Сад скорби

Бровчено Роман, 19 лет.

Телефон – 89272165367.

Сад скорби

Я залёг в бывший замаскированным окоп. Как же глупо, как глупо! Я прямо как солдат, хотя у нас не война. По крайней мере, не в обычном смысле. Я огляделся. Никого. Жаль, в ночи нельзя пустить огня, иначе затеи смысл потерян будет. Бинокль с копчёными стёклами мало что даст.

Перед выходом на задание каждому из нас выдали по три единицы оружия: усиленная пневматическая винтовка, травматический пистолет и боевой автоматический. Ракетница, к моему счастью, сразу лежала в яме. Только не заснуть!

Редкая трава никак не может мне помешать оглядывать окрестности, на всё же, когда подул несильный ветер, я заметил в очередной раз, как же её здесь мало. Твоя жизнь здесь им невыгодна. Вот тебя и убивают, я здесь ТЕБЯ защищаю!

Глупо, до ужаса глупо убить кого-то или погибнуть самому здесь. В ссоре из-за мёртвых. Это последняя смерть, которой я бы хотел. Тем не менее…

И тут меня передёрнуло. Просто страшно передёрнуло от осознания того, в чём я лежу. Подо мной – миллионы трупов. Я весь в них, только глаза выглядывают. Миллионы жизней взывают ко мне оттуда, зовя к себе. Я увидел, как из земли вышел крепкий старик, ещё далеко не дряхлый, но, если бы я его видел, то сказал бы, что уже седой. Чуть поодаль, метрах в пяти от него, встал молодой человек. Молодой-молодой, лет восемнадцати.

Его лицо обернулось ко мне, и я, не факт, что слыша его, услышал его слова.

- Ияко… Ияко… Где мы?

Кто она такая, эта Ияко? Почему этот юноша погиб? Несчастная любовь или, может, они вместе попали…

Так я пролежал час. Здесь более, чем страшно. Как я выдержал первую свою ночь – не знаю. Я вгляделся в лесополосу, отгораживающую Сад от внешних территорий.

Разбудил меня вой взлетающей ракеты кого-то из моих товарищей справа, метров через пятьсот. Чёрт, второй уже раз я здесь заснул. Идиот!

- Ладно, уже не важно. – меня настолько прижёг стыд, что удержать в себе его стало просто невозможно. Плохой я караульный, ёшкин лапоть…

Я спохватился, взял винтовку. Оптика позволила увидеть, что там. А там, пока я пускал слюни в землю, разгорался конфликт. Хлопки выстрелов, ругань – в ночи звуки разносятся быстро. Я тоже должен поучаствовать. Поймав на мушку одного, я выстрелил целой очередью из пневматики. Всерьёз я, всё-таки, не рассчитывал нанести ущерб, но мёдом жизнь нападающим казаться не должна.

Однако нет, он упал под ударами десятиграммовых тел, пущенных мной. Очередь в спину… Он поднялся очень тяжело, держась за рёбра. Но не этим должна быть занята моя голова. Эти клеветники должны остаться все до единого здесь, у нас должно быть доказательство для общественности, что эти святоши…

Рядом со мной что-то зашипело и мир заволокло.

Ещё трое поднялись с земли. Три бесплотные фигуры продолжили патрулировать вместо нас. А я так и остался лежать, связанный по рукам и ногам, лицом вниз. Хоть я и вижу всё, я осознаю, что я, сам я, лежу там, в яме.

Трое, мужчина средних лет, девочка и молодой мужчина прошли мимо, разве что поглядев в мою сторону. Мне полегчало. Они сделали дугу, осмотрев землю, и удалились вглубь Сада. Но ни разу на моей памяти мёртвые не оставляли меня одного. Не во мне дело, во владениях. И, как и мы, они продолжали стражу места, столь значимого для них.

Откуда-то должны появиться новые. Один, одна или несколько. Моё сердце в земле забилось чаще. Только не подо мной!

Но уже поздно. Они не понимают нашего языка. Им неважен я. Холод прошёл в мой живот, как некогда жар любви. Я не смог закричать, ведь я парализован.

Мои глаза просто открылись. Первое, что я увидел – свои стремительно приближающиеся колени. Руки стиснули живот, пытаясь защитить и согреть.

