Прошлое. Его дыхание так близко, что я могу попробовать его на вкус

Май 1996 года

Его дыхание так близко, что я могу попробовать его на вкус. Руки его легли мне на талию, потом заскользили выше и сдавили меня. Я хотела сказать ему, что мне больно, но не могла произнести ни слова. Я хотела ему сказать, что больше мне это не нравится.

Он повалил меня на спину, и когда его руки оказались ТАМ, я закричала.

Звук будильника заставил Эмили сесть на кровати. Простыня скомкалась у ног; ночная рубашка все мокрая. Она свесила ноги с кровати и потянулась. Пошла в ванную и включила воду, подождала, пока ее голову не окутало облачко пара от горячей воды и зашла в душевую кабинку. Проходя мимо зеркала, она отвернулась. Было что‑то неправильное в том, чтобы разглядывать себя обнаженную.

Она откинула голову назад, и вода заструилась по волосам. Потом взяла мыло и стала тереть кожу, пока та не начала саднить. Но она все равно не чувствовала себя чистой.

Лишь однажды урок истории оказался интересным. Длинным, но захватывающим. Мистер Уотерстоун отошел от сухого изложения основ налогообложения без наглядных примеров и углубился в обсуждение жизни колониальной Америки. Они целую неделю изучали реальные цены на рулон хлопчатобумажной ткани, урожай хлопка и цены на здоровых рабов. Сегодня они изучали индейцев.

Ой! Коренных американцев. Суть отступления от сухого текста учебника – показать ученикам, как жили колонисты. А это включало в себя не только взаимодействие с английской короной, но и намеренное пресечение контактов с коренным населением.

Взгляд Эмили был прикован к экрану у доски. Насколько она могла заметить, даже самые отстойные уроды – отпетые наркоманы – не обменивались друг с другом записочками. Все смотрели, как в выдающемся полнометражном фильме, воссозданном по реальным событиям, индеец племени могавк вспарывает грудь пленного франко‑канадского священника‑иезуита и съедает у него на глазах его же сердце.

В задних рядах что‑то с глухим стуком упало. Эмили оторвала взгляд от экрана и заметила, что Адриен Уолли, капитан команды группы поддержки, рухнула на пол.

– Вот черт! – выругался, хоть и себе под нос, мистер Уотерстоун.

Он остановил фильм, зажег свет и послал ученика за медсестрой. Сам учитель склонился над Адриен, стал поглаживать ей руку, а Эм дивилась: неужели подобным образом Адриан хотела привлечь его внимание? Молодой мистер Уотерстоун с длинными иссиня‑черными волосами и ясными зелеными глазами был самым красивым учителем в школе.

Звонок зазвенел в ту секунду, как в класс вошла медсестра с флаконом нашатыря, который пришедшей в чувство Адриен был уже без надобности. Эмили собрала книги и направилась к двери, где уже поджидал Крис. Ее ладонь уютно устроилась в его руке, когда они пошли вместе из класса.

– Как прошел урок Уотерстоуна? – спросил Крис. У него история стояла седьмым уроком.

Эмили прижалась к нему, когда их стала огибать толпа, да так и осталась стоять радом с ним.

– Тебе понравится! – пообещала она.

Целоваться ей нравилось.

Честно признаться, если бы все могло ограничиться поцелуями, Эмили ими бы и ограничилась. Ей нравилось открывать рот, прижатый ко рту Криса, нравилось, что он засовывает в ее рот свой язык, как будто пытается вызнать секреты. Нравилось чувствовать, как у нее во рту перекатывается, такой сладкий и теплый, его стон. Особенно ей нравилось, как его большие руки поддерживают ее голову, как будто он мог удержать ее мысли, даже если они начинали метаться в разных направлениях.

Но позже стало казаться, что целоваться они стали меньше, а все больше времени спорить о том, где должны оставаться руки Криса.

Сейчас они сидели на заднем сиденье джипа – Эмили неоднократно задумывалась: неужели Крис выбрал именно эту машину из‑за того, что у нее раскладывались сиденья? – за запотевшими стеклами. На одном Эмили нарисовала сердце с их инициалами. Теперь она наблюдала за тем, как Крис спиной вытирает написанное.

