Омега», наблюдательный пост, Хаурджаб, 938 дней после Геонозиса.

Когда из–под твоих ног уходит подбитый десантный катер — обычно этого хватает любому, чтобы всерьез подумать о жизни. Но мятежников–мауджаси это даже не задержало.

Дарман поднялся на ноги, стирая гидравлическую жидкость с визора и ожидая увидеть рухнувший транспорт и разбросанные куски тел. Все верно, десантный катер превратился в рухлядь, кругом горело и были раскиданы куски металла, но мауджаси… они, сражаясь с песчаной бурей, как раз лезли из десантного отсека.

Дарман пригнулся, прикрываясь стеной и начал стрелять. Он ничего не видел. Все что он мог — это полагаться на сенсоры ВИДа, чувствующие разность температур и металлические детали в оружии мятежников.

— Дар! Ат'ика! — Это был Найнер. Дарман слышал его, но не мог увидеть. — Ложись!

Синий бластерный огонь прорезал крутящуюся желтую муть; в ответ плюнуло алыми и белыми разрядами. Мятежники залегли за древними булыжниками рухнувшей стены.

— Шаб! Серж, ты где?

— Я тебя вижу, Дар. Ты слева от меня, восемь метров.

Изображение на ВИДе дрожало. Это было похоже на кодированный канал ГолоНета, где ничего нельзя понять по размытым очертаниям.

— Понял, серж.

Вскрикнул Корр. Дарман не мог понять — ранен ли он, несмотря на то, что улучшенные биодатчики в их костюмах передавали их физическое состояние. Когда ты занят перестрелкой, дурацкие показатели оказываются в самом неудобном месте на ВИДе. С каждым днем он все больше ненавидел Республиканское Снабжение.

— Кор'ика, ты в порядке?

— Угу.

— Шабуир. — Корр хэкнул, словно ударив кого–то. — Ат'ика, слева, я видел одного в…

Дарман разогнулся, чтобы выстрелить бронебойным зарядом, но бластерный разряд ударил его в грудь, словно кулак, и на секунду выбил из него дух. Отдышавшись, он выпустил примерно в том направлении две гранаты. Он пригнулся; послышалась ругань Атина. Что–то ударило его, сильно, и с Дармана слетел песок. За этим наступил момент относительной тишины — визг ветра, но ни выстрелов ни криков — и он думал что ему удалось накрыть мятежников, до тех пор, пока что–то не ударило его в спину, так, что ему показалось, будто на него рухнули остатки стены. Стрельба началась снова.

Когда Дарман перекатился на спину, со слезящимися от боли глазами — над ним уже наклонялся мауджаси, и его лицо внезапно оказалось очень близким и четким. Его бластер смотрел Дарману прямо в лицо. Без раздумий и слов Дарман выщелкнул виброклинок и ударил, вгоняя ему в бедро лезвие с такой силой, что вновь откидываясь назад он несколько мгновений не мог его выдернуть. Мятежник не орал, он скорее взвизгнул от удивления. Адреналин отличное обезболивающее. Но он не останавливает фонтан бьющий из артерии, и мгновенно все вокруг оказалось в крови.

«Она не моя, она не моя, она не моя…»

Только это и имело значение. Дарман вскочил и пробежал несколько метров туда, где должны были собраться Найнер и остальные. Ветер все еще хлестал по броне, как дробеструйка, но песка, похоже, становилось меньше и он начинал лучше различать силуэты и вспышки огня.

«Сколько мятежников–мауджаси можно впихнуть в десантный катер?»

Куда больше, чем думал Дарман. Гораздо больше.

— Шаб, и что им неймется. — прошипел Атин.

Судя по граду белых и алых энергетических стрел, которые приветствовали его, тут было двадцать–двадцать пять все еще активных чакааров, и теперь это были уже не лучшие шансы. Он непрерывно отвечал огнем на огонь, и одна часть рассудка говорила ему, что как только он перестанет это делать — он умрет, а другая предупреждала его, что так у него очень быстро кончатся боеприпасы. Мауджаси уже почти взяли верх над «Омегой». Это было здорово похоже на окопную войну. Их разделяло уже не больше десятка метров, а из укрытий были только груды камней и огрызки стен.

— Когда шторм утихнет — из нас набьют чучела. — проговорил Корр.

Сколько потребуется, чтобы его прикончили? Сколько нужно бластерных зарядов чтобы, наконец, уничтожить рассеивающие энергию пластины катарн–брони? Чем лучше ты был защищен, тем изощренней и страшнее смерть, которая тебя ожидает. — решил Дарман. Без брони все закончил бы один чистый выстрел. А с ней… ладно, тебя создавали не для вечной жизни. Всё, что мы делаем — это оттягиваем неизбежное.

Так или иначе в плен он попадать не собирался.

«Прости, Эт'ика. Я даже не оставил последнего письма, верно?»

Дарман зарядил последний ионный магазин и прицелился на выстрелы.

Теперь он уже видел дальнюю стену. Шторм утихал. В конце концов будет рукопашная. Да, он сделает все, что нужно. Между очередями он коснулся рукой пояса, чтобы проверить что на месте последний детонатор.

— Надеюсь, что я не брежу. — проговорил Найнер. — Слушайте.

Дарман затаил дыхание. Ничего: он не слышал ничего, кроме боя.

Корр выдохнул.

— Ничего не слышно, серж.

А затем громкий голос прямо в ухо заставил Дармана охнуть. Кто–то подключился к аудиоканалу.

— «Омега», пригнитесь. Мы вас видим. Держитесь. Будет шумно.

Теперь и Дарман его услышал, потому что звук был прямо над головой; быстрый, постукивающий гул с высокими нотками, которые становились все громче, сладчайший звук в мире — десантный катер НЛШТ/п!

— Шаб. — прошептал Найнер. — Вовремя.

Пилот не шутил. В то же мгновение, как они распластались под прикрытием последней уцелевшей каменной груды, переднее лазерное орудие «нлашки» открыло огонь, и земля под ними содрогнулась. Дарман даже ожидал, что скала расколется и рухнет, как тогда, когда он подорвал склон. Он думал, что оглушительный рев никогда не прекратится, но затем стрельба оборвалась звенящей тишиной, и катер, как камень, упал перед ними, посреди дымящегося хаоса. Люк десантного отсека сдвинулся, открываясь. И первым, что увидел Дарман, была рука в белой броне, протянутая, словно для того, чтобы втащить их на борт.

— Давай, «Омега», шевелите задницами. — Это был сержант, обычный пехотинец. Рука нетерпеливо махнула. — Мы не хотим поймать ракету в рыло. Бегом, раз–два.

