|
Читайте также: |
«Волчье логово»
В жилах основной массы солдат, которых Англия использовала в своих войнах, текла немецкая кровь. Впервые она в огромном количестве пролила кровь собственных сынов в годы первой мировой войны, и это означало для нее гибель 1,4 миллиона человек[1]. И как же это ударило по ней! Чтобы избежать экономического краха, им следовало тогда или отказаться от капиталистической системы, или же сбросить с себя бремя долгов в 150 миллиардов. Они и попытались так поступить. На свой обычный манер, то есть снизив расходы на вооружение до минимума, чтобы получить возможность выплачивать проценты по военным кредитам. То же самое произошло и после наполеоновских войн. Они тогда пришли в полный упадок и вновь окрепли только в викторианскую эпоху.
Истинное мировое господство может быть завоевано только собственной кровью. Римское государство начало использовать вольноотпущенников, лишь когда полностью прекратился приток собственной крови. Только после третьей Пунической войны появились легионы, сформированные из вольноотпущенников. Если бы не христианство, кто знает, какой была бы история Европы. Рим завоевал бы всю Европу, и его легионы отразили бы натиск гуннов.
Именно христианство погубило Рим, а не германцы и гунны.
То, что большинство творит ныне на технико-материалистической основе, христианство совершило на теоретико-метафизической основе.
Когда цари видят, что трон под ними шатается, они прибегают к помощи черни. Было бы правильнее говорить о Константине Предателе и Юлиане Верном, чем называть первого Великим, а второго Отступником. Все, что христиане понаписали против Юлиана, такая же чушь, как и нападки на нас еврейских писак, в то время как труды самого Юлиана содержат чистую правду.
Если бы человечество изучало историю, это привело бы к таким последствиям! Спасение Европы от повторения подобных кризисов будет когда-нибудь торжественно отмечено как заслуга фашизма и национал-социализма.
Я вижу грозную опасность для Англии. Консерваторов ожидает нечто ужасное, если пролетарские массы придут к власти. Если бы консервативная партия после возвращения Чемберлена из Мюнхена[2] спросила у народа, что лучше, война или мир, то колоссальное количество людей встало бы на ее сторону. Когда я был в Мемеле[3], Чемберлен передал мне через посредника, что он полностью сознает необходимость улаживания этой проблемы, хотя и не может открыто высказаться. Люди Черчилля тогда самым наглым образом оскорбляли его и подвергали нападкам[4]. Проведи он выборы, то был бы спасен.
Во всех этих решающих ситуациях я всегда делал свой выбор. Как внутри страны, так и за рубежом это давало сильнейший эффект.
Рабочая партия (лейбористы) сделала свой выбор, ибо эти евреи уже всем надоели. Если теперь Хор[5] придет к власти, ему надо будет лишь освободить фашистов[6].
Англичане должны разрешить назревшие социальные проблемы. Пока еще их можно, действуя разумно, урегулировать сверху. Но горе, если этого не произойдет! Тогда это сделает кипящая от гнева народная душа. Тогда – безумие, которое разрушит все. Такие люди, как Мосли, легко и играючи разрешили бы проблему, найдя компромисс между консерватизмом и социализмом, открыв широким массам путь и сохранив все, что нужно верхам. Нельзя удерживать сословные различия в такие времена, как нынешние, когда среди пролетариев столько одаренных людей.
С самого начала следует обеспечить возможности для любого разумного регулирования. Через школы – школы Адольфа Гитлера и национал-социалистические воспитательные заведения – я хочу сделать так, чтобы юноша из самой бедной семьи мог занять любое положение в обществе, если в нем есть предпосылки для этого. К тому же партия позаботится о том, чтобы тот, кто доказал свою преданность идеям, мог сделать карьеру в деловом и чиновничьем мире, минуя ступени обычной иерархической лестницы. Иначе вспыхнут мятежи. Еврей чует, где зреет конфликт, и использует его в своих целях. И тут должно появиться движение, которое отвергнет обе стороны: впавших в маразм консерваторов и еврейско-большевистских анархистов.
