Глава 12. Никого. Вокруг Иешуа была лишь только тьма, и он не ощущал тепла Константина и не

Никого. Вокруг Иешуа была лишь только тьма, и он не ощущал тепла Константина и не слышал более его бредни. Механик впал в истерику. Плакать или смеяться? Горевать или радоваться? Однако его преследовало навязчивое чувство, что безумие Франца передается воздушно-капельным путем. И дороги назад уже не было, покинуть корабль равно самоубийству, но сидеть здесь было тоже глупо.

Страшные и безумные мысли переполняли голову парня. Он встал на колени и опустил голову на ладони. Где-то снаружи бегал взбесившийся сержант, и не только он. Он уже убедился, что Тенебрезе Спан не пустует.

Каждую секунду он вспоминал слова старика Юстаса об опасностях этого пролома, и каждый раз впивался ногтями в лицо. Он начинал сравнивать себя с Францем, который добыл кольцо, но застрял здесь на долгие годы и сбрендил, даже подружку себе из местных нашел. Что за перспективы...

Послышались шаги, и Иешуа схватился за пистолет. Но не знал, куда целиться в такой темноте, и решил, что будет стрелять куда-нибудь в сторону двери. Но стоит ли? Убийство преследователя не решит проблему, да и парень перестал уже ориентироваться в пространстве, но оружие не опустил.

Тьма будто играла с ним, рисуя перед глазами пугающие образы и силуэты. Он бросил пушку на пол и заплакал, а вскоре и сам оказался на полу, продолжая пускать слезы свернувшись клубочком.

В голове начали прокручиваться голоса, которые Иешуа стал принимать за реальные. Лай Болта звучал особенно правдоподобно, и парень уже протянул руку, чтобы погладить шелудивого, но коснулся чьей-то лысой головы.

Иешуа тут же вскочил, но ноги потянули его обратно, и он шлепнулся навзничь. Он попытался нащупать пистолет, но под вспотевшую ладонь попалась чья-то большая лапа. Осознав, что совсем спятил, он растянулся на полу и раскинул руки в стороны.

-Иешуа, - раздался во тьме сладкий женский голос, но тот лишь расплылся в улыбке и закатил глаза. - Иешуа, это я, Джесси.

-Я хочу пить, - промямлил парень. Она схватила его за руку и подняла.

-Тебе нужно уходить отсюда, - прошептала она. - Я отвлекла Франца. Унеси скорее это ужасное кольцо.

-Ты все врешь, мадам, - бредил парень. - Прошу, только не ешь меня без соли.

-Черт, - выругалась она. - Я тебя вытащу, я знаю, где выход, он снова открыт.

Эти слова подействовали на механика как хороший шлепок по лицу. Он тут же пришел в себя и прокрутил в голове последние события.

-Где Константин? - спросил он.

-Его публично казнили за убийство предка.

В тело парня уперлось что-то твердое. Он перебрал множество версий, что же это может быть. Это был не ствол, который почти всегда холодный. Это был не член, который почти всегда теплый...да и откуда ему здесь быть. Отрубленный член Иешуа сразу же отклонил, но запомнил как один из вариантов...почему нет?

-Это дневник Франца, который он вел после крушения, - пояснила Джесси. - Сохранилось не многое, но может ты найдешь в них что-нибудь.

Она замолкла и прислушалась к звукам снаружи, а затем схватила парня за вспотевшую ладонь и рванула прочь.

Иешуа еле поспевал за ней, а глаза никак не могли привыкнуть к темноте. Но может это и к лучшему. Легче будет свет переносить. Здравствуй Мистер Падение. Парень споткнулся и два раза кувыркнулся по земле, но моментально поднялся на ноги и побежал дальше. У него снова появилась надежда, а в глазах понемногу начала разгораться Госпожа Алчность. Желания парня были словно страус, которые прячут свои головы в песок, когда грозит опасность, но когда ее нет, они радостно скачут в голове и затуманивают рассудок.

-Все, - простонал Иешуа и рухнул на землю. - Я больше не могу!

-Ну ты и дохляк! - воскликнула Джесси и водрузила его тушу себе на плечи. - И почему люди Поднебесья такие слабые?

-Все потому, что на нас много одежды.