– Я так хочу тебя, Эм, – прошептал он ей в шею.

Она кивнула. Она тоже хотела Криса. Но совсем по‑другому.

Если мыслить абстрактно – сама идея заняться с Крисом любовью интриговала. Почему бы и нет, если она любит его больше всех на земле? Проблема была в том, что когда дело доходило до физического контакта, когда он касался ее тела, Эмили начинало тошнить. Она боялась, что к тому времени, когда наберется храбрости, чтобы заняться сексом, ее будет так сильно рвать, что она не сможет закончить начатое. Проблема заключалась с том, что, глядя на ладонь Криса на своей груди, она представляла эту же ладонь, хотя и меньше по размеру, которая таскала свежеиспеченное печенье, пока не заметила мама. Или представляла, как он скрещивает длинные пальцы, играя «камень, ножницы, бумага», когда они сидели рядом на заднем сиденье автомобиля, направляясь семьями на отдых.

Иногда ей казалось, что она кувыркается на заднем сиденье джипа с невероятно красивым, сексуальным парнем. А иногда представлялось, что она борется с собственным братом. Как ни пыталась, но отделить одного от другого она была не в силах.

Она нежно оттолкнула Криса, пытаясь заставить его сесть. Когда он поднял на нее недовольные глаза, она улыбнулась в ответ. Его губы все еще были блестящими и влажными, а она чувствовала прохладу вокруг соска. Она переплела свои пальцы с пальцами Криса.

– Ты чувствуешь… как это сказать… что мы близки?

Глаза Криса вспыхнули.

– Господи, конечно же!

– Я имела в виду… другое, – поправилась она. – Ну… знаешь… ты мне ближе, чем родной брат.

– У тебя нет братьев.

– Знаю, – ответила Эмили. – Но если бы был, им был бы ты.

Крис улыбнулся.

– В таком случае давай поблагодарим Господа, что я не твой брат! – воскликнул он, вновь наклоняясь к ней.

Она потянула его за волосы.

– А ты когда‑нибудь думал обо мне… как о сестре? – нерешительно поинтересовалась она.

– Только не сейчас, – глухо ответил он и коснулся губами ее губ. – Могу тебя заверить, что мне никогда, – он поцеловал ее еще раз, – никогда в жизни, – еще один поцелуй, – не хотелось поцеловать Кейт.

Он отпрянул, набухшая плоть под джинсами обмякла.

– Боже, – вздрогнул он, – ты знаешь, как остудить пыл.

Эмили положила руку ему на грудь. Она любила его грудь, любила легкий пушок на ней, длинные мышцы.

– Прости, я не нарочно.

Она бросилась Крису в объятия и ощутила его близость.

– Давай не будем разговаривать, – предложила она и зарылась лицом в его горячую кожу.

Его дыхание коснулось моего рта – единственный воздух, которым я могла дышать. Его руки начали с лодыжек и стали подниматься вверх по голени, раздвигая ноги, как тиски, и я знаю, что произойдет, когда его пальцы войдут в меня.

Он не даст мне сомкнуть ноги, не даст отпрянуть. На его руке кровь. Он давит мне на плечи и рисует красную линию прямо посреди груди. Грудная клетка с хрустом раскрывается, и я чувствую, как он погружает руки глубоко внутрь. Я вся сжалась, мне неуютно, потом что‑то трясется, словно желе. Я поднимаю глаза и вижу, как Крис вгрызается в мое сердце.

– Нет!

Эмили вцепилась в ворот рубашки Криса.

– Нет, – повторила она, а когда его руки еще крепче сжали ее в объятиях, ущипнула его за шею. – Нет! – крикнула она, столкнув его с себя одним жестким ударом. – Я же сказала «нет»! – на одном дыхании выпалила она.

Крис тяжело сглотнул, его эрегированный член розовел над расстегнутыми джинсами.

– Я думал, ты пошутила, – сказал он.

– Господи, Крис… – сказала она. Потерла руки, покрытые «гусиной кожей» и отвернулась. Проблема заключалась в том, что в джипе далеко не уйдешь.