Англичане состоят из разнородных расовых элементов. Отсюда опасность превращения классовой борьбы в расовую. Однако расовая война не начнется, если людей будут подбирать не по внешности, а в зависимости от того, как они проявили себя.
Внешний облик зачастую не отражает наклонностей человека. Можно проводить отбор по внешним признакам, а можно – так, как это делает партия, – исходя из жизненной позиции. От узкопрофессионального подхода мне пришлось отказаться. Но это же безумие – поручать строить дороги человеку, который пригоден разве только для того, чтобы их подметать, и использовать в качестве подметальщика человека, который может строить дороги.
Национал-социализм говорит: гражданская оценка человека не имеет ничего общего с выбором профессии. В этом смысле мы терпимы. И менее всего следует ориентировать ребенка на освоение профессии отца. Решающую роль здесь играют исключительно его способности и наклонности. У ребенка могут быть такие способности, какими не обладали его родители. Это все пришло к нам от крестьян. Следует избегать ситуаций, когда людям не дают продвинуться. Но если осуществлять подбор по способностям, то каким-то образом внешний облик будет соответствовать наклонностям.
Наиболее сильно я ощутил это в Вильгельмсхафене во время спуска на воду «Тирпица»[7]: рабочие выглядели как истинные аристократы.
Народ весьма односторонне продолжал культивировать себе интеллект, забывая, какое значение имеет для жизни нации сила. Для сохранения общественного порядка важно иметь не только голову, но и кулак, иначе однажды объявится сила, отделенная от духа, и размозжит всем головы. В борьбе между умом и силой последняя всегда побеждает. Социальный слой, у которого есть только голова, как бы чувствует, что у него совесть нечиста. И когда действительно начинаются революции, он не отваживается встать в первых рядах. Сидит на мешке с деньгами и дрожит от страха. Моя совесть чиста. Приводите ко мне одаренного юношу, и я буду ему покровительствовать. Для меня нет ничего более приятного, чем услышать: мой фюрер, вот великий талант, он когда-нибудь может стать вождем нации.
Того, кто выступает против общественного порядка как такового, я, ни на секунду не задумавшись, расстреляю. Строй, который я создаю, не падет под натиском широких масс. Они разобьют свои головы об эту неодолимую твердыню. Любой, кто попытается силой потрясти основы этого государства, захлебнется в собственной крови. Но зато все, что необходимо сделать для поощрения порядочных людей, будет сделано с чувством глубокой ответственности перед всем народным сообществом. Одни более подходят для руководящей роли, из других получаются хорошие исполнители. Какой прок от руководства, когда исполнители отсутствуют. Состояние народного сообщества теперь таково, что необходимо позаботиться о сохранении нашей культуры.
Нужно иметь холодный как лед ум, чтобы решить проблему: кто способен быть вождем? А кто – ведомым? И то и другое абсолютно необходимо для сохранения целого. Тот, кто показал, что он способен руководить, получает власть. Ни одно учреждение не должен возглавлять тот, кто не способен руководить. Практически везде и всюду один руководит, другой подчиняется.
Руководство – это тяжкое бремя ответственности. Если англичане освободят 9000 фашистов, то те переломают плутократам все кости, и вопрос будет решен.
Лично я верю, что пока в государстве обнаруживается 9000 человек, готовых ради идеи сесть в тюрьму, то дело еще не проиграно. Лишь когда последний из них впадет в отчаяние, вот тогда всему конец. Но если есть хоть один человек, который с верой в сердце высоко держит знамя, то еще не все потеряно. И здесь я также буду холоден как лед: если немецкий народ не готов бороться за свое выживание, ну хорошо – тогда он должен исчезнуть!
28.01.1942, среда, полдень
«Волчье логово»
Если вспомнить, что Фридрих Великий противостоял противнику, обладавшему двенадцатикратным превосходством в силах, то кажешься самому себе просто засранцем. В этот раз мы сами обладаем превосходством в силах! Ну разве это не позор?