Они ввалились внутрь, оглушенные и дрожащие от адреналина. НЛШТ/п взлетел еще до того, как закрылся люк. Когда «нлашка» заложила вираж над пустыней, Дарман заметил сквозь бойницу отблеск лазерного выстрела и катер вздрогнул, словно что–то ударило его. Его пушки заговорили вновь. Фюзеляж задрожал, словно машина закашлялась, и Дарман обнаружил, что он вцепился в поручень, что у него болит левое плечо, и что–то неладно с коленом.

— Спасибо. — выдохнул Найнер.

Сержант приложил два пальца к шлему в насмешливом салюте.

— Не вопрос. А какой гений подорвал гору?

— Это был Дар.

Сержант кивнул.

— Да. Готов поспорить — он умеет загнать себя в угол…

Когда Дарман потянулся снять шлем — его палец застрял в матерчатом вороте вокруг шеи. Ему понадобилась пара секунд, чтобы понять — в вороте выжгло дыру бластерным разрядом.

— Тебе повезло, что голова на месте. — спокойно заметил Корр. — Хотя предполагалось, что ткань бластером не пробивается.

— Это в упор–то? Ничего подобного.

Это была бесцельная болтовня, вызванная облегчением. Никто не проявлял эмоций по поводу спасения — пока что — хотя всё, что по–настоящему хотелось Дарману, это от души обнять сержанта, пилота и психованных парней на орудиях и сказать им, что все они навечно его лучшие друзья.

«Файрфек, мы опять выбрались живыми.»

Дарман все же решил выговорится.

— Нер вод, ты не представляешь, как мы были рады тебя видеть. — Дарман стянул шлем и втянул прохладный кондиционированный воздух десантного отсека. — Я уж думал, что эти чакааре пустят мои гетт'зе на сережки.

Сержант странно смотрел на него. Он ничего не отвечал и наклонил голову так, будто не расслышал Дармана.

— Что? — наконец, спросил он.

— Там становилось до шаба жарко. — Может быть он не понимал что мятежники–мауджаси делали со своими врагами в отместку. — Спасибо.

— Это местный язык?

— Что?

— Найр воуд. — тщательно выговорил сержант, словно он разобрал только эту фразу.

Дарман не ждал что беленькие будут понимать Мэндо'а. Только республиканских коммандос учили мандалориане, которые, как Сержант Кэл, преподавали еще и язык. Но любой солдат сразу же учил слова маршевого гимна Водэ Ан, а некоторые фразы — как «нер вод» и отборные ругательства — быстро распространились среди всех солдат.

Но до этого парня они не дошли. Странно.

— Ты из Восемьдесят Пятого? — спросил Дарман

— Сороковой Пехотный. — ответил сержант.

— Ладно, мы проведем тебе краткий курс Мэндо'а, так что ты сможешь трепаться с Сияющими Мальчиками вроде нас.

— Извините. — сказал пехотинец. Его акцент отличался от остальных беленьких с которыми случалось пересекаться Дарману. — Никогда про него не слышал. Я новенький.

Он был новичком, верно. Когда тот направился вперед, в кабину, перехватывая руками поручни, Дарман натянул шлем чтобы приватно переговорить с командой.

— Как на твой взгляд — это пополнение? Новый выпуск клонов?

Найнер цыкнул.

— Если так, то тренировочную программу на Камино изменили. Все консервы учили «Водэ Ан».

Атин пристегнул ремни, со сложенными на груди руками откинулся назад на сиденьи, и вытянул ноги, демонстрируя что намерен вздремнуть.

— Возможно, каминоанцы решили что всякие там Мэндо отбиваются от рук, и делают парней слишком наглыми.

— Может быть они сокращают издержки на производстве. — хмыкнул Найнер.

— А может, они сказали, что какие–то айвховы поживы слишком часто ковид ло'шебс'ул нарит. — заметил Корр и рассмеялся.

Это была небольшая деталь. Но жизнь и смерть в этом деле держались на внешне несущественных деталях. Дарман сделал заметку в памяти — рассказать об этом Скирате. Затем он, пару раз моргнув, отключился от остальной команды и открыл приватный линк с кодом Этейн.

Ей надо знать что с ним все хорошо, где бы она ни была.

* * *

Республиканский Флот, вспомогательное судно поддержки «Спаситель», у Тайферры. 940 дней после Геонозиса.

— Как вас зовут, коммандер?

Джедайка посмотрела снизу вверх на Этейн, перегнувшуюся через поручни подвесного мостика в ангаре. Человек; девушка, примерно одного с Этейн возраста, но непохожая на тех джедаев, которых Ордо видел прежде — она не носила традиционную коричневую рясу. На ней был чистый, но заметно поношенный комбинезон, словно она явилась сюда прямо с фабрики. Лишь световой меч, который она проверяла, давал понять кем она была, и даже он отличался от тех, которые Ордо привык видеть. Клинок был желтым, а на рукояти были выгравированы морские создания. Она не была одним из джедаев, скроенных по Зеевским меркам.

Ордо смутился, осознав что находит ее очень привлекательной. На секунду он почувствовал себя виноватым. Ему казалось, что даже просто замечать других женщин означает предать Бесани, и он отметил для себя в памяти — спросить Кэл'буира действительно ли это настолько серьезно. Мерееля спрашивать смысла не было. Он явно считал, что глазеть на всех подряд — обязательно.

— Каллиста, генерал. — ответила джедайка. — Каллиста Масана. — Она вежливо кивнула Ордо. — Капитан.

— Команда «Дельта» уже в пути. — Этейн не сразу подобрала нужное слово, как будто ее беспокоило что–то, связанное с девушкой. — Спасибо что откликнулись. Каждая пара рук на счету.

Каллиста вернула ей такой же загадочный взгляд.

— Вы привыкнете к нашим маленьким странностям, генерал.

Девушка ушла к НЛШТ/п, стоящему на ангарной палубе, где собрались несколько таких же, не–по–джедайски выглядевших джедаев. Ордо был равно изумлен как реакцией Этейн на этих необычных офицеров, так и их поведением. Каллиста приобняла одной рукой молодого мужчину–джедая и совершенно не по–приятельски поцеловала его в щеку. Они, как сказал бы Мереель, явно были парочкой.

— Мастер Алтис придерживается несколько нешаблонных взглядов на то, как должны вести себя джедаи. — тихо проговорила Этейн, ненавязчиво увлекая Ордо в сторону шлюза. — Он и его последователи стремятся вернуть менее аскетичные и строгие времена.

