Понятие и правовая природа дарения

До революции 1917 г. правоотношения, связанные с дарением, явля­лись предметом оживленных теоретических дискуссий. Гражданское зако­нодательство и гражданско-правовая доктрина того времени не давали чет­ких однозначных ответов на вопросы о понятии дарения, его правовой при­роде, месте этого института в системе гражданского права. Достаточно ска­зать, что в гражданском законодательстве той пары нормы о дарении были размещены не среди положений о договорных обязательствах, а в разделе о порядке приобретения и укрепления прав на имущество. Хотя, как подчер­кивал Г.Ф. Шершеневич, «законодательство признает, что дар почитается

недействительным (несостоявшимся?), когда от него отречется тот, кому он _>i, а следовательно, по мнению Г.Ф. Шершеневича, законода-

тель бесспорно причисляет дарение к договорным обязательствам²'

Значительным своеобразием отличались взгляды основоположника российской цивилистики Д.И. Мейера как на природу дарения, так и на ме­сто этого института в системе гражданского права, которые были охаракте­ризованы Г.Ф. Шершеневичем следующим образом: «Иные, принимая в соображение, что посредством дарения возможно установление всех видов прав, отводят место дарению в общей части гражданского права (Мейер). Но с педагогической точки зрения едва ли это удобно, потому что по пово-

ду дарения пришлось бы излагать положения, которым место только в осо-
,- з. Однако такая оценка взглядов Д.И Мейера нам представ-

осннои чнсти^

ляется упрощенной и несправедливой.

Действительно, в книге Д.И. Мейера «Русское гражданское право» (которая, кстати сказать, принадлежит не перу Д.И. Мейера, а составлена

' Такое правило содержалось в Своде законов Российской империи (т. X, ч. 1_кст. 973). z См.: Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. По изд. 1907 г. М.,

1995. С. 337.

з Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. Т. 2. СПб., 1902. С. 128.

после его смерти его учениками по конспектам лекций Д.И. Мейера¹' ^по~ ложения о дарении помещены в общей части гражданского права (в разделе о приобретении прав). Но причины такого подхода к изложению курса гра­жданского права объясняются в самой книге несколько иначе, чем указывал Г.Ф. Шершеневич. Д.И. Мейер подчеркивал, что «безмездно (безвозмездно. - В. В.) права приобретаются различно, например, по передаче, по договору, так что способы безмездного приобретения прав не группируются в одно учреждение; но в различных учреждениях, определяющих безмездное при­обретение того или другого права, встречаются многие общие черты, так что есть возможность представить общую теорию дарения, как учреждения, обнимающего в общих чертах все различные учреждения, о безмездном приобретении прав. Таким образом, в учении о приобретении прав находит себе место учение о дарении»²'

Дело в том, что, по мнению Д.И. Мейера, не все акты дарения могут быть признаны договором. Он подчеркивал, что «по договору приобретает­ся право на чужое действие, по дарению же не всегда приобретается право на чужое действие, а иногда и другое право. Например, лицо обязывается подарить другому известную вещь: тут действительно представляется дого­вор, по которому другое лицо приобретает право на действие, и притом приобретает его безвозмездно. Но, например, лицо, не будучи предвари­тельно обязано подарить вещь, прямо передает ее безвозмездно другому лицу: здесь лицо не приобретает права на чужое действие, а приобретает право собственности на вещь»³'

Таким образом, существо взглядов Д.И. Мейера по поводу правовой природы дарения состоит в том, что он различал договор дарения как ин­ститут обязательственного права, когда на основе соглашения сторон воз­никает обязательство дарителя передать дар одаряемому, и это полностью укладывается в конструкцию гражданско-правового договора; но с другой стороны, Д.И. Мейер не признавал договором такое дарение, когда имелся лишь факт передачи вещи, который непосредственно порождал право соб­ственности у лица, получившего эту вещь. В последнем случае, при отсут­ствии соглашения сторон и соответственно вытекающего из него обяза­тельства по передаче вещи, передача вещи (как таковая) представлялась Д.И. Мейеру самостоятельным основанием возникновения права собствен­ности. И в этом смысле имело место безвозмездное отчуждение права соб-

См.: Мейер Д.И. Русское гражданское право: В 2-х ч. По испр. и доп. 8-му изд.,

1902. Ч. 1. М, 1997 (Сер. Классика российской цивилистики). С. 3. 2 Там же. С. 241.

Там же.

ственности, которое, по мнению Д.И. Мейера, не охватывалось понятием договора дарения.