28.01.1942, ночью
в поезде
Я часто размышляю над тем, что послужило причиной гибели античного мира. Правящий слой слишком уж разбогател, с этого момента все его помыслы были направлены на то, чтобы обеспечить своим наследникам беззаботную жизнь. Они убедили себя в том, что, чем больше детей, тем меньше достанется каждому из них. Отсюда и сокращение рождаемости.
В число тех богатств, от наличия которых в основном зависела власть правящего слоя, входили и рабы. В конце концов огромное количество людей, находившихся в зависимом положении, противостояло господствующему классу, который по численности уступал ему, а во всем, что касается внутренней активности, оказался весьма слаб и был поглощен массой в тот момент, когда христианство смело границы между сословиями.
* * *
Опасность усиления стагнации нависает над Францией из-за нежелания иметь в семье больше двух детей. Не потому, что качество изделий французского производства оставляет желать лучшего, а потому, что отсутствуют импульсы, дающие гарантию того, что застойные тенденции, свойственные консервативной жизни, не возобладают над стремлением к поискам новых технических возможностей.
Дети – вот в чем наше спасение!
Пусть даже эта война будет стоить нам четверть миллиона убитых и 100 000 инвалидов[1], все равно немецкий народ сумеет компенсировать эти потери, ибо с момента взятия нами власти рождаемость превышает смертность. Потери будут восстановлены в многократно превосходящем их объеме в поселениях для чистокровных немцев, которые я создам на Востоке.
Я счел бы преступлением проливать кровь только лишь ради возможности по-капиталистически эксплуатировать природные ресурсы. Право на землю, согласно вечному закону природы, принадлежит тому, кто завоевал ее, исходя из того, что старые границы сдерживали рост численности народа. И то, что у нас есть дети, которые хотят жить, оправдывает наши притязания на вновь завоеванные восточные территории.
Наше счастье в том, что у нас всегда был избыток детей. Ибо это ставило нас в трудное положение. А оно вынуждает действовать. Мы не подвергаемся опасности застрять на той стадии развития, благодаря которой мы сегодня обладаем превосходством в силах. Нужда заставляет нас всегда быть впереди во всем, что касается технического прогресса. Она сама по себе обеспечивает нам преимущество.
За все в жизни нужно платить кровью. Это идет уже от рождения. Если кто-либо заявляет, что такая жизнь ему не нравится, можно только посоветовать ему покончить с собой. Ибо если он не захочет последовать этому совету, его каждый день будут одолевать все новые и новые страхи. Но почему нужно быть пессимистом? В жизни столько прекрасного, в каждом ее мгновении. Почему же у него руки опускаются?
Только в оптимисте могут пробудиться творческие силы. Без веры нет свершений.
04.02.1942, среда, вечер
«Волчье логово»
Карл Великий был одним из величайших людей в мировой истории, так как он сумел собрать под одной крышей германские упрямые головы.
Ныне известно, почему наши предки устремились не на Восток, а на Юг: вся территория восточное Эльбы была тогда именно тем, чем сегодня для нас является Россия. Римляне предпочитали понапрасну не взбираться на Альпы, а германцы без причины тоже не спускались с гор.
Греция была страной исключительно дубовых и буковых рощ, оливы появились позднее. Если в Верхней Баварии теперь тепло, это объясняется тем, что в Италии больше не осталось лесов. Уничтожение южных культур вызвало изменение климатических условий. Сейчас теплые ветры дуют в сторону Альп и над ними.
Германцу жаркий климат нужен был для того, чтобы развивать свои способности. Лишь в Греции и Италии германский дух нашел благодатную почву! По прошествии многих столетий он сумел обеспечить человеческие условия жизни и в северном климате. Знания помогли ему в этом.
