Взгляд в прошлое

Человек всегда стремился понять, в каком мире он живет, но по мере развития общества и расширения представлений об окружающей действительности характер подхода к решению этой задачи изменялся.

В первобытном обществе существовало два уровня сознания — эмпирическое, основанное на практическом опыте, накопленном тысячами поколений, и мифологическое, рожденное зависимостью наших далеких предков от природных и социальных сил и их попытками преодолеть эту зависимость в воображении.

«Всякая мифология, — отмечал К. Маркс, — преодолевает, подчиняет и преобразовывает силы природы в воображении и при помощи воображения». (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т. 46. - Ч. I. - С. 47.)

Первобытное мифологическое сознание не было религиозным, но оно включало в себя целый ряд черт, характерных для будущего религиозного сознания, таких, например, как фантастическое, превратное отражение мира, отождествление мифических иллюзорных образов с реальностью. Наличие «сверхъестественной составляющей» для этого периода истории человечества можно считать главным критерием отличия мифологического от немифологического.

В дальнейшем в мифах формируются образы духов, а затем и богов, которые одновременно выступают в качестве символов различных земных стихий и социальных явлений. В мифах они изображаются как «хозяева» этих стихий и явлений, управляющие ими по своему желанию. Так, Посейдон у древних греков является символом моря, Афродита — любви, Афина — мудрости, Гефест — кузнечного мастерства и т. д. Боги изображаются как могущественные владыки и повелители людей.

И тем не менее это не религия, главным признаком которой является вера в сверхъестественное. В древней же мифологии сверхъестественное не только не противопоставлялось естественному, но полностью или частично с ним отождествлялось. Такое слияние, переплетение естественного и сверхъестественного характерно, например, для мифов Древней Греции. В них боги хотя и наделены свехъестественными свойствами, но живут подобно людям и обладают многими чертами простых смертных. Наряду с богами в мифах действуют и люди. Они смело вступают в единоборство с обитателями Олимпа и нередко выходят победителями. В образах героев выразилось стремление человека преодолеть враждебные силы природы.

Пытаясь понять причины происходящих в природе явлений, наши предки, в частности, задумывались о тех невидимых нитях, которые будто бы соединяют судьбы и жизнь людей с небесными светилами. Едва ли не с каждым из главных созвездий у древних греков были связаны красивые поэтические легенды — мифы. Этот интерес к небесным явлениям отнюдь не случаен. Хотя преодолеть земное притяжение и выйти в космос человеку удалось только во второй половине XX столетия, жизнь людей была тесно связана с космическими явлениями уже с глубокой древности. Звезды и планеты помогали человеку находить путь в океане, измерять время, составлять календари, определять сроки сельскохозяйственных работ. С другой стороны, с незапамятных времен с небом были связаны всевозможные верования людей.

В Древней Греции и Древнем Риме миф как «образное миропостижение» являлся также элементом художественной культуры, способствуя развитию различных жанров народного художественного творчества.

«Миф был всем, — пишет советский исследователь О. М. Фрейденберг, — мыслью, вещью, действием, существом, словом: он служил общественной формой мировосприятия». (Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. - М., I 1978. - С. 227.)

Некоторые буржуазные философы, социологи и психологи пытаются доказать, что мифотворчество будто бы извечно свойственно людям во все времена, что оно дополняет, а в какой-то степени и заменяет научные способы познания мира. В действительности же мифологическое сознание не является внеисторической формой сознания — оно имеет прежде всего социальную природу. В различные эпохи у мифотворчества были вполне определенные социально-исторические корни. Не случайно в истории человечества существовали периоды особенно активного мифотворчества, как правило, совпадавшие с переломными эпохами, когда по тем или иным причинам формировалась новая картина мира и происходила коренная перестройка массового сознания. Именно в такие эпохи и возникала необходимость в построении новой «мифологической картины мира».

