Песнь. 457-465 Г. Г. От возвращения Нолдор в белерианд 4 страница

· Что же... Пусть так. Хорошо хоть, что мы дома. Здесь - Дориат. Сюда злу не проникнуть...

· Оно уже проникло сюда, Лютиэнь. Зло - это я. Из-за меня Тингол возжелал Сильмарилла. Вы жили и жили бы себе за колдовской стеной в своем мире. А теперь я навлек на вас гнев Врага и Жестокого.

· Нет, нет! Это все его страшные глаза, его омерзительное, уродливое лицо, это все его черные заклятия...

· Нет, Лютиэнь. Он не уродлив. Он устрашающе красив, но это чужая красота, опасная для нас - ибо нам не понять ее. И его. А ему - нас. Никогда. Белое и Черное рвутся по живому, и от того все зло, - бессмысленно-раздумчиво промолвил он, сам не понимая своих слов.

· Берен... что с тобой? - в ужасе прошептала Лютиэнь.

· А? - очнулся он. И вдруг закричал:

· Да не верь, не верь мне, я же люблю тебя, превыше всего - ты, ты,

Тинувиэль! Пусть презирают меня, пусть я умру, пусть ты забудешь меня - я люблю тебя. Ты уйдешь в блистательный Валинор, там королевой королев станешь, забудешь меня, я - уйду во Тьму, но я люблю тебя...

...Эльфы - стражи границы Дориата - набрели на них через два дня. И, словно лавина, прокатилась по всему Дориату весть о возвращении, и неправдоподобные слухи об их деяниях, что приходили из внешнего мира, стали явью.

Они - в лохмотьях - стояли среди толпы царедворцев, как возвратившиеся из изгнания короли, и придворные Тингола с благоговейным почтением смотрели на них. А Берен ныне смотрел на Тингола с жалостью. «Ты дитя, король. Тысячелетнее дитя. Ты сидишь в садике под присмотром нянюшек и требуешь дорогих игрушек... И не знаешь, что за дверьми теплого дома мрак и холод. А играешь-то ты живыми существами, король... Двух королей видел я. Один умер за меня, другой послал меня на смерть. Отец той, что я люблю...»

· Государь, прими свою дочь. Против твоей воли ушла она - по твоей воле снова здесь. Клянусь честью своей, чистой ушла она и чистой возвращается.

Берен подвел Лютиэнь к отцу и отступил на несколько шагов, готовый уйти совсем.

· Постой! - неверным голосом промолвил король. - Постой... а то, о чем был уговор?

Берен стиснул зубы. «И сейчас он думает об игрушке...»

· Я добыл камушек для тебя, - насмешливо процедил он. Он не понял, вспыхнув гневом, что король просто растерян и не знает, что говорить.

· И... где?

· Он и ныне в моей руке, - зло усмехнулся Берен. Он повернулся и протянул к королю обе руки. Медленно разжал левую руку - пустую. А что было с правой, видели все. Шепот пробежал по толпе. Тингол внезапно выпрямился и голос его зазвучал по-прежнему - громко и внушительно.

· Я принимаю выкуп, Берен, сын Бараира! Отныне Лютиэнь - твоя нареченная. Отныне ты - мой сын. Да будет так...

Голос короля упал и сам он как-то сник. Он понимал - судьба одолела его. «Пусть. Зато Лютиэнь останется со мной. И Берен, кем бы ни был он - достойнее любого Эльфийского владыки. Будь что будет... Когда он умрет - похороним его по-королевски. А дочь... что ж, утешится когда-нибудь...»

Все понимали мысли короля. Берен тоже.

...Он стонал и вскрикивал во сне, и Лютиэнь чувствовала - что-то творится с ее мужем, что-то мучает его. Однажды, проснувшись вдруг среди ночи, она увидела, что Берен, приподнявшись, напряженно смотрит в раскрытое окно. Он не повернулся к ней, отвечая на ее безмолвный вопрос.

· Судьба приближается.

Она не поняла.

· Прислушайся - как тревожно дышит ночь. Луна в крови, и соловьи хрипят, а не поют. Душно... Гроза надвигается на Дориат...

Он повернулся к жене. Лицо его было каким-то незнакомым, пугающе-вдохновенным, как у сумасшедших пророков, что бродят среди людей. Он медленно провел рукой по ее волосам и вдруг крепко прижал ее к себе, словно прощаясь.

· Я прикоснулся к проклятому камню. Судьба проснулась и идет за мной.

Какое-то непонятное мне зло разбудил я. Может, не за мою вину камень жаждет мести, но разбудил ее я. И зло идет за мной в Дориат...

· Это только дурной сон, - попыталась успокоить его Лютиэнь.

· Да, это сон. И скоро я проснусь. Во сне я слышал грозную Песнь, и сейчас ее отзвуки везде... - как в бреду говорил он. - Я должен остановить зло. Моей судьбе соперник лишь я сам...

Они больше не спали той ночью. А утром пришла весть о том, что Кархарот ворвался в Дориат. И Берен сказал:

· Вот оно. И чары Мелиан теперь не удержат моей судьбы. Она сильнее...

...Кто не слышал о Великой Охоте? Кто не знает знаменитой песни Даэрона? Кто не помнит о последнем бое Берена?..