Она ждала, пока он обнимет ее за плечи, так было всегда, когда доходило до ссоры. Словно игра – приходить каждый вечер к одной и той же развязке действа. Опустится занавес, а завтра все повторится опять. Но на этот раз Эмили не чувствует объятий Криса. Она слышит, как он застегивает «молнию», как скрипит разложенное сиденье, когда он встает на колени и переползает через Эмили.

– Подвинься, – скупо бросает он, а когда она повинуется, возвращает заднее сиденье в исходное, сидячее положение.

И только когда вспыхнули фары, когда Крис открыл дверцу водителя, чтобы сесть за руль, Эмили поняла, что он собрался уезжать. Она с трудом перелезла вперед и застегнула ремень безопасности, в то время как Крис, газанув, покинул пустую стоянку.

Он ехал быстро и безрассудно – совершенно не похоже на его обычную осторожную манеру вождения. Когда он на двух колесах вошел в поворот, Эмили опустила руку ему на плечо.

– Да что с тобой?

Он пристально взглянул на нее – лицо настолько непроницаемое в свете уличных фонарей, что секунду перед Эмили сидел совершенно незнакомый человек.

– Что со мной? – переспросил он. – Что со мной?

Он резко повернул направо в тупик и рывком перевел рычаг переключения скоростей в нейтральное положение.

– Хочешь знать, что со мной, Эм? – Он схватил ее руку и крепко прижал к низу живота. – Вот что со мной!

Он отпустил ее руку, и Эмили тут же спрятала ее под коленкой.

– Я могу думать только об одном, только одним живу. Но вечер за вечером ты говоришь «нет», а я должен сидеть и справляться с этим самостоятельно. Проблема в том, что я не могу с этим справиться. Больше не в силах.

Эмили зарделась, опустила глаза и услышала, как Крис вздохнул. Потом взъерошил волосы.

– Ты хотя бы понимаешь, – мягко спросил он, – хоть имеешь представление, как сильно я тебя хочу?

Она прикусила губу.

– Хотеть не значит любить.

Он изумленно засмеялся.

– Ты шутишь? Я люблю тебя – Господи Боже! – всю свою жизнь. И желание близости для меня ново. – Он провел большим пальцем по ее виску. – Хотеть не значит любить, – согласился он, – но в моем случае это одно и то же.

– Почему? – выдавила из себя Эмили.

Крис улыбнулся, и ее самая крепкая защита рухнула.

– Потому что это желание, Эм, заставляет меня еще сильнее тебя любить.

Все чувства обострились. Она чувствовала его черное дыхание, ощущала жесткие волосы на его руке, видела, как ее собственное лицо пристально смотрит на нее. На ней было надето что‑то с эластичным поясом, резинка хлопнула по бедрам. Знакомые ощущения, когда его ногти оцарапали ее кожу, его ладони стали мять ее соски, ее пылающее лоно.

Но на этот раз появилось что‑то новое. Жужжание кружащихся – кого? – пчел. Острый запах дезинфицирующего средства. И очевидный запах кухни, чего‑то жаренного на жиру.

Эмили мгновенно проснулась, не в состоянии вспомнить, что же ее так напугало и встревожило, что речь о том, чтобы вновь заснуть, даже не шла. Вероятно, ей снилось то, что должно случиться завтра вечером. В тот вечер, когда они с Крисом договорились в первый раз заняться сексом.

«Заняться любовью», – поправила она себя, как будто эвфемизм поможет примириться с действительностью.

Она пошарила в темноте, пытаясь отыскать свои кроссовки. Вытащила их из‑под письменного стола, сунула ноги в кроссовки, но шнурки завязывать не стала. Потом натянула поверх ночной рубашки рубашку Криса, на цыпочках спустилась вниз и вышла из дому.

Для мая было довольно тепло, высоко в небе висела полная луна, свет которой превратил тропинку между угодьями Хартов и Голдов в серебряный ручей. Эмили припустила бегом, между ветвями мелькали ее белые, как стволы берез, мимо которых она бежала, руки.

К удивлению Эмили, когда она добежала до дома Криса, свет в окнах его спальни продолжал гореть. Это в три часа ночи? Со среды на четверг? Она подняла с земли камешек и бросила в окно, и почти мгновенно в квадрате окна появилось его лицо. Свет погас, и уже через секунду Крис стоял в паре шагов от Эмили, в футболке и спортивных трусах, вцепившись в дверной проем.

