующая последовательность: перевод "вытесненного" бессознательного в предсознательное (для чего есть специальные психоаналитические приёмы), а затем анализ выражений предсознательного в языковой форме.

У невротиков "прервана связь, которая должна вызвать репродукцию и воскресить воспоминания". "Невроз является следствием своего рода незнания, неведения о душевных процессах, о которых следовало бы знать". У невротиков нарушаются логические связи между прошлым и настоящим, незнание вызывает сомнения, мучения и страдания; смысл происходящего и причины, породившие внутреннее беспокойство, ускользают из его сознания. Чтобы перейти в нормальное состояние, нужно перевести "вытесненное" бессознательное в предсознание, а затем и в сознание.

Пояснение смысла бессознательных мотивов, влечений и побуждений осуществляется разными способами. Здесь, прежде всего, анализ слов. Любое слово, по Фрейду, в конечном счете, есть "остаток воспоминаний услышанного". Познание бессознательного может идти на основе припоминания, восстановления в памяти ранее существовавшего знания. Это знание может проявиться в случайных оговорках, забывании каких–то слов, ошибочных действиях. Бессознательное также проявляется во снах, в невротических явлениях (навязчивых идеях, мании и т. п.), которые сказываются на поведении, но (в отличие от психозов) не разрушается личность в целом. В психоанализе полагается, что за внешней абсурдностью скрывается глубинное знание. В общем, получается, что есть противоречия между тем, что человек на уровне сознания знает о себе, и действительным, по бессознательным значениям его мыслей и позывов. Фрейд предпринимает попытку составить своего рода словарь для перевода с языка бессознательного на язык обыденного сознания (напр., образов сновидений на обычный язык, причём, у Фрейда образы сновидений, как правило, связываются с сексуальным подтекстом).

Фрейд считает, что корни бессознательного, истоки бессознательных желаний уходят в прошлое, в детство – отдельного человека и человечества в целом. Первоначальные влечения связаны с сексуальными отношениями в первобытной общине и семье ("Эдипов комплекс" или "комплекс Электры"). В бессознательном господствует "инстинкт жизни" (Эрос).

В 20–е годы, учитывая опыт лечения участников первой мировой войны, Фрейд вводит понятие "инстинкта смерти", разрушения (Танатос). Фрейд приходит к выводу, что у человека есть скрытое, "дурное" начало. В бессознательном "содержится всё зло человеческой души"; "склонность к агрессии является самой существенной инстинктивной диспозицией в человеке"; существует "природный агрессивный инстинкт человека, враждебность каждого против всех и всех против каждого".

С другой стороны, моральные требования общества направлены на сдерживание агрессивных склонностей людей, человек согласовывает своё поведение с требованиями морали. Однако, "бесконечное множество культурных людей, которые отшатнулись бы от факта убийства или инцеста, не отказываются об удовлетворения своей жадности, агрессивности, своих сексуальных желаний, не упуская случая, чтобы повредить другим путём лжи, обмана, клеветы, если только это пройдёт для них безнаказанно, и так, вероятно, было всегда, в течение бесчисленных веков." ("Будущее одной иллюзии"). "Свободное от всяких этических уз Я легко идёт навстречу любому капризу полового влечения, – даже такому, которое давно отвергнуто нашим эстетическим воспитанием или противоречит нравственным требованиям." ("Лекции по введению в психоанализ").

Фрейд признаёт и "добрые" начала в человеке, но особое внимание обращает именно на "дурные". "Мы – подчеркиваем все злое в человеке только потому, что другие это отрицают, – благодаря чему, душевная жизнь человека хотя и не становится лучше, но зато делается понятной. Если же мы откажемся от односторонней этической оценки, то, несомненно, сможем определить форму взаимоотношений доброго и злого начала в человеческой природе".

То низменное и животное, что обнаруживается в сновидениях, является компенсацией неудовлетворённых желаний индивида в реальной жизни, где ему приходиться считаться с моральными требованиями общества. Человек мысленно в своих сновидениях, грёзах и мечтаниях отдаётся власти бессознательных влечений, своему "дурному" началу, в то время как, в реальности он стремится вести себя пристойно, т.к. неприкрытое проявление природной агрессивности или сексуальности вызывает социальное порицание. "Совесть представляет собой внутреннее восприятие недопустимости имеющихся у нас желаний, но ударение ставится на том, что эта недопустимость не нуждается ни в каких доказательствах, что она сама по себе несомненна". ("Тотем и табу"). Фактически, Фрейд здесь фиксирует двойственность бытия человека, естественную и нравственную детерминацию его жизнедеятельности.