В связи с этим следует заметить, что даже с позиций сегодняшнего дня такой подход к оценке правовой природы дарения имеет право на сущест­вование и уж во всяком случае не может быть объяснен чисто методиче­скими аспектами, как полагал Г.Ф. Шершеневич¹'

Особых взглядов на правовую природу дарения придерживался и К.П. По­бедоносцев, который усматривал смысл дарения в перенесении права собст­венности одним лицом на другое в момент достижения согласия сторонами и поэтому причислял дарение к способам приобретения права собственности²'

Оппонируя точке зрения К.П. Победоносцева, Г.Ф. Шершеневич пи­сал: «Однако, тот факт, что дарение чаще всего направлено к перенесению права собственности, еще не дает основания игнорировать те случаи даре­ния, когда оно чуждо этой цели... даже в дарении, направленном на перене­сение права собственности, момент перехода последнего не всегда совпада­ет с моментом соглашения, и тогда между дарителем и одаряемым устанав­ливается обязательственное отношение»³'

Сам же Г.Ф. Шершеневич всякое дарение признавал договором. Он указывал: «Дарением называется безвозмездный договор, направленный непосредственно на увеличение имущества одаряемого в соответствии с уменьшением имущества дарителя... Дарение, - подчеркивал Г.Ф. Шершене­вич, - представляет собой сделку, основанную на взаимном соглашении, а не на воле одного дарителя. До принятия предлагаемого дара лицом одаряемым дарение не имеет смысла. Поэтому-то дарение признается договором»⁴'

При подготовке проекта Гражданского уложения различные взгляды на природу дарения явились предметом тщательного исследования и все­стороннего обсуждения. Принимались во внимание также и подходы к это­му вопросу, имеющиеся в законодательствах разных государств. Редакци­онная комиссия констатировала, что дарение, конечно же, является одним из способов приобретения имущественных прав. Но ответ на вопрос о при­роде дарения и месте этого института в системе гражданского права может быть дан только на основе анализа существа самого юридического дейст­вия, из которого возникают свойственные дарению правовые отношения. Ключевым вопросом при проведении такого анализа для Редакционной комиссии являлся вопрос о необходимости (или отсутствии таковой) при-

1 О правовой природе дарения применительно к современному российскому зако­
нодательству см.: ч. 1 гл. XII настоящей книги.

2 См.: Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Т. II. СПб., 1896. С. 365.

Цершеневич.Г<1>. Курс гражданского права. Т. 2. С. 128. шже. С. 127.

нятия дарения или согласия одаряемого на безвозмездное приобретение имущества. Причем данный вопрос, по мнению Редакционной комиссии, имел решающее значение применительно только к дарению, совершаемому не на основе предварительного соглашения сторон, а путем непосредствен­ной передачи дара одаряемому. «Бесспорно, - заключает Редакционная ко­миссия, - что дарение в тех случаях, когда оно совершается в форме дарст­венного обязательства ("курсив наш. - Б.Б.), т.е. безвозмездной выдачей дарителем письменного обязательства об отчуждении своего имущества в пользу одаряемого, не может быть действительным без принятия или со­гласия одаряемого потому, что дарственное обязательство, как и договоры вообще, основываются всегда на соглашении сторон»¹'

В результате Редакционная комиссия пришла к выводу о необходимо­сти принятия дара или согласия одаряемого как обязательного условия действительности всякого договора дарения, поскольку такое требование вытекает из сущности самого дарения. При этом ход рассуждений Редакци­онной комиссии, посредством которых она пришла к такому выводу, пред­ставляет чрезвычайный интерес, в том числе и с позиций современных гра­жданского законодательства и науки гражданского права.

В материалах Редакционной комиссии подчеркивается, что дарение составляет исключение из свойственных человеку действий, направленных преимущественно к приобретению, а не к безвозмездному отчуждению имущества, поэтому дарение не совершается без особых побуждений, кото­рые могут быть вполне бескорыстными (благодарность, любовь и т.п.) или могут быть направлены на достижение разных выгод и даже безнравствен­ных целей (средство подкупа, соблазна и т.п.). Но главное состоит в том, что между дарителем и одаряемым должны существовать известные чисто личные отношения нравственного свойства, которые обыкновенно про­должаются и после совершения дарения, независимо от юридических по­следствий, возникающих из этой сделки.

Ввиду такого личного характера, отличающего дарение от других имущественных сделок, одаряемому небезразлично, кто именно, по какому побуждению и с какой целью намерен предоставить ему имущественную прибыль. Точно так же и предмет дарения, хотя бы от исходил от близкого друга или родственника, не всегда является выгодным для одаряемого, но может иногда и принести последнему убытки. Если же еще принять во внимание, что всякое дарение, независимо от обязательств, которые может установить сам даритель, в силу закона возлагает на одаряемого известные

Гражданское Уложение: Проект Высочайше учрежденной Редакционной Комис­сии по составлению Гражданского Уложения / Под ред. И.М. Тютрюмова. Том вто­рой. СПб., 1910. С. 360.