Джедаи целуются на публике. А Этейн приходится скрывать свои отношения с Дарманом. Этому народу надо бы сначала разобраться между собой…

— А этот Мастер Алтис… — сказал Ордо, следуя за Этейн в инструктажную. — Как он смотрит на женитьбу и детей? Это Каллиста имела в виду, говоря про маленькие странности?

Этейн вздохнула, словно она готовилась произнести для него давно заученную речь.

— В раннем Ордене Джедай не было запрета на привязанности, а Мастера могли брать в обучение столько Падаванов, сколько считали нужным — и даже если они были взрослыми. Все было куда неформальней. Алтис из тех джедаев, что стремится к истокам.

— Может быть, вам стоило присоединиться к нему.

— Они присоединились к нам.

— Вы знаете о чем я, генерал…

— Как ты думаешь, что сказал бы Бардан?

Джусик быстро стал своего рода моральным ориентиром для молодых джедаев, когда разошлись слухи о его отставке. У него уже была репутация и до того, как он ушел; он уже спорил с Советом Джедай о позиции, занятой относительно войны. Для одних он был примером, которому они хотели бы следовать… но Ордо подозревал, что для других он был укором, и они стали ему врагами — на свой благовоспитанный джедайский манер.

— Думаю он сказал бы, что каждый должен сам сделать собственный выбор. — ответил Ордо.

— А я бы сказала, что присоединиться к более широко мыслящей группе джедаев, будет попыткой усидеть на двух стульях, забыв о проблемах, которые заставили Джусика уйти.

— Ты планируешь покинуть Орден.

— Я твердо намерена это сделать.

И для Этейн это было меньшим из испытаний. Она не сказала Дарману что Кэд его сын, и каждый прошедший день делал это откровение еще тяжелее. Ордо ломал голову над тем, как бы деликатней подать эту новость, но легкого пути не было видно.

Когда они подошли к инструктажной, команда «Дельта» была уже там, внимательно слушая коммандера авиагруппы вместе с двумя другими отрядами коммандо — «Орар» и «Нааст» — которые были сведены, в основном, из бывших учеников Рав Брэлор. Никто из них не обратил внимания на проскользнувших в дверь Ордо и Этейн. Остальные сиденья были заняты солдатами–пехотинцами и пилотами, но пятерых «Нулевых» братьев Ордо пока что нигде видно не было.

Оперативная необходимость редко требовала от них встреч лицом к лицу, но им не хватало друг друга, да и Ком'рк слишком долго был «в поле» в одиночку.

— Кстати, а что вы тут делаете? — прошептала Этейн. — Кэл послал вас за мной приглядывать?

— Нет, я здесь чтобы присмотреть за Кэл'буиром.

— Что–то случилось?

— Может быть.

Этейн чуть повернула голову и пристально посмотрела на него.

— Закончи предложение, пожалуйста.

— Один из его сыновей связался с ним, и рассказал что его дочь пропала.

На миг Этейн прикрыла глаза.

— Бедный Кэл. Он ничего не говорил. Как именно пропала?

— Не знаю. Я жду, что мне скажет Кэл'буир.

Она протяжно выдохнула. Это был не сколько вздох, сколько вырвавшийся у нее возглас откровенной усталости и разочарования.

— Я так хотела бы, чтобы у всех нас жизнь была проще, пусть даже и будет тяжелой работа.

— У нас она будет. Не наделаем ошибок — и она у нас будет.

Ордо редко испытывал жалость, но когда это случалось — и если это было не в их маленьком кругу братьев — ему было жаль Этейн. И ему было жаль ее еще больше теперь, когда он знал что были джедаи, смотревшие на жизнь иначе, и что если бы Этейн была рождена в ином месте или в иное время — она могла бы быть достаточно взрослой, чтобы решить хочет ли она быть джедаем, а не просто быть забранной и воспитанной. И она могла выбрать любовь без страха осуждения.

Если бы галактика была настолько иной… может быть, в ней не было бы и тревог, связанных с этой войной.

— Мы не будем ждать до конца войны, верно? — едва шевеля губами, прошептала Этейн. — Но когда мы узнаем, что время пришло?

Она имела в виду дезертирство — исчезнуть, оставив войну позади. Странный вопрос — когда его задает джедай. Ордо всегда думал, что чувства должны заранее говорить им, когда должны случиться исторические события. А теперь он понял, что у него было куда больше шансов предсказать это — по данным разведки, чем у Этейн, прислушивающейся к Силе.

— Я узнаю. — ответил он. — Как и Кэл'буир.

Нет смысла искать способ остановить ускоренное старение, если никто не доживет до начала лечения. И это значило что миллионы братьев–клонов останутся сражаться, в то время как маленький Кэл'буировский круг везунчиков — исчезнет.

Да, теперь Ордо понимал, почему Этейн не смогла вслед за Джусиком уйти со службы Республике.

— Ты считаешь что Каллиста и ее свободомыслящие друзья справятся с задачей? — спросил он. Коммандер авиагруппы, стоявший на кафедре перед аудиторией, все еще демонстрировал на голокарте как будут высаживать солдат для защиты космопорта. — Они никогда не командовали солдатами, и мы знаем что случилось в последний раз, когда эта роль свалилась на руки необученному джедаю.

— Не знаю. ответила Этейн. Но я сказала командам игнорировать их, если они отдают глупые и самоубийственные приказы. И те это знают.

Этейн была умной женщиной. Она знала что многого не знает, и она доверяла своим солдатам. Кивнув, Ордо оставил ее и выскользнул в коридор, чтобы найти своих братьев.

Точкой встречи было одно из технических помещений, где помешать им мог бы только лишь дежурный дроид. Это не было идеалом, но «Спаситель» оказался в более–менее подходящем месте, в нужное время, и благодаря Этейн у Ордо было достаточно предлогов, чтобы сюда попасть. Когда он вошел, других «Нулевых» не было видно, но Скирата уже был здесь. Он сидел спиной к люку и, явно не услышав, как появился Ордо, продолжал тепло разговаривать по комлинку.

— Знаю, сынок. — проговорил он. — Но за исключением этого — тебе что–нибудь нужно? У тебя все в порядке?

Он слушал еще некоторое время, негромко рассмеялся и сказал «рет», заканчивая разговор. Потом он набрал другой код и подождал.

— Суэ, Гар'ика. Ме'мар ти гар?

