Принц-негодяй, или брат короля

Рассмотрение ранней жизни, приключений, злодеяний и браков принца Деймона Таргариена, изложенное архимейстером Гильдейном из Цитадели Староместа.

Воспроизведено Джорджем Р. Р. Мартином.

Он был внуком короля, братом короля, супругом королевы. Двое из его сыновей и три его внука воссядут на Железный Трон, но единственная корона, которую Деймон когда-либо носил – корона Ступеней, крошечного королевства, которое он создал кровью и сталью и драконьим огнем, и вскорости оставил.

В течение столетий дом Таргариен производил как великих людей, так и чудовищ. Принц Деймон был тем и другим. В его дни не существовало человека столь же обожаемого, столь любимого и столь хулимого во всём Вестеросе. Он был слеплен из света и тьмы в равных долях. Для одних он был героем, для других – чернейшим из лиходеев. Подлинное понимание наитрагичнейшего кровопролития, известного как Танец Драконов, невозможно без рассмотрения ключевой роли, сыгранной до и во время конфликта сим принцем-бродягой.

Семена великого противостояния были посеяны в последние годы долгого правления Старого Короля, Джейхейриса I Таргариена. О самом Джейхейрисе должно рассказать здесь немногое – за исключением того, что после смерти его возлюбленной жены, Доброй Королевы Алисанны, и его сына Бейлона, принца Драконьего Камня, Королевского Десницы и наследника Железного Трона, Его Милость был лишь пустой оболочкой человека, коим он некогда являлся.

Лишившись принца Бейлона, Старому Королю пришлось искать себе помощника в трудах. В качестве нового Десницы он избрал сера Отто Хайтауэра, младшего брата лорда Хайтауэра из Староместа. Сер Отто взял с собой ко двору жену и детей, и служил королю Джейхейрису преданно остававшиеся тому годы. Когда силы и рассудок короля стали его подводить, он зачастую бывал прикован к постели. Пятнадцатилетняя дочь сера Отто, Алисента, стала его постоянной компаньонкой, принося Его Милости пищу, читая ему, помогая ему с купанием и одеждой. Старый Король иногда принимал её за одну из своих дочерей, называя её их именами. Приближаясь к концу, он стал пребывать в уверенности, что она была его дочерью Сейрой, вернувшейся к нему из-за Узкого Моря.

В 103 году с КЭ король Джейхейрис I умер в своей постели, когда леди Алисента читала ему Неестественную Историю септона Барта. Его Милости было 69 лет, он правил Семью Королевствами со времени его восшествия на Железный Трон в возрасте 14-ти лет. Его останки были сожжены в Драконьем Логове, а пепел предан земле вместе с пеплом Доброй Королевы Алисанны под Красной Крепостью. Весь Вестерос скорбел. Даже в Дорне, на который не распространялось его владычество, мужчины рыдали, а женщины рвали на себе одежды.

В соответствии с его желаниями и по решению Великого Совета 101 года, его внук Визерис наследовал ему, сев на Железный Трон как король Визерис I Таргариен. В момент восшествия на престол ему было 26 лет. Он был уже десятилетие женат на кузине, леди Эймме из дома Аррен, самой приходившейся внучкой Старому Королю и Доброй Королеве Алисанне через свою мать, покойную принцессу Дейллу (умерла в 82 г. с КЭ). Леди Эймма перенесла несколько выкидышей и смерть сына в колыбели, но она дала жизнь здоровой дочери, Рейнире (родилась в 97 г. с КЭ). Новый король и его королева безумно любили девочку, их единственное живое дитя.

Визерис I Таргариен обладал нравом великодушным и дружелюбным, и был любим лордами и простонародьем. Правление Молодого Короля, как при воцарении прозвали его в народе, было бы мирным и процветающим. Щедрость Его Милости была легендарной, и красная Крепость стала местом песен и великолепия. Король Визерис и королева Эймма устраивали превеликое множество пиров и турниров и расточали золото, должности и почести своим многочисленным фаворитам.

В центре увеселений, лелеемая и обожаемая всеми, была принцесса Рейнира, маленькая девочка, которую придворные певцы вскоре окрестили Отрадой Королевства. Пусть ей было всего 6 на момент восшествия отца на трон, Рейнира была не по годам развитым ребенком, смышлёным, смелым и прекрасным так, как может быть прекрасен только носитель драконьей крови. В возрасте семи лет она стала драконьим всадником, поднявшись в небо на молодом драконе, названном ею Сиракс в честь богини из древней Валирии. В 8, как и многие иные высокородные девочки, принцесса была устроена на службу чашницы... но при своём отце, короле. За столом, на турнире, при дворе – король Визерис редко появлялся без свой дочери.

Между тем тяготы правления в значительной степени пришлись на долю королевского Малого Совета и Десницы. Сер Отто Хайтауэр продолжал состоять в своей должности, служа внуку как служил отцу; способный человек, что признавалось всеми, хотя многие находили его гордым, несдержанным и высокомерным. Чем дольше длилась его служба, тем более властным делался сер Отто, так поговаривали, и многие великие лорды и принцы начали возмущаться его поведению и завидовать его доступу к Железному Трону.

Величайшим из его соперников был наш принц-бродяга: Деймон Таргариен, амбициозный, порывистый младший брат короля.

Столь же очаровательный, сколь и вспыльчивый, принц Деймон заслужил рыцарские шпоры в 16, и получил Тёмную Сестру из рук самого Старого Короля в знак признания его доблести. Он женился на леди Рунного Камня в 97 г. с КЭ, в правление Cтарого Короля, но брак не был успешен. Принц Деймон счел Долину Аррен унылой («В Долине мужчины трахают овец, – писал он. – Трудно их винить. Их овцы красивее их женщин»), и скоро стал испытывать неприязнь к собственной леди жене, которую звал своей бронзовой сукой из-за бронзовой рунной брони лордов дома Ройс. На воцарение брата принц подал прошение о расторжении брака. Визерис отказал ему, однако позволил Деймону вернуться ко двору, где тот стал заседать в Малом Совете в качестве Мастера над монетой (103-104), и Мастера над законами (полгода в 104).

Однако государственное управление наскучило этому воинственному принцу. Дело пошло лучше, когда король Визерис сделал его командующим городской стражей. Обнаружив, что стражники плохо вооружены и одеты в обноски и рвань, Деймон каждого снабдил кинжалом, коротким мечом и дубинкой; одел всех в черные кольчуги (офицеров – с нагрудными пластинами) и дал им длинные золотые плащи, которые можно было носить с гордостью. Именно с тех пор бойцы городской стражи известны как «золотые плащи».

Принц Деймон со страстью принялся за труд золотых плащей и часто сам со своими бойцами рыскал по улочкам Королевской Гавани. Никто и не спорил, что при нем в городе стало больше порядка, но порядок его был жестоким. Он находил удовольствие в отрубании рук карманникам, оскоплении насильников и отрезании носов грабителям, и в первый же год своего командования убил трех человек в уличных драках. Вскоре принц уже был хорошо известен во всех злачных местах Королевской Гавани. Он стал завсегдатаем винных погребков (где выпивал бесплатно) и игорных ям (откуда всегда уносил денег больше, чем приносил). Хотя он перепробовал бессчетное число шлюх в городских борделях и, как говорили, имел особую страсть к дефлорации девственниц, вскоре его фавориткой стала некая лисенийская танцовщица. Она носила имя Мисария, однако соперницы и враги называли её Нищей Белой Глистой.

Поскольку у короля Визериса не было сына, Деймон полагал себя законным наследником Железного Трона и жаждал титула Принца Драконьего Камня, который Его Милость отказывался ему пожаловать … но к исходу 105 года В.Э. он прослыл среди своих друзей как Городской Принц, а среди простонародья – как Принц Блошиного Конца. И пусть король не желал видеть Деймона наследником, он по-прежнему любил своего младшего брата и легко прощал ему многие обиды.

Принцесса Рейнира также была влюблена в своего дядю, потому что Деймон всегда о ней заботился. Когда бы принц ни отправлялся через Узкое море на своем драконе, он привозил ей оттуда какой-нибудь экзотический подарок. Король Визерис так и не взял себе другого дракона после смерти Балериона. Также он не питал склонности к турнирам, охоте или фехтованию, тогда как принц Деймон отличился во всех этих областях и, казалось, был полной противоположностью брата: атлетично сложенным, знаменитым воином, лихим, дерзким, очень рискованным.

