Глава 2. Вундтовская психология сознания

Рубеж веков был для Вундта какой-то значимой вехой. Еще в 1896 году в «Очерках психологии» он без тени сомнения повторяет:

«...более широкую связь психических процессов мы называем сознанием.

Понятие сознания не означает таким образом ничего такого, что суще­ствовало бы отдельно от психических процессов. <...>

Носителем симптомов индивидуального сознания всегда и везде служит индивидуальный живой организм (надо понимать, тело — АШ), а в организме человека и подобных ему высших животных ближайшим органом сознания явля­ется кора большого мозга, в сетях клеток и нитей которой представлены все органы, имеющие отношение к психическим процессам.

Основное— Море сознания — Слои философии— Слой 7

Эту связь элементов коры мозга мы можем рассматривать как физиологи­ческое выражение данной в сознании связи психических процессов, а разделение отправлений между различными областями коры— как физиологический корре-лат многообразных различий между отдельными процессами сознания» (Вундт, Очерки психологии, с. 174—175).

Матерый отец психофизиологии, которому психологи обязаны тем, что он сделал их равными среди равных — членами сообщества ученых-победи­телей. И вдруг с 1900 года он начинает издавать книгу за книгой «Психоло­гию народов», которая до сих пор не признана научным сообществом. А в 1911 году выпускает небольшую работу, называвшуюся «Введение в психо­логию», но вернее было бы назвать Введением в психологию сознания. Она и начинается с главы «Сознание и внимание», да и вся посвящена сознанию. И это не совсем то же сознание, что раньше, если не сказать совсем не то сознание.

Начинает Вундт с рабочего определения сознания.

«На вопрос о задаче психологии примыкающие к эмпирическому направле­нию психологи обыкновенно отвечают: эта наука должна изучать состояния сознания, их связь и отношения, чтобы найти в конце концов законы, управляю­щие этими отношениями.

Хотя это определение и кажется неопровержимым, однако оно до извест­ной степени делает круг. Ибо, если спросить вслед за тем, что же такое созна­ние, состояния которого должна изучать психология, то ответ будет гласить: сознание представляет собой сумму сознаваемых нами состояний» (Вундт, Введение в психологию, с. 7).

Не такое уж хорошее определение — сознание есть сумма, но оно хотя бы в движении. Состояния — это не процессы, и хотя в советское время состояниями сознания считались психологические процессы, все же то, что стоит, двигаться не может.

Вундт и сам вроде как бы не очень доволен этим определением и ставит перед собой задачу создать описание сознания, перечислив свойства входя­щих в него предметов. Зачем?

В конце книги он называет цель, которая им движила, — это исследова­ние «субъекта», то есть себя, и своей души.

«...физиология и психология рассматривают один и тот же, единый сам по себе психофизический индивидуум. Но обе науки рассматривают этот предмет с различных точек зрения: физиология — как объект внешнего мира, включенный в связь физико-химических процессов, из которых состоит органическая жизнь; психология же — как связь переживаний нашего сознания.

Но в каждом познании играют роль два фактора: познающий субъект и независимо от него мыслимый объект.

Исследование субъекта в его свойствах, данных нам в нашем человеческом сознании, образует поэтому не только необходимое дополнение к естественно­научному рассмотрению самого человека, но оно приобретает и более общее значение — что все душевные состояния и их развитие возникают из непосред­ственно пережитых процессов сознания и поэтому понятны только через них.

Глава 2. Вундтовская психология сознания

Это именно мы и понимаем под принципом актуальности души» (Там же, с. 125).

Принцип актуальности души! Это же явное отступничество, которому не может быть прощения! Что это с отцом научной психологии? Да просто кончился его детский возраст, а с ним ушел и революционный запал. Вундту исполнялось 80 лет...

После 70 лет Вундт задумался о душе и о сознании. После 50 лет потра­ченных зря усилий он, наконец, приступает к тому, с чего мог бы начать полвека назад: к исходному описанию того явления, которое единственное стоило внимания настоящего исследования. В сущности, он хочет понять, может ли в том, на что он потратил свою жизнь, быть хоть какой-то намек на бессмертие или на жизнь после смерти. Ему 80, он уже стар и слаб, и у него не хватает силы ума, которой он так кичился в молодости, но он бьется из последних сил, пренебрегая общественным мнением и собственными убеж­дениями. К сожалению, его хватит только на одну главу...