– Я не смогла заснуть, – призналась Эмили.

– Я тоже, – улыбнулся Крис. – Все время думаю о завтрашнем дне и возбуждаюсь.

Эмили ничего не ответила. Пусть думает, что она не спит по этой же причине.

Он сошел с крыльца и поморщился, когда гравий и веточки впились ему в босые ноги.

– Что ж, – предложил он, – давай вместе будем страдать бессонницей.

Он потянул ее к тому месту, где лужайка уходила в лес. Земля здесь была мягче – сосновые иголки, все еще влажные после зимы, и мох, растущий в грязно‑зеленых прогалинах. Крис зашагал увереннее, когда они оказались в лесу, направляясь к массивной гранитной плите.

Много воды утекло с тех пор, как они приходили сюда играть с палками вместо мушкетов и галькой вместо пушечных ядер. Крис забрался наверх, на плоскую плиту, и помог взобраться Эмили. Он обнял ее за плечи и оглянулся на свой дом.

– Помнишь, как ты меня отсюда столкнула и мне накладывали швы?

Эмили не глядя потянулась к шраму на подбородке Криса.

– Семнадцать, – сухо констатировала она. – Ты до сих пор не можешь меня простить?

– Я тебя давно простил, – заверил Крис. – Я просто не смог забыть.

– Ладно, – сказала Эмили, расставляя руки. – Столкни и ты меня – и будем квиты.

Крис схватил Эм, она повалилась на спину, засмеялась и лягнула его каблуком в низ живота. Они щекотали друг друга и изворачивались, как в детстве, словно щенята, гоняющиеся за хвостом друг друга. Неожиданно руки Криса легли ей на грудь, а губы оказались в миллиметре от ее губ.

– Говори «дядюшка», – прошептал он и чуть сдавил ее грудь.

– «Дя…» – успела произнести Эмили, прежде чем его язык оказался у нее во рту, а руки с груди соскользнули на бедра, – началась совершенно другая игра.

Эмили закрыла глаза, прислушиваясь к дыханию Криса и гортанному уханью совы.

Так же быстро, как и навалился, Крис встал с Эмили. Он рывком усадил ее и целомудренно обнял.

– Думаю, на сегодня хватит, – сказал он.

Эмили удивленно повернулась к нему.

– Ты вдруг можешь подождать?

В темноте его зубы казались чрезвычайно белыми.

– Я могу, только если в конце туннеля забрезжит свет, – ответил он.

Он обхватил ее руками за талию. Эмили вздрогнула и попыталась убедить себя, что это от холода.

Они лежали на дощатом полу карусели, смотрели на звезды, которые кружились между переплетением резных хвостов и копыт. Они касались плечами, локтями, бедрами – и все, казалось, горело огнем. Крис накрыл ее руку своей ладонью, и она чуть не выпрыгнула из кожи.

Он привстал на локте.

– Что?

Она покачала головой, горло болезненно сжалось.

– Не хочу просто сидеть и ждать, пока это случится, – сказала она. – Хочу побыстрее с этим покончить.

Крис удивленно распахнул глаза.

– Это не смертная казнь, знаешь ли, – заметил он.

– Это ты так думаешь! – пробормотала себе под нос Эмили.

Крис засмеялся и сел.

– Что ж, может, нам лучше немного поболтать, прежде чем все произойдет? – предложил он.

– Поболтать? – фыркнула Эмили, как будто само предложение поговорить перед сексом казалось немыслимым. – И о чем же мы будем болтать?

– Не знаю. Помнишь, как мы видели, как этим занимались собаки?

Эмили захихикала.

– Я уже и забыла, – призналась она. – Пудель миссис Мортон и спаниель с Филдкрест‑лейн. – Она почувствовала, как его пальцы сжали ее пальцы, и внезапно разговаривать стало намного легче. – Я и подумать не могла, что пудель сумеет запрыгнуть на спаниелиху.

Крис улыбнулся.

– Смешно выглядело, правда?

Потом он засмеялся в голос.

– Ты чего?

– Я подумал: если по‑честному, мы должны найти этих собак и разрешить им наблюдать за нами.