Хотя истоки этой вражды очень спорны, все согласны, что сир Отто Хайтауэр, десница короля, питал к королевскому брату огромную неприязнь. (Королевский шут Грибок утверждает, что ссора началась, когда принц Деймон лишил девственности Алисенту – юную дочь сира Отто и будущую королеву, но эту непристойную басню не поддерживает ни один другой источник). Именно сир Отто убедил Визериса убрать принца Деймона с поста мастера над монетой, а затем и мастера над законами. Об этом ему очень скоро пришлось пожалеть. Деймон – командующий городской стражей с двумя тысячами людей под его началом – стал могуществен как никогда.

«Надо любой ценой не дать принцу Деймону взойти на Железный Трон», писал Десница своему брату – лорду Староместа. «Он будет вторым Мейгором Жестоким, а то и хуже». Именно сир Отто пожелал (в то время), чтобы принцесса Рейнира наследовала своему отцу. «Лучше Отрада Королевства, чем лорд Блошиного Конца», писал он. И в своем мнении он был не одинок. Однако его партия столкнулась с внушительным препятствием. Если следовать прецеденту Великого совета 101 года, права претендента весомее, чем у претендентки. В отсутствие законнорожденного сына королевский брат идет впереди королевской дочери, как произошло с Бейлоном и Рейнис в 92 г. В.Э.

Что же до мнения самого государя, все летописи согласны, что король Визерис ненавидел раздоры. Будучи отнюдь не слепым к недостаткам своего брата, он лелеял воспоминания о том вольнодумном, отчаянном мальчишке, которым некогда был Деймон. Он часто говаривал, что дочь – отрада его жизни, но брат есть брат. Он вновь и вновь стремился примирить принца Деймона и сира Отто, но их вражда бесконечно тлела под фальшивыми придворными улыбками. Всё, на что был способен король Визерис под давлением обстоятельств – говорить о своей уверенности, что королева скоро подарит ему сына. И в 105 г. В.Э. он объявил двору и Малому совету, что королева Эйма снова носит дитя.

В тот роковой год сир Кристон Коль был назначен в Королевскую гвардию на место, освободившееся по смерти легендарного сира Райема Редвина. Сын стюарда, служившего лорду Дондарриону из Блекхэйвена, сир Кристон был миловидным юным рыцарем двадцати трех лет от роду. Он впервые привлек внимание двора, когда выиграл общую схватку у Девичьего пруда в честь восшествия на престол короля Визериса. В завершающие мгновения боя сир Кристон своей шипастой булавой выбил Темную Сестру из руки принца Деймона – к радости Его Милости и ярости принца.

Благодаря своим светло-зеленым глазам, угольно-черным волосам и ненавязчивому обаянию Коль вскоре стал любимцем всех придворных дам … из коих не последней была сама Рейнира Таргариен. И так очаровал её человек, которого она называла моим белым рыцарем, что Рейнира упросила отца назначить сира Кристона своим личным защитником и покровителем. Его Милость потворствовал ей в этом, как и во многом другом. После чего сир Кристон всегда записывал её своей дамой в турнирные списки и не отходил от неё во время пиров и увеселений.

Вскоре после того, как сир Кристон облачился в белый плащ, король Визерис пригласил Лионеля Стронга, лорда Харренхолла, войти в Малый совет в качестве мастера над законами. Лорд Стронг – крупный, крепкий и лысеющий мужчина – пользовался устрашающей славой бойца. Те, кто не были с ним знакомы, часто считали его грубым скотом, ошибочно полагая его тихую и замедленную речь признаком тупости. Это было очень далеко от истины. В юности лорд Лионель учился в Цитадели и заслужил шесть звеньев цепи, пока не решил, что мейстерская жизнь не для него. Он был образован и учен, его знание законов Семи Королевств было исчерпывающим. Трижды женившийся и трижды овдовевший, лорд Харренхолла взял с собой ко двору двух девиц дочерей и двух сыновей. Девушки стали служанками у принцессы Рейниры, тогда как их старшего брата, сира Харвина Стронга по прозвищу Костолом, сделали капитаном золотых плащей. Младшего же сына, Лариса Косолапого, приняли в королевские клирики.

Вот как обстояли дела в Королевской Гавани на исходе 105 года В.Э., когда королева Эйма слегла в постель в Твердыне Мейгора и умерла, родив королю Визерису такого долгожданного сына. Мальчик (названный Бейлором в честь королевского отца) пережил её всего на день, став утратой для короля и двора … и, возможно, приобретением для принца Деймона, которого обнаружили в борделе на Шелковой улице отпускавшим со своими благородными дружками пьяные шутки в адрес «наследника на день». Когда весть об этом достигла короля (легенда гласит, что на Деймона донесла сидевшая у него на коленях шлюха, но по всем признакам в действительности это был один из его собутыльников, скорее всего – какой-то капитан золотых плащей), Визерис страшно разозлился. Его Милость наконец-то пресытился своим неблагодарным братом и его честолюбивыми стремлениями.

Лишь только закончился траур, как король приступил к быстрому решению накипевшего вопроса о престолонаследии. Отвергнув прецеденты, данные королем Джейхерисом в 92 и Великим советом в 101 годах, король Визерис I провозгласил свою дочь Рейниру своей законной наследницей и нарек её Принцессой Драконьего Камня. В ходе пышной церемонии в Королевской Гавани сотни лордов преклонились перед Рейнирой, сидевшей в ногах своего отца у основания Железного Трона, поклявшись чтить и защищать её право наследования.

Однако среди них не было принца Деймона. Злой на королевский указ, принц покинул Королевскую Гавань, уйдя в отставку из городской стражи. Поначалу он отправился на Драконий Камень, прихватив свою возлюбленную Мисарию и усадив её на спину дракона Тираксеса – поджарого красного зверя, которого простой народ называл Кровавым Змеем. Там он оставался полгода, наградив за это время Мисарию ребенком.

Узнав, что его сожительница беременна, принц Деймон подарил ей драконье яйцо, но здесь он зашел слишком далеко. Король Визерис повелел ему вернуть яйцо и вернуться к своей законной жене, или он будет объявлен изменником. Принц повиновался, пусть и неохотно, отправив Мисарию (без яйца) назад в Лис, сам же полетел в Рунный Камень, в Долину, непрошеным гостем своей «бронзовой стервы». Но Мисария потеряла ребенка во время шторма на Узком море. Когда эта весть дошла до принца Деймона, он ни единым словом не выразил горя, но сердце его ожесточилось против брата-короля. В последующем он говорил о короле Визерисе только с презрением, и мысли о престолонаследии угнетали его всё время.

Хотя принцесса Рейнира была объявлена отцовской наследницей, многие в королевстве по-прежнему надеялись, что Визерис сможет произвести наследника мужского пола, ведь Молодому Королю не исполнилось еще и тридцати. Великий мейстер Рунцитер первым стал склонять короля к новому браку и даже предлагал подходящую партию: леди Лейну Веларион, которой как раз исполнилось двенадцать. Пылкая юная девица, только что расцветшая, леди Лейна унаследовала красу истинных Таргариенов от своей матери Рейнис, а смелый и безрассудный дух – от отца, Морского Змея. Лейна любила летать так же, как он любил плавать, и намеревалась седлать не кого-нибудь, а могучую Вхагар – старейшую и крупнейшую из таргариенских драконов со времени смерти Черного Ужаса в 94 г. В.Э. Ранцитер указывал, что, взяв девочку в жены, король сможет загладить трещину, которая пролегла между Железным Троном и Дрифтмарком. А Лейна непременно будет превосходной королевой.

Должно сказать, что Визерис I Таргариен не был решительнейшим из королей. Всегда дружелюбный и стремящийся всем угодить, он преимущественно полагался на советы своего окружения и чаще поступал как его просили, чем отказывал. Однако в данном случае у Его Милости было собственное мнение, которого никакие доводы не могли бы пошатнуть. Он снова женится, да... но не на двенадцатилетней девочке и не из государственных соображений. Его взор привлекла другая женщина. Он объявил о намерении жениться на леди Алисенте из дома Хайтауэров, умной и прекрасной восемнадцатилетней дочери десницы короля; девушке, которая читала королю Джейхерису, пока тот умирал.

