О чём думает собака».

Эта необычная книга написана специально для тех, кого интересует мир их любимцев — собак. Как они чувствуют? Что представляет собой разум собаки? Может ли собака думать? Есть ли у собак культура? Что такое собачий интеллект? И наконец — каково быть собакой?
Только поняв свою собаку, взглянув на мир ее глазами, оценив ее характер и склонности, зная особенности той или иной породы, вы сможете вырастить из своего питомца самого верного друга.

Перевод с английского Александра Банкрашкова
СОДЕРЖАНИЕ

Введение

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Анатомия и физиология мозга собак

Глава 1. Генетика мозга
Глава 2. Мозг
Глава 3. Органы чувств
Глава 4. Гормоны и мозг
Глава 5. Общение

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Психология собак

Глава 6. Раннее обучение — материнское влияние и импринтинг
Глава 7. Позднее обучение — наше воздействие на развивающийся разум
Глава 8. Социальное поведение — агрессия
Глава 9. Социальное поведение — питание, исследование, выгул
Глава 10. Социальное поведение — страх, фобии, беспокойство, возбуждение
Глава 11. Социальное поведение — стайное и половое поведение и материнские инстинкты
Глава 12. Различия в поведении, обусловленные породой собак
Глава 13. Разум собаки при болезнях и в старости

ВВЕДЕНИЕ
На Земле живут миллионы видов существ, но среди них, скорее всего, именно собаки милее всего нашему сердцу. Собаки, несомненно, стали частью ряда культур, в первую очередь европейских, американских и японских. Мы знаем собак на протяжении тысяч или даже десятков тысяч лет. Мы делим с ними кров и пищу, нас связывает дружба. Из сотен миллионов видов живых существ, когда-либо существовавших на нашей планете, именно собак нам следовало бы понимать лучше всего.

В собаках есть нечто необычное, поэтому у нас до сих пор возникают проблемы во взаимоотношениях с ними. Спросите владельца кошки, за что он любит ее, и, скорее всего, он скажет, что любит наблюдать за ее естественным поведением. Владельцы кошек — любители кошек — это наблюдатели, которые четко разделяют себя и своих любимцев. По сути, мы так относимся ко всем видам животных, но в отношении собак это почему-то не столь очевидно. «Она — мой лучший друг», — чуть ли не ежедневно слышу я в своей ветеринарной практике. «Я люблю ее, совсем как своих детей», — скажет вам по секрету владелец собаки. «Он — член моей семьи», — слышу я почти от всех хозяев собак. А теперь позвольте мне открыть свои карты. Я сам вхожу в число тех 89 процентов людей, которые разговаривают со своими собаками и считают их членами своей семьи. Но, поступая так, возводя окружающих нас псов в ранг маленьких мохнатых «человечков», мы теряем способность понимать их такими, какие они есть в действительности. Мы представляем себе их поведение в рамках человеческих понятий.

Всякий раз, когда мне говорят о любви и преданности, которые мои посетители испытывают по отношению к своим любимцам, собакам, я также слышу о верности, любви и бесконечной привязанности моих лец собаки. «Каждая собака, сопровождающая хозяина, несет в себе неизмеримое количество любви и преданности», — писал лауреат Нобелевской премии профессор Конрад Лоренц в книге «Человек и его собака».

Конрад Лоренц, определяя для собак такое чувство, как «любовь», говорил о том, как они чувствуют, о том, как работает мозг собаки. Но что же в точности представляет собой разум собаки? Может ли собака думать в действительности? Есть ли у собак культура? Что такое собачий интеллект и как его определить? Это основополагающие вопросы, которые я хотел бы объяснить в самом начале этой книги, чтобы читатели правильно понимали термины, которые в этой книге используются.

Во-первых, следует объяснить, что я совершенно сознательно не назвал эту книгу «Мозг собаки» или «Поведение собаки». Она называется «Разум собаки» по нескольким причинам. Мозг — это всего лишь один из органов тела, очень интересный и плохо изученный. В любом мозге миллиарды клеток, и каждая выполняет свои особые функции. Эти клетки производят свои собственные лекарства, например эндорфины — естественные обезболивающие, а эти соединения, в свою очередь, влияют на «разум». Слово «мозговитый» также указывает на ум. Подразумевается, что мы превосходим всех других животных, потому что наш мозг лучше развит. Это проявление мелкого тщеславия. Наш мозг, несомненно, отличается от мозга животных, и он позволил нам стать доминирующим видом на Земле. Однако утверждать, что наш мозг — лучший, это то же самое, что доказывать превосходство кишечника коровы, который может переваривать волокна целлюлозы.

Философ Томас Найджел когда-то написал статью под названием «Каково быть летучей мышью?», в которой обсуждал философскую проблему: как представить себе жизнь другого существа.

Он рассказал о способности летучих мышей к эхолокации — настолько чуждой нашим способностям, что почти недоступной пониманию — и показал, насколько нам тяжело представить, что животные в чем-то действительно ЛУЧШЕ нас. Аргументы Найджела применимы и к собакам. Мозг собаки обладает способностью интерпретировать запахи и позволяет собаке брать след, что в корне отличает его от нашего мозга. Вы могли бы сказать, что он «лучше», но это субъективная оценка. Их просто нельзя сравнивать друг с другом.

Я избегал слова «поведение» в заголовке по сходным причинам, хотя буду использовать его очень часто в следующих разделах. Слово «поведение» вызывает воспоминание о крысах в ящиках Скиннера, которых учили нажимать на педали за пищевое вознаграждение. Павлов, ученый из России, проводил на собаках оригинальные опыты. Он открыл, что собак можно научить по звону колокольчика выделять слюну, то есть они умеют связывать звон колокольчика с приемом пищи. В других языках не всегда есть слова, синонимичные английскому «mind» (разум, умственные способности, ум). Во французском языке только «tete», «intelligence» или «esprit» близки по значению. Вначале Павлов использовал слово «ум», но позже заменил его на термин «высшая нервная деятельность».

Дальнейшая проблема использования слова «разум» заключается в его ассоциации с душой в христианской культуре. Несколько лет назад я проводил опрос британских ветеринаров на предмет их отношения к смерти домашних любимцев. Каждый пятый практикующий ветеринар верит, что собака имеет душу и живет после смерти. (Два из пяти верят, что человек имеет душу и живет после смерти.) Когда годом позже проводился аналогичный опрос практикующих ветеринаров в Японии (где традиции буддизма и синтоизма допускают жизнь после смерти для всех живых существ), каждый опрошенный ветеринар полагал, что собаки имеют душу и живут после смерти!

Я не углубляюсь в эти дебри и употребляю здесь слово «разум» в четко определенном смысле. Я считаю, что разум собаки складывается из функций ее мозга, эволюции, генетики, работы ее органов чувств, влияния гормонов и обучения. Каждое слагаемое будет обсуждаться в отдельной главе. Поскольку поведение при обучении мы можем контролировать, то этому воздействию на разум собаки я посвящу несколько глав.

В разуме проявляются состояния депрессии, страха, уныния, жажды иди голода, огорчения или веселья. Собаки — чувствующие существа, осознающие свою индивидуальность. Они обладают разумом, как и мы, и именно поэтому я использовал это слово в заглавии книги, даже зная, что на некоторых оно действует как красная тряпка на быка. Это не словарное определение, а скорее мое собственное, и основывается оно на различиях между объективным и субъективным, которое, как я чувствую, также нуждается в объяснении.

В 1953 году в Японии на острове Косима обезьяна Имо обнаружила, что может отмыть от грязи сладкий картофель, опуская его в воду. Это действие — мытье картофеля — вскоре стали копировать ее партнеры по играм, мать, тетушки, а позже и дети обезьяны, которые также подражали ей. К шестидесятым годам больше половины обезьян острова Косима мыли картофель перед едой.