обязанности, например обязанности возврата имущества в случае соверше­ния действий, которые могут быть расценены как неблагодарность, то ста­нет ясно, что дарение не может осуществляться без согласия одаряемого на принятие дара. «Дарение, - полагала Редакционная комиссия, - как и вся­кое другое благодеяние, никому не может быть навязываемо, следователь­но, не может быть и совершаемо без согласия одаряемого»¹'

Необходимость принятия дарения для действительности этой юриди­ческой сделки не только имеет то значение, что никто не может быть ода­рен против его воли, но имеет еще и то последствие, что даритель до изъяв­ления одаряемым согласия на принятие имущества может отказаться от своего намерения, следовательно, одностороннее предложение или обеща­ние совершить дарение не имеет обязательной силы.

В результате Редакционная комиссия пришла к заключению, в соот­ветствии с которым необходимость принятия дарения (согласия одаряемого на приобретение имущества в виде дара) «вытекает из самого внутреннего свойства дарения, безусловно обязательна для каждого дарения...» А по­скольку дарение не может осуществиться без обоюдного согласия сторон (дарителя и одаряемого), то «из этого следует, что дарение есть договор, ибо... соглашение двух или нескольких лиц о приобретении, изменении или прекращении прав признается договором»²'

В связи с этим в проекте Гражданского уложения нормы о дарении со­ставили гл. IV «Дарение» разд. II «Обязательства по договорам» кн. V «Обязательственное право». Указанная глава открывалась нормой, содер­жащей следующее определение договора дарения: «По договору дарения даритель, при жизни своей, безвозмездно предоставляет другому лицу ка­кое-либо имущество. К предоставлению кому-либо имущества на случай смерти применяются правила о завещаниях» (ст. 1782).

Несмотря на имеющиеся разногласия между российскими правоведа­ми относительно правовой природы дарения и места этого института в сис­теме гражданского права, называемые ими основные черты (признаки) да­рения (договора дарения) в основном совпадали³' ^{ечь шла} ° ^четыР^{ех ха}~ рактерных признаках: 1) безвозмездность дарения; 2) направленность на увеличение имущества одаряемого; 3) уменьшение имущества дарителя; 4) намерение дарителя одарить одаряемого.

Признак безвозмездности дарения не толковался таким образом, что непременно должно отсутствовать всякое встречное предоставление. Так,

1 Гражданское Уложение: Проект... Гом второй. С. 361. ₂Тамже. С. 361-362.

з См., напр.: Мейер Д.И. Указ. соч. Ч. 1. С. 241-243; Шершеневич Г.Ф. Курс граж­данского права. Г. 2. С. 127-129.

Г.Ф. Шершеневич отмечал, что с юридической точки зрения «под безвоз­мездностью следует понимать только то, что передаваемой ценности не соответствует эквивалент. Нельзя, например, считать возмездным дарение потому, что за подаренные нож или ружье одаряемый вручает дарителю

монету, руководствуясь народным предрассудком, что железо и сталь да-

1. При этом считалось, что мотивы и побуждения дарителя, рить опасно»

даже если они бьши отнюдь не бескорыстными, не порочили признака без­возмездности дарения. Например, Д.И. Мейер писал: «Действительно, очень редко дарение производится совершенно бескорыстно, а обыкновен­но или оно составляет вознаграждение за какую-либо услугу, оказанную дарителю со стороны лица одаряемого, или даритель хочет приобрести ка­кие-либо материальные или нематериальные выгоды, например, склонить лицо одаряемое на свою сторону: но тем не менее сделка остается дарени­ем. Поэтому если лицо одарит кого-либо в надежде на его услугу, которая, однако же, не оказывается, то дарение все-таки действительно, потому что надежда на вознаграждение не имеет юридического момента»²'

Направленность дарения на увеличение имущества одаряемого, как отмечал Г.Ф. Шершеневич, должна составлять непосредственную цель да­рения. Он подчеркивал, что по этой причине «не подходит под понятие да­рения такая меновая сделка, в которой одна сторона выигрывает более дру­гой, потому что такое обогащение составляет случайный элемент и не явля­ется прямой целью соглашения. Не будет дарением, когда должник, снис­ходя к кредитору, предоставляет ему в обеспечение его права требования залог или поручительство, потому что этим действием он не увеличивает ценности имущества своего верителя, а только обеспечивает его права»³'

При дарении увеличение имущества одаряемого должно осуществ­ляться за счет уменьшения имущества дарителя. Этот признак, по мнению дореволюционных правоведов, позволял отличать дарение от завещания. Например, Д.И. Мейер указывал, что «даритель лишается какого-либо пра­ва, и притом при жизни, потому что если лицо дарит что-либо другому, но так, чтобы дар перешел к одаряемому по смерти дарителя, то дарение уже имеет вид завещательного распоряжения»⁴' ^{С этим} мнением соглашался и Г.Ф. Шершеневич, который также отмечал, что «этим признаком дарение отличается от завещания. По завещанию наследователь оставляет все свое имущество или часть другому лицу, но имущество его не уменьшается, по­ка он жив, а после его смерти это имущество будет принадлежать уже не