Уже рассвело. Медточка. На соседней койке справа развалился Тьяден. Гипс на руке, повязки по всему телу. Выкарабкается, куда ж денется. Его прожорливость компенсируется быстрой поправкой. Царапина – и на следующий день от неё ни следа. Порезанный палец – через два часа кровь не идёт. Вот поэтому он всегда и попадал в разного рода ситуации, не боясь долгих мучений. Как и этой ночью. Кажется, это на него напали сегодня.

Владелец левой от меня кровати уже освободил помещение. Но, судя по противно-зелёной электронной книге, которая осталась лежать на тумбочке, это был Халик. Гард Халик. Не выношу его иногда, просто потому, что он, считая себя особо начитанным, плюётся цитатами, которые оскорбляют. При это м утверждая, что образованный человек понял бы его. Видимо, эта ночь была лёгкой для него, раз он смог выйти отсюда.

Я? Я же… Просто… Да вообще без внешних повреждений. Но вот самочувствие…

- Пчху!

- Молодец, ха-ха, молодец! – кто-то меня поддержал через несколько кроватей. Проклятый газ! Не вижу, кто! Да и чёрт с ним. Я всего лишь улыбнулся. в ту сторону. Мой чих взбодрил меня, даже в голове прояснилось. Я уверенно, даже как-то показно встал. Ну и холодина тут по утрам, конечно. Я вприпрыжку выбежал из здания…

Каких ещё цветов на земле тут не хватает? Красный, зелёный, белый, жёлтый… Ах да, чёрного. Угу, правильно. Вот только поэтому мы и здесь. Вдали туман. При большом желании можно найти очертания людей. Отлично. Мне нравится такая возможность – видеть бесплотные фигуры днём.

- Как ты? – Аркх тронул меня за плечо.

- Нормально.

- Что произошло?

- Бросили газовую. Нервно-паралитическую, видимо. А ты?

Аркх закурил сигару. Не знаю, что на него нашло в то утро, полгода назад, когда он вышел гулять в пиджаке, прилизанной головой и сигарой. Что-то не то, и он уже начинает действовать мне на нервы своим продолговатым предметом во рту. Пижон…

- В плечо попали. – он показал его, замотанное, из-под куртки.

Мы помолчали.

- Погибшие есть, не знаешь? – этот вопрос меня очень обеспокоил после первой же ночи, проведённой здесь, неделю назад. А насколько здесь опасно?

- Не слышал пока.

Никаких построений, никаких отчётов – мы не солдаты, мы – дружина, охранная. Никаких маршей. Но отчитывать нас всё рано нужно. Вот и я получил оплеуху.

- Опять заснул?! Ты понимаешь, что, если бы они были намерены убивать, то ты бы просто погиб?! И ты подставил бы других, своих друзей! Как на тебя после этого можно рассчитывать?

Я посмотрел на отчитывающего меня Дзуго. Да, я виноват. И оправдаться мне нечем. Я вспомнил восстающих из земли. Углы моих губ опустились.

- А теперь давайте разберём эту ночь. – он показал мне рукой пройти на место и сесть.

Итак, нападение было совершено на пять точек, в том числе и на завод. Эта цифра меня немного удивила, но врать нам не стали бы. Им удалось вылить две канистры жидкости какой-то непроизносимой номенклатуры. Были даны рекомендации по стрельбе. Размещаться решили по двое, чтобы друг друга контролировать.

- Чтобы не было, как у некоторых. – старший обвёл нас всех взглядом, ни на ком не задерживаясь. – А теперь о потерях. Девять человек не смогут больше принимать участие в охране. Никто не погиб – враг оказался более разумным, чем мы думали. Но они пришли и мы не пустим дальше отравлять Сад Скорби! Тем более – его тон резко поменялся на «вы-меня-понимаете» - у нас есть пленные!

Это мы психи? Нет, друзья. Мы охраняем то, что поможет спасти здоровье, в первую очередь, психическое. Хоть и сами повреждаемся. Я подошёл к костру. Да, уже давно рассвело, поздняя весна даёт согреться. Но не здесь. Здесь всем холодно. Конечно, холоду помогает наше нервное напряжение и утро, но столько воспоминаний, ранящих, как битое стекло…

- К тебе они подходили хоть раз?

- Даже всем скопом, втроём.

- … я даже согрелся!

- Он был, прямо как Сев! Вот! – Райг показал на меня. Ну, хоть побуду в обществе, всё лучше, чем обсасывать одну и ту же мысль в одиночку. – Вот! Сева, ты не видел никогда своего двойника до эпидемии?

Я приветственно поднял руку и чуть наклонился вперёд. Половина людей для меня здесь незнакома. И улыбнулся.