Эмили вспомнила длинный, мускулистый пенис пуделя, который выскальзывал из большей по размеру спаниелихи и болтался между его взбрыкивающих лап. Чем бы они с Крисом не собирались заняться, это не могло быть более неуклюже, чем собачья случка. Рука Криса змеей заползла ей на плечо.

– Лучше?

– Да, – призналась она, поворачиваясь лицом к его подмышке. От него пахло сладким дезодорантом, пóтом и возбуждением.

– А что, если, – сказал он, приподнимая ее лицо, – я тебя сначала поцелую?

– Просто поцелуешь, – позволила она.

– Пока всего лишь поцелуй. Об остальном не думай.

Эмили улыбнулась ему в губы.

– Ладно.

Губы Криса впились в ее губы.

– Приласкай меня.

Он провел языком по контуру ее губ, потом стал целовать ей шею. Эмили чувствовала, как дрожат его руки, когда Крис залез ей под рубашку, и ей тут же стало легче – от осознания того, что Крис, как и она, нервничает.

Потом время, как всегда в подростковом возрасте, стало одновременно и тянуться невообразимо медленно, и лететь слишком быстро, Эмили осознала, что она уже без одежды, а ее кожа покрылась мурашками. Она видела, как Крис натянул презерватив, и с удивлением обнаружила, что находит его член красивым, а не незнакомым или уродливым. Она позволила Крису устроиться сверху, его грудь обжигала ее грудь, его тело уютно устроилось у нее между ногами.

– Как думаешь, будет больно? – в панике прошептала она.

Эти слова остановили Криса.

– Не знаю, – ответил он. – Думаю, что должно быть больно. Но чуть‑чуть.

Он лег сбоку от Эмили и, поглощенный собственными мыслями, погладил ее бедро.

– В чем дело? – спросила Эмили.

– Ни в чем. – Он встретился с ней взглядом. – Дело в том, что я совсем об этом забыл.

– Уверена, что все не так плохо, – подбодрила Эмили. – От секса еще никто не умирал.

«Что я говорю? – тут же подумала она. – Зачем его подстегиваю?»

Крис улыбнулся и убрал волосы у нее со лба.

– Если бы я мог не причинять тебе боль, никогда бы не причинил, – пообещал он. – Лучше уж пусть больно будет мне!

Эмили коснулась его плеча.

– Как мило, – произнесла она.

– Нет в этом ничего милого, – возразил Крис, – обычный эгоизм. Я знаю, что могу вытерпеть свою боль, но не уверен, что смогу пережить, если больно будет тебе.

Эмили протянула руку и обхватила пальцами член Криса, отчего у того сперло дыхание. Он взобрался на нее, перенеся груз своего тела на локти.

– Если будет больно, ущипни меня, – сказал он. – Чтобы больно было нам обоим.

Она почувствовала его прикосновение, почувствовала что‑то влажное и поняла, что эта влага из нее, потом он раздвинул ей ноги и остановился. В голове у Эмили пронеслось воспоминание о том, как они в детстве собирали картинки‑пазлы из тысячи частей, как Крис пытался вставлять кусочки головоломки туда, куда они совершенно не подходили.

– Эм, – прошептал он, на лбу у него выступили бисеринки пота, – ты этого хочешь?

Она поняла, что если бы покачала головой, то Крис остановился бы. Но она решила, что ее желания и желания Криса неразрывно переплелись, а Крис хотел этого больше всего на свете.

Заметив ее легкий кивок, Крис нежно вошел внутрь.

На секунду стало больно, и она впилась ногтями ему в спину. Потом боль отпустила. Было необычно чувствовать, как тебя растягивают изнутри, но не больно. Она почувствовала, как бедра ее задрожали, когда Крис начал толкать и стонать, быстрее и быстрее. Ее спина скользила взад‑вперед по дощатому полу карусели.

Когда он закричал, она широко распахнутыми глазами смотрела в брюхо лошадки, впервые заметив, что карусель местами не покрашена.

Крис скатился с нее, его грудь тяжело вздымалась.

– Господи! – воскликнул он, распластавшись на спине. – Мне кажется, я умер. – Через секунду он прижал ее к себе. – Я люблю тебя, – прошептал он, касаясь пальцем ее виска. – Но я заставил тебя плакать.