Ордо мог бы подумать, что он говорит с одним из своих настоящих сыновей, Тором. Но Скирата делал обычный обзвон своих отрядов коммандо — просто связывался, и узнавал как у них дела. Это важно, — говорил он. Людам надо знать, что кто–то беспокоится, живы ли они еще или нет. Этейн приняла это близко к сердцу — судя по тому, что она навещала каждый отряд коммандо в подчиненной ей группе — каждый из 125.

Ордо подождал, пока Скирата не сделает паузу, и негромко кашлянул. Скирата вздрогнул, будто за его спиной кто–то выстрелил из бластера.

— Извини, Кэл'буир.

— Сынок, ты же знаешь что я глуховат. — Скирата повернулся, перебросив ногу через металлическую скамью, и уселся верхом. — Просто напоминал ад'ике о себе.

Это была та часть жизни Скираты, к которой Ордо и другие «Нулевые» не имели отношения, подобная семье, которая была у сержанта–ветерана до того, как он попал на Камино. Скирате как–то удавалось разделять эти три части; до самого Геонозиса «Нулевые» были едва знакомы с коммандос, о которых заботился Кэл. Ордо объяснял это как метод избегать сравнений между тем количеством времени, которое Скирата тратил на «Нулевых» и тем, как тонко размазано его внимание, когда оно делится на сотню молодых коммандос.

— Я позвал водэ на встречу. — сказал Ордо. — Нам надо прояснить кое–какие вопросы.

— Всех вас? — Скирата выглядел озадаченным. — Звучит грозно. Собираетесь устроить мне внушение?

— Да.

— Слушай, да запишусь я чинить ногу. Обещаю. На следующей неделе.

Ордо открыл деку и просмотрел календарь, отмечая коды медцентров. Мереель уже зарезервировал время у хирурга.

— Не нужно, Буир'ика. Сделано.

Скирата был сам не свой. Новости от ставшей ему чужой семьи серьезно его расстроили. Ордо подумал что это неправильно — когда его собственные сыновья отвергли его, и все же ждут, что он примчится, если что–то пойдет не так; они были взрослыми людьми, достаточно взрослыми, чтобы иметь собственных внуков. Но все же неприятности были у его дочери. А она не объявляла его дар'буиром. И ради Скираты Ордо был готов придерживаться в отношении нее презумпции невиновности… держа одну руку на бластере — на случай, если она окажется проблемой, которая вовсе не нужна его обожаемому отцу.

«Я завидую? Я беспокоюсь, потому что он наш отец, наш буир, и мы не хотим чтобы нам мешали чужаки?»

Это были мысли не в духе Мэндо, и Ордо прогнал их. Еще один напряженный момент, заставивший его гадать — кем же он действительно был.

— Не надо быть джедаем, чтобы почувствовать что что–то происходит. — сказал Скирата. — И у меня есть сообщение от «Омеги».

— Они в порядке. Я проверял.

— Да, знаю. Но Дарман говорит, что они столкнулись с солдатами, которые, похоже, не знают «Водэ Ан».

На фоне галактической войны это было меньше чем ничего. На фоне того, что «Нулевые» узнали на Камино: грядущий конец производства клонов, комплексах основанных на самом Корусканте, и данные Бесани о программе клонирования на Центаксе–2 — это было важным; это значило что существует новая базовая программа обучения. Айвховы поживы были предельно консервативны. А песня была частью пакета быстрого обучения, который вкладывал в юных клонов гордость и стремление служить Республике.

— Первые из центаксианского выпуска? — поинтересовался Ордо. — Потому что мы не заметили никакого реального увеличения в численности солдат. Поверь мне, Кэл'буир я отслеживаю это очень внимательно.

— Их должны проверить в бою, не так ли? Или, возможно, новым клонам хотят дать возможность ассимилироваться. Но если они не обучались в Типоке, а Камино не поставляла Центаксу эмбрионы, то даты, которые Бесани нашла по поставкам клон–материалов на Центакс, означают что мы имеем солдат, полностью выращенных за год или меньше того.

Был только один известный Ордо способ проделать такое.

— Клонирование Спаарти.

— «Арканиан Микро»?

— Не думаю, что даже они могут преодолеть годовой барьер. Они должны были поступить от «Созданий Спаарти» на Картао. Или же Палпатин раздобыл кого–то из бывших клономастеров Спаарти, что более вероятно.

— А еще где–то на Корусканте у него есть каминоанцы. — заметил Скирата. — Этот парень неплохой вербовщик.

Ордо не требовалось сверяться с декой. Его эйдетическая память воскресила весь отчет, прочитанный почти за два года до разрушения сепаратистами фабрики Спаарти на Картао.

— Думаю он подобрал нескольких ученых после атаки на Картао, Кэл'буир.

— Значит, клоны Спаарти. Как ты думаешь, будет от них прок, если их выпекают за год?

Ордо было неприятно слышать что про этих людей — людей, во многом точно таких же как он — говорят в таком духе. Даже в шутку. И даже Скирата.

— Вопрос не только в процессе. — ответил он. — Вопрос еще и в генетическом материале, из которого они созданы. Каминоанцы были недовольны результатами вторичного клонирования, потому они и держали рядом Фетта.

— Надо бы серьезно покопаться…

— Зачем? Все, что нам нужно — следить за тем, когда Канцлер планирует их вывести на поле. Это и будет нам знаком исчезнуть.

— Я не собираюсь просить Бесани снова рисковать собой, сынок.

— Я знаю.

Фраза тяжело повисла между ними на секунду–другую. Потом люк открылся и Ком'рк просунул голову в отсек.

— Так, значит по мне никто не скучал. — заявил он. — Меня не было год, но никто не испек пирога…

— Ком'ика… — Скирата поднялся и обнял его под скрежет бронепластин. Ордо ждал своей очереди. — Давай, снимай это ведро, и дай на тебя взглянуть… шаб, сынок, как ты отощал…

Ком'рк пожал плечами, пристегивая шлем на пояс. Лицо у него выглядело осунувшимся. Ордо воспользовался моментом и пододвинулся чтобы облапить брата. Потом появились остальные «Нулевые», и в техническом отсеке внезапно стало очень людно. Точь–в–точь, как в старые времена — вся семерка вместе, готовая принять чей угодно вызов.

— Я за ним присматривал, Кэл'буир. — заявил Джайнг. — Должен же, наконец, кто–то держать его подальше от Мерееля и его дикого разврата,

Прудии дружелюбно толкнул Ордо в спину.

— Теперь очередь Орд'ики разведывать Внешнее Кольцо.

Так оно и было. Ордо не хотел оставлять Скирату, если он мог ему помочь, но Ордо помнил, что он и так провел больше времени на базе, чем любой из «Нулевых». У Кэл'буира не было любимчиков.