Служебный перевод в Германию был для римлян тем же самым, что для нас в свое время перевод в Познань. Представьте себе: непрерывные дожди и все вокруг превратилось в болото. На экстернатных камнях (скалы из песчаника в Тевтобургском лесу южнее Детмольда), конечно же, не отправляли религиозные обряды, а искали прибежища, то есть люди взбирались на них, спасаясь от потоков грязи. Холодной, сырой и печальной была эта земля.
Во времена, когда другие уже обладали вымощенными камнями дорогами, на нашей земле отсутствовали какие-либо памятники культуры. Свой вклад в ее становление внесли только германские мореходы. Те германцы, что остались в Гольштейне, и через 2000 лет были неотесанными мужланами, в то время как их собратья, переселившиеся в Грецию, стали культурным народом.
«Жратва» – вот что переживет любой самобытный уклад. Похлебка, обнаруженная мной в Гольштейне, это – на мой взгляд – суп спартанцев. Ко всем предметам материальной культуры, обнаруженным в наших краях, я отношусь скептически: эти вещи зачастую изготовлены совсем в других местах. Германцы с побережья выменяли их на свой янтарь. Они и находились на таком же уровне культурного развития, как теперь маори (племя новозеландских негров)[1], но греческий профиль был свойственен им так же, как и голова римского цезаря: я полагаю, что среди наших крестьян можно обнаружить минимум 2000 человек с такой головой.
Если бы Генрих Лев[2] подчинился воле императора, ему бы никогда не пришла в голову мысль начать продвижение на Восток. А если бы успешно осуществились его планы, то у славянских племен появились бы германские вожди, не более того. Но сколько немецкой крови было бы славянизировано.
Я лучше отправлюсь пешком во Фландрию, чем на велосипеде на Восток. Лишь здравый смысл велит нам продвигаться на Восток. Как же я радуюсь, когда могу примерно в марте покинуть Мюнхен и поехать в Рейнскую область. На обратном пути все снова прекращается, неподалеку от Ульма проезжаешь чудесную долину, и вновь вот он, холодный воздух Швабско-Баварской возвышенности. Мне жаль любого, кто проклят постоянно жить в таких трудных условиях. Но мы заполучили Баварскую возвышенность и сумеем стойко перенести все трудности.
На Востоке есть железо, уголь, пшеница, древесина. Мы построим роскошные дома и дороги, и те, кто вырастет там, полюбят свою родину и однажды, подобно немцам Поволжья, навсегда свяжут свою судьбу с этими землями.
Если я сегодня хочу распространить на Севере и Востоке истинную культуру, то я должен прежде всего привлечь к этому людей с Юга. Если же я привлеку для перестройки Берлина типичного прусского государственного архитектора, то тогда можно было бы вообще не строить Берлин.
Во всяком случае, ясно одно: если мы вообще намерены выступать с претензиями на мировое господство, то ссылаться нам следует на историю германских императоров. Все остальное происходило совсем недавно, представляло собой дела весьма сомнительные, и успех их довольно условен.
История германских императоров – это наряду с историей Древнего Рима величайший эпос, который когда-либо видел мир. Какая же это смелость, когда представляешь себе, сколько раз эти парни переходили через Альпы.
Какие это были великие люди! Они даже правили, сидя в Сицилии! У нас одна беда: мы пока не нашли драматурга, который бы занялся историей германских императоров. Как назло, именно Шиллер воспел этого швейцарского разбойника[2]. У англичан есть Шекспир, хотя в их истории одни сплошные изверги или полные нули.
Перед немецким кино стоит грандиозная задача: нет ничего более великого, чем история германских императоров. 500 лет они, вне всякого сомнения, правили миром.
Когда я встречаюсь с вождями других германских народов, то я бесконечно горд за мою родину: ведь я могу сослаться на то, что она была великой и могучей империей с истинно имперской столицей[4] – и это на протяжении пяти столетий, – но я без колебаний пожертвую этой родиной во имя осуществления имперской идеи.