Для исследования сознания он, вслед за Гельмгольцем и Спенсером, берет метроном, который «представляет собой простейший психологический прибор, который, как мы увидим, допускает такое многостороннее применение, что с его помощью можно демонстрировать все существенное содержание пси­хологии сознания» (Там же, с. 8)

Задав метроному пару ритмов, Вундт делает не совсем обоснованное предположение: «наше сознание ритмично по природе своей. <...> Сознание ритмично потому, что вообще наш организм устроен ритмично» (Там же, с. 9).

Далее ритмичность оказывается для него свойством сознания:

«Когда мы воспринимаем в наше сознание впечатления через одинаковые интервалы, мы располагаем их в аналогичной этим нашим собственным вне­шним движениям форме <...> в обычной ходьбе, в беге, прыганъи и, наконец, в различных формах танцев.

Наше сознание представляет собою не какое-нибудь отдельное от нашего физического и духовного бытия существо, но совокупность наиболее существен­ ных для духовной стороны этого бытия содержаний» (Там же, с. 10).

Уже в этом предварительном рассуждении, где Вундт еще не напрягает­ся, чтобы выглядеть наукообразным, проскальзывают очень важные черты его понятия сознания. Во-первых, сказано, что мы «воспринимаем в наше сознание впечатления». Во второй главе, описывая «элементы», то есть час­ти, из которых состоит сознание, он простейшие впечатления назовет ощу­щениями, а их сочетания — представлениями. И в том контексте это прозву­чит дико и неестественно.

Далее. Он отчетливо говорит здесь о содержаниях сознания. Теперь со­знание для него не сумма процессов, а совокупность содержаний, содержа­ния же эти представлены в различных формах, что переводится как образы, они же идеи или эйдосы.

Содержания предполагают нечто, что может содержать их в себе. Это значит, что теперь Вундт устал сопротивляться «удобному, бытовому спосо-

Основное— Море сознания— Слои философии— Слой 7

бу» видеть сознание и исходит из того, что оно обладает объемом. Действи­тельно, дальше понятие объема сознания становится одной из основ его рассуждений.

«Само собою разумеется, что называя наибольший, еще целиком удержива­емый при данных условиях в сознании ряд тактов "объемом сознания ", мы разу­меем под этим названием не совокупность всех состояний сознания в данный момент, но лишь составное целое, воспринимаемое в сознании как единое. Образ­но выражаясь, мы измеряем при этом, если сравнить сознание с плоскостью ограниченного объема, не саму плоскость во всем ее протяжении, но лишь ее поперечник.

Этим, конечно, не исключается возможность многих других разбросанных содержаний, кроме измеряемого. Но, в общем, их тем более можно оставить без внимания, что в этом случае, благодаря сосредоточению сознания на измеряемом содержании, все лежащие вне его части образуют лишь неопределенные, измен­чивые и, по большей части, легко изолируемые содержания» (Там же, с. 11—12).

Затем Вундт обнаруживает «еще другое, весьма важное для сущности со­знания явление» (Там же, с. 14). По сути, Вундт далее описывает сознание как некий «третий глаз».

Начинает он с наблюдения, что если рассматривать последовательный ряд ударов, то впечатления от каждого из них будут разными. Для обозначе­ния этих различий «всего целесообразнее воспользоваться выражениями, сло­жившимися в языке для обозначения зрительных впечатлений, в которых эти различия равным образом относительно независимы от интенсивности света. Эти обозначения — ясность и отчетливость, значения которых почти совпада­ют друг с другом» (Там же, с. 14).

Не знаю, верен ли здесь перевод, но мне кажется, что в данном случае речь идет как раз о зависимости этих впечатлений от света и его силы. Чем ярче свет, тем лучше видно. Соответственно, когда мы говорим о ясности сознания, мы подразумеваем, что природа его словно бы светоносна, и чем сильнее этот внутренний свет, тем яснее сознание.