Еще выдающийся немецкий философ Ф. Шеллинг (1775—1854), в научном творчестве которого основоположники марксизма ценили учение о развитии и диалектический характер его философских воззрений на природу, отмечал, что при анализе мифа надо исходить «не из знания, а из бытия человека». (Античная культура и современная наука/ Под ред. Б. Пиотровского. - М., 1985. - С. 272.)

Таким образом, миф — это одна из форм, отражения действительности, свойственных человеку, а с точки зрения философии — особая форма мышления, отличающаяся определенными характерными чертами. Одна из них — слияние воедино реального и идеального, естественного и сверхъестественного, вторая — бессознательный уровень мышления, игнорирование объективной реальности, отрешенность от подлинного смысла и подлинных причин явлений.

Наконец, еще одна характерная черта мифа — слияние совершенно разнородных, противоречивых элементов. Миф абсолютно равнодушен к противоречиям — он не обращает на них никакого внимания. Яркий пример -библейские мифы, полные множества противоречий. Этим мифологическая форма мышления коренным образом отличается от диалектической, которая придает противоречиям первостепенное значение, рассматривая их как источник самодвижения объективного мира и его познания. Разумеется, при этом речь идет о диалектических противоречиях, а не о логической противоречивости одних утверждений другим или противоречиях с научными данными, как это бывает в мифах.

«РЕЛИГИОЗНЫЙ КОМПЛЕКС»

В дальнейшем с течением времени окружающий человека мир постепенно раздваивается в мифах, пишет советский исследователь религии Д. М. Угринович, материальное, естественное все чаще противопоставляется сверхъестественному, потустороннему. В результате мифологическое сознание становится сознанием религиозным.

«Всякая религия, — писал Ф. Энгельс, — является не чем иным, как фантастическим отражением в головах людей тех внешних сил, которые господствуют над ними в их повседневной жизни, — отражением, в котором земные силы принимают форму неземных». (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т. 20. - С. 328.)

Любая религия складывается из трех основных элементов. Главный из них — вера в бога, в сверхъестественное, которая связывает верующего с воображаемым божеством. Второй элемент — религиозная «теория», т. е. совокупность теоретических положений религиозного учения (так называемая религиозная догматика). И, наконец, третий, религиозный культ — система различных религиозных обрядов.

В зависимости от характера той или иной религии, а также психологического состояния верующего каждый из этих элементов может быть выражен по-разному. Так, вера у одних религиозных людей может проявляться в том, что они обращаются к богу лишь время от времени. У других она доходит до фанатизма, до мистического «слияния с божеством».

Религиозная догматика иногда сводится к сравнительно небольшому числу положений, но может представлять собой и необычайно сложную и запутанную теоретическую богословскую систему.

Наконец, религиозный культ нередко ограничивается простыми собраниями верующих для взаимного назидания, но может быть превращен в своеобразные театрализованные представления, сопровождающиеся пением, музыкой и различными специальными эффектами.

Однако при всех обстоятельствах религия формирует у человека совокупность вполне определенных черт, своеобразный «религиозный комплекс», отражающий религиозное отношение к миру. Его наиболее характерной, существенной чертой является предпочтение, отдаваемое слепой вере перед знанием, причем слепой вере, принципиально не нуждающейся ни в каких экспериментальных или теоретических доказательствах, более того, заведомо игнорирующей любой практический опыт и любые доводы разума, если они противоречат религиозным положениям.

Без веры нет религии. Можно представить себе человека, совершенно незнакомого с догматическим богословием и даже не выполняющего никаких религиозных обрядов, но тем не менее являющегося глубоко верующим, религиозным человеком.

Однако здесь следует уточнить, что вера в широком значении этого слова — психологическое состояние, присущее в той или иной мере духовной деятельности каждого человека. Мы нередко сталкиваемся с ситуациями, когда для принятия важного решения нет необходимых достоверных знаний. В подобных случаях приходится руководствоваться вероятностным знанием, которое при сложившихся обстоятельствах принимается за достоверное. Это и есть проявление веры в общечеловеческом смысле.