Конечно же за обезьяной Имо наблюдали ученые, интересовавшиеся поведением обезьян, но когда они опубликовали свои наблюдения, их подвергли серьезной критике западные исследователи поведения животных за то, что те слишком уподобляют их людям, приписывают обезьянам слишком много человеческого поведения.
По традиции объективный ученый не должен говорить о том, что чувствует или думает животное. На Западе исследователь поведения животного почти всегда твердо придерживается именно такого принципа. Исследователи группы Скиннера, работавшие с крысами, давали животным кодовые имена и номера и, насколько возможно, пытались сохранить рационализм.

Японские ученые, а под влиянием Никко Тинбергена и Конрада Лоренца и другие ученые в Европе продолжали свои более субъективные исследования животных, все ближе знакомясь с ними. Японцы описывают свой подход словом «кёкан» — термином, который труден в переводе, ' но предполагает сопереживание и взаимопонимание с животным. Их настойчивость конечно же дала свои результаты, и к 1970-м годам японская схема долгосрочных исследований отдельного животного, «кёкан», стала нормой и в западном мире.

В дальнейшем мой подход будет как объективным, так и субъективным. Я опишу объективные исследования в области умственной деятельности собак, а также вольно опишу субъективные наблюдения и забавные случаи. По определению это значит, что я буду иногда говорить о том, что собака думает. «Мышление» ставит вопрос о том, имеют ли собаки культуру, каковы их познавательные и интеллектуальные способности. Аристотель говорил, что животные могут обучаться и помнить, но не могут думать. Эксперименты с шимпанзе Уошоу, которую научили языку жестов, решительно опровергли утверждение, что животные не способны думать. Уошоу показала нам, что шимпанзе много думают — так много, что они даже могут лгать и намеренно обманывать. Но думать могут не только приматы.

Спросите любого пастуха, и он вам скажет, что его пастушья собака предвидит то, что он собирается сделать. Действительно, спросите ветеринара, он вам скажет то же самое. Собаки видят сны. Во время сна они проходят через период быстрого движения глаз (быстрого сна), и на электроэнцефалограмме собак наблюдается то же, что и у спящих людей, которые видят сны. Собаки могут огорчаться. Это объективно никогда не может быть определено, но субъективно очевидно для любого проницательного исследователя, наблюдающего за активностью пса.

Значительно сложнее разобраться с вопросами культуры и интеллекта. Джон Тайлер Боннер в книге «Развитие культуры у животных» определяет культуру как «перенос информации посредством поведения». По его определению выходит, что обезьяна Имо создавала новую культуру, когда ее группа копировала ее и училась мыть в воде сладкий картофель.
С собаками не все так просто. Несомненно, между разными породами собак существуют заметные «культурные» различия. Некоторые более сообразительны. Одни более агрессивны, другие — менее. Некоторые более шумны и более общительны. По большей части эти «культурные» различия — результат генетических изменений, которые, в свою очередь, происходят под нашим влиянием. Ясно, что одна собака может наблюдать за другой и копировать ее, но наибольшие различия в «культуре» у собак скорее генетические, чем обусловленные обучением. Это значит, что «собачья культура» в значительной степени находится под нашим контролем. Если собака попадает в природные условия, где может вернуться к исходному поведению, то результат почти всегда один и тот же — получаются животные, подобные дикой собаке динго, с базовой культурой. Это мы, проводя селективное размножение и закрепляя определенные характеристики, внесли дополнительные элементы в культуру собаки.
Количественные оценки интеллекта собак по сравнению с другими видами животных намного сложнее, потому что существует значительный морфологический разброс внутри этого вида. Интеллектом может быть названа способность обращаться к прошлому опыту и использовать его в целях адаптации к новой ситуации. Но интеллект — это не просто эффективность адаптивного поведения. Все живые существа прошли эволюционный путь, чтобы быть в этом на высоте. Интеллект — это не сообразительность, не ум и не образованность. Он не подразумевает и способности. Собак можно научить, за небольшим исключением, обращаться с палками, брусками и еще многим вещам. Но что же мы оцениваем в действительности, когда говорим об интеллекте пса?

Тесты для проверки интеллекта всегда рассчитаны на конкретный вид, но мы не можем сравнивать чихуахуа с немецкой овчаркой. Различные породы имеют различную выносливость, сенсорные ощущения, размер, резвость, да и эмоциональность тоже различается. Мы выводим породы собак для различных целей, и это делает любое сравнение интеллекта почти нелепым, С другой стороны, легко оценить обучаемость и послушание собак, и именно поэтому вы нигде в мире не найдете полицейского отряда, в котором бы работали с шотландскими терьерами.

Однако все собаки имеют прекрасные способности к узнаванию. С помощью мозгового процесса собака получает информацию об окружающем мире. В области познавательной деятельности разум собаки действительно бесподобен. Собаки поразительно восприимчивы к нюансам и замечают в нас неуловимые изменения. Так, они узнают, что вы собираетесь в отпуск, прежде чем вы достали сумки, или что едете к ветеринару, прежде чем вы даже достали ключи от машины. Ум собаки воспринимает информацию о положении нашего тела, а выражает она свои мысли через положение ушей и выражение глаз, через то, как держит хвост или голову, как двигается (см. главу 5).

Наконец, столь сложными для понимания делает собак именно то, что они во многом схожи с нами. Стая собак — это группа общающихся между собой отдельных особей. Каждая особь независима, но действуют они сообща ради общего блага. Они охотятся стаей. Они получают удовольствие от контакта тел и запахов своего окружения, создаваемого вначале их матерями, затем, спустя какое-то время, их ровесниками и, наконец, всеми остальными. Для них важна социальная активность, а веселые игры, имитирующие агрессивность, спаривание и исследование территории — часть их поведения, как и нашего. Любитель аналогий Стивен Джей Гоулд считает, что имеется связь между детским любопытством и взрослым творчеством. Он сказал, что люди — это нестареющие неотенизированные обезьяны, то есть мы — это обезьяны, сохранившие во взрослом состоянии юношеские черты, как физические, так и умственные. Именно эти юношеские черты обеспечили человеку успех как виду. Нет сомнения, что при селективном разведении собак мы делаем с ними то, что природа сделала когда-то с обезьянами. И на физическом и умственном уровне мы стараемся закрепить у собак юношеские элементы игры, исследование территории, подчинение лидеру. Очевидно, что предки собак — волки уже обладают неотенизированным поведением. Гоулд приводит аргументы в пользу того, что неотенизация у животных может происходить естественным путем. Но разве не вызывает любопытство тот факт, что из всех видов, выбранных нами для того, чтобы размыть границу между человеком и животным, тот, кого мы выбрали, подобно нам, сохраняет юношеское поведение на протяжении всей взрослой жизни? Вероятно, это ответ на вопрос «Почему именно собаки?». Это также означает, что для понимания интеллекта собаки мы должны в первую очередь взглянуть туда, откуда произошли собаки, то есть на волка.

Собаки — это волки, хотя иногда они напоминают волков в овечьей шкуре. Мы изменили их морфологию, создав собак, похожих на больших овец (пиренейская горная собака или маремма, абруцская овчарка), так что они могут жить вместе со стадами овец и защищать их от опасности. Эти собаки внешне выглядят как овцы и, возможно, ощущают себя овцами, но основа их поведения унаследована от волка.
Волки — это виды-оппортунисты. В процессе эволюции они заполнили свободную экологическую нишу хищника-падальщика. Настоящий волк, Canis lupus, — млекопитающее Северного полушария, но в других уголках мира появились другие, подобные волкам, виды животных, заполнившие аналогичную нишу. Несомненно, самым необычным видом был тилацин — австралийский сумчатый волк — животное, похожее на кенгуру, но подобное волку и телом, и психикой. Последний из них умер в зоопарке в тридцатые годы. (Австралийские дикие собаки динго — это настоящие собаки, привезенные в Австралию аборигенами около 10000 лет назад.)