Она покачала головой, лишь сейчас осознав, что слезы струятся по щекам.

– Ты заставил меня… – Ее голос замер, она не закончила фразу.

«Это всего лишь игра», – убеждала она себя, открывая дверь в мужской туалет в Макдоналдсе. К ее удивлению, здесь было точно, как в женском туалете, за исключением двух писсуаров на стене. И воняло тут больше. Одна из кабинок была занята, Эмили видела мужские ноги. Парализованная от стыда (а что, если он заметит, что ее туфли – обувь девятилетней девочки?) она застыла у раковины. Спустили воду, дверь кабинки распахнулась. Там стоял Отморозок, его одежда воняла жиром и дезинфицирующим средством.

– Ну‑ка, кто тут у нас? – усмехнулся он.

Эмили почувствовала, как дрожат ее ноги.

– Я просто… должно быть, ошиблась дверью, – запинаясь, произнесла она.

Повернулась и направилась к двери, но он схватил ее за руку.

– Правда? – Его голос обволакивал, словно дым. Он притянул ее к себе. – А с чего ты взяла, что ошиблась?

Он прижал ее к двери, не давая возможности никому войти. Поднял ее руки над головой и залез рукой ей под рубашку.

– Сисек нет, – констатировал он. – Наверное, мужчина. – Потом он засунул руку под ее эластичные трусики и потер пальцами между сжатых ног. – Хотя и члена тоже нет.

Он наклонился ближе, настолько близко, что она почувствовала его дыхание.

– Нужно удостовериться, – сказал он и засунул палец ей внутрь.

Ее охватила паника, все тело напряглось, а изо рта, хотя она мысленно и кричала, не доносилось ни звука. Так же быстро, как и схватил, Отморозок отпустил ее. Когда он ушел, Эмили упала на коричневый кафельный пол, ощущая, как внутри все горит от его вонючих рук. Ее вырвало прямо на пол, потом она встала и сполоснула рот. Поправила одежду и вернулась за стол, где ее ждал Крис.

– Тс‑с, – успокоил Крис, прижимая ее к груди, – ты кричала.

Она все еще лежала раздетой, как и Крис, и его возбужденная плоть опять упиралась ей в бедро. Она оттолкнула его и свернулась в клубочек.

– Я заснула, – дрожащим голосом сказала она.

– Ой, – Крис мягко улыбнулся, – извини, что было так скучно.

– Не в этом дело, – попыталась объяснить Эмили.

– Знаю. Просто иди сюда, посиди со мной.

Он протянул руку. В жесте не было никакой угрозы, и Эмили заползла к нему на колени, пытаясь уверить себя, будто это совершенно нормально, что они полностью раздеты.

Она почувствовала руки Криса, он опять укладывал ее на прохладные деревянные доски. Когда она попыталась отпрянуть, он удержал ее, и она всхлипнула.

– Я знаю, что тебе больно, – сказал он. – Я просто хотел полюбоваться тобой. Раньше мне было не до этого.

Он коснулся ее груди сперва взглядом, потом пальцами. Провел пальцем вокруг сосков, куснул за ключицу. Его руки заскользили по ее животу, бедрам, потом он раздвинул ее ноги. Она вздрогнула и попыталась вырваться, но он удержал ее за щиколотку.

– Нет, – попросил он. – Позволь на тебя посмотреть.

Она почувствовала, как его рот оставил влажный круг вокруг ее пупка, потом переместился ниже.

– Ты само совершенство, – произнес он.

Эмили побледнела, понимая, насколько он далек от правды.

– Не двигайся, – велел он.

Его слова завибрировали у нее между ногами, и Эмили разрыдалась.

Встревоженный Крис тут же отпрянул.

– Что случилось? Я тебя обидел?

Она покачала головой, давая волю слезам.

– Я не хочу лежать спокойно. Не хочу лежать спокойно.

Она обхватила Криса руками и ногами и, сама того не желая, почувствовала, как его напряженный член снова вошел в нее.

– Я тебя люблю, – одними губами прошептал Крис невпопад.

Эмили отвернулась.

– Не стоит, – ответила она.

Дата добавления: 2015-09-03