- Да-да, я тоже видел! – только что сидевший у костра напротив меня Ткарш встал, сощуря глаза.

Это несколько мне польстило. Меня пытаются запомнить – это очень хороший знак. Я долгое время стеснялся своих друзей, я всегда думал, что так относятся ко мне только в исключительных случаях. Друзья, думал я раньше, - это не жизнь, не реальность. Реальность – это те, кто относится ко мне враждебно. Вот же балбес… Новое окружение – и я должен относиться к ним по-новому.

- Видел похожего на меня. Но не приближался. – на меня удивлённо уставились – А зачем? Узнать, от чего я сдохну, что ли?

- Ну, раз вы похожи внешне…

- Он был сумасшедшим. Он потерял кого-то очень близкого…

Он ходил, звал кого-то, но я не знаю этого языка. Он очень мягкий, много «ця» и оканья. Этот язык звучал в моей голове в детстве.

- А кто из нас не терял?

Я покачал головой, отведя глаза в сторону.

Замолчали все. Вообще все. Непредвиденная ежедневная минута молчания. В той страшной эпидемии погибло так много людей, что гораздо проще собрать список выживших. И, конечно, обычные грабежи и погромы. Мне относительно повезло. Я потерял только друзей, почти всех.

- Были когда-то и хорошие времена. – проповедник надел шляпу – Но теперь нам хотят отвести только один сад. Так что, племянник, твой выбор может изменить всё, пока не поздно. До встречи.

Они кивнули друг другу, дядя Ингмар взялся за ручку двери и вышел, с лёгким стуком затворив за собой дверь.

Наконец-то. Теперь я смог выйти.

- Вот так. Я же говорил. Скоро начнут завлекать. – я закрыл за собой дверь чулана, нервно прислушиваясь к происходящему на крыльце.

- Но разве так плохо то, что он говорил?

- А разве это хорошо? Нам нужнее эта земля, Свят.

- А каждый раз мотаться туда-обратно? – он отвернулся от меня к окну.

- Опять же – так тебе надо там бывать? Ещё належишься.

Свят ударил себя в грудь.

- А Я ли там буду?

- А у них тоже будешь ТЫ?

Он замолчал. Нет, если намерен что-то сделать – не слушай никого, не давай возможности обсуждать.

- Дядя… Назвался тоже мне. Паразит!

Я подошёл и опустил свою руку на его плечо. Он меня понял.

- Так, Сев, что делать будем?

- А мы разве что-нибудь ему обещали?

Мёртвых стало слишком много. Последняя эпидемия каких-то страшных головных болей убила десятки миллионов из нашего, и так уже, сократившегося населения. Отголоски той боли до сих пор вызывают у меня тошноту, хоть прошло уже десять лет. Но на тот момент была ещё актуальна тема: а что же делать с мёртвыми?

- А сжигать не лучше? – Свят очнулся через полминуты.

- Топливо не жалко? Один вариант – рабство. Два – дилемма. Три – уже пахнет свободой. Но мы, кажется, в рабстве. Масштабов. Да всякий здравомыслящий человек проголосует за Сад!

- Я бы высказался за сжигание. – он уставился на меня исподлобья и сжал губы.

- Ты же просто оппонируешь мне – я улыбнулся. Уж я-то знал своего лучшего друга! Как облупленного. Любитель поспорить. – Как же тогда выжить?

Да… Конечно… Молчание…

И вот теперь: почему он стал лучшим другом? Ответ: он – единственный. С ним я общался не очень много ранее, время было занято другими друзьями. И мне было очень стыдно, когда, после смерти всех остальных, выжили только мы двое. И, когда мы это обнаружили, он спросил «Если бы ты мог выбирать, то кто бы выжил из твоих друзей?»… Да, конечно, я, как человек немного романтичный, склонен был бы скорее к тому, чтобы осталась живой одна из подруг, но так обойтись с живым… Это не по-человечески. Я как-то этот разговор замял. Он, конечно, отметил это. Он добрый, вряд ли затаил обиду. Но точно я этого не знаю. Самое противное, я не знаю, что с этим теперь делать.

Но пока мой друг сидит с другими, я не стану его отвлекать. И запомнит он меня потом, когда мы оба обзаведёмся новыми друзьями… Ну, что ж.

- И ходим мы по ним. И их защищаем. Только так, ничего другого не дано, браты.

Все покачали головами. Заевшая пластинка. Удача улыбается смелым – и я первым нарушил молчание.