¹²⁸-¹²⁹-

наследователю, а наследнику»¹' ^{По мнению Г}'^Ф' Шершеневича, данный признак позволял также отличать договор дарения от некоторых других договоров. В частности, он утверждал: «С точки зрения того же признака не будет дарением страхование жизни в пользу третьего лица, потому что уве­личение имущества этого последнего не связано с уменьшением имущества страхователя»²'

И наконец, один из главных признаков дарения, по мнению россий­ских правоведов, состоял в наличии у дарителя намерения одарить другое лицо. Д.И. Мейер объяснял этот признак следующим образом: «Как каждая сделка предполагает волю лица на ее совершение, так и дарение предпола­гает со стороны дарителя намерение одарить другое лицо (animus donandi), так что где нет этого намерения, нет и дарения, хотя бы были налицо все другие его принадлежности. Поэтому если какая-либо сделка, заключенная возмездно, оказывается недействительной, но может сохранить силу как дарение, то отсюда не следует еще, что она сама собой обращается в даре­ние, потому что при недействительности сделки возмездной не разумеется само собой намерение лица одарить другого контрагента»³'

В материалах Редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения можно обнаружить свидетельства детальнейшего анализа указан­ного признака дарения в процессе подготовки законопроекта. В частности, там отмечается, что необходимым условием самого намерения дарителя одарить другое лицо должно быть сознание отчуждателя, что он произво­дит обогащение другого лица. Хотя из самого понятия дарения как способа отчуждения уже вытекает, что оно может быть последствием лишь созна­тельной воли дарителя, но для понятия дарения требуется еще сознание отчуждателя, что приобретатель получает имущественную прибыль, по­скольку без такого сознания не может быть речи и о намерении одарить. В подтверждение указанных рассуждений приводился пример, когда кто-либо покупает вещь за слишком высокую плату или продает ее слишком дешево, не зная действительной стоимости вещи. В этом случае он предоставляет другому лицу имущественную прибыль бессознательно, а следовательно, и не намеренно, вследствие чего в таких действиях не имеется дарения в юридическом смысле этого слова.

Вместе с тем Редакционная комиссия отмечала, что могут быть и та­кие случаи, когда лицо, лишающее себя имущества, сознательно обогащает приобретателя, не имея вовсе намерения произвести дарение. Например, лицо, приобретая вещь, сознательно платит за нее цену выше ее действи-

1 Шершеневич Г. Ф. Курс гражданского права. Т. 2. С. 129.

2Там же.

3 МейерД.И. Указ. соч. Ч. 1. С. 243.

тельной стоимости только потому, что приобретаемая вещь ему крайне не­обходима; или лицо продает вещь за бесценок вследствие крайней нужды в деньгах. Указанные лица вполне сознают, что они обогащают других, хотя вовсе не имеют такого намерения, а желают лишь избежать невыгодных для них самих последствий. Очевидно, что в подобных случаях нельзя го­ворить о дарении. Однако из этого не вытекает, что намерение дарителя должно иметь своей целью благодеяние без примеси каких-либо других, в том числе эгоистических побуждений. «Требуется только, - подытоживает Редакционная комиссия, - чтобы в ряду побуждений и целей, руководящих отчуждателем, было намерение обогатить приобретателя; в чем же заклю­чаются другие побуждения дарителя, - безразлично»¹'

Спорным являлся вопрос о значении дарений, делаемых из благодар­ности (donatio remuneratoria). Было признано, что по общему правилу нет оснований не признавать за дарением, совершаемым из благодарности, свойства истинного дарения и освобождать его от установленных для этого института специальных правил. Чувство благодарности является не только слишком неопределенным побуждением, но и легко обнаруживается, так что всякое дарение можно подвести под такое побуждение. Сомнения могут возникнуть лишь в том случае, когда действие, в благодарность за которое совершается дарение, заключается в исполнении таких работ или услуг, которые делаются обыкновенно за денежную плату, а потому имеют свой­ство промысла. Подход Редакционной комиссии к подобным ситуациям состоял в том, что оценка сделки, посредством которой лицо производит вознаграждение за работы или услуги, зависит от намерений этого лица. Если указанное лицо, полагая, что одаряемый выполнил работы или оказал услуги безвозмездно и бескорыстно, желает выразить ему благодарность в форме дарения, то такая сделка составляет действительное дарение. Если же лицо, в пользу которого совершена работа без предварительного согла­шения о вознаграждении, признает себя обязанным к вознаграждению, то производимая на этом основании уплата должна признаваться не дарением, а платежом долга²'

Дата добавления: 2015-08-21