— Тогда свои черновики я спихну тебе.

Мереель стянул шлем и ухмыльнулся.

— Пойдет; и я смогу подсматривать за агентом Веннен, пока тебя не будет.

Остальные рассмеялись. Ордо ощетинился.

— Вод'иказе, мы тут чтобы объявить Кэл'буиру акт неповиновения. Не забыли?

— Думаю, нам надо заказать в кают–компании обед, и отпраздновать то, что мы все еще живы. — хмыкнул Скирата. — После того, как все выскажете.

— Тогда мы все сделаем быстро. — ответил Прудии. — Во–первых ты покажешься хирургу и починишь, наконец, эту лодыжку, и без стонов, как это было до сих пор. Во–вторых, мы найдем твою дочь, но в случае, если твой неблагодарный потомок попытается сесть тебе на шею, решив что ты теперь разбогател, мы отрежем ему…

Скирата огорченно взглянул на него и этого хватило чтобы Прудии замолк на полуслове.

— Ты ничего им не должен, Кэл'буир.

— Он мой сын, ад'ика.

— Он отказался от тебя. Твоя жена не позволила тебе растить своих детей как Мэндо, но твои кредитки они приняли с удовольствием, разве не так? Забавно, что они объявили тебя дар'буиром. Это единственный обычай Мэндо, который они исполнили.

Ордо увидел, как краска сошла с лица Скираты. Этот вопрос он таки и не посмел ему задать, потому что была лишь одна причина, по которой сыновья Скираты, повернувшиеся спиной к их мандалорианскому наследию, могли воспользоваться древним законом, чтобы отвергнуть их отца; они знали что это будет ранить его. Они знали, как это было для него важно.

— Как бы они ни обошлись со мной, — тихо проговорил Скирата, — они не перестанут быть моими детьми. А теперь, почему бы нам не перекусить? А вы, тем временем, все расскажете как дела. Джайнг, как идет сбор средств?

Джайнг вышел в люк вслед за Скиратой.

— Полным ходом, и начинают поступать доходы от инвестиций.

— Отличная работа, сынок. А как у тебя, Ком'рк?

— Гривус все еще ошивается на Утапау, Кэл'буир, и ему нанесли визиты интересные союзники, про которых мы не знали. Регент Гариса, если начистоту.

— А я думал, что он был в республиканском лагере…

Ком'рк передал Скирате чип с данными.

— Подкинешь Зею крошек — тут переговоры между этими двумя. Естественно, без привязки к местности. Мы не хотим, чтобы Винду или Кеноби вломились туда и все разнесли, прежде чем мы выдоим ситуацию досуха. — Он понизил голос., А Гривус продолжает спрашивать Дуку что случилось с теми бесчисленными дроидами, которые он обещал доброму старому другу. Я думаю, его надули.

— Скажу то же самое. — заметил Скирата. — Кругом пропаганда. Кругом осик.

— Может, мне тогда переменить обстановку? Там становится скучновато.

Мереель поднял бровь.

— Тебе надо научиться самому находить себе развлечения, нер вод…

«Нулевые» смеялись всю дорогу до кают–компании. Они влетели в нее, заняли столик, и Скирата заказал дроиду–стюарду нерфьи стейки на всех. Кают–компания обычно была зарезервирована для офицеров–неклонов, но никто из тех, кто в ней был, благоразумно не стал отпускать замечания по поводу наплыва ЭРК–пехотинцев, и не стал замечать присутствия двух сержантов — даже если они и узнали сержантов в Скирате и А'дене. Они знали, как работают ЭРКи, и что самое лучшее — не связываться с ними.

Еда была празднеством — таким же редким, как и встречи, и «Нулевые» заказали даже несколько бокалов чандриллианского вина.

— Я должен был это сделать много лет назад, ад'ике. — Скирата поднял свой бокал. — Ни кир'тайл гай са'ад — Мереель, Джайнг, Ком'рк, А'ден, Прудии. Вот. Это официально и законно. Вы мои сыновья и наследники.

— А мы тебя не разорим? — пробормотал Джайнг.

— Не с теми суммами, которые ты снимаешь, нер вод. — заметил Мереель, поднимая свой бокал в ответ. — Спасибо, Буир'ика. Это честь.

По крайней мере один повод ощущать себя виноватым свалился с плеч Ордо. Он больше не был единственным «Нулевым», официально усыновленным Скиратой. Это была формальность, не более, но Ордо не хотел, чтобы его выделяли как фаворита. Он и так чувствовал, что жизнь у него была куда спокойней, чем у его братьев. Они продолжали разговаривать — ничего важного, пока не надеты вновь шлемы с защищенными линками — когда Ордо заметил пару лейтенантов–дворняжек, не–клонов, в темно–серых униформах, с легким интересом глядевших мимо него в сторону коридора.

Ордо обернулся. Его взгляд остановился на юнце–энсине, который стоял позади него, возмущенно уставившись на «Нулевых».

— Клон! — выплюнул энсин. — Что это значит?

«Клон».

Это было не лучшим началом.

Мереель криво улыбнулся.

— Орд'ика, запомни — кишки наружу не выпускать. Тут, все–таки, люди едят.

Но Ордо не мог свести все к шутке. Это не только было тяжелым оскорблением, это было еще и испытанием: если он позволит этому выскочке отнестись к нему непочтительно — он поощрит его издеваться над всеми клонами.

Тут требовался урок.

— Энсин. — сказал он медленно. — Я не «клон». Я — «капитан». — Он многозначительно постучал пальцем по своему алому наплечнику. — Капитан Ордо, ЭРК эн–один–один, Бригада Специальных Операций, Великая Армия Республики. И ты обратишься ко мне должным образом.

Кают–компания затихла. Энсин связался с ЭРК–пехотинцем. Он напрашивался на то, чтобы ему в руки вручили его же шебс. Ордо без всякой телепатии мог почувствовать ожидания публики.

— Ты не можешь так со мной говорить. — заявил энсин. — Ты клон…

Ордо поднялся и, заложив большие пальцы за пояс, неторопливо подошел к нему, остановившись почти что лицом к лицу с ним. Было трудно сдержаться и не закрыть вопрос, просто врезав нахальному щенку. Ему страшно хотелось этого. И он заметил значок «КОМЗАР» возле нашивки энсина. Штатный идеолог, вот как? Комитет по защите Республики, тот который опирается на маленьких дурачков, которые хотят твердого правления — но чтобы это касалось других, а не их самих.