Хайтауэры из Староместа были древней и благородной семьёй, безукоризненного происхождения; возражений королевскому выбору невесты не могло быть. И всё же находились те, кто поговаривал, будто Десница возвысился сверх всякой меры, что он привёз дочь ко двору с сим намерением в мыслях. Некоторые усомнились в благочестии леди Алисенты, предполагая, что она отдала девичество принцу Деймону, а также принимала короля Визериса в своей постели, даже до смерти королевы Эйммы. В Долине принц Деймон, согласно сообщениям, едва ли не до смерти отхлестал слугу, принесшего ему известия. Не был обрадован и Морской Змей. Дом Веларион снова обошли, его дочь Лейна была отвергнута так же, как был отвергнут Великим Советом в 101 г. его сын Лейнор, как была отвергнута его жена в 92 г. Старым Королем. (Сама леди Лейна казалась необеспокоенной. «Её Светлость проявляет больше интереса к полётам, чем к юношам», отметил её мейстер).

Когда король Визерис взял в жёны Алисенту Хайтауэр в 106 г. с КЭ, дом Веларион отличился своим отсутствием. Принцесса Рейнира наливала своей мачехе на пиру, а королева Алисента целовала её и именовала своей «дочерью». Принцесса была в числе женщин, раздевавших короля и доставивших его в спальню невесты. Смех и любовь царили в Красном Замке той ночью... тогда как на другой стороне залива Черноводной лорд Корлис, Морской Змей, приветствовал брата короля принца Деймона на военном совете. Принц не мог более выносить Долину Аррен, Рунный Камень и свою леди жену. "Тёмная Сестра ковалась для более знатных дел, чем забивание овец", – как говорят, сказал он Лорду Приливов. "Она жаждет крови". Но то не восстание замышлял принц-бродяга; он видел иной путь к могуществу.

Ступени, череда скалистых островов меж Дорном и Спорными Землями Эссоса, издавна были облюбованы объявленными вне закона, изгнанниками, мародерами и пиратами. Сами по себе острова стоили мало чего, но благодаря своему расположению они контролировали морские пути, и купеческие корабли, пересекавшие те воды, нередко оказывались добычей их обитателей. Впрочем, веками эти грабежи оставались не более, чем неудобством.

Однако, десятью годами ранее Вольные Города Лис, Мир и Тирош отложили в сторону свои давние дрязги, дабы объединиться в войне против Волантиса. Разгромив волантийцев, три победоносных города заключили между собой "вечный союз" и сформировали новую значительную силу: Триархию, более известную в Вестеросе как Королевство Трёх Дочерей или, грубее, Трёх Шлюх (сие королевство без короля управлялось советом из 33-х магистров). Стоило Волантису отступить из Спорных Земель, Три Дочери обратили взоры на запад. Их армии промчались по Ступеням под командованием мирийского принц-адмирала Крагхаса Драхара, заслужившего шутливую кличку Крагхас Кормилец Крабов посажением на кол сотен пиратов во влажных песках, чтобы те захлебнулись в приливе.

Aннексия Ступеней Триархией поначалу была встречена лордами Вестероса с одобрением. Хаос сменился порядком, и ежели Три Дочери требовали сбор с каждого корабля, проходящего их воды, это казалось невеликой ценой.

Тем не менее, алчность Крагхаса Кормильца Крабов и его товарищей по завоеванию вскоре заставила отношение к ним смениться на противоположное. Размер сбора был повышен, и повышен снова, и сделался настолько разорительным, что купцы, ранее радостно платившие, теперь пытались проскользнуть мимо галей Триархии так же, как некогда мимо пиратских. Драхар и его лиссенийские и тирошийские соадмиралы будто соревновались друг с другом в том, кто проявит большую жадность. Особенно ненавистны сделались лиссенийцы, ибо они брали с проплывающих кораблей не только монеты, захватывая женщин, девушек и миловидных юных мальчиков, чтобы те служили в их садах наслаждений и перинных домах. (Среди таким образом порабощенных была леди Джоханна Сванн, пятнадцатилетняя племянница лорда Стоунхелма. Когда её печально известный своей скаредностью дядя отказал в выплате выкупа, она оказалась продана в перинный дом, где стала прославленной куртизанкой, известной под именем Черный Лебедь, правительницей Лиса во всём, кроме имени. Увы, какой бы захватывающей ни была повесть о ней, она не имеет отношения к нашей нынешней истории).

Из всех лордов Вестероса никто не пострадал от подобных порядков так же сильно, как Корлис Веларион, Лорд Приливов, чьи флоты сделали его состоятельным и могущественным, как ни один человек в Вестеросе. Морской Змей был решительно настроен положить конец владычеству Триархии над Ступенями, и в Деймоне Таргариене нашёл он охотного партнера, жаждущего золота и славы, которых принесет ему победа в этой войне. Погнушавшись королевской свадьбы, они делились своими планами в Высоком Приливе на острове Дрифтмарк. Лорд Веларион будет командовать флотом, принц Деймон – армией. Они будут значительно уступать врагу численностью... но принц вдобавок поведет на битву своего дракона Караксеса, Кровавого Змия, и его огни.

Схватка началась в 106 г. с КЭ. Принц Деймон без особых трудностей собрал войско безземельных искателей приключений и младших сыновей, и одержал многие победы в первые два года конфликта. В 108 г. с КЭ, когда он наконец сошёлся лицом к лицу с Крагхасом Кормильцем Крабов, он убил его в одиночку и отрубил ему голову Тёмной Сестрой.

Король Визерис, несомненно, довольный возможностью избавиться от беспокойного брата, поддерживал его начинания щедрыми вливаниями золота, и к сто девятому году В.Э. Деймон Таргариен и его армия наемников и головорезов контролировала все, кроме двух, острова, а флот Морского Змея правил в водах между ними. В краткий миг победы принц Деймон провозгласил себя королем Ступеней и Узкого Моря, и лорд Корлис возложил на него корону... Но их «королевство» было далеко от спокойствия. На следующий год королевство Трех Дочерей выставило новое войско вторжения, под командованием бесчестного тирошийского капитана Ракалио Риндуна, несомненно, одного из самых любопытных и ярких негодяев в анналах истории, и Дорн присоединился к войне в союзе с Триархией. Сражения продолжились.

Король Визерис и его двор оставались невозмутимы.

– Пусть Деймон поиграет в войну, – говорят, сказал король. – Удержит его от бед.

Визерис был мирным человеком, и все эти годы в Королевской Гавани без счета продолжались пиры, балы, турниры, на которых скоморохи и менестрели прославляли рождение все новых принцев Таргариенов. Королева Алисента скоро подтвердила, что была столь же плодовита, сколь красива. В сто седьмом году от В.Э. она подарила его величеству здорового сына, которого назвала Эйгон, в честь Завоевателя. Два года спустя она произвела на свет дочь короля, Хелейну, в сто десятом же году она принесла его величеству второго сына, Эймонда, о котором говорили, что он был в два раза меньше своего старшего брата, но в два раза яростнее.

И все же принцесса Рейнира продолжала сидеть у подножия Железного Трона, пока ее отец принимал двор, и его милость начал также приводить ее на собрания Малого Совета. И хотя многие лорды и рыцари искали ее благоволения, принцесса смотрела только на сира Кристона Коля, своего галантного присягнувшего защитника.

– Сир Кристон защищает принцессу от врагов, но кто защитит принцессу от сира Кристона? – спросила однажды королева Алисента при дворе.

Дружеские отношения между королевой и ее падчерицей продлились недолго, ибо обе они, Рейнира и Алисента, стремились зваться первой дамой королевства... И хоть королева подарила королю не одного, а двух наследников мужеска пола, Визерис ничего не стал делать, чтобы изменить порядок наследования. Принцесса Драконьего Камня оставалась его наследницей, и половина лордов Вестероса поклялась защищать ее права. К тем же, кто вопрошал: «А как же решение Великого Совета 101-го года?» король оставался глух. Решение было принято, полагал король, и это был не тот вопрос, который он собирался пересматривать.

И все же, вопросы задавались, и чаще всех, от самой королевы Алисенты. А самым ярым ее сторонником был ее отец, сир Отто Хайтауэр, Десница Короля. Когда в сто девятом году давление зашло слишком далеко, король Визерис освободил сира Отто от его должности, а на его место назначил молчаливого лорда Харренхолла, Лайонела Стронга.

– Уж этот Десница не станет меня пытать, – заявил его милость.