Фрейд идёт дальше: врожденные инстинкты (либидозный и агрессивный) являются основой не только индивидуального, но и исторического развития общества. Само общество, по Фрейду, возникло лишь в силу необходимости ограничения и подавления разрушительных по своей природе инстинктов человека, поскольку человек не может справиться с ними в одиночку. Но это привело, в свою очередь к противоречию между человеком и обществом, ибо человек стремится к полной свободе и удовлетворению своих желаний, а общество это ограничивает.

Развитие культуры рассматривается Фрейдом с точки зрения непрекращающейся борьбы между Эросом и Танатосом, обуздания агрессивных наклонностей человека. Фрейд подчеркивает, что для здорового развития культуры недостаточно материальных благ; важное значение имеют психические факторы. "Если сначала казалось, что самым существенным достижением культуры является победа над природой для приобретения жизненных благ и опасности, грозящие культуре, устранимы путём целесообразного распределения благ между людьми, то теперь получается впечатление, что центр тяжести с материальных интересов передвинут на психику". ("Будущность одной иллюзии").

По Фрейду, каждый человек является противником культуры, т.к. культура основана на отказе людей от бессознательных влечений и на принуждении к труду. "Основной мотив человеческого общества в конечном результате оказывается экономическим: так как у него не хватает достаточных жизненных средств, чтобы содержать своих членов без помощи их труда, то оно должно ограничить число своих членов и энергию их отклонить от сексуальных переживаний в сторону труда". Причина всех культурных и социальных бед в том, что люди от природы ленивы, инертны, не хотят работать.

Фрейд не ограничивается констатацией конфликта человека с культурой. Нужно найти путь к "счастливому будущему". Для этого необходимо видоизменить влечения, ослабить негативные и усилить позитивные (напр., уничтожить определённые формы детской эротики и развить чистоплотность, стремление к порядку и т.п.). Наивысшее достижение, до которого может возвыситься человек в видоизменении влечений, – выработать способность "всеобъемлющей любви к человечеству и миру".

"Все, что создаёт эмоциональные связи между людьми, должно противодействовать войне. Эти связи могут быть двоякого рода. Во–первых, отношение к людям, как объектам любви, но без сексуальных целей. Психоанализу нечего стыдиться, когда он говорит о любви, ибо религия говорит то же самое: возлюби ближнего своего, как самого себя. Это легко требовать, но трудно выполнить." ("Отчего война"). Другой вид связи – через отношение к лидерам. Фрейд против объединения вокруг тоталитарных лидеров, поскольку это ведёт к исчезновению "сознательной обособленности личности, психологической нищете масс". Он – за духовное лидерство, за ведущую роль в обществе "людей необычайной силы духа", которые создают идеалы культуры, её высшие ценности и цели и на этой основе сплачивают людей. Для Фрейда желаемое общество – это социальная система, где принуждающее влияние политической силы заменено властью общих идеалов и авторитетов их создателей.

Наконец, Фрейд в качестве пути к "счастливому будущему" видит интеллектуализацию психики: возрастание роли Я, самосознания в регуляции влечений; определенная перестройка конструкции человека. В итоге, перестройка общества должна идти через психические способы преодоления конфликта между человеком и обществом, а не через социальные преобразования.

Фрейд подвергался критике, главным образом, по двум позициям: а) за его трактовку бессознательного, как определяющего в человеческой психике, и б) за биологические тенденции, поскольку именно биологические потребности считались основным механизмом развития личности. Предпринимались попытки опытным путём проверить некоторые установки Фрейда. Исследования Фарелла в 50–х годах по поводу подтверждения существования "Эдипова комплекса" дали отрицательные результаты. Не оправдались предположения о существовании постоянных, универсальных значений у образов сновидений.

Продолжатели Фрейда, т. наз. неофрейдисты, видоизменяют некоторые концепции Фрейда, смягчают биологизаторские мотивы. Карл Густав Юнг (1875 – 1961) считает, что психика человека включает три уровня: сознание, личное бессознательное и коллективное бессознательное. Последнее образуется из следов памяти, оставленных всем прошлым человечества; оно состоит из разных уровней и определяется национальным, расовым и общечеловеческим наследием. Коллективное бессознательное оказывает влияние на человека и предопределяет его поведение с момента рождения. Коллективное бессознательное проявляется у отдельных людей в виде архетипов.