Разумеется, подобная вера вовсе не обязательно связана с религиозным отношением к миру. В частности, в науке она представляет собой психологическую установку на восприятие воображаемой реальности как достоверной, вероятностно истинного знания, как достоверно истинного. Такая вера способствует процессу научного исследования, она стимулирует усилия ученого, помогает ему вложить максимум энергии в проверку и обоснование своих предположений и гипотез. Вера ученого носит активный, созидательный, творческий характер, побуждает человека к достижению поставленных целей, дает новые силы в борьбе. И такая вера может проявляться не только в науке, но и в других областях человеческой деятельности.

«То, что иногда называется «верой» («вера» в реальность мира, «вера» в то, что наши понятия отражают этот мир), — пишет академик Б. М. Кедров, — не есть вера в том же смысле, в каком это слово употребляется религией, а есть твердая, непоколебимая уверенность в истинности того или иного положения, доказанного наукой и человеческой практикой, есть полное Доверие чувствам человека, дающим правильную информацию о внешнем мире». (Цит. по кн.: Пищик Ю. В. В век искушения. - М., 1972. - с. 30-31.)

Религиозная же вера не только слепа, но и пассивна, образно говоря, это «вера ожидания». Предпочтительное отношение к вере по сравнению с разумом настолько укореняется в сознании религиозных людей, что ни распространяют это свое отношение и за пределы собственно религии, переносят на различные стороны своей обыденной жизни и практической деятельности.

В бесконечном разнообразии окружающего мира, в последовательности природных и общественных явлений, в стройности и взаимосогласованности мировых процессов верующий усматривает выражение божественного промысла, свидетельство божественного всемогущества. Но если все совершается по «воле божьей», то зачем ставить перед собой какие-либо цели, прикладывать особые усилия для их достижения, для решения сложных задач? Религия — это идеология пассивности...

Правда, в истории человечества можно найти немало примеров исключительно высокой активности религиозных людей. К их числу относятся крестовые походы, различные общественные движения, происходившие под религиозными лозунгами, всевозможные индивидуальные и коллективные проявления религиозного фанатизма. Однако во всех этих случаях активность религиозных людей, как правило, объяснялась, тем, что они были убеждены, будто действуют во имя бога или чуть ли не по его прямым указаниям.

Еще одна характерная черта религиозного отношения к миру — догматизм, представляющий собой прямое следствие убежденности верующих людей в абсолютной непогрешимости основных положений религиозного учения, в его истинности и завершенности. С догматизмом тесно связано появление слепой веры в авторитеты — авторитет «священных» книг», римского папы, патриарха и т. п. Одним из следствий религиозного догматизма является непонимание и неприятие верующими людьми объективной логики развития науки, соотношения абсолютной и относительной истин. В смене научных гипотез и теорий, в научных революциях, влекущих за собой коренное изменение видения мира они усматривают недостоверность науки, ее будто бы неспособность проникать в сущность вещей. «Белые пятна» в научной картине мира они воспринимают как свидетельства существования такой области явлений, которая принципиально недоступна научному исследованию и пониманию.

С точки зрения религиозного человека, о принципиальной ограниченности науки говорит и невозможность решения в данный момент научными средствами тех или иных насущных проблем, волнующих людей. Из всего этого складывается религиозный агностицизм — неверие в возможность познания окружающего мира научными методами, представление о принципиальной ограниченности познавательных способностей человеческого разума.

Религиозное отношение к миру — «религиозный комплекс» включает в себя также стремление к объяснению различных событий и явлений сверхъестественными причинами, отказ от трезвой оценки реальных ситуаций в пользу иллюзорных надежд на помощь со стороны бога и сверхъестественных сил.