Хотя Майкл Фокс и другие утверждали, что домашняя собака, Canis familiaris, — это потомок ныне вымерших европейских диких собак, подобных динго, никаких ископаемых останков этого животного так и не было найдено, а все генетические, поведенческие и анатомические свидетельства неоспоримо указывают на то, что наши собаки — потомки маленького подвида волка, который жил в юго-восточной части древней области обитания (ареала) волков. Волк (Canis lupus) — один из самых плеоморфных (разнообразных) видов млекопитающих, живущих в настоящее время на Земле. Волки могут быть разных размеров, причем в северной части ареала волка встречаются самые крупные, а в южной — более мелкие разновидности. Вес канадского арктического волка, живущего в тундре, достигает 90 кг. В Канаде близ городка Джаспер в штате Колумбия, недалеко от места проведения Зимней олимпиады 1988 года, лесник застрелил волка весом 80 кг. С другой стороны, арабский пустынный волк весит только 20 кг.

Несмотря на то что к началу XX века, вероятно, существовало свыше тридцати пород волков, к концу века по меньшей мере семь из них исчезли. Массивный белый ньюфаундленский волк длиной свыше полутора метров вымер в начале XX века. Исчез и малый японский волк — с длиной тела всего лишь 87 см и высотой в холке 35 см. В Британском музее хранится экземпляр этого животного, хвост которого похож на собачий и достигает 30 см в длину.

Техасский красный волк — порода весом 20 - 30 кг и высотой в холке 70 см, исчезла в 1980-е годы. Также исчезли серый техасский волк размером с немецкую овчарку и намного более крупный горный красно-коричневый волк.

Вымирание этих пород вызывает сожаление, потому что породы волков различаются не только по морфологическим характеристикам, но и по поведению. Малый азиатский волк, Canis lupus pallipes, не умеет выть. Китайский волк, Canis lupus laniger, охотится в одиночку. Из старых сказок и легенд известно, что европейские волки, Canis lupus lupus, охотились большими стаями и обитали в непосредственной близости от человека.

У домашней собаки (Canis familiaris) столько же хромосом, сколько у волка, — 78. В этом ее отличие от других представителей семейства собачьих. У шакала, например, 74 хромосомы. У красной лисы — 38. Собаки были, вероятно, получены путем одомашнивания одной из пород волка — малого ближневосточного волка. Наиболее покладистых животных оставляли на развод, неуправляемых съедали. За многие века отбора неизбежно происходило местное смешивание с генами других пород волка. Это расширяло многообразие собак и привело к значительным генетическим вариациям, которые мы видим сегодня. Похожие изменения идут в природе среди диких псов. Динго в Австралии спариваются с домашними собаками, необратимо меняя поведение и мышление своих потомков. То же самое сейчас происходит в Америке в штате Мэн. Там местных волков уже нет. Их место заняла помесь волка, койота и домашней собаки. Вмешательство человека в разведение вызвало укорачивание челюсти и уменьшение размера зубов собаки по сравнению с волком, что, вероятно, объясняется ослаблением естественного отбора, направленного на увеличение способности хватать и убивать. (Красная Шапочка совершенно правильно обратила внимание на зубы волка. У волков действительно большие зубы!) Первые собаки, несомненно, помогали человеку на охоте, но также несомненно и то, что они получали еду от человека. Интересно, что лоб собаки более выпуклый, чем у волка, а морда собаки больше скошена вниз. Это можно объяснить только тем, что подсознательно человек предпочитал, чтобы его собаки выглядели умными. Забавно, но даже сейчас про породы с выступающими лобными костями говорят, что они выглядят более интеллигентно, чем другие породы собак. Действительно, интересно отметить, что среди золотистых ретриверов (а я хозяин собак именно этой породы) именно собаки с выпуклым лбом побеждают на собачьих выставках, хотя этот признак совершенно не влияет на рабочие характеристики.

Породы собак, созданные на основе приспособленного к окружающей среде генофонда волка, закрепили высокую степень социальной организации и коммуникации, которые стабилизируют общественные отношения в волчьей стае. Так как волчья стая действует как группа индивидуумов, каждый из которых уникален, но у всех одна общая цель, в стае формируются разные типы личности животных. Один волк, вероятно, лучше всех охотится. Другой — лучший стратег.
Адольф Мюри после нескольких лет изучения волков в условиях дикой природы писал, что самое сильное впечатление у него оставило их дружелюбное отношение друг к другу. В своей книге Мюри описал, как взрослые волки играют в догонялки, как они ходят смешной покачивающейся походкой, когда играют со своими щенками. Мюри подтвердил идею Стивена Гоулда о неотенизации — сама природа наделила некоторые виды животных юношескими чертами поведения. Он описывает, как внешне взрослые волки неожиданно выпрыгивали из укрытий и пугали друг друга, причем никакой иной причины, кроме игры, не было, как они носили друг другу разные вещи, особенно пищу, и как они резвились и бегали, держа в зубах палку. Это генетические, сенсорные, морфологические, гормональные и эволюционные корни собаки, и для того чтобы понять разум собаки, нам абсолютно необходимо их признать. Но как же появились собаки?

В начале XX века русские заводчики, разводившие лис, абсолютно случайно открыли, что можно приручить черно-бурых лис путем контролируемого разведения за двенадцать поколений, просто отбирая самых спокойных и послушных животных. (Мы разводим собак на протяжении не менее тысячи поколений.) Джон Петерс из Университета штата Арканзас проделал с собаками породы пойнтер противоположный эксперимент. Он получил НЕСТАБИЛЬНЫХ пойнтеров за одно поколение. Начав с Аллеганской Сью, подающей надежды суки шоу-класса, которая произвела на свет «ужасных» щенков, Петерс получил линию невротичных и нестабильных охотничьих собак. Щенки Сью по сравнению с другими щенками пойнтера были более робкими, пугливыми и легче впадали в панику. Если, например, рядом с их миской стоял красный баллон огнетушителя, они к пище не притрагивались. Эти щенки вели себя так, по меньшей мере, по двум причинам. Во-первых, их сделали такими на генетическом уровне. Они от рождения имели эмоциональные и когнитивные проблемы, унаследованные от матери, и я это буду обсуждать в следующей главе. Вторая причина в том, что Сью была просто ужасной матерью и закрепила в своих щенках нежелательные черты во время первых недель их жизни. Я буду обсуждать материнское влияние в главе б.

В действительности даже на непреднамеренную селекцию характера собак требуется очень мало времени. Двадцать тысяч лет назад или около того, когда они были одомашнены, склонные лаять собаки отбирались в качестве сторожей, а молчаливые и быстрые — в качестве охотников. С нашими нынешними знаниями определять характер собак еще проще и быстрее. Классический пример — пиренейская горная собака. Выводимая на протяжении столетий как сторожевая порода и защитник горных овец, эта мощная собака была за последние двадцать лет направленного селективного разведения «модифицирована» до приемлемой в качестве компаньона — ее поведение стало более безопасным и предсказуемым. Таким же образом совсем недавно, за последние 200 лет, различные породы собак прошли такой селективный отбор, что они поднимают дичь, указывают на добычу, зажимают в кольцо хищника, приносят охотнику дичь или же тихо сидят на атласных диванных подушках.