Во время борьбы за власть я настолько закалил партию, что она стала магнитом, который, когда его провозишь по стране, притягивает к себе все железное. В течение нескольких лет она вобрала в себя все, что обладало талантом и мужеством, причем численность ее не играла никакой роли. Точно так же мы должны действовать и при расширении пределов нового рейха: где бы в мире ни текла германская кровь, мы все лучшее из нее возьмем себе. С тем, что останется остальным, они уже не смогут выступить против Германского рейха.
07.02.1942, суббота, вечер
«Волчье логово»
Численность народа увеличивается очень быстро до тех пор, пока еще хватает земли и для второго сына, и для третьего, и для четвертого. Крестьянин заинтересован в том, чтобы постоянно иметь приток рабочей силы. До тех пор пока дети не выросли, он предпочитает использовать их. Позднее они ему тоже не в тягость, когда отселяются. Но все изменяется с того момента, когда он вынужден всю жизнь содержать своих детей; тогда их число сразу же уменьшается! Восток окончательно обеспечит германскому народу свободу миграции.
Вся американская техника создана людьми швабско-алеманского происхождения.
08.02.1942, воскресенье, полдень
«Волчье логово»
Наша судебная система недостаточно гибкая. Она не понимает нынешней опасности, которая заключается в том, что преступность ищет нечто вроде лазейки, чтобы вторгнуться в общество в тот момент, когда сочтет, что пришло ее время.
До сих пор за бесчисленные кражи со взломом приговаривают к каторжным работам, хотя речь идет о лицах, неоднократно судимых за тяжкие преступления. Если мы допустим, чтобы при затемнении совершались хотя какие-нибудь правонарушения, то через полгода никто и нигде не будет чувствовать себя в безопасности. Англия уже находится в такой ситуации. Поэтому там сегодня идут разговоры о необходимости использования германского метода. В некоторых местностях до 40 % всех товаров составляет краденое имущество.
Во время мировой войны дезертира карали заключением в крепость и разжалованием в рядовые. Но какие испытания выпадали на долю настоящего солдата!
Если кто-то в тылу занимался махинациями, он всегда выкручивался. Даже если его по суду и не оправдывали, он чудно жил в тюрьме. Тем, кого обокрали, приходилось трудиться не покладая рук, чтобы хоть как-то возместить убытки. А тот субъект мог в укромном месте спрятать свою добычу.
В каждом полку был такой паразит. И как же его наказывали? Тремя-четырьмя годами тюрьмы! Фронтовиков это возмущало.
Если представишь себе, как легко в окопах погибал человек! А здесь жулик кормится за счет народного сообщества! Вот такое несоответствие!
После 10 лет каторжной тюрьмы человек так и так потерян для народного сообщества. Кто ему даст работу? Такого субъекта нужно или посадить в концлагерь, или просто убить. В настоящее время важнее сделать именно последнее, для устрашения. Чтобы дать наглядный урок, так же надо поступить и со всеми сообщниками!
Вместо этого судьи с любовью и тщанием роются в делах, чтобы вынести приговор, соответствующий их миролюбивому настроению. Такие приговоры следует отменять при всех обстоятельствах.
Судьи совершенно не учитывают практических последствий применения законов. Но преступник знает судебную практику! И в своих действиях исходит из этого знания.
Если преступники знают, что за ограбление поездов в любом случае получат всего лишь несколько лет тюрьмы, они говорят себе: если сорвется, будем жить припеваючи, в гигиенических условиях и не нужно будет в армию идти. Никто нам ничего не сделает, за это ручается министр юстиции. Если война будет проиграна, появится шанс занять высокий государственный пост. Если же она будет выиграна, то можно рассчитывать на амнистию.
Судьи в таких случаях должны применять закон о «вредителях народа»[1]; но лишь часть их понимает это, до других никак не доходит.