«Свежий воздух, наконец-то», - подумал Иешуа оказавшись на поверхности. Он не имел ни малейшего понятия о том, где находится, и куда следует идти. Он просто поплелся в неизвестном направлении, вооруженный одной лишь книгой. Но кто знает, может этот дневник самое страшное оружие? А может и просто бредни спятившего сержанта.

Ближе к рассвету парень без сил лег в траву и отключился, чувствуя, что шмякнулся грудью на свежую кучу. Как же ему хотелось проснуться на свалке в Фогсбурге, в своей хижине. Выйти на прогулку с верным псом и вечером предаться утехам с Евой, но сквозь сон он ощущал, как кольцо обременяет его ослабевшую руку. Еще прохладный утренний ветер раскрыл книгу, перебирая страницы одна за другой. Шелест сухих страниц убаюкивал Иешуа и напоминал, что он еще жив.

Он стоял на маленьком островке посреди бескрайнего болота. Топь окружала его и подбиралась все ближе. На других островках догорал уже обугленные деревья. Он хотел перебраться на них, но они были так далеко.

В голове промелькнула мысль «Я смогу», но кольцо будто прибавило в весе и сказало «Не сможешь». На соседней земляной насыпи стояла Ева с распростертыми объятиями. «Прыгай!» - кричала она ему, но тот не решался даже шага сделать, а трясина подбиралась все ближе.

Времени было все меньше. Иешуа хотел снять обременяющий перстень и бросить девушке, чтобы не терять свою настоящую цель. Но оно не поддавалось. Он плюнул на палец и снова потянул, но все тщетно. Со злости он начал тянуть со всей силы. Его палец стал напоминать большую вытянутую гематому, конец которой заканчивался поломанным ногтем.

Тогда Иешуа вцепился в него зубами, разрывая тонкую плоть и ломая хрупкую косточку. По щеке его скатилась одинокая слеза боли. Он наконец оторвал палец. Безумный смех одолел его, когда он глядел на беспалую окровавленную кисть. Он уже хотел бросить палец с кольцом Еве, но ее там не оказалось. На том островке стоял большой Черный Бегемот и глядел на него маленькими блестящими глазками. Он открыл большую пасть, мол бросай сюда.

Иешуа улыбнулся и покачал головой. Бегемот гневно взревел и затопал короткими ножками. Парень сделал шаг назад, ступая прямо в трясину. Напоследок он показал Бегемоту средний палец, продолжая широко улыбаться.

Черный Бегемот прыгнул в топь, но тут же погряз в ней по самую шею, без возможности выбраться. Иешуа медленно погружался на дно болота, но даже и не думал отдать перстень зверю. Чем глубже утопал механик, тем громче ревел Бегемот. «Хрен тебе!» - задорно кричал Иешуа Бегемоту, который бесполезно вертелся в трясине, но не тонул, словно достиг дна.

Парень утоп по шею и на секунду устремил свой взгляд в небо. Оно было белоснежным. Ни облачка, ни тучки, словно чистый белый лист. Через мгновение Иешуа смотрел в небо сквозь серую трясину, но продолжал улыбаться...

Парень проснулся в холодном поту, когда в небе уже ярко светил Аструм. Он лежал на том же месте, куда и свалился сегодня утром. Перед его глазами прополз большой рогатый жук, который так напоминал Бегемота из сновидения. «Черный Бегемот?!» - вскричал Иешуа и проверил, на месте ли кольцо, и цел ли палец. Он облегченно вздохнул и уселся на траву.

-Плохие сны, да? - раздался голос. Иешуа всполошился и замотал головой по сторонам. Среди огромных древесных корней сидел старичок, закутанный в темно-зеленую ткань. Он улыбался и не сводил глаз с парня. В руках его не было оружия, лишь тот дневник, который отдала механику Джесси. С головы старца свисали длинные вьющиеся седые волосы. Густая борода напоминала наполнитель для плюшевых игрушек. Добродушное смуглое лицо было похоже на скукоженный чернослив.

Некоторое время парень молчал, разглядывая улыбчивого старца и переваривая десятки противоречивых мыслей, которые порой граничили с реальностью, и даже пересекали ее, заходя далеко за границы здравого смысла.

-Я уже умер? - спросил парень. - Хотя дерьмо на моей груди выглядит вполне реально.