Мистическое ощущение своей связи с богом, надежда на то, что бога достигают его обращения и молитвы, вера в божественную справедливость имеют для верующих первостепенное значение. Если же верующий убеждается в том, что связь между богом и человеком на самом деле отсутствует, это нередко приводит к крушению религиозной веры. Характерный пример — история знаменитой в свое время американской киноактрисы Фрэнсис Фармер. В школьные годы она была искренне верующей. Но затем отошла от религии. О том, как и почему это произошло, она рассказала в одном из своих школьных сочинений по литературе.

«...Бог стал для меня больше, чем отцом. Никогда не наказывал меня, а если мне чего-то очень сильно хотелось, он всегда устраивал, чтобы это сбывалось...» Однажды девушка потеряла свою новую шляпку и никак не могла ее отыскать. Она стала умолять бога помочь ей. И шляпка отыскалась. Но вскоре в результате несчастного случая погибли родители ее подруги. Это потрясло Фрэнсис...

«... Я... начала задумываться, — вспоминает Фрэнсис, — если Бог одинаково любит всех своих детей, почему Он занялся моей шляпкой, но допустил, чтобы Другие дети потеряли своих родителей? Я стала понимать, что Он не имеет никакого отношения ни к смерти людей, ни к шляпкам, ни ко всему остальному. Все, что происходило, — происходило помимо Него, а Он сидел у себя на небесах и делал вид, будто ничего Не замечает. Какая же от Него польза? — недоумевала я. Зачем Он вообще нужен? И вот после этого Бог стал 6 моих глазах значить все меньше и меньше. Он словно Стал таять, пока, наконец, не превратился в ничто.

Я испытывала чувство гордости от того, что сама, ез чьей-либо подсказки, пришла к этой мысли. Удивительно только, что другие еще не постигли простой истины: Бога больше нет...» (Иностранная литература. — 1982. — № 3. — С. 209.)

Религия способствует формированию у верующего человека определенного типа мышления, в корне отличающегося от научного подхода к пониманию и объяснению окружающей действительности и несовместимого с научными представлениями, а также формированию особой системы ценностей, не имеющей ничего общего с оценками тех или иных явлений с научных позиций.

Итак, в основе религии лежит вера в существование некой высшей, стоящей над материей и человеком.Я всемогущей сверхъестественной силы, которая будто бы а сотворила материальный мир вместе с его законами, управляет им по своему желанию и усмотрению, определяет судьбы людей.

Эта сила, как и вообще вся сфера сверхъественного, согласно убеждению верующих, непостижима обычными средствами — познавать ее можно лишь с помощью особых приемов, выходящих за пределы обычной практической деятельности людей, например с помощью божественного откровения, когда бог «озаряет»» того или иного человека, являясь к нему «собственной персоной» или посылая кого-либо из своих «подручных» для сообщения определенных сведений...

Таким образом, вера в бога не основана на том знании, которое человек получает, сталкиваясь с реальными событиями и явлениями. Религия — лож нов учение. Она неправильно, искаженно отражает окружай ющий мир. Об этом убедительно свидетельствует весьЯ колоссальный исторический, научный, весь практическим опыт человечества.

Но почему в таком случае религия существует и продолжает существовать, почему она на протяжение многих веков оказывала значительное влияние на жизни людей?

Дело в том, что религия — это не просто некое отвлеченное, абстрактное учение о том, как устроен мир. Если бы дело сводилось только к этому, то вряд ли она обладала бы такой удивительной живучестью. Действительно, одной из причин, возникновения релнЯ гиозных представлений было бессилие человека перед грозными стихиями природы, однако религия порождена еще вполне определенными, прежде всего социальными причинами.

Классовое антагонистическое общество построено на эксплуатации трудящихся, на социальном насилии, которое вызывает сопротивление угнетенных — классовую борьбу. Это обстоятельство делает такое общество неустойчивым, не говоря уже о том, что в процессе его развития возникают и нарастают неразрешимые противоречия, которые рано или поздно должны привести к взрыву. Поэтому правящие классы вынуждены держать в подчинении трудящиеся массы.

