Треугольник Пана

Если мы посмотрим на древо жизни, то заметим треугольник, вершина которого упирается в шестую сфиру – Тифарет. Пути этого треугольника соответствуют буквам Пе, Айн и Нун, и несложно заметить, что из этих букв легко выкладывается имя древнегреческого бога Пана – парадоксального владыки наслаждения и ужаса. Мы должны отметить этот факт и потому, что фигура Пана имеет большое значение в телемитской инициации – достаточно вспомнить книгу «Ляпис Лазури» и «Гимн Пану».

Уже сам факт, что Башня, Дьявол, Смерть – три аркана, которые вызывают наибольший ужас у начинающих, да и порой у опытных тарологов (мы говорим о большинстве, есть и те, для кого Башня – любимая карта) – сплетены в единый треугольник, это уже факт, заслуживающий того, чтобы его отметить.

Наконец, отдельно следует выделить то, что вершиной пугающего треугольника Пана является сфира Тифарет, которая представляет собой центр древа жизни и пространство реализации высшего Я, Самости или САХ (то есть высшей и от абсолютного большинства сокрытой части индивидуальной души). Это значит, что Тифарет является первой модальностью, которая, излучая все проявления сознания, остается недоступной во всех четырех фазах круга (жизни-сна-смерти-рождения).

В традиции Золотой Зари существовало представление, что на пути к Тифарет, то есть к раскрытию высшего Я, перед адептом встает завеса Парокет, которая отражает всякий принцип двойственности и является отражением ложной сфиры Даат. Пересечь бездну Даат дано единицам в целом поколении (ныне из живущих я считаю такими только главу Ордена Гименея Бета и рок-музыканта Бориса Гребенщикова). Пересечь же завесу Парокет и достичь в течение своей жизни Тифарет вполне может усердный и искренний практик, которому требуется прежде всего честность перед собой и искренность в желании достичь цели.

Следует заметить, что Тифарет – это первая модальность бытия, принципиально недоступная человеку без искренней духовной практики. Преодолеть стену Пана невозможно без традиционной инициации.

Рассматривать треугольник Пана мы начнем с пути Пе, который связывает Нецах и Ход. Однако слово «связывает» здесь – лишь дань условности, поскольку этот путь находится между ними. На самом деле он скорее не связывает, а разделяет их, и это станет понятно при более внимательном анализе символизма этой карты.

Алистер Кроули справедливо указывал, что другим названием этого пути является Война, поэтому башня изображается в виде рушащегося гарнизона солдат. Война – это столкновение противоположностей с целью взаимного уничтожения. Ход (модальность рационального начала) и Нецах (модальность чувств) находятся в состоянии непрерывной войны друг с другом, и примирить эти противоположности возможно только поднявшись на более высокую модальность.

Это отсылает нас к строке из Книги Закона «Вот голубь, а вот змей – выбирай правильно». Нетрудно понять, что змей является существом, посвященным Меркурию и уже поэтому являющимся символом модальности Ход, тогда как голубка – это птица, посвященная Венере. Голубь и змей изображены на аркане с двух противоположных сторон.

Обратите внимание, что слова «выбирай правильно» не указывают на то, какой выбор должен быть сделать. «Выбирай правильно» – по сути, указание на необходимость баланса, так что выбор должен делаться ВСЕГДА в пользу недостающего элемента или «блудного сына». Каждая конкретная ситуация требует своего, индивидуального, правильного выбора, который каждый раз будет отличаться.

Это является указанием на чрезвычайно сложный инициатический символизм «камня, отвергнутого строителями, но ставшего во главу угла» или «золота, творимого из свинца». Также на это указывает совет Кроули церемониально работать с теми элементами, которых нам более всего не хватает, поэтому работа с ними кажется наименее привлекательной. Скажем просто: если вы интеллектуал и аналитик, вам следует выбирать голубя, тогда как если вы склонны к эмоциональному постижению реальности – выбор должен остаться за змеем. Впрочем, здесь мы в который раз считаем необходимым предупредить, что мы лишь используем психические аналогии духовных процессов (объяснить иначе вообще невозможно). Принимая аналогии за тождество, можно дойти до того, что считать себя великим адептом, ни разу (кроме ночных кошмаров) не выходя даже на путь Тау.