-Если ты умер, то я тоже мертв, - с улыбкой ответил старик. - Если ты жив, то я тоже жив. Иначе мы бы не встретились.

-Говоришь загадками, - сказал Иешуа. - Ты чертовски похож на какого-то монаха.

-Загадками? - спросил старик не стирая улыбки. Он встал и, ступая босыми ногами по древесным корням, приблизился к Иешуа. - Все в мире слишком тяжело понять, а с другой стороны все очень просто и понятно.

-Это все очень здорово, - промолвил парень. - Где я?

-Ты там, куда пришел, - старик все еще улыбался. Иешуа подумал, что он пьян или под кайфом, но его ясный взгляд говорил о таком же ясном разуме. Старик вручил ему дневник и присел около него, подбирая под себя ноги.

-Откуда ты? - спросил механик прижимая к животу книгу.

-Неважно, - ответил тот. Говорил он медленно, чувственно и членораздельно. - С востока или запада, с севера или юга, снизу или сверху, справа или слева, значения не имеет. Мы все люди, один народ, но эта разобщенность всегда печалила меня. Люди делят себя на западных и восточных, а потом убивают друг друга.

-Я вижу, ты большой любитель пожаловаться, - съязвил Иешуа. - Если бы в этом лесу была жалобная книга, то бы был основным ее пользователем.

-Чувство юмора тебе не чуждо, парень, - промолвил старец.

-Ладно, хорошо, - парень почесал голову и встал. - Как выбраться отсюда?

-Это зависит от того, куда тебя нужно.

-На запад, - ответил Иешуа.

-В таком случае иди на запад, - старик снова расплылся в улыбке. Парень ударил себя в лоб ладонью от досады и хотел уйти прочь от спятившего старика, но тот его остановил. - Тебя терзают кошмары, путник, - старец стер улыбку с лица и усадил парня обратно. - Ты можешь уйти, но они тебя не отпустят до тех пор, пока ты сам от них не избавишься.

Он знал, что бьет парня по его слабым местам. Он чувствовал тревогу в его сердце, но ярче всего она отражалась в его глазах. Эта тревога словно птица в неволе билась в его изумрудной радужке.

У Иешуа задрожали поджилки. Он вновь впал в истерику, а затем рассказал старцу свою историю начиная с самого рождения. Тот молча слушал, не перебивая, и понимающе кивал головой.

В конце повествования старец снял с пальца механика перстень и встал с травы. Не ходил взад и вперед не говоря ни слова, но вскоре вынес вердикт:

-Эта вещь источник твоих проблем, - сказал он вертя кольцо на мизинце. - Тебе нужно покончить со своей алчностью и избавиться от этой безделушке.

-Я жизнью рисковал ради нее, понимаешь?! - сорвался на крик Иешуа.

-Прочти дневник, который ты принес, и тогда ты поймешь, к чему она тебя приведет, - заключил старец.

-Франц не смог выбраться, а я тут, на поверхности!

-Вопрос не в том, выбрался он или нет. Вопрос в том, пытался ли он? Да, ты сбежал с этим кольцом, но лучше тебе от этого не стало. Если тебе не под силу избавиться от него, то это сделаю я, - старик положил перстень себе на язык и спрятал во рту, а затем сглотнул. На его лице снова появилась улыбка. - Теперь ты можешь покинуть меня и вернуться к своей прежней жизни.

-Какой жизни? Я все потерял...совсем. Да и куда я пойду...один Бог знает, где я, - парень поник головой и тихо заплакал.

-Тогда можешь оставаться, пока не решишься начать новую, - произнес старец и похлопал его по плечу. - Я помогу тебе избавиться от этим мерзких мыслей. Я очищу твое сознание...посредством медитации, и научу сосуществовать с этим миром в гармонии.

-О, Боже...хорошо, - посмеялся сквозь слезы парень. - Где ты живешь?

-Везде...

Ночь была светлой, но чертовски холодной. Иешуа отлучился от спящего наставника и принялся метаться по лесу, заглядывая под каждое дерево и куст. «Где этот черт оставил кучу?» - спрашивал себя он. - «Неужели он думает, что я просто возьму и упущу то, из-за чего погибло столько людей? То, из-за чего я чуть концы не отдал?».

Он присел под деревом, чтобы перевести дух и открыл дневник сержанта, с которым он более не расставался.