Но даже после возвращения сира Отто в Старомест, при дворе все еще оставалась «партия королевы» – группа могущественных лордов, дружественных королеве Алисенте и поддерживающих права ее сыновей на трон. Против них стояла «партия принцессы». Король Визерис любил жену и дочь, и ненавидел ссоры и споры. Целыми днями он старался сохранить мир между своими женщинами, осыпая их обеих подарками, золотом и почетом. Пока он жил и правил, уравновешивая обе стороны, как и прежде продолжались балы и турниры, и мир царил над королевством... Но все же имеющие зоркие глаза замечали, как драконы противоборствующих партий огрызались и плевались огнем, когда бы им не случалось встретить друг друга.

В сто одиннадцатом году в Королевской Гавани случился великий турнир в честь пятилетней годовщины брака короля с королевой Алисентой. На открывающем пиру королева была в зеленом платье, принцесса же эффектно нарядилась в таргариеновские красные и черные цвета. Знак был принят во внимание, и с тех пор стало обычаем, говоря о сторонниках партии королевы или партии принцессы, звать их «зелеными» или «черными» соответственно. Сам турнир лучше сложился для черных, потому что сир Кристон Коль, носивший знак благосклонности принцессы Рейниры, ссадил с седел всех чемпионов королевы, в том числе ее кузенов и младшего брата сира Гвейна Хайтауэра.

И все же был один, что не носил ни зеленого, ни черного, но был одет в золото и серебро. Принц Деймон наконец вернулся ко двору. В короне, назвавшись королем Узкого Моря, он без предупреждения появился в небе над Королевской Гаванью на своем драконе, трижды облетев турнирное поле... Но приземлившись наконец, он преклонил колено перед братом и протянул ему свою корону, как знак его любви и преданности. Визерис вернул ему корону и поцеловал Деймона в обе щеки, а лорды и простой люд громогласными кличами приветствовали воссоединение сыновей принца Бейлона Таргариена. И громче всех радовалась принцесса Рейнира, пребывавшая в восторге от возвращения ее любимого дядюшки, и она умоляла его остаться подольше.

Принц Деймон оставался в Королевской Гавани полгода, он даже снова получил место в Малом Совете, но ни возраст, ни изгнание не изменили его природу. Вскорости Деймон снова связался со своими старыми товарищами из золотых плащей и вернулся в заведения Улицы Шелка, где считался ценным завсегдатаем. И хотя он относился к королеве Алисенте со всей подобающей ее статусу учтивостью, между ними не было теплоты, и многие упоминали, что принц особенно был холоден с ее детьми, особенно с племянниками Эйгоном и Эймондом, рождение которых отодвинуло его дальше в линии наследования.

Другое дело – принцесса Рейнира. Деймон многие часы проводил в ее обществе, развлекая ее рассказами о своих путешествиях и битвах. Он дарил ей жемчуга, шелка и книги, приподнес ей нефритовую тиару, которая, по его словам, принадлежала императрице Ленга, он читал ей стихи, ужинал с ней, охотился с ястребами, ходил под парусом, веселил ее, насмехаясь над зелеными придворными, «лизоблюдами», что стелились перед королевой Алисентой и ее детьми. Он славил ее красоту, называя ее прекраснейшей девой Семи Королевств. Дядя и племянница стали летать вместе почти каждый день, гоняясь на Сиракс и Караксесе на Драконий Камень и обратно.

Здесь источники разнятся. Грандмейстер Ранситер только говорит о том, что братья снова поссорились, и принц Деймон покинул Королевскую Гавань, вернувшись к своей войне на Ступенях. О причине же ссоры он не говорит. Другие упоминают, что это уговоры королевы Алисенты заставили Визериса отослать Деймона. Но септон Юстас и Грибок рассказывают другую историю... Вернее, две другие истории. Юстас, менее вульгарный из них, пишет, что принц Деймон соблазнил свою племянницу-принцессу, лишив ее девства. Когда любовников обнаружили в постели вместе и привели к королю, Рейнира настаивала, что любит дядю, и просила короля позволить ей выйти за него. Но король Визерис не желал об этом слушать, и напомнил дочери, что принц Деймон уже был женат. В гневе, он велел запереть свою дочь в ее комнатах, велел своему брату убраться и приказал никогда больше не говорить о том, что случилось.

История, рассказанная Грибком, куда более извращенная. Согласно карлику, это сира Кристона Коля страстно желала принцесса, не принца Деймона, но сир Кристон был истинным рыцарем, благородным, целомудренным и верным клятвам, и хотя он день и ночь проводил в ее обществе,он никогда даже не целовал ее, и не говорил, что любит.

– Когда он смотрит на тебя, он видит девочку, которой ты была, не женщину, которой ты стала, – сказал племяннице Деймон. – Но я могу научить тебя, как заставить его увидеть в тебе женщину.

Он начал с уроков поцелуев, заявляет Грибок. Потом принц перешел к тому, что начал показывать племяннице, как прикасаться к мужчине, чтобы доставить ему удовольствие – и в этих уроках иногда участвовал сам Грибок и его предполагаемо огромный член. Деймон учил девочку соблазнительно раздеваться, ласкал ее соски, чтобы сделать их более чувствительными, летал с ней на драконе к одиноким скалам на Губительных Валах, где они могли незамеченными никем раздеться, и принцесса училась искусству доставления наслаждения мужчине ртом. По ночам он тайно выводил ее из ее комнат, одетой мальчиком-пажом, и водил ее в бордели на Улице Шелка, где принцесса могла наблюдать за мужчинами и женщинами в деяниях любви, и учиться «женскому искусству» у потаскух Королевской Гвардии.

Сколько продолжались эти уроки, Грибок не говорит, но в отличие от септона Юстаса, он настаивает, что принцесса Рейнира осталась девой, потому что она желала сохранить невинность как дар своему возлюбленному. Но когда она наконец обратилась к своему «белому рыцарю», пользуясь всем, чему научилась, сир Кристон Коль пришел в ужас и отверг ее. Вся история скоро стала известна, и немало тому поспособствовал сам Грибок. Сначала король Визерис отказался верить единому слову, пока принц Деймон сам не подтвердил, что это была правда.

– Отдай девчонку мне в жены, – как предполагается, сказал он своему брату. – Кто теперь ее возьмет?

Вместо этого король отправил его в изгнание, запретив под угрозой смерти возвращаться в Семь Королевств. (Лорд Стронг, Десница короля, возражал, что принца следует немедленно казнить как изменника, но септон Юстас напомнил его милости, что нет проклятья большего, чем пролившему родную кровь).

Что было дальше, известно точно. Деймон Таргариен вернулся на Ступени и продолжил свою войну за омытые морем камни. Грандмейстер Рунситер и сир Харрольд Вестерлинг, лорд-командующий Королевской Гвардии, скончались в сто двенадцатом году. Сир Кристон Коль был провозглашен новым лордом-командующим вместо сира Харрольда, а архмейстеры Цитадели прислали в Королевскую Гавань мейстера Меллоса, дабы он принял цепь грандмейстера и его обязанности. В остальном, Королевская Гавань вернулась привычному благополучию еще на пару лет... До сто тринадцатого года, когда принцессе Рейнире исполнилось шестнадцать, и она получила в свое распоряжение Драконий Камень и вышла замуж.

Еще задолго до того, как у кого-либо появились причины сомневаться в целомудрии принцессы, вопрос выбора подходящего консорта занимал умы короля Визериса и его совета. Великие лорды и рыцари мотыльками у пламени порхали рядом с ней, стремясь заполучить ее благосклонность. Когда Рейнира посетила Трезубец в сто двенадцатом году, сыновья лордов Бракена и Блэквуда сражались из-за нее на дуэли, а младший сын лорда Фрея осмелел настолько, что открыто попросил ее руки (и с тех пор прозывался «Дурнем Фреем»). На западе сир Джейсон Ланнистер и его брат-близнец сир Тайленд сразились за нее во время пира в Утесе Кастерли. Сыновья лорда Талли из Риверрана, лорд Тирелл из Хайгардена, лорд Окхарт из Старого Дуба, лорд Тарли из Хорнхилла, все они ухаживали за принцессой, как и старший сын Десницы, сир Харвин Стронг, Костолом, как его называли, он был наследником Харренхолла и считался самым сильным человеком Семи Королевств. Визерис даже поговаривал о браке Рейниры с принцем Дорна, чтобы таким образом присоединить дорнийцев к королевству.