Следует отметить, что особый антагонизм голубя и змея встречается в самых древних источниках. Так например, у полинезийских аборигенов Голубь и Змея являются близнецовой парой, которая, в отличие от других близнецовых богов данной культуры, единственная не вступает внутри себя в брак, поскольку голубь и змея находятся в состоянии вечной войны. Евангельское «будьте мудры, как змеи, и просты, как голуби» также указывает на символизм точки пересечения путей Самех и Пе, в которой адепт трансцендирует оба противоположных начала.

Вот почему положение в точке пересечения путей Самех и Пе является таким жизненно важным для духовной практики. Это и есть тот «центр элементального креста», где адепт должен уравновесить в своем сердце базовые противоположности.

На карте Кроули башня разрушается открытым глазом Гора (родственный символизм – глаз Шивы), испускающим лучи в разные стороны. В большинстве более ранних колод башня уничтожалась ударом молнии. Давайте посмотрим на то, что скажет нам Рене Генон относительно дальнейшего уровня странствия развоплощенной души на пути Богов: «Отсюда оно переходит в царство воздуха, вайю (то есть сфира Ход; Меркурию соответствует воздушная стихия), правитель которого управляет им со стороны сфиры Солнца (то есть Тифарет; заметим, что управление здесь только обозначается – душа же еще не достигла Тифарет). Оно затем переходит в сферу Луны (Йесод), где не остается подобно тем, кто прошел путем питри яна, но переходит оттуда в область молнии, после чего переходит в царство Воды (о влажном пути кшатриев немного позднее)». В примечании к этому тексту Генон пишет, что «молния озаряет мрак, который в данном случае символизирует невежество». Однако следует понять, что, согласно всем традиционным источникам, Эго является порождением иллюзии, следовательно, озарение оказывается тождественным разрушению.

Интересно, что у Карла Юнга в «Символах индивидуации» значение молнии, ударяющей в скалу, практически идентично – молния порождает индивидуальность (при этом уничижая ложную идентификацию с коллективным монолитом). Это находится в полном соответствии с общепринятым символизмом Башни как разрушения – человек обретает Я через травматический опыт, и каждый из нас знает множество примеров, когда настоящие потрясения выводили душу из благоглупой спячки.

Если с позиции Ход и Нецах путь Пе является наиболее ярким выражением их противостояния, то, с точки зрения любой более низкой модальности, Пе – это полоса препятствий, которая и оказывается проверкой серьезности намерений кандидата. В наше время развелось слишком много проповедников, выдающих оккультизм за способ решения всех проблем, и слишком много их доверчивых последователей. Истории о том, как некто начал заниматься оккультизмом, а потом столкнулся «с чем-то ужасным, о чем и сказать нельзя – слов нет», уже изрядно навязли в зубах.

Черная магия никогда не может подняться выше пути Пе. Практик, культивирующий эго, может подняться по пути Тау, силою власти привнеся осознанность во мрак Сатурна, и избежать распада элементов. Он может даже подниматься до модальности Ход и активно воздействовать на материальный мир посредством структурирования Йесод, что и делают черные маги. Он даже посредством мрачного пути Коф может проникнуть до граней воспоминания о рождении и прикасаться к запретным тайнам прошлого и будущего. Но путь Пе он миновать не в состоянии. Это та «мясорубка» в фильме Тарковского «Сталкер», которую может пройти только самый искренний адепт и для прохождения коего нужна традиционная инициация.

Достижение Тифарет не является окончательной реализацией, и на более высоких модальностях существуют искушения, гораздо более тонкие, но в любом случае прошедший треугольник Пана уже никогда не сможет вернуться назад к невежеству материального модуса.