15 января, 2509 год. Я торчу тут больше месяца, и все чаще мне приходят на ум мысли о том, что я зря согласился на такое. Что из этого вытекло? Да ни черта хорошего!

19 марта, 2509 год. Сегодня я попытался покончить с собой...и струсил...но трусость ли это или смелость? Жизнь в этом сущем аду можно обозвать только смелостью.

13 декабря, 2512 год. Черный Бегемот. Он является мне во сне каждый день. Я боюсь засыпать, лишь бы не видеть эту тварь.

6 июня, 2512 год. Черный Бегемот. А бегемот ли он вообще? Может это самка? Может это гиппопотам? У него смешной хвостик...

7 сентября, 2517 год. Черный Бегемот...Черный Бегемот...Черный Бегемот...черныйбегемот...черныйбегемот...черныйбегемотчерныйбегемот...

Парень начал вспоминать сон, который он запомнил до мельчайших деталей. Он отбросил более не нужную книгу в кусты, откуда тут же раздался неприятный звук, который ассоциируется только с одной вещью, а вскоре последовал и характерный запах.

Иешуа почти бесшумно подкрался и раздвинул кусты руками. Дневник Франца шмякнулся прямо в свежую кучу фекалий. Парню казалось, что его нынешняя жизнь как эта куча: большая, но мерзкая, пахучая, но продукт чего-то хорошего. Казалось еще вчера он курил сигарету лежа на постели, трахал Еву, и вообще был всем доволен, а сегодня он копается в чужом дерьме где-то на востоке.

Со стороны это выглядело так, будто маленький мальчик вскрывает свои новогодние подарки около елки. И, о счастье, в подарочной упаковке он находит вожделенную безделушку, которая обошлась родителям так дорого, лишь бы дитя было довольно.

-Ради вещи, которая ломает твою судьбу ты готов копошиться в чужом дерьме, - разочарованно промолвил старик. - Отдай кольцо мне, парень.

Иешуа стыдливо опустил глаза и вложил грязный перстень в ладонь наставника. Тот не долго думая запустил его так далеко, что оно, наверное, перелетело горы и долетело до самого Фогсбурга, а может дальше.

Они так и не узнали имен друг друга. Они просто учились покорять природу и быть сильнее ее, но жить в согласии с ней. Они просто учились контролировать свои эмоции и мысли. Они просто жили...

Горящие здания, разрушенные стены, уже обугленная свалка и две тысячи машин, вершащие геноцид. Тела горожан заменяли брусчатку, а городской сток окрасился в красный. Фогсбург еще не пал, и не падет, пока Кесарь не испустит дух.

Выжившие горожане прятались в барах и тавернах, в которых провели треть своей короткой жизни. Но как только туда врывались машины по улице разносились вопли, но через несколько минут смолкали.

Военные были бессильны. Они жертвовали более пятидесяти человек на уничтожение одной Механической Леди, которые гурьбой врывались в ряды противника, разрывали их пополам и изрыгали пламя. Табельные сабли офицеров звонко обламывались о крепкие корпуса Леди, которые с пронзительным хрустом проламывали черепа недругов.

Ева прогулочным шагом ступала по скольким трупам направляясь в ратушу. Пробегающая мимо Механическая Леди остановилась, чтобы поприветствовать своего лидера. Ни одна из машин не попала в городской холл, как и было запрограммировано. На лестнице у главного входа расположились все члены Военного Совета, включая полковника Нагасаву, который клялся генералу Вачовски, что сможет защитить город.

Девушка подняла с земли блестящую саблю и поднялась к дверям, попутно заглядывая в безжизненные физиономии главных военачальников Фогсбурга.

Она заперла входные двери и зашагала к лифту. Ее шаги раздавались эхом в пустом зале. Не было уже тех изысканных картин на стенах, были лишь их светлые отпечатки. Мародеры не побоялись ворваться с ратушу, когда тревожное сообщение подняло на уши город.

Обстановка уже не была такой торжественной, напротив, она была совершенно мертвой. Ни единого звука. В такой тишине и сходят с ума.

Ева нажала на кнопку и зашла в лифт. Задорная музыка в тесном помещении должна была расслабить и заставить отвлечься, но девушку она скорее угнетала, отчего она еще сильнее сжала рукоять сабли.