Различие климата, географии, хищников и паразитов данной местности также влияет на выведение различных пород собак. Это меняет определенные аспекты поведения волка. Собака более плодовита по сравнению с волком. Волчица имеет один репродуктивный цикл в год, в то время как у большинства пород собак (за исключением басенджи) два цикла. Собаки также раньше достигают половой зрелости, их пометы почти наверняка больше, частично потому, что мы помогаем им выращивать щенков. Самое главное, что период социализации щенков собаки дольше, чем у волков, что облегчает дрессировку.

Почти во всех породах собак мы имеем дело с основными волчьими характеристиками и акцентуируем их в такой степени, что в большинстве случаев собака по ряду специфических черт становится лучше волка. Бладхаунд (ищейка) может идти по следу лучше, чем волк. Борзая быстрее. Терьеры более агрессивны, приграничные шотландские овчарки лучше в преследовании. Немецкие овчарки лучше охраняют и нападают.
Мы улучшили некоторые черты, пожертвовав другими, и тем самым изменили тип мышления собаки. Мы изменили разум собаки. В некоторых случаях даже сделали почти полный круг и получили породу собак, которая удивительно похожа на волка, но все еще управляема и воспроизводима. Примеры тому — немецкая овчарка и лайка-маламут.
Цивилизация фантастически терпима к изменениям в характере и ментальных характеристиках собак по сравнению с дикой природой. Цивилизация допускала эти генетические изменения на протяжении нескольких тысяч лет. Имеются изображения собак, напоминающих салюки (персидскую борзую), на египетских керамических изделиях, которым 7500 лет, и собак, похожих на мастифа, на вавилонских скульптурах, созданных 4000 лет назад. (В Израиле нашли скелет человека, погребенного 12000 лет назад, причем его рука обнимает 4 — 5-месячного щенка — это свидетельствует о том, что уже в то время существовала привязанность человека к собаке.) Греческий историк Ксенофон 2500 лет назад описал собак, которые в преследовании настигают добычу, затем замирают, глядя на добытое животное и дрожа от возбуждения. Это очень похоже на поведение Аллеганской Сью, хотя в те времена такие «пойнтеры» использовались на соколиной охоте. Собаки, похожие на мальтийских терьеров, также существуют не менее 2500 лет, а псы, похожие на пекинеса, с нами около 2000 лет. Эскимосская ездовая лайка-маламут почти наверняка удерживает свои рабочие характеристики на протяжении нескольких тысяч лет.

Также и в наших домах собаки обитают на протяжении столетий. Джэффри Чосер в «Кентерберийских рассказах» описал «жену Бата» — влюбленную женщину, которую он образно сравнивает со «спаниелем, который хочет прижаться к хозяину». Спаниели, оказывается, хранили верность людям на протяжении тысячи лет! Ричард Блоум в 1686 году в своей книге «Отдых джентльмена» говорил, что «спаниели по своей природе очень любвеобильны, среди всех других тварей исключительны. В холод и в зной, в дождь и когда засуха, Днем и ночью они никогда не бросят своего хозяина». Очевидно, Конрад Лоренц был не первым писателем, заключившим, что любовь не чужда собачьему разуму.

В следующих разделах я расскажу, как собачий разум стал результатом инстинктов, генетики, эволюции и селективного размножения, как гормоны влияют на мышление, как изменяют собаку материнские инстинкты, окружение, а также вмешательство человека. Я также буду обсуждать, как мы можем практически использовать эту информацию, и, наконец, мы рассмотрим, как изменяется мышление собаки при болезнях и, что более важно, при старении. Разум — понятие неопределенное. Марк Твен однажды сказал, что обладает таким грандиозным умом, что часто требуется целая неделя, чтобы собраться с мыслями. Когда мы рассматриваем интеллект собаки, то должны осознавать, что реально никогда не узнаем, что он из себя представляет. Мы можем только строить гипотезы. Это ограничение касается всех живых существ, но с расширением понимания того, что влияет на поведение и контролирует его, мы, возможно, сможем построить гипотезу, одновременно научную и привлекательную. Прежде чем продолжить, позвольте мне дать вам последний пример дилеммы, с которой мы имеем дело.

Однажды в субботу утром в сафари-парке неожиданно умерла слониха. Вызвали ветеринара-патологоанатома, специалиста по патологиям в дикой природе, чтобы определить причину смерти.

Патологоанатом знал, что слоны, особенно те, которые перезимовали во Флориде, могут страдать от вирусных инфекций, осложненных серьезным повреждением сердечной мышцы, которое может вызвать неожиданную остановку сердца и мгновенную смерть. Он также знал, что есть много других причин внезапной смерти, поэтому выехал с полным набором инструментов для вскрытия.

Взрослая слониха весит свыше трех тонн. Одна лишь ее голова может весить больше 800 кг, и поэтому практически невозможно доставить тело в ветеринарный колледж. Патологоанатом проводит вскрытие под навесом, где она умерла.

Вскоре у него возникают проблемы. Части слона лежат вокруг него — они слишком большие и тяжелые, чтобы их можно было передвинуть силами помощников. Он обсуждает эту проблему с владельцем сафари-парка, и тот решает, что слон-самец, супруг умершей слонихи, может помочь передвинуть ее части.

Слона доставляют на место и приказывают поднять ногу слонихи и отнести в угол. Слон возбужден, но выполняет приказы. Затем слона просят повернуть голову умершей слонихи на другую сторону. Самец все больше волнуется. Он раскачивается из стороны в сторону и переминается с ноги на ногу. Патологоанатом говорит, что слон выглядит озабоченным. Однако слон выполняет приказ, но на этот раз молотит воздух хоботом и громко трубит.

Всем под навесом ясно, что слон глубоко страдает, и его отпускают. Как только слона отпускают, тот на полной скорости убегает настолько далеко, насколько позволяет ограда, где он опускает голову к земле и трубит громко и протяжно. Он остается здесь и не двигается, пока к нему не подходит погонщик, который что-то говорит и гладит слона.

Я рассказал эту историю потому, что она поднимает вопрос, как ВООБЩЕ мы можем знать, что в действительности происходит в голове у животного. Объективный ученый только опишет, что имело место быть. Субъективный ученый, а от этого субъективизма науку о поведении животных бросает в жар и холод, будет более откровенным, он воспользуется понятием «кёкан» для своего понимания разума животных. Это имеет отношение также и к нашим домашним любимцам — собакам. Мы никогда не проникнем в их разум, чтобы в полном смысле этого слова понять, как они мыслят, но можем высказывать предположения, как ученые. Также возможен путь сопереживания. Вильям Джеймс подвел итог нашей проблемы: «Удивительно, какова у моей собаки сила восприятия моего настроения, ее привязанность и верность бесконечны, но, как и для моих далеких предков, для меня ее разум — неразрешимая загадка». Я надеюсь, что эта книга немного прояснит загадку.

Часть первая
АНАТОМИЯ И ФИЗИОЛОГИЯ МОЗГА СОБАК

Глава 1
ГЕНЕТИКА МОЗГА

Я пишу эту главу, а два моих ретривера гуляют в саду за домом. Одна из собак прижимает другую к земле, держа за шею и делая вид, что убивает жертву. Обе издают низкие рычащие звуки и нападают друг на друга уже в течение десяти минут. Интересно, что доминантная старшая собака прижата к земле менее доминантной младшей. В этом что-то есть, потому что старшая, кажется, сознательно позволяет более юной вести себя так.

Пока они боролись, упало яблоко и попало прямо по хвосту молодой собаке. Это сильно напугало ее, и она, взвизгнув, подбежала к двери кухни и жалобно смотрит на меня. Ее жалобный взгляд очень эффектен, она со своим светлым окрасом шерсти и темной пигментацией вокруг карих глаз выглядит так, как будто пользуется тушью для ресниц. Между тем старшая собака взяла в зубы яблоко и тоже подбежала к двери, ожидая, что я поверну ручку и впущу их внутрь. Неужели это волки в другом обличье?
Мы на протяжении тысячелетий вмешиваемся в процесс размножения собак. Иными словами, на протяжении тысяч поколений собак, а поколение собак это два-три года против двадцати или более лет для человека, мы нарушали естественный генетический отбор собак. И один из результатов этого вмешательства — яблоко в зубах собаки, стоящей за дверью моей кухни.