Величайший ущерб народу наносят священники обеих конфессий. Я не могу им теперь ответить, но все заносится в мою большую записную книжку. Придет час, и я без долгих церемоний рассчитаюсь с ними. В такие времена мне не до крючкотворства. Решающую роль играет вопрос, целесообразно это или нет. Я убежден, что через десять лет все будет выглядеть по-другому. Ибо от принципиального решения нам все равно не уйти. Если считать, что фундаментом человеческого общества может быть дело, которое признано неправым, то такое общество недостойно существовать. Если же считать, что истина может быть основательным фундаментом, то совесть обязывает выступить в ее защиту и истребить ложь.
Любое столетие, которое оскверняет себя таким позорным для культуры явлением, не будет понято будущими поколениями. Поскольку травле ведьм был положен конец, теперь нужно устранить все, что так или иначе было связано с ней! Но для этого необходима некая опора.
17.02.1942, вторник, полдень
«Волчье логово»
Истинный фашизм настроен дружелюбно по отношению к немцам. Но настоящим врагом германского мира является эта итальянская придворная клика. Во Флоренции дуче[1] мне как-то сказал: «Мои солдаты – отличные, бравые ребята, но моим офицерам я не доверяю!» При нашей последней встрече[2] это звучало еще более трагически.
Жизненный опыт и прежде всего общение с Пфеффером[3] убедили меня: если у некоторых людей появляется определенный менталитет, он становится их плотью и кровью. Нравственное начало в нем, его идеализм вязнет в идеализме по расчету, в котором стираются грани между идеализмом и эгоизмом.
Шпик не может быть настоящим офицером. Этот Роатта[4] – типичный шпик. В июне 1940 года он саботировал план прохода итальянских войск через Рейнскую долину.
Подбор хороших кадров не может быть осуществлен до тех пор, пока не будет устранена эта мафия правящего слоя. Это такие же негодяи, как и уголовная мафия: заговор заинтересованных лиц, которые, как бы ни были глупы, обладают просто звериным чутьем на таланты: они ярые враги всякого таланта.
Положение в Италии не улучшится, если там не будет настоящего государства сильной руки. Такие государства могут существовать много веков. Венецианская конституция действовала 966 лет. Весь этот период республика благодаря тому, что во главе нее стоял дож, контролировала все Восточное Средиземноморье. При монархе такое было бы невозможно. Только база у нее была слишком скромной, чтобы достичь большего. Но все, что можно было получить, эта система получила.
Это же доказывают и наши ганзейские города. Им не хватало только императорской власти! Трудно представить себе, что 6000 спартанских семей в течении столь долгого срока властвовали над 340 000 илотами и к тому же еще владели Малой Азией и Сицилией. Тот факт, что это вообще продолжалось несколько столетий, служит доказательством чистоты их крови.
Феномен античности – гибель античного мира – объясняется мобилизацией черни под знаменами христианства, причем это учение имело тогда такое же отношение к религии, как нынешний марксистский социализм к решению социального вопроса.
Иудео-христианство не поняло античности: та стремилась к простоте и ясности, была свобода научных исследований. Представления о богах основывались на обычаях предков, но не носили строго догматического характера. Мы даже не знаем, существовали ли тогда четкие представления о жизни после смерти. Скорее речь шла о том, что материя не исчезает бесследно: живые существа олицетворяют собой вечную жизнь. Такие же мысли можно встретить у японцев и китайцев в те времена, когда у них появилась свастика.
К нам же пришел еврей. Он принес эту скотскую идею о том, что жизнь продолжается в потустороннем мире: можно губить человеческие жизни, все равно на том свете их ждет лучшая участь, хотя на самом деле человек прекращает свое существование, как только теряет свое тело. Под видом религии еврей внес нетерпимость туда, где именно терпимость считалась подлинной религией: чудо человеческого разума, уверенное, независимое поведение, с одной стороны, смиренное осознание ограниченности всех человеческих возможностей и знаний – с другой. Это они построили алтари неведомому богу. Тот же самый еврей, который некогда тайком протащил христианство в античный мир и погубил это чудо, он же вновь нашел слабое место: больную совесть современного мира. Он сменил имя, тогда из Савла стал Павлом, теперь из Мордухая – Марксом. Он протиснулся сквозь щель в социальной структуре, чтобы несколькими революциями потрясти мир.