Индивидуальное бессознательное, говорит Юнг, состоит из переживаний, которые когда–то были сознательными, но утратили свой сознательный характер из–за забывания или подавления. Коллективное бессознательное – это общечеловеческий опыт (скрытые следы памяти человеческого прошлого, а также дочеловеческого животного состояния). Коллективное бессознательное проявляется в мифологии, религии, у современных людей выходит на поверхность в сновидениях.

Коллективное бессознательное состоит из архетипов. "Под архетипами я понимаю коллективные по своей природе формы и образцы, встречающиеся практически по всей земле как составные элементы мифов и в тоже время являющиеся автономными индивидуальными продуктами бессознательного происхождения. Архетипические мотивы берут своё начало от архетипических образов в человеческом уме, которые передаются не только посредством традиций и миграций, но также с помощью наследственности. Эта гипотеза необходима, так как даже самые сложные архетипические образцы могут спонтанно возродиться без какой–либо традиции. Прообраз или архетип является сформулированным итогом огромного технического опыта бесчисленного ряда предков – это, так сказать, психический остаток бесчисленных переживаний одного и того же типа".

К архетипам относятся, например, некие образы матери и отца, которые наполняются чувствами и наглядным содержанием собственных матери или отца.

Юнг говорит, что в мифологии, преданиях, традициях по поводу рождения, смерти, сексуальных отношений и т. п. – во всем обнаруживаются архетипы. В общем, архетипы – это образы добра или зла (в виде "мессии–спасителя" или "дьявола – искусителя"), воспроизводимые в общественном сознании.

Юнг говорит о том, что существует два типа людей: интроверты и экстраверты. Для интровертов характерны замкнутость, склонность к рефлексии и меланхолии, сосредоточенность на собственных мироощущениях. Экстраверт – человек открытый, направленный вовне, он стремится познать внешний мир, строить свою внутреннюю жизнь в соответствии с ним.

Экстраверты легко поддаются внешнему воздействию, воздействию средств массовой информации. Но его бессознательное может встать на защиту субъекта, порождает эгоцентрические тенденции. Интроверт не податлив к внешним воздействиям, но его компенсация бессознательного будет направлена на повышение внимания к объектам внешнего мира.

Приведём ещё несколько интересных рассуждений Юнга: об интересе к психологии, о соотношении веры и знания, о Востоке и Западе.

Об интересе к психологии: "Быстрый, охватывающий весь мир рост интереса к психологии на протяжении двух последних десятилетий безошибочно указывает на поворот внимания современного человека от внешних материальных вещей к внутренним процессам. В искусстве экспрессионизм пророчески предвидит это развитие субъективности, ибо искусство в целом интуитивно постигает перемены, происходящие в коллективном бессознательном".

О конфликте веры и знания.

"Этот конфликт обусловлен историческим расколом в европейском сознании. С точки зрения психологии у этого конфликта не было бы никаких оснований, не будь столь неестественного принуждения верить и столь же неестественной веры в науку. Вполне можно вообразить такое состояние сознания, когда мы просто знаем, а вдобавок и верим в то, что кажется нам по тем или иным основаниям вероятным. Для конфликта между верой и знанием нет никакой почвы, обе стороны необходимы, ибо по отдельности нам недостаточно ни только знания, ни одной лишь веры".

Восток и Запад.

"В то время как мы переворачивает вверх дном материальный мир на Востоке нашими техническими средствами, Восток со своими высшими психическими навыками приводит в смятение наш духовный мир".

Вильгельм Райх (1897–1957) считает, что на развитие общества решающее влияние оказывают два фактора:

формирование у людей при наличии инстинкта патриархальной семьи тоталитарного мышления;

наличие в психике индивидов садомазохического синдрома (он генетически обусловлен).

Власть диктатора – как бы продолжение авторитета отца, которому следует беспрекословно и безропотно подчиняться. А всякая жестокость – проявление садомазохического синдрома. "Фашизм – это не дело рук каких–нибудь Гитлера или Муссолини, а выражение иррациональной структуры массового человека".