Генетика, оставленная на откуп природе, селективно производит собак, которые могут сами находить себе пищу, обладают высоким потенциалом выживания в условиях опасности и могут (это относится к самцам) спариваться с большим количеством самок. Иными словами, собак, похожих на дикую собаку динго.

Наше влияние на естественный отбор собак ставит целью получение пород, которые более управляемы, легче поддаются дрессировке, легче в общении, более плодовиты и менее агрессивны. Путем селекции мы неосознанно вывели породы собак, которые увековечили в себе юношеское поведение во взрослом состоянии, но как в точности это произошло? Как мы смогли так сильно повлиять на разум собаки?

Что любопытно, немногие животные составляли нам столь тесную компанию, по мере того как мы в течение последних 10000 лет переживали культурные изменения и изменения окружающего нас мира. По мере того как мы эволюционировали от пещеры до палаточного лагеря, до усадьб, до деревень и городов и, наконец, до урбанистического конгломерата, только собаки и, возможно, кошки двигались с нами, так как мы в них действительно нуждались. Другие животные, которые сопровождали нас, — мыши, крысы, птицы — по большей части были нежелательными, соперниками, оппортунистами. Говоря научным языком, собака удивительно преуспела в АДАПТИВНОЙ РАДИАЦИИ, то есть в освоении самых разных новых мест. Этому способствовала великолепная генетическая база, которую построил в своих клетках волк, которая позволила собакам изменяться как ментально, так и физически по мере того, как она сопровождала человека, открывавшего мир. Генетическая гибкость позволила собакам, пока они переселялись из леса на диван, успешно справляться с каждой новой ситуацией.
Как говорят специалисты по генетике популяции, идеальные условия для быстрого изменения создаются, когда виды делятся на отдельные изолированные субпопуляции, которые пересекаются разве что случайно. Только размножение при этих нечастых встречах делает возможным обмен генами. Это конечно же именно то, что происходило и все еще идет среди собак. Изначально собаки были изолированы географически как субпопуляции, как и мы когда-то. В наши дни изолированные субпопуляции собак продолжают существовать, так как мы создаем сотни отдельных пород.

Несомненным результатом этой изоляции стало появление в разных частях Азии и Европы собак с различными качествами — гончие, военные, пастушьи, сторожевые. Каждая порода собак ведет себя подобно другим собакам, но в чем-то своем выделяется. (В Северной Америке тоже жили собаки. Собаки в разных индейских племенах настолько же различались внешне, насколько и волки в разных местностях.)

Сейчас представляется совершенно невероятным, что несколько тысяч лет назад выведение собаки было сколь-либо упорядоченным процессом. Не существовало научного разведения в современном понятии этого слова, но так как популяции собак были изолированы, размножение, как говорят генетики, было «чистым». Однако наше вмешательство в размножение собак, начиная с самого первого, непреднамеренного, ускорило рост разнообразия как формы, так и поведения. Мы производили карликов и гигантов, собак с длинными носами или квадратной мордой, со стоячими и висячими ушами, с гладкой или же вьющейся шерстью, длинношерстных и короткошерстных, темных и светлых по окрасу. Лишь одна физическая характеристика осталась у всех пород собак (если не считать задираемой у каждого столба ноги) — классически большая грудная клетка и узкая талия.

Наше вмешательство в природный отбор позволило сохранить это великое многообразие физических черт, но не менее важно — намного важнее — мы также позволили развиваться широкому диапазону различных типов поведения. Как я упоминал во введении, мы усилили волчьи черты в наших собаках, получив терьеров, которые более агрессивны, ищеек, которые лучше берут след. Мы улучшили некоторые волчьи черты, но, делая это, пожертвовали другими. Одомашнивание собаки означало, что она могла рассчитывать на нашу помощь. Жизнь становилась «легче», и собаки могли изменяться как физически, так и ментально, но при этом все же выживать и плодиться. Волк — это собака, идеальная для выживания в неблагоприятных условиях. Теперь как же мы изменили поведение волка и получили собаку с ее разумом?
Есть основополагающие законы генетики, которые определяют наследование многих, если не большинства, собачьих признаков, и именно их мы использовали, хотя до совсем недавнего времени в точности и не знали, что делаем.

Каждая живая клетка — это банк данных: хранилище информации, которое поразительно просто устроено, а емкость его потрясающе велика. Генетическая информация хранится в хромосомах, и именно она задает на первичном уровне поведение моих собак.

Хромосомы можно увидеть в световой микроскоп, но каждая хромосома, в свою очередь, состоит из тысяч генов. Когда клетки делятся и воспроизводятся, гены тоже репродуцируются, повторяя себя в мельчайших деталях настолько точно, что, как показывают генетические расчеты, на каждый миллион копий приходится одна ошибка в одном единственном гене. Представьте себе для примера, что эту главу набрали миллион раз, но только одна буква оказалась неправильной!

Обычно, когда речь идет о генах, мы подразумеваем их влияние на внешность собаки, например, на окрас шерсти. Но генетика контролирует и разум собаки — как она мыслит. Манипулируя генами, мы изменили динго и превратили ее в спаниеля. Это не просто измышление. Эксперименты по селекции на крысах показали, что генофонд природных популяций содержит огромное количество генов, КОЛИЧЕСТВЕННО влияющих на поведение. Например, по тому, как крысы проходят лабиринт, можно выделить «умных» крыс и «глупых». «Умные» крысы не превосходят других по интеллекту, они только лучше находят пути в лабиринтах. Похожие эксперименты проводились в шестидесятые годы на собаках, там тоже оказалось возможным вывести «умных по части лабиринтов» представителей.

Нам конечно же можно обойтись и без научных экспериментов. Ретриверы бесподобно находят и приносят добычу. Моя старшая собака — ретривер Либерти моментально нашла яблоко, которое только что упало, и принесла его мне на кухню. Но она не смогла открыть заднюю дверь без моей помощи!

В других экспериментах выводились мыши, отдающие предпочтение алкоголю, а не воде из-под крана, то есть с поведением, генетически присущим многим из нас, но для мышей совершенно бесполезным и смертельным. Другие выведенные мыши предпочитали сахарин сахару. (В то время как эксперименты на собаках показали в точности противоположное — собаки тонко различают сахарин и сахар, отвергая первый и обожая последний. Я объясню это в третьей главе.)

Воздействие генетики на поведение более сложно для понимания, чем воздействие на морфологию, просто потому что генов, отвечающих за поведение, значительно больше, чем тех, которые контролируют, например, окрас шерсти. Гены влияют на работу мозга (см. следующую главу), а тот, в свою очередь, на производство гормонов (см. главу 4). Все эти факторы, действуя совместно, влияют на мышление собаки. Но наиболее сильно влияние окружающей среды, воспитание матери, общение щенков одного помета и наше воздействие (см. главы б и 7). На самом деле нет четкого разделения между воспитанием и воздействием окружающей природы. Реальное взаимодействие воспитания и воздействия окружающего мира в действительности куда сложнее. Ученые-генетики создали математическую формулу, определяющую степень наследования признаков, которая на компьютерах смотрится очень впечатляюще, но не имеет реальной ценности.

Однако в наш век вычислительной техники, вероятно, легче всего понять генетику интеллекта собаки, рассматривая каждый ген как отдельную базу данных. Современные информационные технологии фактически пытаются примитивным путем найти то, чем гены уже владеют в совершенстве. Генетика — это информационная технология в огромном, почти невообразимом масштабе.