- Я не знаю, на каком языке он говори-и…т. – всё-таки и сейчас продолжает. Он ходит, он зовёт, он ищет, он говорит. – И это вообще опасно. Этой ночью один прошёл сквозь меня. Так знаете, каково это? Десять раз – и здравствуй, дурдом!

Каждый ушёл в себя. Я вызвал к памяти моменты, когда я с друзьями ехал на машине куда-то. Как камни проносятся мимо нас, как я чувствовал, что преодолею всё, что только можно преодолеть.

Кто-то сильно тронул меня за плечо. Я подпрыгнул на месте.

- Свят! Я тебя убью так!

- Ну извини. Какой ты дёрганный. – он обиженно посмотрел мне в глаза. – Колбасу будешь?

Как всегда… Я оскалился на человека, когда он замышлял хорошее, для меня.

- А-а… Да. – я сжался немного. Неприятно. В общем, я опять скотина.

Свят махнул рукой к себе.

И снова ночь, снова позиция. Но на этот раз – новая. Первый раз мне было страшно. Я не ожидал такого давления из чужого мира. Второго раза я ждал, как вытаскивания занозы – только безрезультатного. Этот раз – двенадцатый. Это сто восемнадцатая ночь Сада Скорби. Не могу представить, что здесь творилось на его десятую ночь, когда сюда был доставлен последний мертвец, погибший в эпидемии.

Значит, я здоров. Я вижу и чувствую то же, что и остальные. А это значит – нужно как-то с этим мириться. Ребёнок сел на невидимую мне качелю. Двое его друзей пришли к нему поиграть. Каждую меня выдёргивает из игры, я вспоминаю об обязанностях. Но только на секунду. Какие у них игрушки, я могу только догадываться, не видя. Кажется, это куличики. Может быть, в форме чего-то.

- А у меня больше!

Дети… Как же вы можете… Даже после смерти…

- Нет, у меня!

- Нет, у меня!

Фраза за фразой – и драка. Но где родители, чтобы разнять их?

Нет, стоять. То есть – лежать. Не стоит.

И тут, где-то в голове, я нашёл переключатель! Теперь я могу не видеть их. Большое облегчение, конечно. Но… Где все? Я один? Даже скучно как-то.

Я вскинул винтовку. Кусты зашуршали.

- Что такое?

Непонятно, как шёпот Эрха достиг моих ушей. Только тут я вспомнил про натянутую нить, связывающую наши позиции. Я поднял «переговорник».

- Всё в порядке.

- Но ведь что-то же увидел?

- Всё в порядке, Эрх.

Конечно, я прекратил их видеть. Но ощущение никуда не делось. «Скучно» - здесь отнюдь не подходит. Одиночество. Страх. Желание убежать. И теперь я нахожусь уже не на берегу бушующего моря, а прямо в его центре, на дне. Страх и так был, но не такой… Надо заснуть. Но так не получится.

Зачем мы здесь находимся? Мы защищаем территорию, с которой сами почти мечтаем убежать. Глупость… Сами вызвались. Здесь собралось всё самое худшее, что только есть у нас. Теперь я понимаю нападающих – они довершают картину. Пытка такая, что даже растения не пробиваются. Молодцы, художники! Но эту картину можно оценить только изнутри.

Я отлично понимаю тех пятидесятерых сбежавших, кто просто уехал первым же транспортом. Они не выдержали первую неделю, когда нас просто привезли сюда, не посылали ни в какие дозоры, а от оружия вообще держали подальше. Нас, новоприбывших, была группа примерно в шестьдесят пять человек. Примерно пятьдесят из нас сбежало. Осталось одиннадцать. Но, чувствую, сейчас останется только десять.

- Ты часто дышишь. Что случилось?

- Я их больше не вижу.

- И это повод для беспокойства? Нашёл, чего пугаться!

- Тише. Да, это страшно. Ты хоть видишь, чего боишься, а я – нет.

На том конце – молчание.

- Ладно. Просто расслабься. Я рядом. Если что-то серьёзное – это слово он процедил – зови.

- Угу.

- Всё, лежи спокойно, не дёргайся.

С тех пор, как я сюда приехал, я не вижу ничего, кроме мечущихся людей, десятков миллионов. Люди, коты, собаки – всех переработали в компост и положили сюда, на пустынную землю. Теоретически – это место должно быть парком уединения, где каждый мог бы, среди спокойствия сада, посидеть, подумать… Ощущение ужаса неясности исчезло. Притупилось.