— И горжусь быть им. — процедил Ордо, ощущая как сдавливает горло и ускоряется пульс. — Создан, чтобы быть лучшим. И глядя на тебя, я вижу — почему Республике пришлось покупать настоящий флот. У тебя какие–то проблемы?

— В кают–компанию не допускаются унтера. — Энсин не отступил, так что у него было духа больше чем у многих. — Только для офицеров…

— Процитируй ему уставы, Орд'ика. — рассмеялся Прудии. — Главу и раздел. Глядишь, он и выучит.

Но энсин уже закусил удила. Он ткнул пальцем в направлении Скираты.

— И то же касается сторонних нанятых лиц, вроде этого наемника…

До этого мгновения Ордо балансировал на тонкой грани между тем забавляться ли ему ситуацией, или оскорбляться. Он хорошо знал свои манеры и, порой, взрывной характер. Поговаривали, что все «Нулевые» психи, испорченные чрезмерным манипулированием с генами, и Ордо знал, что его реакции не такие, как у обычных социализированных человеческих существ. Но у него в списке были заботы поважнее, чем удовлетворять желание этого энсина видеть кают–компанию свободной от сержантов и Ордо позволил чувствам взять верх. Чувства были самыми злобными.

— Устав ВАР, пять–шесть–один–один, раздел «А» — офицер может приглашать гостей в кают–компанию. — отчеканил Ордо. — И ты извинишься перед сержантом Скиратой немедленно.

— Я извиняться не собираюсь. И я тебя под трибунал отправлю.

Ордо не отвечал ни перед кем, кроме Скираты. Этот мелкий червяк должен извиниться. Это вопрос чести — и чести не только его.

— В самом деле? Трибунал? Пожалуйста. — Он опустил голову в резком, отлично отработанном тычке и треск кости — не его — разорвал тишину в кают–компании. Энсин шлепнулся навзничь с удивленным вскриком, и зажимая руками нос.

Крови было много.

— Я выдвигаю против вас обвинение. — холодно произнес Ордо, вытаскивая белоснежный платок и вытирая лоб. Без шлема это всегда было больнее, чем он ожидал. — В инсубординации. Ваше имя?

Энсин был потрясен — во многих смыслах слова.

— Лу… Лузготи.

— А теперь, энсин Лузготи, вы скажете волшебные слова. — Он сгреб щенка за воротник, вздернул его на ноги и поставил его перед Кэл'буиром. — Извинитесь перед сержантом Скиратой.

Энсин взглянул по сторонам, может быть — подсчитывая шансы вырваться у Ордо, может — высматривая офицеров более высокого ранга, которые вступились бы за него. Никто не двинулся с места. Ордо усилил хватку.

— Я извиняюсь. — наконец, выдавил энсин. — Сержант.

Скирата поднял бокал.

— Извинения приняты, сынок. А теперь узен'йе, пока мои мальчики и вправду не вышли из себя.

Энсин Лузготи исчез под негромкие аплодисменты из угла кают–компании. Он явно не был популярен. Дроид–стюард подкатился к столику с кувшином эля, который Скирата не заказывал.

— Весьма впечатляюще, капитан. — Коммандер, сидевший за столиком неподалеку, кивнул, признавая, что выпивку заказал он. — Я сам давно хотел это сделать.

Теперь энсин дважды подумает, стоит ли обходиться с клонами, как с грязью. Но то же самое будут делать и более вежливые офицеры, бывшие здесь. У насилия есть свое место в процессе обучения.

— К'ойаси. — произнес Скирата. — За нас.

Это было многозначительное слово, к'ойаси; это была команда, которая значила «останься в живых». Но также это был и тост, и пожелание счастливо добраться домой, или же остаться здесь. Выживание и стремление взять все, что можно из каждого прожитого дня — вот что лежало в основе мандалорианского языка.

— К'ойаси. — сказал А'ден. — Ойа мэндо.

Ордо, не слишком любивший алкоголь, смотрел в свой бокал и гадал, на что была бы похожа армия Республики, если бы ее пришлось целиком набирать из не–клонов. Кто бы ни заказал армию клонов — он был отличным провидцем.

Но, как сказал когда–то Фай, тот же провидец мог организовать и всю войну целиком, и тщательно спланированная война, которой нужен был только повод для начала, вовсе не была чем–то новым для галактики

И все равно — важно точно выяснить, кто мог планировать так хорошо и так далеко.

* * *

«Спаситель», ангарная палуба, два часа спустя.

В ожидании транспорта Скирата нашел на ангарной палубе тихий уголок, и долго смотрел на комлинк в руке, прежде чем набрать код Тора.

Ему потребовалось три дня, чтобы подобрать слова. Подхваченный волной беспокойства, он собирался связаться со ставшим чужим сыном сразу же и выяснить, что же случилось с его дочерью… но утекло слишком много воды, и мальчик был незнакомцем.

Мальчик.

Тору сейчас было тридцать девять. Может быть у него даже были внуки. Это было возможно, если бы он был мандалорианином и женился очень молодым, как делали мэндо'аде; но его мать не позволила бы этого. Илиппи думала что бескар'гам треснул, когда она выходила за Скирату, но его долгие отлучки по контрактам начали надоедать ей, сидевшей с тремя маленькими детьми; а потом она натолкнулась на высокую стену культурных различий — Тору исполнялось восемь лет, и Скирата хотел сделать, как делали все отцы–Мэндо: взять своего сына на пять лет учиться и сражаться вместе с собой.

Скирата живо вспомнил Илиппи, пятилетнюю Руусаан и шестилетнего Иджаата, плачущих и цеплявшихся за ее ноги, пока Илиппи кричала что ее малютка не отправится на войну. Начиная с этого скандала — ей не стоило так кричать, не на виду у детей — их брак быстро покатился под гору. В следующий раз, когда он появился домой на отпуск, дети были у ее родителей на Кореллии, а она сказала ему что требует развода.

Это заняло полминуты, в стиле Мэндо — короткая клятва для женитьбы, и еще короче — для расставания. Скирата отдал ей все сбережения и ушел на очередную войну.

«Каждый кредит. Каждый кредит, который не был мне совершенно необходим, чтобы выжить, до того дня, как я отправился на Камино. Потом — я умер и исчез.»

Он ожидал, что Тор ответит ему только по аудиоканалу комлинка. Он не знал как называть его. Сынок? Обычно он звал молодых людей сынками. Но в данном случае — это уже не было привычкой…

— Скирата на связи. — сказал голос. — Почему–то он ожидал, что Тор откажется от его фамилии, и это поразило его так, что он ненадолго онемел, услышав его.

— Это я… Кэл Скирата.