Мы могли бы, если бы захотели, вернуться почти к началу времен, а не просто рассматривать влияние собак-родителей на их потомство. Ричард Докинс, генетик-популяризатор, в книге «Слепой часовщик» рассказывает, что у коровы и у гороха есть почти идентичные гены, состоящие из 306 элементов (я скоро расскажу, что такое «элемент»), из которых только два различаются. Этот ген возвращает нас к общему предку коровы, гороха и конечно же меня и читателя моей книги, и наших собак. И на протяжении, возможно, полутора миллиардов лет 304 из 306 элементов этого гена сохранились без изменений. Я упомянул об этом здесь не только потому, что это скрытые завесой тайны мелочи, но и для того, чтобы напомнить нам о прочном фундаменте поведения собаки. Разум собаки — это разум волка. Это очень устойчивая база. Абрей Маннинг — новатор во взглядах на поведение животных, своей работой 1972 года выразил это предельно просто: «Это замечательное свидетельство стабильности поведенческих реакций — за 8000 лет после одомашнивания, иногда интенсивной селекции, они остались теми же». Генетические манипуляции не изменили основы поведения. Я не могу вывести собак, которые сами открывали бы дверь кухни. Однако я могу селективно вывести собак, которые приносят еду на кухню более часто — ретриверов. С помощью селекции мы можем лишь количественно повлиять на их поведение, но не более. Мы можем сделать собак менее агрессивными или усилить у них материнские инстинкты, но мы не способны научить их понимать абстрактные мысли или сослагательное наклонение. «Если ты сделаешь это еще раз, я очень рассержусь!» — для собаки всегда будет всего лишь тоном голоса или телодвижением, не более.

С точки зрения биохимии можно убедительно объяснить, почему неизменяемые поведенческие реакции, или, если хотите, инстинкты, так стабильны. Собаки наследуют от каждого родителя равное количество хромосом — 38, каждая хромосома представляет собой набор генов, которые отвечают за свои специфические структуры и функции. Может оказаться и так, что определенные гены будут определять определенное поведение. Например, у человека генетическое и биохимическое нарушение — фенилкетонурия сопровождается задержкой умственного развития.

Ген сам по себе великолепный носитель информации. Современные информационные технологии используют в качестве единиц хранения информации только две позиции или же состояния, 0 или 1. Информацию можно хранить в памяти компьютера, создавая длинные цепочки различных комбинаций из нулей и единиц.

Гены не используют для своей базы данных четыре позиции или же состояния — химические соединения, обычно обозначаемые А, Т, С, G. Очевидно, что случайная комбинация четырех состояний арифметически предлагает большую степень сложности и разнообразия по сравнению с двумя, которые использует наш компьютер.

Общее научное название органического вещества, представляющего собой цепочки похожих элементов, — полимер. Есть много химических соединений, которые могут быть подвергнуты полимеризации. Простые углеводы (например, глюкоза) могут быть полимеризованы (примеры углеводов-полимеров — крахмал и целлюлоза). Полимерная цепь может быть разной длины. Древесина, например, состоит из волокон целлюлозы — очень длинных цепочек полимеризованной глюкозы.
Повторяющиеся структурные элементы, образующие гены (А, Т, С, G), включают одно из четырех азотистых оснований и называются нуклеотидами. Так как гены образованы четырехпозиционными информационными цепочками, их называют полинуклеотидами — носителями информации почти бесконечного объема. В компьютере, подобном всего одной клетке любой из моих собак, можно было бы хранить содержимое всех книг, которые я прочитал для того, чтобы написать эту книгу!

Полинуклеотид, который переносит информацию от одного поколения клеток к другому, называется дезоксирибонуклеиновой кислотой, или, как больше принято, ДНК. Именно эта информация переходит в память половых клеток — яйцеклеток и сперматозоидов, а затем считывается миллионы раз, по мере того как клетки делятся, увеличивая свое количество, пока не получится сначала щенок, а затем взрослая собака. Нуклеотиды и есть те самые элементы гена, копирование которых настолько совершенно, что и корова, и горох, как мы уже видели, сохранили ген, который появился почти в начале времен.

Как же получается, что каждый новый щенок отличается от других? Если система копирования работает столь совершенно, почему разум разных собак различается? Ответ кроется в половых клетках — яйцеклетках и сперматозоидах. У каждой из 38 хромосом есть специфические «участки», или «адреса», которые отвечают за определенные признаки, например, за цвет волос или же переработку фенилаланина, то есть каждый ген находится в четко определенном месте. В половых клетках строение гена для разных особей одного вида может различаться, но его положение в хромосоме неизменно.

Все клетки собаки, кроме половых, обладают двойным набором хромосом — по одному от каждого из родителей. Половые клетки содержат один набор хромосом. Смешивание и соединение в пары хромосом от обоих родителей, несущих генов с разными признаками, объясняет различия в поведенческих реакциях щенков.
Большинство признаков очень хорошо сохраняется в «скрытом состоянии», передаваясь в основном без внешнего проявления. Это могут быть признаки, связанные с генами, контролирующими инстинкты или поведенческие реакции. Окрас каждой собаки, например, черной колли или пятнистого долматина, — это не рукотворные изменения. Все они унаследованы от возможностей генетики волка — скрытые признаки, проявившиеся в результате селекции. Волки бывают белые, белокуро-светлые, светло-желтые, красные, коричневато-желтые, серые, синевато-серые, голубые, коричневые, черные. Также они могут иметь смешанный полутоновый окрас. Один эскимос рассказывал, что однажды видел в тундре на севере Канады пятнистого черно-белого волка.

Окружающая среда определяет направление естественного отбора, иначе говоря, выживают те, кто наиболее приспособлен к данным условиям обитания. Маленькие уши менее чувствительны к холодам, и для собак, живущих на севере, это преимущество. Длинные уши рассеивают тепло, они дают преимущество при жарком климате. Изменения на уровне гена называются мутациями. Иногда изменения одной буквы (нуклеотида) из миллиарда достаточно для изменения определенного признака.

Мутации происходят не так часто. Но частота мутаций возрастает под действием радиоактивного излучения, некоторых химических веществ (мутагенов). С мутациями связаны редкие болезни человека, передающиеся по наследству, например, амавротическая детская ранняя идиотия (болезнь Тей-Сакса), впервые появившаяся в Восточной Европе в 1400-х годах, или хорея Гентингтона, которая встречается у одного человека из миллиарда.

Несущественные мутации обычно продолжают свое существование и «перетекают» из поколения в поколение. Благодаря нашему вмешательству в разведение собак некоторые из этих мутаций «концентрируются» в каких-то породах. Мутация, которая произошла давным-давно и привела к тому, что животное не жевало и глотало свою пищу, а приносило ее в свое логово для потомства, в конечном итоге способствовала тому, что волчицы стали хорошими матерями, благодаря чему вид стал сильным и выжил. Эта черта сейчас распространилась среди всех собак, но «сосредоточилась» в ретриверах, вот почему сегодня утром Либерти принесла мне упавшее яблоко.

В «концентрации» отклонений от естественного поведения есть свои плюсы и минусы. Естественный отбор НЕ СОЗДАЕТ суперсобак. Напротив, он создает посредственного пса, среднего во всех отношениях. Именно вмешательство человека в генетику собаки расширяет и создает «суперчерты». В этом смысле нет логики в утверждении, что собаки вырождаются, потому что больше не адаптируются к жизни в диких условиях. Можно утверждать прямо противоположное, что динго и подобные им дикие собаки находятся на низком уровне развития, так как они не приспособлены к жизни в современном обществе человека.