Ввиду сказанного выше путь Пе следует рассматривать не как силу зла, но как силу, противостоящую злу (то есть иллюзии), поскольку именно он/она препятствует узурпации высших модальностей. Потому Шива часто изображается как убийца демонов.

Внизу карты мы видим изображение пасти огромной рыбины, не то поглощающей остатки того, что некогда было индивидуальным Я, не то извергающей пламя, которое снизу окончательно добивает башню. Не совсем понятно, к чему относится эта рыба – может, к пути Коф, который соответствует зодиакальному знаку Рыбы, и в этом случае остатки индивидуального бытия поглощаются ею для воплощения в следующей реинкарнации, но в другой последовательности. Кристаллы, в которые превратились солдаты, в чреве рыбы хаотично перемешиваются, так что на воплощение идет другая данность, то есть другое сочетание элементов. Поэтому, с точки зрения буддисткой теории перерождений, никакого индивидуального Я просто не существует. Если вы, к примеру, ощущаете родство с Василием и интерпретируете это как «знакомство или любовь в прошлой жизни» – это совсем не обязательно так. Может быть, просто один из больших кристаллов, который когда-то образовывал вашу данность, в этой манифестации оказался частью этого человека, и вы просто очарованы своим прошлым воплощением. То, что представляет собой Эго, состоит из того, что в буддийской традиции называется «сангхи», а в современном психоанализе – «эго ядра» или «комплексы». В обычном состоянии мы не замечаем членимость эго, находясь в иллюзии единства. Однако иллюзорное единство Эго не дает соприкоснуться с подлинным единством САХ, вот почему, согласно алхимической традиции, целостность достигается только через распад.

Медитация на Ату Башня – это суровая медитация, которая несет много скорбей и разочарований. Слишком многие любимые иллюзии рушаться, как карточный домик, перед лицом реального положения дел. Но это разрушение – во многом необходимое отрезвление, которое позволит нам научиться не на словах, а на деле понимать, что ничего, кроме высшего Я (которое пока просто неизвестно) не существует, и только соединение с этим высшим Я является целью, достойной стремления.

Другой интерпретацией образа этой рыбины может быть указание на путь Нун, который соответствует Ату Смерть и созвездию Скорпиона. Рыба здесь – название и расшифровка на иврите самой буквы Нун.

Говоря о треугольнике Пана, следует сказать еще о двух символах, которые важно понимать в связи с ним. Символ, связанный с Ход, – это Глаз. От Ход к Тифарет путь Айн имеет название «Глаз», а на Ату Башня изображен глаз Гора. Двойной символизм Глаза пересекается с тройным символизмом Рыбы, связанной с Нецах. Рыба изображена на все той же Ату Башня в нижней части карты, буква Нун на иврите символизируется Рыбой, а астрологически знаку Рыб соответствует путь Коф.

Нам становится ясно, что символизм масонского глаза в треугольнике намекает именно на Треугольник Пана. Глаз в треугольнике – это указание на разрушение власти круга иллюзий и возможность выхода к модальности Тифарет, то есть первому открытию божественной природы своего сердца.

Взаимодополнение символизма глаза и рыбы очень четко прослеживается в балладе Сергея Калугина «Рассказ Короля Ондатра о рыбной ловле в пятницу». Глаз, символизирующий сознание, становится пищей для рыбы, который она проглатывает и тем самым оказывается на рыболовном крючке. Глаз – это личность адепта, которую он как бы жертвует, бросая в воды бессознательного, чтобы «удою извлечь Левиафана». Это отчасти связано с христианской мистерией, где Христос делает наживу из самого себя и извлекает Левиафана на берег. Однако это ни в коем случае не исчерпывается христианским символизмом и является универсальным символом инициации.

К сожалению, в столь деликатном символизме мы можем ограничиться только некоторыми намеками, которые могут подвести искреннего практика к определенным прозрениям о природе инициации, формулы «брось семя в лоно ночи».