Свой кандидат был у королевы Алисенты: ее старший сын принц Эйгон, единокровный брат Рейниры. Но Эйгон был ребенком, принцесса была старше него на десять лет. Более того, брат и сестра никогда не ладили.

– Тем больше поводов соединить их в браке, – спорила королева. Визерис не согласился.

– Мальчик от крови Алисенты, – сказал он лорду Стронгу. – Она хочет его видеть на троне.

Лучшим выбором, как согласились наконец король и Малый Совет, был кузен Рейниры, Лейнор Веларион. Хотя Великий Совет сто первого года отверг его притязания, мальчишка Веларион все еще оставался внуком блаженной памяти принца Эймона, правнуком самого Старого Короля, и в нем текла драконья кровь от обоих родителей. Этот брак объединил бы и усилил королевскую кровь и вернул бы Железному Трону дружбу Морского Змея и его могущественный флот. Прозвучало лишь одно возражение: Лейнору Велариону было уже девятнадцать лет, и все же он до сих пор не оказывал внимания женщинам. Вместо того он окружил себя привлекательными оруженосцами его возраста, и как говорили, предпочитал их общество. Но грандмейстер Меллос отмахнулся от этой заботы.

– И что с того? – сказал он, как предполагается. – Я не люблю рыбу, но когда ее подают к столу, я ее ем.

На том решение было принято.

Но король и совет не стали советоваться с принцессой, и Рейнира доказала, что является дочерью своего отца, имеющей собственное мнение о ее грядущем браке. Принцесса премного знала о Лейноре Веларионе, и она не хотела за него выходить.

– Мои единокровные братья ему больше придутся по вкусу, – сказала она королю (принцесса всегда звала сыновей королевы Алисенты единокровными братьями, не просто братьями). И хотя его милость убеждал ее, умолял, кричал на нее, называл неблагодарной дочерью, ничто не могло ее поколебать... Пока король не напомнил о наследовании. Что король решил, то король и отменит, указал Визерис. Она выйдет замуж как он велит, или же ее единокровный брат Эйгон станет наследником вместо нее. Тут принцесса сдалась. Септон Юстас сказал, что она пала отцу на колени и умолила его простить ее, Грибок же утверждает, что она плюнула ему в лицо. Но они оба сходятся на том, что в итоге она согласилась на брак.

И снова здесь разнятся наши источники. В ту ночь, сообщает септон Юстас, сир Кристон Коль проник в спальню принцессы, чтобы признаться ей в любви. Он сказал Рейнире, что в гавани их ждет корабль, умолял ее сбежать с ним за Узкое Море. Они поженятся в Пентосе или Тироше или Старом Волантисе, там, куда не распространяется воля ее отца, и где никого не будут волновать преданные им клятвы королевского гвардейца. Его умение обращаться с мечом и булавой были столь велики, что несомненно любой торговый принц принял бы его на службу. Но Рейнира отказала ему. Она была от крови дракона, напомнила она, и должна была стать кем-то большим, чем жена простого наемника. И если он так легко был готов предать клятвы королевского гвардейца, много ли будут значить для него клятвы брачные?

Грибок рассказывает совсем другую историю. В его версии, это принцесса Рейнира пришла к сиру Кристону, не он к ней. Она нашла его в одиночестве в Башне Белого Меча, заперла дверь и сбросила плащ, под которым скрывала наготу.

– Я берегла свое девичество для тебя, – сказала она. – Возьми его, как доказательство моей любви. Оно мало будет значить для моего нареченного, и может быть, если он узнает, что я не целомудрена, он отвергнет меня.

Но несмотря на всю ее красоту, сир Кристон остался глух к ее мольбам, ибо был человеком чести, верным своим клятвам. Оскорбленная и яростная, принцесса завернулась в плащ и скрылась в ночи... Где случайно встретила сира Харвина Стронга, возвращавшегося с попойки в городском борделе. Костолом давно желал принцессу, и не колебался подобно сиру Кристону. Это он взял девичество Рейниры, пролив ее девственную кровь мечом своего члена... по словам Грибка, который заявлял, что нашел их на заре в постели.

Как бы то ни было, но с того дня любовь, питаемая сером Кристоном Колем к Рейнире Таргариен, обернулась ненавистью, и человек, что прежде был неизменным спутником и чемпионом принцессы, превратился в злейшего из её врагов.

Вскоре после того Рейнира отплыла в Дрифтмарк, сопровождаемая своими служанками (две из них приходились дочерьми Деснице и сёстрами серу Харвину), шутом Грибком, и её новым чемпионом, самим Костоломом. В 114 г. с КЭ Рейнира Таргариен, принцесса Драконьего Камня, взяла в мужья сера Лейнора Велариона (произведенного в рыцари за пару недель до свадьбы, ибо сочли необходимым, чтоб принц-консорт являлся рыцарем). Невесте было 17, жениху 20, и все сошлись в том, что были они красивой парой. Свадьбу отметили семью днями пира и рыцарских поединков. Среди соревнующихся были братья королевы Алисенты, пятеро названых братьев из Королевской Гвардии, Костолом и фаворит жениха, Джоффри Лонмаут, известный как Рыцарь Поцелуев. Когда Рейнира пожаловала подвязку серу Харвину, её супруг рассмеялся и пожаловал одну из собственных серу Джоффри.

Сер Кристон Коль же обратился к Алисенте. Её милость с удовольствием даровала ему свою благосклонность. Надев её знак, молодой Лорд-Командующий Королевской Гвардии одолел всех соперников, сражаясь в чёрной ярости. Он наградил Костолома сломанной ключицей и раздробленным локтем (тем самым побудив Грибка звать его впоследствии Костоломаным), но не Костолом, а Рыцарь Поцелуев в полной мере познал его гнев. Излюбленным оружием Коля был моргенштерн, и обрушенные им на чемпиона сера Лейнора удары раскололи тому шлем, уложив без сознания в грязь. Унесенный с поля боя, истекающий кровью сер Джоффри умер, не приходя в сознание, шестью днями позже. Грибок доносит до нашего сведения, что сер Лейнор провёл каждый час тех дней у его ложа и горько рыдал, когда тот умер.

Король Визерис был разъярён: радостное празднование стало поводом для скорби и взаимных обвинений. Сказано, что королева Алисента не разделяла его недовольства; вскоре после того случая она попросила сделать сера Кристона Коля её личным защитником. Прохладца между королевскими женой и дочерью была ясна каждому взору, даже посланцы из Вольных Городов отметили её в письмах, отправленных в Браавос, Пентос и Старый Волантис.

Сер Лейнор после сего вернулся на Дрифтмарк, предоставив многим гадать, была ли консуммирована его женитьба. Принцесса осталась при дворе, окруженная своими друзьями и поклонниками. Сера Кристона Коля не было средь них, потому как он окончательно перешёл на сторону партии королевы, к зелёным, зато рослый и грозный Костолом (или Костоломаный, с лёгкой руки Грибка) занял его место, став первейшим меж чёрных, вечно пребывая с Рейнирой на пирах, балах и охотах. Её супруг не предъявил никаких возражений. Сер Лейнор предпочитал удобства Высокого Прилива, где вскоре нашёл нового фаворита в местном рыцаре по имени сер Кварл Корри.

Впоследствии он присоединялся к жене на значительных придворных событиях, где его присутствие ожидалось, но большую часть своих дней сер Лейнор проводил в отдельности от принцессы. Септон Юстас утверждает, что они делили постель не более дюжины раз. Грибок соглашается с ним, но добавляет, что и Кварл Корри частенько разделял их ложе: принцессу распаляло наблюдение за мужчинами, что развлекались друг с другом – так говорит он нам, и что время от времени пара допускала её к своим забавам. Однако, Грибок противоречит себе, ибо в прочих свидетельствах он заявляет, будто принцесса в такие ночи покидала своего супруга и искала для себя утешения в объятиях Харвина Стронга.

Какой бы ни был истинным из сих рассказов, вскоре было объявлено, что принцесса понесла дитя. Рождённый на исходе дней 114 г. с КЭ, мальчик был крупным, крепким пареньком с каштановыми волосами, карими глазами и курносым носом (сер Лейнор обладал орлиным носом, серебристо-белыми волосами и фиолетовыми глазами, говорящими о его валирийской крови). Над пожеланием Лейнора назвать дитя Джоффри взяло верх решение его отца, лорда Корлиса. Вместо того малышу было дано традиционное имя Веларионов: Джекейрис (друзья и братья прозовут его Джейсом).