Ученик Фрейда Альфред Адлер (1870–1937) утверждал, что основное в человеке – не его природные инстинкты, а общественное чувство – "чувство общности". Оно врождено, но должно быть сознательно развито. Вместо принципа удовольствия, по мнению Адлера, в роли руководящего и направляющего начала – "воля к власти".

Динамика развития личности – между "комплексом неполноценности", идущего из опыта неудачных жизненных проблем, и желанием во что бы то ни стало добиваться личных заслуг, свидетельствующих о силе. В детстве любой человек переживает чувство неполноценности по отношению к родителям, братьям и сёстрам, окружающим. Это порождает тревогу ребёнка, жажду деятельности, стремление к физическому и психическому совершенствованию. Стремление к превосходству становится компенсацией чувства неполноценности. Это стремление является творческой силой, способной привести личность к высшим достижениям.

Чувство неполноценности может быть очень сильным, оно часто – результат невнимания родителей к ребёнку, слишком большая опека со стороны старших, болезнь какого–нибудь органа и др. Тогда компенсация может выражаться в негативных формах – резко возрастает стремление к власти, личность вырастает склонной к конфликтам, непомерно тщеславной; возможен уход в болезнь.

Развивая так называемую теорию "компенсации" Адлер говорил, что люди, страдающие какими–то недостатками, в чём–то ущербные, стремятся компенсировать их гипертрофированной активностью, настойчивостью, целеустремлённостью, нередко беспринципны, неразборчивы в выборе средств для достижения власти, достижения успехов в карьере.

Адлер говорил, что для объяснения поведения людей необходимо знать конечную цель устремлений человека, "бессознательный жизненный план". Когда индивид из–за несовершенства человеческой природы, телесных органов испытывает чувство неполноценности или малоценности, то у него усиливается творческий потенциал ("сверхкомпенсация"). На её основе, в частности вырастают крупные личности. Например, Наполеон компенсировал низкий рост успехами политической карьеры.

К. Хорни (1885–1952) основным побудительным мотивом деятельности считала стремление к безопасности, постоянно рождающееся из состояния боязни и страха. Чувство тревоги и беспокойства вызывается враждебной атмосферой, подавлением со стороны власти и т.д.

В книге "Наши внутренние конфликты" (1945) Корни говорит о 3 типах направленности поведения личности по отношению к окружающим её людям: 1) к людям; 2) от людей; 3)против людей. Если преобладает одно из них, то проявляются три типа невротической личности: 1) услужливая, ищущая любви и одобрения любой ценой; 2) пытающаяся отрешиться от общества; 3) агрессивная, жаждущая престижа и власти. Во всех этих случаях тревожность не устраняется, а нарастает.

К. Хорни, Г. Салливан отклоняют учение о либидо и сублимации. Психические нормы истолковываются как приспособление личности к социальной среде. Салливан утверждает, что в психике нет ничего, кроме отношения к другим людям и объектам. Личность как таковая ––миф или иллюзия.

Крупной фигурой в неофрейдизме был Эрих Фромм (1904–1980).(Его обычно включают во франкфуртскую школу).

Фромм ведёт конструктивную критику некоторых моментов концепции Фрейда, особенно её биологизаторских мотивов. Фромм также выступает против метафизических спекуляций (как у Хайдегера и Сартра) при характеристике человеческого существования. Нужно исходить из реальных условий существования "реального живого человека", раскрывать сущность человека через существование человеческого рода.

Сопоставляя человеческий род с животными, Фромм указывает на наличие у обоих общего вида агрессии – "филогенетически заложенный импульс к атаке (или к бегству) в ситуации, когда возникает угроза жизни". Это – "оборонительная", "доброкачественная" агрессия. Но у человека есть и "злокачественная" агрессия.

Фромм говорит, что человек рождается тогда, когда он разрывает первобытные связи с природой. Но он становится одиноким. Чувство изоляции заставляет его выбрать один из двух путей: 1) подчиниться власти (человека, государства, института, божества) – это мазохизм, или 2) попытаться подчинить других – это садизм. И то, и другое – патологичны как формы человеческого поведения. Фромм говорит, что человек – единственный представитель приматов, который "мучит и убивает своих соплеменников и ещё находит в этом удовлетворение". Что же лежит в основе "злокачественной" агрессии?