Возвращаясь к разговору о Нецах, можно сказать, что, будучи сфирой Венеры, она есть вселенная чувств. Это утверждение нуждается в том уточнении, что речь здесь идет уже не о грубоватых страстях, которые проявляются в начальном астрале Йесод, но о том высшем уровень эстетического и поэтического чувства, который мы можем только представить. Это дворец чистой эстетики. Его можно сравнить с «райским состоянием», которое открывается в Бардо в видении мирных божеств.

Рай в данном случае не является синонимом «высшего блага», ибо что является достижением для одного уровня, является поражением для другого. Человек с сильной связью с модальностью Нецах для материального мира кажется крайне утонченным, возвышенным и одухотворенным, однако, не имея ни корней в земле (Малкут), ни принципа Осознанности (Ход), он обречен быть кем-то вроде бесплотного призрака и не может пройти треугольник Пана.

Ату, соответствующий пути Нун, называется Смерть, но смерть в данном случае крайне редко соответствует физической смерти даже в предсказательных раскладах. Чаще всего это указание именно на смерть красивых идеалов, надежд, упований, на поверку оказавшихся иллюзиями и заблуждениями.

Чтобы понять сути инициации Нун, нам следует вспомнить слова Ангелуса Силезиуса «Ад с Христом мне желаннее, чем рай без Христа». В наступившем эоне место Христа занял Айвасс, но архетип посвящения, так точно уловленный Ангелусом Силезиусом, остался, по сути, прежним. «Рай без» – это модальность Нецах, пребывание в которой связывается с состояниями предельного удовлетворения, привязанность к коему, однако, оказывается препятствием к дальнейшему восхождению. Выход из модальности Нецах возможен только через медленный распад и перегнивание всех существующих идеалов, сколь бы прекрасными они не казались. Вероятно, символизм «острова Калипсо» на пути странствия Одиссея относится именно к модальности Нецах.

«Ад с» соответствует Ату Смерть, где, несмотря на крайнюю точку распада, индивидуальное уже находится в приближении к своему сакральному центру и последующей интеграции. Следует подчеркнуть, что, в отличие от Пе, в инициации Нун окончательно уничтожается не только Эго-сознание, но и те идеалы, которые до поры до времени Эго может воспринимать как нечто внешнее.

Одним из важнейших отголосков инициации Нун является классическая фантазия о превращении прекрасной женщины (модальность Нецах) в разлагающийся труп (Нун, смерть) прямо в объятиях героя (инициация Нун). Здесь герой должен только крепче сомкнуть объятия, не позволив ужасу и отвращению овладеть собой, в противном случае он будет низвергнут на путь Коф. Воды пути Коф в этом контексте связываются с водами забвения Стикса. Низвергнувшись на путь Коф, адепт теряет память и устремляется к следующему рождению.

В символизме «Тибетской книги мертвых» инициация Нун соответствует моменту, когда на смену мирных богов приходят боги гневные, и задача адепта – не дать отвращению овладеть собой, точно так же, как до этого он должен встать над привязанностью.

Мистерии Тифарет – это мистерии космической любви, тотальной бхати, о которой по-настоящему знают очень немногие. И когда возлюбленное божество вдруг превращается в демона, истинный бхат еще крепче сожмет объятия сознания, сказав себе: «Даже если ты демон, я люблю тебя точно так же, как и раньше». В этом суть послания Ангелуса Силеуза, возжаждавшего «ада с Христом» и тем самым интуитивно отождествившего Христа и Люцифера.

Кроули указывал на связь пути Нун с сельскохозяйственными мистериями, вероятно, указывая на слова из евангелия «Если зерно не умрет в земле, оно не возродится» и «Всякий, сохранивший свою душу, для себя душу потеряет».

Наконец, еще одним ключом к пониманию Ату Нун являются строки из «Книги сердца, обвитого змеем», которые мы процитируем ниже:

«7. И еще, у меня было видение реки. Там был маленький корабль; и под пурпурными парусами была золотая женщина, образ Аси из чистейшего золота. Также река была рекой крови, а корабль – из сияющей стали. Потом я любил эту женщину, и, потеряв пояс, бросился в поток.