Двор ещё праздновал рождение сына у принцессы, когда у её мачехи, королевы Алисенты, тоже начались роды, приведшие на свет третьего сына Визериса, Дейрона, чья масть, в отличие от Джейса, заверяла в его драконьей крови. По велению короля младенцы Джекейрис Веларион и Дейрон Таргариен имели одну кормилицу, пока не были отняты от груди. Говорилось, что тем самым король надеялся предотвратить всякую вражду между мальчиками, вырастив их как молочных братьев.

Коли так, надежды его оказались прискорбно неразделённы.

Годом позже, в 115 г. с КЭ, произошло трагическое несчастье, из рода таких, что меняют судьбы королевств: “бронзовая сука” Рунного Камня, леди Рей Ройс упала с коня во время ястребиной охоты и пробила трещину в черепе ударом о камень. Она промучилась 9 дней, прежде чем почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы подняться с постели... лишь за тем, чтобы рухнуть и умереть часом позже. Как и должно, послали ворона в Штормовой Предел, откуда лорд Баратеон выслал гонца с кораблем на Кровавый Камень, где принц Деймон всё пытался оградить своё скудное королевство от людей Триархии и их дорнийских союзников. Немедля Деймон вылетел в Долину. “Чтобы похоронить жену”, – сказал он, но более похоже, что он пребывал в чаяниях предъявить права на её земли, замки и доходы. В сем он не преуспел: Рунный Камень достался племяннику леди Рей, и когда Деймон воззвал к Орлиному Гнезду, его притязания не просто были отклонены, но к тому же леди Джейн упредила его, что само присутствие его в Долине нежелательно.

Летя обратно на Ступени, принц Деймон приземлился в Дрифтмарке с тем, чтобы нанести визит вежливости своему былому товарищу в завоеваниях, Морскому Змею и принцессе Рейнис. Высокий Прилив был одним из немногих мест в Семи Королевствах где брат короля мог быть уверен в том, что его не прогонят. Там его взор пал на дочь лорда Корлиса леди Лейну, девицу 22-х лет, высокую, стройную и исключительно прекрасную (даже Грибка не оставила равнодушной её красота, ибо он записал, что она “была почти так же миловидна как её брат ”), с великолепной гривой серебряно-золотых вьющихся локонов, что ниспадали ниже её талии. Лейна с 12 лет была помолвлена с сыном Морского Владыки Браавоса... но отец умер прежде, чем они смогли пожениться, а сын вскоре проявил себя как расточитель и глупец, истративший мотовством богатство и могущество своей семьи прежде появления на Дрифтмарке. Не имея изящных средств, чтобы избавиться от досадного недоразумения, но не желая наконец устроить их женитьбу, лорд Корлис неоднократно откладывал свадьбу.

Принц Деймон влюбился в Лейну, убеждают нас певцы. Люди более циничного склада полагают, что принц узрел в ней способ обеспечить свое возвышение. Некогда бывший наследником своего брата, он опустился ещё ниже в линии наследования, и ни зелёные, ни чёрные не имели места для него... но дом Веларион был достаточно могуч, чтобы бросать вызов обеим партиям безнаказанно. Уставший от Ступеней и, наконец, освободившийся от своей “бронзовой суки”, Деймон Таргариен попросил у лорда Корлиса руку его дочери.

Изгнанный браавосийский суженый оставался препятствием, но ненадолго: Деймон смеялся ему в лицо столь беспощадно, что у юноши не оставалось выбора кроме как призвать его ответить за его слова сталью. Вооружённый Тёмной Сестрой, принц быстро расправился с соперником и женился на леди Лейне Веларион спустя пару недель, оставив своё с таким трудом созданное королевство на Ступенях. (Еще пятеро человек наследовало его титул Короля Узкого Моря, прежде чем краткая и кровопролитная история сего дикого наёмничьего “королевства” не завершилась раз и навсегда).

Принц Деймон знал, что его брат не будет рад услышать об этой новой женитьбе. Принц и его новая невеста благоразумно убрались подальше от Вестероса вскоре после женитьбы, переправившись через Узкое Море на драконах. Некоторые говорят, что они улетели в Валирию, презрев нависшее над дымной пустошью проклятие ради того, чтоб отыскать секреты драконьих владык древнего Фригольда. Истина менее романтична. Принц Деймон и леди Лейна сперва полетели в Пентос, где их чествовал городской принц. Пентошийцы опасались растущей мощи Триархии на юге и видели в Деймоне ценного союзника против Трёх Дочерей. Оттуда принц и его невеста направились в древний Волантис, где наслаждались столь же тёплым приёмом. Затем они полетели вверх по Ройне, в Квохор и Норвос. В сих городах, отдаленных от горестей Вестероса и мощи Триархии, встретили их менее восторженно. Однако, куда бы они не направились, огромные толпы людей озирались, желая мельком увидеть Вхагар и Караксеса.

Драконьи наездники возвратились в Пентос, когда леди Лейна обнаружила свою беременность. Воздержавшись от дальнейшего полёта, принц Деймон и его супруга решили поселиться в поместье вне городских стен как гости пентошийского магистра, до тех пор, пока дитя не появится на свет.

Между тем в Вестеросе принцесса Рейнира дала жизнь второму сыну в конце 115 г. с КЭ. Дитя было именовано Люцерисом (для краткости, Люк). Септон Юстас повествует, что и сер Лейнор, и сер Харвин оставались у постели Рейниры во время родов. Как и у его брата Джейс, у Люка были карие глаза и головка с каштановыми волосами вместо серебряно-золоченых волос таргариенских принцев, но он был крупным и здоровеньким малышом, и король Визерис пришёл в восхищение, когда младенца представили при дворе. Подобных чувств королева не разделяла. “Продолжай стараться”, – сказала королева Алисента серу Лейнору. “Рано или поздно у тебя может получиться похожий на тебя”. И соперничество между зелёными и чёрными углубилось, достигнув наконец такой точки, что королева и принцесса едва могли выносить присутствие друг друга. Тогда королева Алисента содержалась в Красном Замке Королевской Гавани, в то время как принцесса проводила свои дни на Драконьем Камне вместе со своим чемпионом, сером Харвином Стронгом. Её супруг, сер Лейнор, как говорят, навещал её “частенько”.

В 116 г. с КЭ в Вольном Городе Пентосе леди Лейна произвела на свет близняшек, первых законнорожденных детей принца Деймона Таргариена. Принц назвал девочек Бейла (в честь своего отца) и Рейна (в честь матери Лейны). Когда им сровнялось полгодика, девочки и их мать отплыли в Дрифтмарк, а Деймон полетел вперед них с драконами. Из Высокого Прилива он послал ворона в Королевскую Гавань, извещая короля о рождении его племянниц и прося разрешения представить девочек при дворе, дабы получить королевское благословение. Хотя его Десница и Малый совет с жаром возражали тому, Визерис дал согласие, поскольку король ещё любил брата, бывшего ему товарищем в пору молодости. “Деймон ныне отец”, – сказал он Великому Мейстеру Меллосу. “Он изменится.” Так сыновья Бейлона Таргариена примирились во второй раз.

В 117 году после ВЭ на Драконьем Камне принцесса Рейнира разрешилась от бремени очередным сыном. Сир Лейнор наконец получил дозволение назвать сына в честь своего покойного друга, сира Джоффри Лонмаута. Джоффри Веларион был столь же велик, красен лицом и крепок здоровьем, как и его братья, но волосы у него были темно-русые, глаза карие, а черты лица такие, какие кое-кто при дворе назвал плебейскими. Вновь поползли слухи, а среди зеленых укоренилось убеждение в том, что отцом сыновей Рейниры был не ее супруг Лейнор, но защитник принцессы, Харвин Стронг.

Будь эти обвинения истиной или ложью, никто не мог питать сомнения в том, что король Визерис все еще рассчитывал, что вслед за ним Железный Трон займет его дочь, а в свой черед и ее дети. Королевским повелением каждому из младенцев-Веларионов, пока они были еще в пеленках, было подарено по драконьему яйцу. Те, кто сомневался в отцовстве сыновей Рейниры, поговаривал, что яйца никогда не проклюнутся, но поочередное появление на свет трех юных драконов показало несправедливость этих слов. Драконята получили имена Вермакс, Арракс и Тираксес. И, как сообщает нам септон Юстас, однажды Его Милость при всем дворе, восседая на Железном Троне, посадил Джейса себе на колено и сказал:

— Однажды, малыш, и ты будешь сидеть здесь.