Я нашёл вторую кнопку в голове и нажал на неё.

- Сев! Это ты? Сев, вылазь!

Я увидел прозрачного друга.

- Очнись, ау! – его пощёчина должна была быть звонкой, но таковой не оказалась. Риффо покачал головой, отведя от меня взгляд. – Тем не менее, мы всё ещё друзья, ведь так?

- Определённо. – я пригляделся и увидел ещё пятерых из моих друзей, подходящих сзади от Риффо. – Даже несмотря на то, что вы мертвы.

Они окружили меня со всех сторон. Я огляделся вокруг. Двадцать духов стоят рядом, радуясь, что нашли друг друга и меня. И это… Незабываемо…

***

- И долго же тебя ждать пришлось… Но – приве-ет! – Лукка бросилась мне на шею. – В кои-то веки я могу тебя обнять… Столько лет… Столько лет! Ты нас забыл? О, молчи… Теперь мы по одну сторону миров живых и мёртвых.

И это, друзья мои прекрасно. Я поцеловал Лукку так, как будто это был вдох после выхода из задымлённого погреба.

- Живые должны быть с живыми. А нам, моя дорогая, должно быть вместе.

- Но мы… Айй, ладно!

Она стала ещё более прекрасной за время после жизни. Здесь всё проще, не нужны никакие операции, нужно лишь быть тем, чем желаешь.

Одновременно с подвозом новых партий нас, теперь уже компоста, в Сад вошла прелестная девочка. Я потянул подругу за собой, к вошедшей.

- Она давно здесь гуляет. Она уже вспомнила многое.

- А я так и не смог за всю свою жизнь…

- Кстати, знаешь, кто это?

-??

- Это Эрх, помнишь его?

- Эрх?! Тот, что снимал у меня квартиру? А откуда ты его знаешь?

- Нет, балбесик, он был рядом с тобой, когда мы тебя нашли здесь. Помнишь, ты тогда ещё лежал на земле.

Да-а… С того момента прошло уже тридцать семь лет. И прошло бы ещё больше, если бы не тот кирпич на стройе. После той встречи с друзьями мы задержались здесь ещё на месяц, дождавшись, пока все друг друга найдут и здесь настанет спокойствие. Иначе, если бы я, например, ушёл бы отсюда, то запомнил бы это место, как одно из самых страшных на Земле и ни за что бы сюда не приехал. И боялся бы смерти больше всего… Да, кирпич не упал бы на голову, смерть пришла бы за мной позже. Но когда пришла бы…

Не стоит думать о мёртвых, как об исчезнувших, мы обретаемся здесь. Да и вообще… Мой второй сын был ранее Сивордом, самым большим педантом из нашей атмосферы. В полном составе с теми людьми я встретился во время последней нашей поездки на концерт куда-то…В какой-то город. С тех пор мы так изменились… Где же лежат снятые детали с нас? А там же, в Саду. И из них я когда-то сложился. И давно снял, из них собрались многие.

Девочка просыпала какие-то семена в землю, которую только-только привезли. Что же из этого вырастет? И оно будет драться за жизнь с себе подобными, что находятся здесь в огромнейшем количестве, как в тропиках, будучи неспособным подумать. Я надеюсь из этих самых семян когда-нибудь вырастить друзей. Не сейчас, через миллион лет.

- Привет. – я обратился к девочке. – Ты меня помнишь? – я посмотрел на неё, наполовину уйдя в землю.

- Нет. Но… Привет, Нузгла!

- Справа от меня выплыла дама.

- Привет, привет. Когда будем в одинаковом положении – обнимемся! Обязательно!

- Обещаю.

Обе улыбнулись. Девочка-Эрх принялась расспрашивать, узнавать, кто я.

Дядья–пастыри замолчали и признали Сад очень быстро, даже не пришлось судиться из-за нападений. И теперь единственным кладбищем на планете стоит Сад Скорби – название просто закрепилось, хотя здесь уже никто не скорбел.

- После нас оружие здесь больше не потребовалось. – завершить разговор я взял на себя. Как же теперь стало проще говорить! Прямо, без посредников. Теперь мы, люди, вместе. И если раньше опыт жизни терялся, было много того, что каждый должен был решить самостоятельно, то теперь – есть кому напомнить. Духи стали частью общества. Оно когда-то продвинулось, дав слово родителям. Развилось сильнее, когда дало слово прародителям. Теперь слово есть у всех нас. Кому мы его дадим в следующий раз?

Дата добавления: 2015-08-21