— Я… я не думал что ты откликнешься.

Скирата повел разговор так, как он говорил бы с Зеем, и отказался от порыва выспрашивать их о подробностях жизни. Они решили не быть его сыновьями, и попытка лезть им в душу ничего хорошего не принесет. Спокойная отстраненность — лучший вариант поведения.

— Ты использовал термин «пропала». Иджаат в порядке?

— У него все нормально.

— Расскажи мне про Руусаан.

— Мы потеряли с ней связь, несколько месяцев назад.

— И лишь теперь начали искать?

— Мы… разошлись со временем.

Взрослый Тор был чужаком; Тор, с которым общался Скирата, вырос и изменился много лет назад. Даже в его голосе не было ничего знакомого. Желая увидеть, каким вырос его мальчик, Скирата помедлил, задержав палец над клавишей голосвязи, и наконец уступил тридцатидвухлетнему любопытству.

Ожившая голограмма подрагивала, была синеватой и нереальной. Тор был темноволосым, коренастым и неплохо одетым — и это всё, что мог сказать Скирата. Голограммы низкого разрешения паршиво передавали детали.

И Тор мог увидеть его и то, что было за ним.

— Где ты? — спросил он. — И кто… ого, да это республиканская армия.

— Они клон–солдаты. — ответил Скирата. — И тоже — мои мальчики. Я на фронте.

— Как всегда…

Тор находился на нейтральной Кореллии, если сигнал его комма был настоящим — разумеется, так оно и было — и с войной он наверняка сталкивался только в бюллетенях ГНР. Как он мог хотя бы понять своего отца?

— Тор, расскажи мне всё, что случилось с Руусаан. Мне нужны все данные, которые ты можешь предоставить.

— Да, мы понимаем, что тебе нужно всё, чтобы ее найти.

— Когда, где и как? — как я могу говорить с ребенком, которого растил, так, словно он клиент? — Мне нужны подробности.

Последнее, что нам известно — она жила на Дралле. Мы видели ее не чаще чем раз в год, но забеспокоились, когда ее комм–код перестал действовать. Ее квартира оказалась пустой и никаких следов ее не было.

— Вы проверяли ее банковский счет?

— Зачем?

— Активность. Снимают с него деньги или же им не пользуются.

— Нет. У меня нет никакого доступа. Мы были не настолько близки.

«Я бы вырастил тебя более сообразительным, сынок. И мы были бы близки.»

— На что она жила?

— Она меняла занятия. Охрана… бармен… теперь, как она говорила, немножко курьерской работы.

«Только бы она не подалась в наемники. А меня не было рядом, чтобы научить ее выживать.»

— Ты сообщал о ее пропаже кореллианским копам?

— Они сказали что она взрослая, свободна делать, что ей угодно, и мы должны предоставить веские свидетельства преступления, чтобы они взялись за дело.

— Ладно. Мне нужен ее номер гражданского идентификатора и свежий голоснимок. — Дату рождения я помню. Она моя девочка. И она все еще моя дочь. — Я сделаю остальное.

— Я знаю что это дорого тебе обойдется, и мы можем оплатить…

— Нет. Спасибо.

— Ты выглядишь… так, словно у тебя тяжелые времена… отец.

Итак, теперь Скирата снова «отец».

Это ранило. Периферийным зрением он заметил переговаривающихся Мерееля и Ордо. Они считали, что просто присматривают за ним, но он отлично понимал, что они готовятся собирать осколки. Примет ли он обратно Тора и Иджаата? Променяет ли он любого из сыновей–клонов на тех, в ком есть его гены?

«Никогда. Это плохо? Благородно? Это можно понять? Я все еще не знаю. Это просто…»

«…просто есть.»

— Я нормально справляюсь. — ответил Скирата, сражаясь со смесью из памятного горя и досады на то, что он не знает того, кто теперь смотрел на него. —

«Я не хотел уходить. Я не ушел бы. Я посылал вам каждую кредитку, которую я добывал.»

— Передай мне данные, и я найду ее. Это моя работа.

Тор, похоже, колебался, желая что–то сказать. Его волнение было очевидно.

— Я только хочу, чтобы ты знал — нам жаль. Дело было в маме, вот и все. Мы хотели лишь, чтобы ты был с нами, когда она умерла.

Скирата бросил попытки разобраться в путанице эмоций. Он видел, как к нему направляются алые с белым размытые силуэты, но не стал оборачивался.

— Теперь нет смысла это ворошить. Мы сделали то, что сделали, сынок, по причинам, которые тогда все мы считали важными.

«Сынок. Все же вырвалось.»

Ордо, со шлемом под мышкой намеренно вошел в радиус захвата головидео, и положил ладонь на руку Скираты. Жест откровенно означал «руки прочь от моего отца».

— Буир, генерал Тур–Мукан хочет поговорить с вами. — Ордо говорил в повышенных тонах, и, может быть, Скирате это почудилось — но он сделал ударение на слове «буир».

— Она скоро вылетает.

Это разрушило магию момента.

— Надо идти, Тор. — сказал Скирата. — Перешли данные мне, как можно быстрее.

— Буир? — переспросил Тор. — Он назвал тебя отцом…

«И как тебе представлять своего отрекшегося сына его усыновленным сводным братьям?»

Скирата решил что он не будет и пытаться.

— Тор, это один из моих сыновей. Капитан Ордо Скирата. Вот что, передай Иджаату… скажи чтобы он не волновался, и что все будет в порядке.

Скирата резко оборвал связь и взглянул на Ордо. «Нулевому» удавалось одновременно выглядеть чуть осуждающе и виновато.

— Прости, Кэл'буир.

— А, ладно, сынок, я все равно не знал, как закончить разговор. — ответил Скирата. — Тебе это не пришлось по душе, верно?

— Непохоже на счастливое воссоединение.

— Я даже не уверен, что Руу'с пропала. Просто они не знают где она. — Скирата решил не строить версий, пока он не сможет вскрыть банковский счет Руусаан и посмотреть — активен ли он. — Судя по сказанному, ей не сидится на месте.

— Я хочу сказать, — мрачно заметил Ордо, — что сыновья тебя расстроили.

— Ты так думаешь?

— Но если ты хочешь помириться с ними, мы сделаем все, что ты хочешь, чтобы… все прошло нормально.