Рождение детей сказалось на принцессе: полнота, которую Рейнира приобрела во время беременностей, так никогда ее и не оставила, и ко времени рождения младшего сына она стала дородна и широка в талии, и краса дней ее юности увяла, хотя принцессе было не более двадцати лет. Если верить Грибку, это лишь укрепило неприязнь Рейниры к ее мачехе, королеве Алисенте, которая оставалась стройной и изящной, будучи вдвое старше падчерицы.

Грехи отцов, как говорят мудрецы, нередко передаются детям, и то же верно для грехов матерей. Вражда между королевой Алисентой и принцессой Рейнирой заразила и их сыновей, и три отпрыска королевы – принцы Эйгон, Эймонд и Дейрон – стали злейшими врагами своих племянников-Веларионов, почитая, что те украли у принцев нечто, принадлежащее им по праву рождения – Железный Трон. Хотя все шестеро юношей посещали одни и те же пиры, балы и празднества и иногда упражнялись вместе во дворе замка под руководством одного и того же мастера над оружием, учились у тех же мейстеров, это вынужденное сближение только подогревало их взаимную неприязнь, нежели сплачивало их как братьев.

Если свою мачеху, королеву Алисенту, Рейнира невзлюбила, то к золовке – леди Лейне – она прониклась нежными, и даже более чем нежными чувствами. Дрифтмарк и Драконий Камень недалеко друг от друга, и Деймон и Лейна часто навещали принцессу, а она навещала их. Много раз они отправлялись в совместный полет на драконах, и драконица принцессы, Сиракс, несколько раз делала кладки яиц. В 118 году после В.Э. с благословения короля Визериса Рейнира объявила о помолвке ее двух старших сыновей с дочерями принца Деймона и леди Лейны. Джекейрису было четыре года, Люцерису три, обеим девочкам по два. И в 119 году после В.Э., когда Лейна снова понесла ребенка, Рейнира вылетела на Дрифтмарк, чтобы ухаживать за ней при родах.

И так вышло, что принцесса была рядом со своей золовкой на третий день проклятого сто двадцатого года после В.Э., Года Красной Весны. Проведя в родах день и ночь, Лейна Веларион была бледна и слаба, и все же она родила принцу Деймону сына, которого тот так давно желал – но дитя оказалось уродливым и недоразвитым и умерло в течение часа. Мать пережила его ненадолго. Изнурительные роды леди Лейны истощили все ее силы, а горе утраты сломило ее окончательно, не дав сопротивляться родильной горячке.

Ее состояние быстро ухудшалось, несмотря на все усилия молодого дрифтмаркского мейстера, и принц Деймон вылетел на Драконий Камень и привез с собой собственного мейстера принцессы Рейниры, старше и опытнее, известного своими врачебными познаниями. Увы, мейстер Джерардис опоздал. После трех дней забытья леди Лейна покинула сию земную юдоль. Ей было не более двадцати семи. В последний час жизни, как говорят, леди Лейна поднялась с постели и пересекла комнату, желая добраться до Вхагар и отправиться в последний полет, прежде чем расстаться с жизнью. Но на лестнице башни силы покинули ее, и там Лейна Веларион упала и умерла. Принц Деймон отнес супругу обратно на постель. После этого принцесса Рейнира до зари сидела с ним над телом леди Лейны и утешала Деймона в его горе.

Смерть леди Лейны была первой трагедией 120 года после В.Э., но отнюдь не последней. В этот год прорвались многие давно назревшие гнойники злобы и зависти, давно мучившие Семь Королевств, в этот год очень и очень многим пришлось причитать, и скорбеть, и рвать одеяния… но никому более, чем Морскому Змею, лорду Корлису Велариону, и его благородной супруге, принцессе Рейнис, которая могла бы быть королевой.

Не успели лорд Прилива и его супруга оплакать свою возлюбленную дочь, как Неведомый посетил их вновь, дабы унести на сей раз сына. Сир Лейнор Веларион, супруг принцессы Рейниры и предполагаемый отец ее детей был убит на ярмарке в Спайстауне, будучи заколот собственным другом и наперсником, сиром Кварлом Корри. Эти двое громко пререкались, прежде чем обнажить мечи, как поведали торговцы с ярмарки лорду Велариону, прибывшему за телом своего сына. Корри к тому времени бежал, ранив нескольких человек из тех, кто пытался его задержать. Некоторые уверяли, что его у берега ждал корабль, и больше этого Корри никто не видел.

Обстоятельства убийства остаются тайной и по сей день. Великий Мейстер Меллос пишет только, что сир Лейнор был убит одним из своих замковых рыцарей после ссоры. Септон Юстас сообщает нам имя убийцы и объявляет ревность мотивом убийства; Лейнор Веларион устал от общества сира Кварла и привязался к новому фавориту, красивому юному оруженосцу шестнадцати лет. Грибок, как всегда, предпочитает самую зловещую теорию, предполагая, что принц Деймон заплатил Кварлу Корри за устранение мужа принцессы Рейниры, устроил так, что Кварла увез корабль, а затем перерезал ему горло и бросил его в море. Замковый рыцарь относительно низкого происхождения, Корри был известен вкусами лорда и кошельком крестьянина и вдобавок был склонен к экстравагантным пари, что придает некоторое правдоподобие версии событий шута. Однако этому не было доказательств ни тогда, ни теперь, хотя Морской Змей предложил награду в десять тысяч золотых драконов любому, кто приведет его к сиру Кварлу Корри или предоставит убийцу отцовскому правосудию.

Но даже это не было концом трагедий, отметивших сей ужасный год. Следующая произошла в Высоком Приливе после похорон сира Лейнора, когда король и двор прибыли в Дрифтмарк, чтобы собраться вокруг погребального костра, многие из них верхом на драконах. (Там было так много драконов, что септон Юстас писал, что Дрифтмарк стал новой Валирией).

Детская жестокость известна всем. Принцу Эйгону Таргариену было тринадцать, принцессе Хелейне двенадцать, принцу Эймонду десять, а принцу Дейрону шесть. Эйгон и Хелейна были драконьими всадниками. Хелейна теперь летала на Пламенной Мечте, драконице, некогда носившей Рейну, «черную жену» Мейгора Жестокого, а юного Солнечного Огня ее брата Эйгона называли самым прекрасным драконом, которого когда-либо видели на земле. Даже у Дейрона был дракон, красивая синяя драконица по имени Тессарион, хотя всадником он еще не стал. Только средний сын, принц Эймонд, оставался без дракона, но Его Величество надеялся это исправить и выдвинул предложение, что, может быть, двор погостит на Драконьем Камне после похорон. Под Драконьей Горой можно было найти множество драконьих яиц, а также несколько маленьких дракончиков. Принц Эймонд мог выбрать, «если парень достаточно смел».

Даже в десятилетнем возрасте Эймонд Таргариен не испытывал недостатка в храбрости. Дразнящие слова короля уязвили его и он решил не ждать до Драконьего Камня. Зачем ему какой-то жалкий детеныш или какое-то дурацкое яйцо?

Прямо здесь, в Высоком Приливе, был достойный его дракон — Вхагар, самая старая, большая и ужасная драконица в мире.

Даже для отпрыска дома Таргариен опасно подходить к постороннему дракону, особенно к старой драконице дурного нрава, недавно потерявшей свою всадницу. Эймонд знал, что его отец и мать никогда не позволят ему приблизиться к Вхагар. Поэтому он позаботился, чтобы они ничего не узнали, выскользнув из своей постели на рассвете, пока они еще спали, и тайком пробравшись в большой наружный двор, где кормились и содержались в стойле Вхагар и прочие драконы. Принц надеялся оседлать Вхагар в секрете, но когда он подкрадывался к драконице, прозвучал мальчишеский голос: «Не подходи к ней!»

Голос принадлежал самому младшему из его единокровных племянников, трехлетнему Джоффри Велариону. Всегда встававший рано, Джофф выбрался из постели, чтобы повидать своего юного дракона Тираксеса. Испугавшись, что мальчик поднимет тревогу, принц Эймонд шлепнул его, крикнул, чтобы тот молчал, а затем пихнул его в груду драконьих испражнений. Джоффри начал плакать, а Эймонд подбежал к Вхагар и забрался ей на спину. Позднее он говорил, что настолько боялся быть пойманным, что забыл испугаться, что его зажарят и съедят.