«Если мы перенесем теперь эти понятия в обобщенном смысле на содержа­ния сознания, то заметим, что ряд тактов дает нам самые различные степени ясности и отчетливости, в которых мы ориентируемся по их отношению к удару такта, воспринимаемому в данный момент.

Этот удар воспринимается всего яснее и отчетливее, ближе всего стоят к нему только что минувшие удары, а затем — чем далее отстоят от него удары, тем более они теряют в ясности. Если удар минул уже настолько давно, что впечатление от него вообще исчезает, то, выражаясь образно, говорят, что оно погрузилось под порог сознания. <... >

В подобном же смысле для обозначения постепенного приближения к порогу сознания, <... > пользуются образным выражением потемнения, а для противо­положного изменения — прояснения содержаний сознания» (Там же, с. 14—15).

А далее идет собственно описание этого глаза:

Глава 2. Вундтовская психология сознания

«Для обозначения наиболее бросающихся в глаза различий ясности и отчет­ливости содержаний сознания обыкновенно пользуются, наконец, в соответствии с образами потемнения и прояснения, еще двумя наглядными выражениями: о наиболее отчетливо воспринимаемом содержании говорят, что оно находится в фиксационной точке (Blickpunkt) сознания (сейчас это назвали бы фокусом сознания — АШ), о всех же остальных — что они лежат в зрительном поле (Blickfeld) сознания. <...>

...зрительное поле можно наглядно представить себе как окружающую фиксационную точку область, которая непрерывно тускнет по направлению к периферии, пока, наконец, не соприкоснется с порогом сознания» (Там же, с. 15).

Этот последний образ срединной точки, окруженной тускнеющим по­лем, сам собой напрашивается, но является не совсем верным, потому что в случае со звуковыми ударами, он является временным, а не пространствен­ным. Это значит, что ряд ударов не проходит перед этим внутренним глазом слева направо, так что попавший в середину отчетлив, а крайние тускнеют. Одного края нет совсем, потому что есть только прошлые удары, и даже настоящий стремительно удаляется в прошлое. Иначе говоря, этот ряд уда­ров начинается прямо в середке и уходит вдаль, будто мы глядим вдоль нити сознания. В этом наблюдении скрываются какие-то указания на природу со­знания, которые Вундт почувствовал и выявил, даже если и не раскрыл полностью. Наверное, психология еще вернется к этой его находке однажды.

Вундт отчетливо различает слуховое восприятие и зрительное, точнее, то, как мы их осознаем, и дает этой способности имя.

«Для центральной части зрительного поля нашего сознания ("зрительное поле" я бы поставил в кавычки, потому что речь идет о "глазе сознания" — АШ), непосредственно прилегающей к внутренней фиксационной точке, давно уже создано под давлением практических потребностей слово, которое принято и в психологии.

Именно: мы называем психический процесс, происходящий при более ясном восприятии ограниченной сравнительно со всем полем сознания области содер­жаний, вниманием.

Поэтому о тех впечатлениях или иных содержаниях, которые в данное мгновение отличаются от остальных содержаний сознания особенной ясностью, мы говорим, что они находятся в фокусе внимания» (Там же, с. 16).

А далее Вундт показывает, что сознание — нечто весьма самостоятель­ное и в корне отличное, точнее, независимое от восприятия. Это как бы шестое чувство, которое можно обнаружить в себе и даже развить простей­шими упражнениями. Думаю, именно это место у Вундта является опровер­жением всех естественнонаучных представлений о сознании. Судите сами, соответствует ли взглядам естественников, считающих, что сознание — это работа нервной системы, если вы вдруг обнаружили, что сознание суще­ствует в вас как некая сущность, пусть и управляемая вами, но могущая глядеть из вас на те же вещи, что разглядывают ваши глаза, совершенно независимо от глаз, каким-то своим зрением!

Основное— Море сознания— Слои философии— Слой 7

Конечно, это не сущность, это нечто, чем вы обладаете, как орудием или органом для видения. Но зачем нужно дублировать все остальные органы чувств? Не является ли сознание тем же самым для души, что и органы восприятия для тела? А пока душа с телом нерасторжима, эти органы вос­приятия накладываются друг на друга, но стоит им хоть немного разъеди­ниться, как мы начинаем рассказывать о видениях и откровениях или рас­крываем «экстрасенсорные способности»...