8. [Затем] я вернулся на маленький кораблик, и много дней и ночей я любил ее, возжигая благовония перед нею.

9. Да! Я отдал ей цветок своей юности!

10. Но это не возбуждало ее. И только мои поцелуи сумели развратить ее, и она обратилась ко мне своей темной изнанкой.

11. Но я все же поклонялся ей, и отдал ей цветок своей юности.

12. Прошло время, и тогда она изменилась и рассыпалась предо мною. Я чуть не бросился в поток.

13. В конце концов, ее тело стало белее молока звезд, ее губы алели и были теплыми, словно закат, ее жизнь раскалилась, точно полуденное Солнце».

Итак, от модальности Венеры, через смерть, происходит переход к модальности Солнца, которая есть истинная индивидуальность адепта.

Если по ходу повествования нам приходится выстраивать некие семантические границы между различными путями, то это исключительно потому, что не существует метода как-либо иначе изложить доктрину. Тем не менее, адепту следует помнить, что это лишь модель, тогда как в реальности все Ату представляют собой единый Аркан, и прохождение одного пути вовсе не обязательно оказывается изолированным от другого (напомню – начиная с прохождения пути Тау, мы постигаем пластичность времени, а выше бездны время и вовсе упраздняется как категория). Поэтому, говоря о пути Айн по отношению к пути Нун, мы говорим не о последовательных, а чаще о параллельных процессах, каждый из которых дополняет друг друга.

Путь Айн по сути дополняет путь Нун. На самом профанном уровне это взаимодополнение можно проследить в средневековых моралите, где Смерть и Дьявол неизменно выступали в единой паре. Точно так же, как смерть с точки зрения инициатического символизма есть не полное уничтожение, но переход в иную модальность, Дьявол – это не более чем средневековая «маска Пана», и в саркальном символизме Ату 15 представляет мужскую силу желания. Эта сила может быть направлена к земле или к небу, но в обоих случаях она является частью единого Аркана древа жизни.

Идея зла – не более чем интеллектуальная конструкция, которая находится не только ниже пропасти, но и ниже Тифарет – в пространстве противостояния двух модальностей, разделенных путем Пе. На более высшем уровне становится очевидна комплиментарная природа противоположностей, каждая из которых обретает свою силу в противоположном, о чем говорит философская загадка Леонардо Де Винчи о «двух слабостях, создающих единую силу».

Переход от модальности Ход к модальности Тифарет связан путем Айн, которому соответствует Ату Дьявол. Дело в том, что пребывание в чистой интеллектуальности в конечном счете приводит к потере связи с жизненной силой или силой желания, которую и символизирует восставший Фаллос на изображении Ату 15. И условием достижения целостности, которая и представляет собой модальность Солнца, является опыт катарсического выплеска. Фаллос, извергший семя, проходит символическую смерть, точно так же, как индивидуальность, в экстазе извергнувшая себя из себя, как бы умирает во вселенском экстазе единения.

Интересно, что похожий символизм мы встречаем дважды, так что речь идет о процессах, подобных по структуре, но не сравнимых по масштабу. В первом случае, при прохождении Треугольника Пана, адепт яростно отбрасывает остатки своей индивидуальности. Этот выход за пределы Я приводит к раскрытию солнечной модальности, то есть обретению совершенно иного психического центра, который соответствует тотальности всех сознательных и бессознательных психических процессов. Это реализация «малой инициации», которую можно символически уподобить стальной стружке, кинутой в плавильную печь с целью получения единого монолита. Очень важно понять, что, начиная с полноценного обретения солнечной модальности, практик на новом уровне возвращает себе все пройденные до этого модусы, и с этого момента он становится способен перемещать луч сознания на любую нужную ему модальность или путь.

Разрушение, пройденное на треугольнике Пана, должно привести к раскрытию третьего глаза, после которого сознание становится подлинно целостным. Теперь единственная цель, к которой стремится реализовавшийся – окончательное единение со всей вселенной, полное Освобождение, достигнутое в слиянии с источником.

Дата добавления: 2015-08-21