Можно звать это храбростью, можно звать это безумием, можно звать это удачей, волей богов или прихотью драконов. Кто может познать разум такого зверя? Мы знаем одно: Вхагар взревела, дернулась, яростно встряхнулась... затем разорвала свои цепи и взлетела. И мальчик-принц Эймонд Таргариен стал драконьим всадником, дважды облетев по кругу башни Высокого Прилива, прежде чем вновь спуститься.

Но когда он приземлился, его ждали сыновья Рейниры.

Когда Эймонд взлетел, Джоффри побежал за своими братьями, и на его зов откликнулись и Джейс и Люк. Принцы-Веларионы были младше — Джейсу было шесть лет, Люку пять, Джоффу три, – но их было трое и они вооружились деревянными мечами с тренировочного двора. Теперь они в ярости набросились на Эймонда. Он отбивался, сломав нос Люка ударом кулака, затем вырвав меч из рук Джоффа и ударив им по затылку Джейса, отчего тот упал на колени. Когда младшие мальчики попятились от него, окровавленные и в синяках, принц начал глумиться над ними, называя их Стронгами. Джейс был достаточно большим, чтобы понять оскорбление. Он снова налетел на Эймонда, но старший мальчик принялся яростно его избивать... пока Люк, выручая старшего брата, не вытащил кинжал и не полоснул по лицу Эймонда, выколов ему правый глаз. Когда пришли конюхи, чтобы разнять драчунов, принц извивался на земле, стеная от боли, а Вхагар ревела.

После этого король Визерис попытался восстановить мир, призвав мальчиков извиниться друг перед другом по всей форме, но их матерей все эти церемонии не удовлетворили. Королева Алисента потребовала, чтобы Люку тоже выкололи глаз — за глаз, которого лишился Эймонд. Рейнира ничего подобного не пожелала, но настояла на тщательном допросе принца Эймонда, чтобы дознаться, где он услышал, что ее сыновей называют «Стронгами»? Ведь это равносильно утверждению, что они бастарды, без прав наследования...а сама она повинна в государственной измене. Под нажимом со стороны короля принц Эймонд признался, что слышал это от своего брата, Эйгона, и сказал принц Эйгон всего лишь следующее: «Это всем известно. Достаточно на них глянуть».

Король Визерис сразу прервал расспросы, заявив, что далее слушать не намерен.

- Глаз никому выкалывать не будут, – провозгласил он... но если кто-либо, «будь то муж, или жена, или дитя, благородный, простолюдин, или особа королевской крови» еще раз назовет его внуков «Стронгами», пусть вырвут ему язык раскаленными щипцами». Затем Его Милость повелел жене и дочери облобызать друг друга и обменяться уверениями в любви и приязни, но их фальшивые улыбки и пустые слова могли обмануть кого угодно, но только не короля. Что касается мальчиков, принц Эймонд в последствии говаривал, что потерял в тот день глаз, но обрел дракона, и считает это достойным обменом.

Дабы пресечь дальнейшие распри и положить конец «гнусным слухам и низкой клевете», король Визерис повелел также, чтобы королева Алисента и ее сыновья вернулись с ним ко двору, а принцесса Рейнира с сыновьями оставались в пределах Драконьего Камня. Защитой ей отныне будет служить сер Эррик Каргилл из Кооролевской Гвардии, а Костолом вернется в Харренхол.

Как пишет септон Юстас, «распоряжения эти никого не обрадовали». Грибок же возражает: «по крайней мере один человек был рад этому указу, ведь Драконий Камень лежит по соседству с Дрифтмарком, и это давало Дэймону Таргариену массу возможностей утешать свою племянницу, принцессу Рейниру, без ведома короля».

Хотя Визерису I оставалось править еще девять лет, но кровавые семена Танца Драконов уже были посеяны, и год 120 В.Э. стал годом, когда они начали прорастать.

Пришел черед погибнуть старшим Стронгам. Лайонель Стронг, лорд Харренхола и королевский Десница, отправился проводить своего сына и наследника сира Харвина в огромный полуразрушенный замок на берегу озера. Вскоре после их прибытия в башне, где они почивали, вспыхнул пожар, и оба, отец и сын, погибли, вместе с тремя вассалами и дюжиной слуг. Причина пожара так и осталась неизвестной. Одни сводили всё к простой случайности, другие шептались, что логово Харрена Черного проклято и несет погибель каждому, кто им владеет. Многие подозревали, что пожар не был случайностью. Грибок предполагал, что за ним стоит Морской Змей, – так отомстил он тому, кто наставил рога его сыну. Септон Юстас подозревал принца Дэймона (что более правдоподобно), устранившего соперника, который претендовал на расположение принцессы Рейниры. Другие выдвигали догадку, что виновником мог быть Ларис Косолапый: после смерти отца и старшего брата Ларис Стронг становился лордом Харренхола.

Но самым пугающим было предположение, которое выдвинул Великий Мейстер Меллос: он опасался, что приказ, возможно, отдал сам король. Если Визерис счел слухи об отцовстве детей Рейниры правдой, он, возможно, решил уничтожить мужчину, который опозорил его дочь, чтобы не открылась, что ее сыновья – незаконнорожденные. Если так, то смерть Лайонеля Стронга была несчастным случаем, поскольку решение его Светлости вернуться с сыном в Харренхол было непредвиденным для всех.

Лорд Стронг был Десницей Короля, и Визерис привык полагаться на его твердость и мудрость. Его Милости стукнуло уже сорок три года, и он сильно раздобрел. Король не обладал уже силами молодого мужчины и страдал подагрой, болями в суставах, в спине, стеснением в груди, приступы накатывали и проходили, наделяя его багровым румянцем и одышкой. Управление королевством было непростой задачей, королю нужен был сильный, толковый Десница, способный взвалить на себя часть его бремени. И он подумывал послать за принцессой Рейнирой. С кем еще можно разделить труды правления, как не с дочерью, которую он видел своей преемницей на Железном Троне? Но это означало, что принцессе и ее сыновьям придется вернуться в Королевскую Гавань, где неизбежны стычки с королевой и ее потомством. Он рассматривал было и своего брата, пока не вспомнил о прежних выходках принца Деймона в Малом Совете. Великий Мейстер Меллос предлагал выбрать кого-нибудь помоложе и называл несколько имен, но Его Милость предпочитал персон уже знакомых и призвал ко двору сира Отто Хайтауэра, отца королевы, который прежде занимал эту должность при Визерисе и Старом Короле.

Но едва сер Отто прибыл в Красный Замок, чтобы вступить в должность, как до двора дошли слухи, что принцесса Рейнира вышла замуж вторично, избрав в мужья своего дядю, Деймона Таргариена. Принцессе было двадцать три, принцу Деймону — тридцать девять.

Известие это потрясло всех: короля, двор, простонародье. Его Милость был разгневан: не прошло и года после смерти супруги Деймона и мужа Рейниры, и столь поспешная женитьба оскорбляла их память! Брак был заключен на Драконьем Камне, быстро и тайно. Септон Юстас утверждает: Рейнира знала, что отец ни за что не согласится на этот брак, и торопилась выйти замуж, пока он не успел этому воспрепятствовать. Грибок выдвигает другое объяснение: принцесса снова была в положении, и не хотела рожать бастарда.

Таким образом, страшный 120 год В.Э. завершился, как начался: трудами на родильном ложе. Беременность принцессы Рейниры имела более счастливый исход, чем у леди Лейны. В конце года она произвела на свет некрупного, но крепкого сына, бледного наследника с фиолетовыми глазами и светлыми серебристыми волосами. Она назвала его Эйгоном. У принца Деймона появился, наконец, сын его крови... и этот новый принц, в отличие от троих своих сводных братьев, явно был Таргариеном.

В Королевской Гавани королева Алисента впала в великий гнев, узнав, что дитя назвали Эйгоном. Она сочла это знаком пренебрежения к своему сыну Эйгону... наверняка так оно и было. (Здесь и далее мы будем называть сына королевы Алисенты Эйгоном Старшим, а сына принцессы Рейниры — Эйгоном Младшим).

Дата добавления: 2015-08-21