Это последнее — мои домыслы, мечты о жизни души при жизни тела. Ну а упражнение Вундта я приведу полностью, чтобы вы могли его попро­бовать и так почувствовать собственное сознание в чистом виде, так сказать, «потрогать его руками».

«Если же приучиться направлять свое внимание на различные области зри­тельного поля, в то время как фиксационная точка остается неизменной, то такие опыты покажут, что фиксационная точка внимания и фиксационная точка поля зрения отнюдь не тождественны и при надлежащем упражнении вполне могут отделяться друг от друга, ибо внимание может быть обращено и на так называемую непрямо видимую, то есть находящуюся где-либо в стороне точку.

Отсюда становится в то же время ясным, что отчетливое восприятие в психологическом и отчетливое видение в физиологическом смысле далеко не необходимо совпадают друг с другом.

				t	h	m
		HI	V	X	w	a	s	f
		g	i	с	s	f	P	d	t
Z	г	a	e	n	p	r	h	V	z
г	f	u	с	t	h	f	b	n	d	s
к	h	e	P	n		t	V	b	s	i
п	z		u	с	r	к	m	d	g	n
d	i	n	i	w	QTQ	e	t	V	r	f
	s	a	t	f		b	P	n	к
		m	d	w	С	к	t	g
			P	a	V	e	r
					A

Если, например, фиксировать среднюю букву о в вышеприведенной фигуре, в то время как внимание обращено на лежащую в стороне букву п, то располо­женные вокруг п буквы f g s i воспринимаются отчетливо, тогда как находящи­еся вокруг буквы о буквы h t r n отступают в более темное зрительное поле сознания.

Глава 3. Случайная психология сознания

Нужно только сделать эту таблицу из букв такой величины, чтобы при рассмотрении ее с расстояния в 20—25 см она приблизительно равнялась объему ясного видения» (Там же, с. 18).

В общем, направьте зрение на любую букву таблицы, а потом, удержи­вая его на ней, обратите внутренний взор на любую другую букву, и вы вдруг обнаружите, что ваши глаза и ваше сознание могут смотреть в разных направлениях. Возможно, однажды вам удастся и очнуться в собственном теле, глядящим вниз, в то время как вы смотрите вверх. Во всяком случае, мне такое удавалось и без Вундта, но теперь я понимаю, почему он ушел в конце жизни в науки о духе.

Картина Бундовского творчества, которую я нарисовал, скорее всего, неверна. Предполагаю, что не соответствует действительности и идилличес­кий образ самого Вундта: одержимый фанат естественной Науки вдруг к концу жизни осознает, что утерял возможность спасения, и начинает по­иск души...

Допускаю, что так ничего и не изменилось в железной схеме, заменяв­шей ему душу. Просто Вундт очень плохо издан в России. И я вынужден судить о нем по тем работам, которые доступны. А оказавшееся мне доступ­ным «Введение в психологию» 1911 года всего лишь было издано в 1911 году, а написано гораздо раньше.

Во всяком случае, ученик и ассистент Вундта Освальд Кюльпе в своей посвященной Вундту книге «Очерк психологии» 1893 года исходит именно из понимания сознания этим «Введением», повторяя все положения Вундта. Следовательно, «Введение» в том или ином виде было создано Вундтом до «Очерков психологии» 1895 года, а они никак не позволяют усомниться в его естественнонаучной ориентации. Да и «принцип актуальности души» при таком прочтении оказывается всего лишь утверждением: все, что мы можем рассматривать как содержания сознания под «непредвзятым взгля­дом естественника» превращается в психические процессы — акты души, условно говоря.

И все же, и все же!.. Ведь что-то же не приняли в поисках учителя его ученики, что-то отвергли, как неприемлемое и даже предательство Психо­логии как естественной Науки?! Может быть, и был у него кусочек сердца рядом с пламенным мотором?

Дата добавления: 2015-09-03