Отрицательная сторона близкородственного скрещивания в том, что размножение родственных животных в целях акцентирования определенных характеристик, с одной стороны, улучшает породу, открывая скрытые качества, такие, как умение находить и приносить охотнику дичь или же указывать на добычу. Но, с другой стороны, при этом может идти накопление сопутствующих генетически связанных нежелательных и даже опасных эффектов. Собаки породы боксер — хорошие сторожевые и бойцовые собаки, но представители этой породы чаще, чем другие, страдают раком кожи. Рак случайно оказался закреплен генетически. Пойнтеров селективно разводят ради мягкости характера, восприимчивости и привычки замирать, указывая на добычу, но иногда это «тепличное» разведение заходит слишком далеко и получаются невротичные собаки типа Аллеганской Сью. И если бы тогда Аллеганская Сью победила на выставке собак и стала считаться высококлассным производителем, ее воздействие было бы намного хуже. Чемпион-производитель, который несет в себе опасные черты, может легко распространить их среди своей породы. У некоторых пород это наиболее очевидно проявляется в связи с медицинскими проблемами, такими, как прогрессирующее отслоение сетчатки глаз, врожденная слепота, но так же могут распространяться и поведенческие проблемы. Их можно создать случайно, всего лишь разводя породу ради ее окраса! Коккер-спаниель может страдать от так называемых «спонтанных приступов ярости» или, иначе говоря, синдрома «Джекила и Хайда». Это тип поведения, при котором собака по непонятным причинам совершенно неожиданно становится крайне агрессивной, а затем также неожиданно возвращается к беспечно-веселому поведению. Любопытно, что эта проблема чаще встречается у светлых или золотистых кокеров, реже у чисто черных, а у кокеров с пестрым окрасом крайне редко.

Доктор И. Стер из Венского института генетики животных вошел в историю своей фразой: «Чем красивее собака, тем хуже у нее характер».

Я абсолютно убежден, что доктор Стер, говоря это, нарочно преувеличил, но его утверждение основывается на исследовании, проведенном в Австрии. Там он исследовал рабочие характеристики 62 немецких длинношерстных пойнтеров. Комиссия оценивала собак по 21 признаку, рассматривали внешний вид и темперамент.

Собаки оценивались по следующим признакам:

указывание на добычу;
форма носа;
голос;
мощность костяка;
характеристики глаз;
реакция на жару;
рост;
длина носа;
интерес к охоте;
реакция на звук выстрела.
нрав;
темперамент;
длина;
конечности;
жесткость характера;
взятие следа;
качество шерсти;
скорость бега;
зубы;

Как вы можете видеть, этот список включает как объективные, так и субъективные характеристики. На основе «беспристрастного» заключения комиссии доктор Стер смог увидеть, что существует отрицательная связь между телосложением и нравом. А телосложение по сути означает соответствие стандарту породы. Стер утверждает, что посредством селективного размножения только на основании морфологического стандарта породы мы, сами того не подозревая, приводим в гомозиготное состояние многие гены. Ради соответствия стандарту породы мы разводим гомозиготных собак, и это влияет на их поведение.
Исследования Стера показали, что пойнтеры, которые чаще других побеждают на выставках, реже успешно работают как охотничьи собаки — существует отрицательная корреляция между красотой и нравом. Стер убедился, что собаки, которые спокойно относятся к звуку выстрела (противоположность боязни звука выстрела), — обычно плохие охотники. Стер пошел дальше и утверждал, что спокойное отношение к звуку выстрела можно было бы использовать как индикатор спокойствия и большей послушности собаки и учитывать этот фактор для оценки того, может ли пойнтер стать домашней собакой, а не охотничьей.

Точка зрения Стера уже признана многими специалистами, работающими над разведением собак. Имеются четкие различия темперамента у золотистых ретриверов, выведенных для шоу и для работы. Те, что для выставок, могут быть более пугливы, даже агрессивны, в то время как представители рабочей линии сохранили в своем характере спокойствие, которое изначально сделало их подходящими для работы в поле.
Селективное размножение — это направленное действие, которое выбирает определенные гены из генофонда собак. Оно, несомненно, влияет на порог проявления определенных поведенческих реакций. Выявить наружу и закрепить дрессировкой врожденное поведение нам позволяет низкий порог этого поведения. Так мы создаем собак, которые хотят жить вместе большими группами и при этом конфликтовать намного меньше, чем можно было бы ожидать (гончие), или же, наоборот, собак, которые, находясь даже в малочисленных группах, непременно будут драться друг с другом (жесткошерстные фокстерьеры). Селективное размножение, которое в большинстве случаев основано на спаривании родственников, всего лишь выявляет определенные врожденные модели поведения — охрана, выпас стада, ведение вперед группы собак, стойка в сторону дичи, поиск убитой добычи и возврат с нею к хозяину. Выводя породы с нужным поведением, мы также меняем и другие их признаки.
Наиболее очевидные проблемы спаривания близких родственников на протяжении нескольких поколений состоят в проявлении вредных физических черт. Скотт и Фуллер проводили комплексные опыты по исследованию влияния генетики на поведение собаки. Они всего лишь в течение нескольких поколений создали породу басенджи с недоразвитыми челюстями и шелти со склонностью к ожирению.

Профессиональные заводчики собак понимают, зачем нужна жестокость при выбраковке нового помета. Наше вмешательство в генетику резко увеличило количество смертей новорожденных щенков по сравнению со щенками волка, хотя увеличенная плодовитость собак компенсирует эти потери. Генетик М. Б. Виллис обследовал 52 помета щенков бриара (французской овчарки) и установил, что 6,4% от общего количества щенков умерли естественным путем в течение 48 часов и еще 12% были отбракованы. На пальцах это значит, что один из пяти щенков теряется, и влияние потерь на генетику породы получается значительным.

Нет сомнения, что мы можем модифицировать разум собаки генетическими манипуляциями. Мы можем усилить дружественное отношение собак к нам, их способность замирать на месте, физическую выносливость, смелость по отношению к другим животным, собакам или же к нам. Служебное собаководство использует эти знания для получения «новых» пород. Британская организация «Собаки-поводыри для слепых» по всему миру разворачивает сейчас широкую программу по выведению новых пород, культивируя помесь золотистых ретриверов с лабрадорами-ретриверами, генетически выбранную для подготовки собак-поводырей для слепых. В Северной Африке военизированная полиция использует помесь бладхаундов с ротвейлерами и доберманами для получения собак с мощью последних и со способностью брать след как у первых.

Теоретически нежелательное поведение собак может быть изменено или совсем убрано посредством внимательного отношения к генетическим факторам, но фактически мы при выведении в первую очередь смотрим на морфологию, а то и просто на необычность собаки. Поступая так, мы оставляем в генетическом ассортименте собаки группы рецессивных генов, которые могут, с одной стороны, создать желаемую морфологию, но, с другой стороны, ухудшить материнские инстинкты, либо ослабить внимание к своей гигиене, либо усилить склонность кусать детей. Теоретически в будущем мы могли бы вывести, например, чистоплотных собак, собак, создающих домашний уют, собак, которые приветливы с детьми, но защищают свой дом от нежелательных чужаков. Изучение шведских армейских собак, однако, показало, что ментальные состояния, подобно приветливости или предрасположенности защищать, имеют низкую наследуемость. Другими словами, это было бы проще сделать с помощью иного влияния, например, раннего воспитания с целью изменить психику собаки в этом направлении. Базовая нить поведения покоится в наследственной базе данных — в генах. Генетика дала нам возможность понять, что, рассматривая возможности интеллекта собак, нам необходимо знать их генетическую систему и законы ее изменения. Значит, исследуя разум собаки, нам следует всегда помнить, что как бы мы ни манипулировали с собаками, воздействие будет ограничено унаследованным от волка набором генов. Если мы поймем ограничения возможных изменений, то, вероятно, добьемся большего успеха в области влияния на разум собаки.