Двери закрылись и лифт рванул вверх. Через секунду она уже шагала по коридору прямо в кабинет отца. Люстры проливали тусклый свет на помещение, не пострадавшее от грабителей. Портреты семьи Хаммербэк грозно смотрели на Еву всю дорогу, сопровождая ее своим масляным взглядом.

В конце коридора девушка увидела свой портрет. И черт знает, когда она успела побыть моделью местного художника-портретиста. Слева от ее изображения висел портрет Кесаря. Наигранная улыбка на еще молодом лице, а яркие зеленые глаза словно вводили в транс смотрящего в них. И трудно переоценить художника: даже нарисованные маслом глаза излучают безумие, а если приглядеться, то можно увидеть отражение самого портретиста.

Внезапный кашель снова поставил Еву на колени. Крупные куски мокроты заполняли ротовую полость, откуда они отправлялись прямо на дорогой ажурный ковер, оставляя во рту девушки солоноватый привкус слизи.

Ощущение, будто несколько крыс когтями дерут легкие изнутри и вытягивают из бронхов новую порцию густой зеленой мокроты, которая вновь попадала на отцовский ковер, создавая густую кашицу поверх ворса.

Ева поднялась на ноги и утерла остатки слизи с побледневших губ. Она крепко сжала рукоять клинка и выбила ногой дверь в кабинет. Никого. На рабочем месте отца стояла бутылка его любимого портвейна, на дне которой болтались остатки напитка. В пепельнице еще тлела недокуренная сигарета.

Дальнее окно было настежь открыто. В кабинет врывался тонкий запах обугленных горожан, который походил скорее на сгоревшее барбекю, завернутое в тряпки. Около окна на полу сидел длинноволосый мужчина в шерстяном свитере. Он до последнего не замечал девушку, или не хотел замечать.

Двери позади нее захлопнулись сами собой, а человек у окна все не двигался. Ева сделала три шага. Он даже не пошевельнулся. Она сделала еще пять шагов и остановилась.

-Подойди, - громко сказал мужчина у окна. Ева нахмурилась и приблизилась к нему. Перед незнакомцем стоял маленький столик с двумя полными чашками, с которых поднималась струйка пара, а по его левую руку лежала темно-зеленая катана. - Убери оружие и сядь передо мной, - сказал он не оборачиваясь. На тот ли этаж вообще поднялась девушка? Кажется, да. Не ошиблась ли она кабинетом? Кажется, нет. - Прояви уважение, женщина, и сядь.

Она села напротив незнакомца в свитере и положила саблю рядом с собой. Некоторое время она ворочалась и никак не могла найти удобную позу. Незнакомец спокойно глядел на девушку, а затем указал ладонью на чашку.

-Это чай, - промолвил тот. - Не бойтесь, не отравлен. Я предпочитаю честную схватку.

-А ты, наверное, очередной генерал на побегушках? - съязвила Ева делая глоток горячего чая.

-Мое имя Йато Ямамото, - представился он. - И я тот, кто убьет вас сегодня, - он говорил совершенно спокойно. Без насмешки, без злости, без дрожи в голосе. Йато не спеша пил своей чай и изредка поглядывал на часы с кукушкой, стоящие у стены. - Как тебе чай?

-Горький, - проворчала Ева. - Еще и без сахара.

-Вижу вы не ценитель, - вздохнул он. - Вскоре мы проверим, чем вы лучше владеете. Умением пить чай, своим языком или оружием. Однако, первые два пункта вы уже завалили.

-Думаю третий пункт окупит все остальные, - наигранно улыбнулась девушка.

-Полностью с вами согласен, - вежливо ответил Йато.

С каждым глотком Ева прокручивала в голове одно из событий в своей жизни, начиная с побега Иешуа. Особенно часто она вспоминала напутствие Туза об Йато Ямамото. Но тот совсем не выглядел как профессиональный убийца. Чего только стоит его мешковатый шерстяной свитер, скрывающий, судя по всему, неимоверную худобу. А руки убийцы были действительно костлявые. Было видно каждую набухшую жилку и каждое сухожилие, а пальцы его напоминали паучьи лапки, которыми он изящно обхватывал горячую чашку.

-Все таки зря вы так с отцом, - говорил между делом Йато.