Есть две позиции в объяснении поведения человека: одни апеллируют к врождённым инстинктам, другие – к воздействию среды. "Согласно представлениям инстинктивистов, человек живет прошлым своего рода, бихевиористы же полагают, что человек живет сегодняшним днем своего общества. Первый – это машина, в которую заложены только унаследованные модели прошлого, последний – машина, способная воспроизводить только социальные модели современности". Фромм считает, что оба эти подхода не учитывают личность самого действующего человека, с её особой структурой и специфическими законами. Для объективного подхода к деятельности человека Фромм предлагает "эволюционный социобиологический принцип историзма".

Фромм большое внимание обращает на влияние социума на человека. Его характеристики ярки и критичны. Приведём некоторые.

"В век кибернетики индивид всё чаще становится объектом манипулирования. Его труд, потребление и свободное время – всё находится под воздействием рекламы, идеологии и всего того, что Скиннер называет положительным стимулированием. Личность утрачивает свою активную ответственную роль в социальном процессе; человек становится совершенно "конформным" существом и привыкает к тому, что любое поведение, поступок, мысль или даже чувство, отклоняющееся от стандарта, будет иметь для него отрицательные последствия; он результативен лишь в том, что от него ожидают. Если же он будет настаивать на своей уникальности, то в полицейском государстве он рискует потерять не только свободу, но и жизнь; в некоторых демократических системах он рискует своей карьерой, иногда – потерей работы, а важнее всего – он рискует оказаться в изоляции. Хотя большинство людей не осознают своего внутреннего дискомфорта, они все же испытывают неопределённое чувство страха перед жизнью, они боятся будущего, одиночества, тоски и бессмысленности своего существования".

"Общество, основанное на эксплуатации... имеет тенденцию ущемлять тех, кто находится внизу, ограничивать их независимость, целостность, критическое мышление и творческий потенциал. Это не означает, что оно лишает своих граждан всевозможных удовольствий и развлечений, только чаще всего эти стимулы скорее тормозят, чем способствуют развитию личности. Так, например, римские императоры питали свой народ публичными зрелищами преимущественно кровавого толка. Современное общество демонстрирует подобные садистские развлечения с помощью средств массой информации, вещающих о преступлениях, войнах и жестокости. Там, где нет ужасающей информации, всё равно мало пользы, а гораздо больше вреда (как это мы видим в любой рекламе продуктов, жвачки или курева). Такая "культурная программа" не развивает человека, а способствует только лени и пассивности. В лучших случаях она строится на развлечениях и сенсациях, но почти никогда не несёт настоящую радость: ибо радость невозможна без свободы".

Фромм говорит, что есть два способа существования: иметь и быть. Иметь – "Я – есть то, что имею и потребляю". Быть – "независимость, свобода и присутствие критического разума", обновляться, расти, любить, выйти из изоляции собственного Я. Свобода выступает против авторитетов и предрассудков. Единственная здоровая форма взаимоотношений есть любовь.

Возвращаясь к вопросу об агрессивности, Фромм говорит, что у животных она часто возникает в условиях ограничения площади обитания и увеличения числа животных на определённой площади. У человека в некоторой степени это тоже есть. Но "не высокая плотность населения сама по себе является причиной человеческой агрессивности, а ущербность социальной структуры, утрата настоящих человеческих связей и жизненных интересов".

Специфические условия социальной среды мобилизуют у человека механизмы оборонительной агрессии. Так, у человека есть врождённый импульс борьбы за свободу. Ограничение свободы вызывает оборонительную агрессию (что особенно выражено у детей).

У человека есть способность смотреть в будущее. Но здесь таится опасность. "Человек обладает не только способностью предвидеть реальную опасность в будущем, но он ещё позволяет себя уговорить, допускает, чтобы им манипулировали, руководили, убеждали. Он готов увидеть опасность там, где её в действительности нет. Так начиналось большинство современных войн, они были подготовлены именно пропагандистским нагнетанием угрозы, лидеры убеждали население в том, что ему угрожает опасность нападения и уничтожения, и так воспитывалась ненависть к другим народам, от которых, якобы, исходит угроза". "Мало кто согласился бы участвовать в войне, если бы её необходимость мотивировалась такими целями, как рынки и прибыль. Но когда правительство внушает своему народу, что ему грозит опасность, то мобилизуются нормальные биологические механизмы, направленные на защиту от угрозы".