Глава 2
МОЗГ

Мозг — это величайший синтезатор. Для должного функционирования мозга требуется огромное количество топлива. Хотя вес мозга средней собаки составляет меньше половины процента веса ее тела, он забирает свыше 20% крови, которую прокачивает сердце. Мозг собаки — ее самый активный орган, потребляющий больше всего крови.

Высокая активность объясняется тем, что мозг отвечает за интерпретацию и переработку всей информации — сигналов, которые посылают органы чувств и гормоны тела. Ответ собаки на эти сигналы в значительной степени предопределен «устоявшимися связями», обусловленными ее генетическим набором, но это не значит, что он может отвечать только строго последовательно или же механически. Реакции мозга собаки в целом не имеют строгой четкости рефлексов, как думают некоторые ученые-этологи. Когда с дерева на моих собак упало яблоко, одна испугалась и убежала, а другая взяла его в зубы и принесла мне. Обе получили один и тот же сигнал, но действовали по-разному. Их мозг обработал полученную информацию, а реакции основывались на генетической базе, а также на прошлом опыте. Количественно и качественно они различались.

Есть два способа хранения информации в мозге. Мозг хранит информацию, касающуюся отношения одного события к другому. Всякий раз, когда собаки Павлова получали пищу, они слышали звон колокольчика, поэтому вскоре начали выделять слюну просто при звоне колокольчика. Они сумели связать «условие» — звон колокольчика и еду и отреагировать слюноотделением. Это называется «классический условный рефлекс», или «реакция на определенный стимул».

Другой способ хранения мозгом информации — это так называемое «предвидение результата действия». Моя собака принесла упавшее яблоко — это результат того, что она обучена приносить различные предметы. Аналогично тому, как крысы в ящике Скиннера усвоили, что, если нажать на педаль, появится пища, моя собака поняла, что, если она принесет мне что-то, я похвалю и поглажу ее. Я буду обсуждать различные методы обучения в главе 7.

Оба эти типа реакций зависят от генетического потенциала собаки как вида и индивидуальных особенностей хранения информации собаки в ее мозге. Другими словами, реакции собаки зависят от реальной схемы соединений в ее мозге. Эта область знаний настолько сложна, что в действительности мы имеем очень слабое представление о работе мозга собаки.
Собака ведет себя гибко, ее поведение поддается нашему влиянию и в конечном итоге сохраняется на клеточном уровне в ее мозге. То или иное поведение, например, когда собака убегает от упавшего яблока или приносит его к задней двери, включает в работу сеть клеток мозга, каждая из которых соединена с остальными и действует на основе информации, полученной от органов чувств. Клетки мозга называются нейронами, они состоят из тела и отростков, осуществляющих контакт с другими нейронами. Зона контактов нейронов называется синапсом. Типичный нейрон имеет несколько тысяч синапсов.
Некоторые нейроны имеют свыше 10000 синаптических контактов. Это означает, что одна нервная клетка может послать различные сообщения тысячам или десяткам тысяч различных клеток одновременно. Величина потенциала мозга даже больше, чем мы можем себе вообразить, если учитывать, что в мозгу собаки содержатся буквально миллиарды клеток. (В мозге человека примерно 15 миллиардов клеток.) Посмотрите, что может делать простая пчела. Она выполняет в улье свои особые обязанности, оценивает угол наклона солнца с точностью до трех градусов, узнает время с точностью до получаса, оценивает вес пыльцы, которую переносит, прокладывает курс по наземным ориентирам, оценивает «танец» других пчел и по нему определяет, насколько далеко пища, узнает и прогоняет чужаков. И все это с мозгом объемом меньше трех четвертых кубического сантиметра. Если пчела может проделывать такое, то представьте сложность нейронных связей в мозге собаки.

Когда я учился в университете, считали, что есть только два соединения, действующих на нервные окончания и влияющих на передачу сигналов: ацетилхолин и норадреналин. Сейчас уже осознали, что их, по крайней мере, тридцать и что нервная клетка действительно может производить множество различных веществ — нейромедиаторов или, как их еще называют, трансмиттеров. Эти вещества разделяют на возбуждающие и тормозящие. Они возбуждают или тормозят работу других нервных клеток. Возможно, наиболее интересны эндорфины, собственные обезболивающие вещества, которые производятся в мозге и регулируют ощущение боли. (У кошек эндорфинная система более мощная, вот почему они лучше справляются с физическими страданиями.)
Скорость передачи информации от клетки к клетке в мозге и во всей нервной системе собаки зависит от того, накоплено ли клетками жирообразное вещество — миелин — для своей защиты. В этом одно из заметных различий между мозгом собаки и человека. Наш мозг сразу после рождения еще незрелый и продолжает расти несколько лет. К шести годам, например, площадь поверхности человеческого мозга увеличивается в шесть раз, а передние доли (я еще вкратце расскажу про части мозга) продолжают расти до десяти лет. Выработка миелина в человеческом мозгу продолжается до конца третьего года жизни, и фактически до восемнадцати лет важнейшие области коры головного мозга, ассоциативные области, до конца не насыщены миелином.

Миелинизация и созревание мозга собаки проходит намного быстрее. Как и у нас, мозг собаки сразу после рождения не миелизирован. Нервные волокна, не насыщенные миелином, передают импульсы со скоростью два метра в секунду, вот почему щенки так медленно реагируют почти на любой тип раздражения. Щенки, несомненно, менее чувствительны, именно поэтому у собак некоторых пород хвосты обычно купируют, когда щенкам нет еще и трех дней. Однако неправильно было бы сказать, что они при проведении этой косметической процедуры не чувствуют боли. Так может показаться, но это из-за задержки их реакции, так как нервы щенков еще не миелинизированы. Хорошо миелинизированные нервные волокна передают импульсы со скоростью 120 метров в секунду, в шестьдесят раз быстрее, в этом причина того, почему хвосты нельзя столь легко купировать позже.

При рождении мозг собаки развит достаточно для того, чтобы контролировать сердцебиение, дыхание, поддержание равновесия, и, вероятно, может в значительной степени сам себя восстанавливать. Проведем аналогию. Если часть мозга, отвечающая за прием зрительных ощущений, зрительный центр коры, удалить у взрослого кота, как это уже было сделано экспериментально, кот ослепнет. Но если ту же область удалить у новорожденного котенка, он, по мере взросления, начнет видеть. Это, по-видимому, относится и к мозгу новорожденных щенков, который способен изумительно реорганизовать себя даже после серьезных ранних повреждений. Причина в том, что непосредственно перед рождением в мозге значительно больше клеток, чем после рождения, и эти клетки имеют более широкие связи. Генетическая программа, отвечающая за развитие мозга, перестраховывается, создавая дополнительные клетки и связи. Эта генетическая программа заставляет мозг образовывать сложные структуры клеток, которые в конечном итоге складываются в прекрасно функционирующий синтезатор получаемой информации. Отмирание клеток, как представляется, играет значительную роль в развитии мозга, но результаты неприятного эксперимента с котом также показывают, что получаемый опыт влияет на развитие мозга, к чему я еще вернусь.
Новорожденный щенок не способен к терморегуляции, но его лицевой нерв уже сформирован, и щенок использует голову как зонд, избегая холодных твердых поверхностей, предпочитая теплые и мягкие. Однако он уже чувствует запах. Если на один из сосков матери нанести анисовое масло и дать ему пососать, то позднее он, когда голоден или замерз, будет припадать к намоченному в анисовом масле ватному тампону.

Дата добавления: 2015-08-21