-Мне кажется, подобные вещи не должны касаться телохранителя, - возмущенно процедила Ева и поставила пустую чашку на столик.

-Вы правы, я забываюсь, - кивнул он и сделал последний глоток. - Моя задача убирать тех, кто осмелиться покуситься на жизнь господина.

-Я бы послала к черту такого господина, - проворчала Ева.

-Господи не выбирают. Моя семья много веков служит вашей семье...что-то мы заговорились, - вздохнул Йато и глянул на часы. - Начнем.

Они синхронно поднялись со своих мест с оружием в руках и заняли свои позиции напротив друг друга около соседнего окна.

Ямамото обнажил меч и отбросил зеленые ножны в сторону. Он занял крайне необычную стойку. Левая нога, стоящая впереди, опиралась на носок, а права чуть согнута. Он выставил левую руку вперед и, держа катану в правой руке, поднял над головой горизонтально так, что острие почти касалось пальцев левой руки, словно дуга, проходящая над головой.

Ева неуверенно отставила левую ногу назад и обхватила рукоять клинка двумя руками. Она держала холодное оружие впервые, и понятия не имела, как атаковать, как защищаться. Но Туз что-то говорил о шансе. Так вот, девушка сейчас полагалась лишь на этот шанс. Может стоит опустить оружие?

-Защищайтесь! - крикнул Йато и кинулся в атаку. Удар. Ева лежала на полу с клинком в правой груди. Кровь активно расползалась по одежде словно пятно нефти по воде. Во рту появился характерный привкус, губы задрожали. Йато схватил рукоять катаны и выдернул клинок из тела девушки. Он склонился над ней и широко улыбнулся.

-Я беру свои слова обратно, - говорил Ямамото. - Чай вы пьете лучше, чем сражаетесь. Для меня было честью стоять против вас.

-Йато! - в кабинете появился Кесарь и направился к умирающей дочери. - Оставь ее.

-Слушаюсь, господин...- он повернулся к мэру и в ту же секунду почувствовал острую боль. Воспользовавшись моментом, Ева вынула заколку из волос и вонзила ее в шею телохранителя. Кровь брызнула на лицо довольной девушки. Йато рухнул рядом с ней. Кесарь разразился смехом и зааплодировал. -Ты уничтожила меня, - хрипел Ямамото. - Не но победила...

Хаммербэк взял со стола остатки портвейна и вразвалочку подошел к Еве. Он долго смотрел в ее влажные от слез глаза и улыбался, словно умилялся маленькому ребенку.

Кесарь откупорил бутылку и вылил все до последней капли на смертельную рану дочери. Она скрючилась от боли не проронив ни слова, ни звука.

-У тебя было все, - твердил Кесарь. - У тебя было положение, был любящий отец, был дом, и что ты сделала? Уничтожила город, уничтожила Военный Совет и убила последнего наемника из рода Ямамото, но я жив, Ева, а ты уже нет...но ты выносливая, как и твоя мать, она умирала долго. Я вижу ты освоила ее приемы, но какой теперь в этом смысл, если ты истекаешь кровью на ковре, который стоит дороже, чем вся твоя жизнь, - Кесарь взглянул на часы. - Нам с Юстасом пора идти. Всего хорошего. Да хранит тебя Черный Бегемот.

-Какой еще бегемот? - через силу спросила Ева.

-Черный Бегемот, - повторил Кесарь. - Хранитель нашего рода, неподвластный никому, кроме нас. Ты бы и это знала, если бы выбрала правильный путь.

Кесарь вышел из кабинета, заперев за собой двери. Снова наступила тишина, лишь часовые стрелки тихо стучали. Ева с трудом поднялась на ноги и, еле-еле переставляя ноги, направилась к софе. В ее умирающем сознании она казалась единственным оплотом спасения.

Девушку рухнула на мягкую обивку. Боль внезапно прошла, но кровь не останавливалась, а тело все слабело. Она вспомнила последние слова отца.

Полночь. Часы принялись звонко отмерять двенадцать ударов. Пространство вокруг нее исказилось. Ева сидела на большом Черном Бегемоте и ехала на нем по дороге к свету. Повсюду были лишь болота. На маленьком островке дремал Иешуа, положив под голову ладони. Ева пустила одинокую слезу и устремилась вдаль по дороге.

Дата добавления: 2015-09-03