Мир наступит лишь тогда, когда воцарится естественный порядок. Он предусматривает, что нациями, которые столь тесно связаны между собой, руководят самые способные. Подчиненный получает при этом гораздо больше того, чего он мог бы добиться собственными силами. Еврейство разрушило этот миропорядок. Подлость, низость и глупость помогли ему одержать победу. 1400 лет потребовалось христианству, чтобы дойти до предела падения. Поэтому мы не имеем права говорить, что большевизм уже побежден. Чем решительнее будет расправа с евреями, тем быстрее будет устранена эта опасность. Еврей – это катализатор, воспламеняющий горючие вещества. Народ, среди которого нет евреев, непременно вернется к естественному миропорядку. В 1925 году я писал в «Майн кампф» и в другой неопубликованной работе[5], что мировое еврейство видит в лице Японии врага, который ему не под силу. У японцев настолько крепкое природное и расовое сознание, что еврейство знает: изнутри его не убить, это может произойти лишь извне. Все интересы Англии и Америки сводятся к тому, что им нужно сотрудничать с Японией, но еврей пытается этому помешать. Я оставляю открытым вопрос: разум или просто инстинкт побуждают еврея действовать именно таким образом?
Интеллектуальный мир Европы, университетские профессора, высокопоставленные государственные служащие, в которых вдалбливали знания, доведя их до отупения, этого не поняли. В некоторых областях любая профессорская наука оказывает губительное воздействие: она уводит прочь от инстинкта. Она его очерняет в глазах людей.
Карлик, у которого нет ничего, кроме знаний, боится силы. Вместо того чтобы сказать: знания без здорового тела ничто, он отвергает силу. Натура приспосабливается к жизненным условиям. И если бы мир на несколько веков доверили немецкому профессору, то через миллион лет нас бы окружали сплошные кретины: огромные головы на крошечных телах.
19.02.1942, четверг, ночь
«Волчье логово»
Стоит нам прийти в колонию, как мы уже открываем для туземцев детские сады и больницы. Это меня просто бесит! Любая белая женщина превращается в служанку черной; а тут еще попы с их ангельскими проповедями. В результате всей этой опеки, немцы теряют всякий авторитет. И что хуже всего – туземцы считают, что их притесняют. Понять доброе отношение – это им не дано. В благодарность за все нас считают педантами, которым доставляет удовольствие ходить с полицейской дубинкой.
Русские живут недолго, 50...60 лет. Почему мы должны им делать прививки? Действительно, нужно применить силу в отношении наших юристов и врачей: запретить им делать туземцам прививки и заставлять их мыться. Зато дать им шнапсу и табаку сколько пожелают. Даже среди нас были люди, не желавшие чтобы им делали прививки. Кстати: негры выглядят грязными, лишь когда миссионеры надевают на них одежду. В своих обычных одеяниях они совершенно чистые. Для миссионера вонь, исходящая от человека, просто божественный запах, они сами свиньи. Если наши скоты священники выспрашивают на исповеди семилетнего ребенка о его грехах, то тем самым они только внушают ему греховные мысли. То же самое происходит, когда они выступают с проповедями перед туземцами.
В 1911 году в клерикальном Бреслау некий баварец получил 14 дней тюрьмы за то, что расхаживал в коротких штанах. Оскорбление общественных приличий! Ныне люди со спокойной душой вместе моются в бане. В Риме попы следят за тем, какой длины у женщин одежда и рукава и носят ли они головные уборы. Если бы господу богу это не понравилось, он бы уж как-нибудь дал понять людям. Только попов это злит, поскольку воспитание сделало их извращенцами.
Дата добавления: 2015-08-21; просмотров: 141 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Застольные разговоры Адольфа Гитлера за период с 21 июля 1941 года по 11 марта 1942 года 3 страница | | | Застольные разговоры Адольфа Гитлера за период с 21 июля 1941 года по 11 марта 1942 года 5 страница |