Когда Ордо был ребенком, он никогда не выказывал ни малейшего признака ревности. Каждый из «Нулевых» — в своей удивительной клонской манере — отчаянно беспокоился о том, чтобы не иметь преимущества перед братьями; это был способ избегать конфликтов внутри искуcственно созданного, замкнутого социума клонов в Типоке. Но «Нулевые» также были изменены, чтобы максимально развить в типичном для Конкорд Давна геноме Фетта потенциал беззаветной верности. Жестокое детство «Нулевых», до того как Скирата спас их, заставило этот потенциал проявить себя в полной мере, и если ты нравишься «Нулевому» — он умрет за тебя. Если же нет — самое лучшее это бежать от него без оглядки. Середины они не признавали.

— Они никогда не займут твоего места, сынок. — Скирата пожал его руку. — И я бы хотел сказать ему узен'йе, но я должен быть выше этого, потому что у отцовской ответственности срока давности не существует. Я мог бы попробовать остаться рядом, не просто присылать кредитки…

Ордо — выпрямившийся по стойке смирно, заложивший большие пальцы за пояс — чуть наклонил голову.

— Они высосали тебя досуха, и в конце концов от тебя отказались, а ты все еще любишь их. Не так ли?

— Не знаю, Орд'ика. — Скирата заметил Этейн, полным ходом мчавшуюся им наперерез. На ее поясе висели два световых меча, а здоровенная контузионная винтовка за спиной придавала ей совсем уж миниатюрный вид. — Но если бы они этого не сделали, мне не пришлось бы принимать предложение Джанго учить клонов, а значит, я никогда бы не встретился с тобой.

Ордо чуть–чуть поник.

— И нас бы отправили на эвтаназию, потому что больше никто не посчитал, что наши жизни стоит сохранить. Если речь о причудливой натуре судьбы — то я согласен с аргументом, но это не отменяет того, что с тобой случилось.

— Что ж… если хочешь чтобы что–то блестело — это надо хорошенько отполировать. — Скирата хотел бы знать, что же на самом деле сделал бы Джанго, если бы Скирата не оказался рядом, чтобы остановить Орун Ва и не дать ликвидировать «Нулевых». Джанго был суров на словах… да и в жизни… но его грубое обхождение не распространялось на детей, каким бы жестким это ни выглядело со стороны. — Джанго мог быть эгоистичным чакааром, но не надо верить болтовне, что Боба был не более чем его учеником. Он хотел сына, в этом сомнений быть не может. Он знал, что такое — быть ребенком, которого ожидает смерть, так что я подозреваю — он бы выдал айвховой поживе хороший ков'нин, и послал его подальше.

«Жаль что ты не побеспокоился за остальных клонированных от тебя парней, Джанг'ика, впрочем, подозреваю, что у тебя не так уж много оставалось жалости после всего что с тобой было.»

Этейн быстрым шагом подошла к ним и заглянула Скирате в лицо.

— Что случилось? — спросила она. — И что такое ков'нин?

— Удар головой. — ответил Ордо. — Келдабский поцелуй.

Этейн сосредоточенно нахмурилась. Скирата подозревал, что она заучивает каждое слово на Мэндо'а, которое слышит, стараясь стать хорошей мандалорианской женой.

— Кэл, от вас обоих, как от сигнального огня, так и пышет беспокойством. Я могу помочь?

— Семейные споры. — ответил он. — А твой джедайский радар отлично работает.

— Да уж, споры. — заговорщически сказал Ордо, потом пожал, прощаясь, Скирате предплечье. — Рет, Кэл'буир.

Погрузочные дроиды и репульсорные тележки начали заполнять палубу, перемещая паллеты с продуктами, запасными частями и энергоячейками со складов на челнок снабжения. «Спаситель» был тяжеловооруженным складом.

Пути Этейн и Скираты скоро должны были разойтись вновь.

— Что–нибудь передать команде «Вешок»? — спросила она. — Я загляну к ним.

Скирата вытащил пакет засахаренных фруктов бофа и отдал ей.

— Скажи, чтобы не забывали чистить зубы перед сном.

— Ты по ним скучаешь.

— Угу. — Скирата гадал — что же чувствует Этейн, так часто расставаясь со своим сыном. — На случай, если тебе еще интересно — я просто говорил с одним из своих биологических сыновей, в первый раз с тех пор, как он от меня отказался. Это никогда не бывает легко.

— Дело в твоей дочери, верно?

— Она, вероятно, ввязалась в какое–то приключение, но я ее все равно разыщу — на всякий случай.

— Я не могу точно сказать — ревнует Ордо или он испуган… но он очень расстроен.

— Ему не о чем волноваться. Эти парни — моя душа, и он это знает.

— Кэл, давай я скажу прямо. Я видела суммы. Ты все еще финансово поддерживал своих детей, когда им стукнуло по тридцать. Это не мое дело, но я считаю, что ты с лихвой выплатил свой долг перед ними. — Серьезное личико Этейн было усыпано веснушками. Иногда Скирате было трудно связать меж собой ее дюрастиловую волю и этот, кажущийся хрупким, облик. — То, как ты сперва описал мне их отречение, заставило меня думать, что они все еще были детьми, а не взрослыми мужчинами. И ты не ушел. Тебя выбросили.

— Такое уж на мне суровое заклятие Мэндо. Не мог удержаться.

— Я хочу сказать, что тебе не за что чувствовать вину. В этом я согласна с Ордо. И быть у них на побегушках — плохая услуга.

Где–то в голове Скираты было небольшое местечко, где он был согласен с тем что это правда. Но остальная часть считала, что он их подвел. Этейн угадала. И, как и Ордо, она хотела защитить его.

— А ты как?

— Я собираюсь рассказать Дарману про Кэда, когда он вернется с Хаурджаба.

— Хорошо

— И я собираюсь покинуть Орден Джедай. — Скирата сдержал реакцию. Впрочем она все равно бы ее почувствовала. — Сейчас?

— Нет, но я буду знать когда придет время. Моя работа еще не закончена.

Кто–то окликнул ее. Молодой лейтенант — не клон, обычный человек, стоявший одной ногой на комингсе небольшого бронированного челнока.

— Генерал? Предполетный контроль закончен, мэм. Ждем вас.

Этейн усмехнулась Скирате.

— Присмотрю чтобы ребята из «Вешока» почистили зубы. Да пребудет с тобой Сила, Кэл'буир.

Она ушла. Выглядела она все также — как приложение к своей контузионке. Он знал очень мало джедаев, у которых был вкус к оружию обычных солдат. И на сегодняшний день все они оказались в его пестрой банде.

«Кэл'буир. Она назвала меня Кэл'буиром.»

Скирата посмотрел на дисплей комлинка, ожидая данные от Тора и задумался — как назовет его Руусаан, когда он ее найдет.

Дата добавления: 2015-09-03