Фромм говорит, что существует "групповой нарциссизм", когда люди убеждены: моя нация – самая умная, моя религия – самая лучшая, мой народ – самый миролюбивый и т.д. Нарциссизм (как индивидуальный, так и групповой) перерастает в фанатизм, как оборонительную реакцию против попыток опровержения иллюзий, ложных идеалов. Так, "во все времена те, кто говорили правду об определённом режиме, подвергались преследованиям со стороны разгневанных властей".

Итак, в условиях воздействия определённых социальных условий филогенетически "доброкачественная" агрессия может перерасти в "деструктивность и жестокость". "Жестокость разрушает душу и тело и саму жизнь; она сокрушает не только жертву, но и самого мучителя". Фромм говорит, что в наше время "значительно снизился порог чувствительности к жестокости, когда на всех уровнях жизни заметны некрофильские тенденции, рост интереса нашего кибернетического индустриального общества ко всему мёртвому, разложившемуся, механическому, автоматическому и т.д."

Фромм подчёркивает, что злокачественная агрессия специфична именно для человека, причем "менее цивилизованные общества (охотники, собиратели и ранние земледельцы) проявляют меньшую агрессивность, чем более развитые цивилизации". Главные проявления злокачественной агрессии – убийство и жестокие истязания – "не имеют никакой иной цели, кроме получения удовольствия".

В отличие от Фрейда, который считал, что в сфере бессознательного всегда существует дихотомия Эроса и Танатоса, Фромм считает, что биологически нормальное явление – биофилия: любовь к жизни и живому, ориентация на добро и т.д. В отличие от биофилии, некрофилия – феномен психической патологии. Некрофилия – это влечение к мёртвому, больному, разлагающемуся, "страстное желание превратить всё живое в неживое, страсть к разрушению ради разрушения, а также интерес ко всему чисто механическому (небиологическому). Плюс к этому страсть к насильственному разрыву естественных биологических связей".

Фромм полагает, что злокачественная агрессия может исчезнуть только с изменением социальных условий, устранения возможности господства одного класса над другим, одной группы над другой, когда исчезнет атмосфера черствости и духовной глухоты, будет правовой порядок, изменится социальный статус семьи и сам человек достигнет удобного состояния равновесия, без страха, с гуманистическими ценностными ориентациями.

Концепции фрейдизма неоднократно использовались для оценки социальных процессов. Часто это имело форму распространения понятий структуры психики на структуру общества. При этом получались довольно любопытные аналогии.

Не избежали этого и наши психологи. Здесь хочется привести выдержку из одной газетной статьи. Автор её пишет о Фрейде: "Он считал, что саморегуляции поведения человеком осуществляется посредством высшего этажа сознания ("супер–эго" или "сверх–Я"). Это – система усвоенных в процессе воспитания нравственных ценностей и ориентиров, играющих роль критика, контролёра и судьи в принятии решений, в ходе их выполнения и в оценке свершенного. Фрейд сравнивал функциональную роль "супер–эго" с крышкой котла, внутри которого кипят страсти человеческие. Пока эта "крышка" надёжно выполняет свою роль, поведение человека находится в рамках законности и правопорядка. Устранение КПСС с политической арены, распад репрессивного аппарата, а также утрата нравственных ценностей, так или иначе связанных с коммунистической идеологией, означали, по существу, снятие с "котла" человеческих страстей той самой "крышки". Отсюда – разгул преступности и нравственный беспредел в действиях отдельных граждан и преступных группировок. В связи со сказанным, очевидно, что нельзя полностью отказаться от силовых методов управления людьми, не освободившихся от комплексов тоталитаризма, растерявшимися от отсутствия руководящих указаний или употребляющими свободу в антиобщественных целях. Но также нельзя при движении в сторону демократического общества основываться лишь на страхе и ненависти. Необходимо во все больших дозах утверждать идеалы добра, человеколюбия, сострадания и ограждать общество от пропаганды насилия и жестокости. Очевидно, в этом деле существенный взгляд могла бы внести церковь, олицетворяющая принципы христианской морали с её заповедями в духе добра, мира и благоволения". (А.С. Егоров. С точки зрения Зигмунда Фрейда. С. Петербургские ведомости. 7 декабря 1991 г.)

Дата добавления: 2015-08-21