Берен умирал, истекая кровью, на руках у Тингола. Король не хотел терять Смертного, которого уже успел полюбить. Но Берен понимал, что все кончено, и знал почему-то, что и волколак тоже не переживет его. Сильмарил стал злой судьбой для обоих.

И вот - Маблунг вложил Сильмарилл в уцелевшую руку Берена. Странное чувство охватило его. Словно все неукротимое неистовство камня вливалось в него, но это было уже неважно - он умирал и не мог принести зла никому. Сильмарилл был укрощен кровью человека. Теперь в нем не было мести. Теперь он мог отдать его. Он протянул камень Тинголу.

· Возьми его, король. Ты получил свой выкуп, отец. А моя судьба получила свой выкуп - меня.

И когда Тингол взял камень, показалось ему, что кровь в горсти его, и тусклым стеклом плавает в ней Сильмарилл. Берен больше не говорил ничего. И, глядя на камень, подумал Тингол - скорбь и память...

И пел Даэрон о том, как в последний раз посмотрели друг другу в глаза Берен и Лютиэнь, и как упала она на зеленый холм, словно подсеченный косой цветок... И ушел из Дориата Даэрон, и никто больше не видел его.

А Тингол никак не мог поверить в то, что их больше нет. И долго не позволял он похоронить тела своей дочери и зятя, и чары Мелиан хранили их от тления, и казалось - они спят...

У Элдар и Людей разные пути. Даже смерть не соединяет их, и в обители Мандоса разные отведены им чертоги. И Намо, Повелитель Мертвых, Владыка Судеб, не волен в судьбах Людей, хотя судить Элдар ему дано. Он знал все. Он помнил все. Он имел право решать. Никто никогда не смел нарушить его запрет и его волю. И только Лютиэнь одна отважилась уйти из Эльфийских Покоев и без зова предстать перед троном Намо.

· Кто ты? - сурово спросил Владыка Судеб. - Как посмела ты прийти без зова?

И ответила Лютиэнь:

· Владыка Судеб... Я пришла петь перед тобой... Как поют менестрели

Средиземья...

Намо вздрогнул. Он знал, кому и когда были сказаны эти слова, и что случилось потом. Но он не успел сделать ничего - Лютиэнь запела.

Она пела, обняв колени Намо, пела, заливаясь слезами, и Намо изумлялся - неужели она еще не умерла, ведь она плачет - тогда откуда она здесь? Почему?

Пела Лютиэнь, и слышал он в песне ее то, чего не было в Музыке Творения, чего не видел Илуватар, - чего не видел никто из них, разве что Мелькор. И летели ввысь, сплетаясь, мелодии Элдар и Людей, и видел, как, соединяясь, Черное и Белое порождают великую Красоту, и понял - эту Песнь он не посмеет нарушить никогда, ибо так должно быть....

· Чего просишь ты, прекрасное дитя?

· Не разлучай меня с тем, кого я люблю, Владыка Судеб, сжалься, ведь я знаю - ты справедлив...

«И та, что была казнена, просила меня о том же. Отблеск Камня на обеих... Но что же вы сделали! И ни осудить, ни простить не могу...»

«Прости их, брат, - услышал он в душе скорбный тихий голос. - Своей болью они заплатили за все... Прости их...»

Намо склонил голову. Он вызвал одного из своих учеников.

· Приведи Берена. Если он еще не ушел...

· Нет, о великий! Он не мог уйти, он обещал ждать меня...

«Я подожду тебя», - из окровавленных уст... Как похоже на - тех...

Они ничего не говорили - просто стояли, обнявшись, и слезы катились

по их лицам. Намо молчал. И, наконец, после долгого раздумья, заговорил он:

· Ныне должен изречь я вашу судьбу. Я даю вам выбор. Лютиэнь, ты можешь в Валиноре жить в чести и славе, и брат мой Ирмо исцелит твое сердце. Но Берена ты забудешь. Ему идти путем людей, и я не властен над ним. Или ты станешь смертной, и испытаешь старость и смерть, но уйдешь из Арды вместе с ним...

· Я выбираю второе! - крикнула она, не дав ему договорить, словно испугавшись, что Намо передумает.

· Тогда слушайте - никто из Смертных еще не возвращался в мир из моих чертогов. И если вы вернетесь - нарушатся судьбы Арды. Потому - ни одному из живущих, будь то Эльф или человек, вы не расскажете о том, что узнали здесь. Вы пойдете по земле, не зная голода и жажды, и настанет час, когда вы найдете землю, где вам жить. Судьба сама приведет вас туда. И вы не покинете ее. Отныне, ваша жизнь - друг в друге. Судьба ваша отныне вне судеб Арды, и не вам их менять. Я сказал - так будет.

И стало так - по воле Владыки Судеб. И Сильмарилл, искупленный их болью и кровью, не погиб в море или в огне земли, а светит ныне Памятью в ночном небе. Правда, для всех эта память разная...

467-70 ГОДЫ I ЭПОХИ

Из «дневника» Майдроса:

...Сильмарилл в Дориате. И принес его человек. Я должен убить его. Сильмарилл - наше достояние. Но ничего - я подожду. Главное - Враг уязвим, даже в своем оплоте! Это шанс. И если мне удастся объединить Элдар... Может, тогда я смогу вернуть корону Нолдор роду Феанаро...

Дата добавления: 2015-09-03