Религия как раз и помогает правящим классам подменять в сознании людей реальные цели классовой борьбы иллюзорными, стремление к достижению которых не только не может нарушить стабильность выгодных для эксплуататоров социальных отношений, а, наоборот, способствует их укреплению. Она ориентирует человека на достижение счастья не в земной, а в будто бы существующей загробной жизни, жизни после смерти. Будучи источником глубоких эмоций, которые переживает человек, исполняя религиозные обряды и «общаясь», как ему кажется, с богом, религия несет верующим иллюзорное утешение, вселяет в них надежду на то, что могущественные высшие силы изменят к лучшему их положение. Таким образом, она играет роль своеобразного психологического регулятора.

«...Религия есть самосознание и самочувствование человека, который или еще не обрел себя, или уже снова себя потерял, — писал К. Маркс. — Но человек — не абстрактное, где-то вне мира ютящееся существо. Человек — это мир человека, государство, общество. Это государство, это общество порождают религию, превратное мировоззрение, ибо сами они — превратный мир». (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т. 1. - С. 414.)

Превратный мир — это мир господства несправедливости и угнетения, подавления и порабощения человека. «Религия — это вздох угнетенной твари, сердце бессердечного мира, подобно тому как она — дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа». (Там же. - С. 415.)

Таким образом, религия — это не только одна из форм общественного сознания, одно из проявлений идеалистического мировоззрения. Это еще и особый общественный институт — организация специфической религиозной деятельности, цель которой состоит в том, чтобы воспитывать у людей религиозное миропонимание, определенные социальные и психологические установки, определенные нормы поведения, наконец, определенный стиль мышления, в том числе и те черты, которые мы назвали «религиозным комплексом».

Разумеется, не следует представлять себе дело так, что черты, характерные для «религиозного комплекса», обязательно должны быть во всей своей совокупности сосредоточены в каждом верующем человеке. Речь идет о другом — о том, что религия эти черты у людей формирует, а в какой степени они присущи тому или иному верующему, зависит от очень многих конкретных обстоятельств.

В связи со всем тем, что было сказано выше, возникает вопрос: если человек, не считающий себя верующим, в своей практической деятельности руководствуется всеми или хотя бы отдельными принципами, характерными для религиозного отношения к миру, является ли такой человек религиозным? Ведь какие-то черты «религиозного комплекса» под влиянием различных причин могут формироваться и у людей как будто бы далеких от религии. Но так ли они далеки от нее в действительности? Вопрос этот имеет принципиальное значение, поскольку и в наше время есть люди, которые отмечают религиозные праздники, венчаются в церкви, крестят детей, носят нательные крестики и т. п., не будучи, по их словам, верующими.

Прежде всего, подобное поведение явно непоследовательно: если человек действительно не верит в бога то выполнение им тех или иных элементов религиозной культа теряет какой бы то ни было смысл. Но дело не только в этом.

Нормально мыслящий человек не может постоянни совершать какие-либо поступки, не пытаясь хотя бья подсознательно определить для себя их смысл, опраи дать свои действия. И поскольку единственным опраш данием религиозных обрядов может служить только вера в бога, а все другие объяснения являются надуманными, то исполнение подобных обрядов невольно я незаметно подталкивает человека к религии.

Разумеется, ни догматизм, ни слепое доверие авторитетам, ни склонность многое принимать на веру, уход в мир грез и иллюзий сами по себе не могут служить показателем религиозности человека. Даже отсутствие научного стиля мышления еще не делает человека религиозным. Религия появляется с верой в сверхъестественное.

С формальной точки зрения это так. Но пожалуй, только с формальной. Фактически же отношение личности к миру и ее деятельность, определяемые комплексом указанных черт или хотя бы некоторыми из них, по своему существу оказываются весьма близкими к тем, которые характерны для религиозного человека. И без веры в сверхъестественное деятельность отдельного человека или групп людей, отличающихся догматизмом, иллюзорными представлениями и т. д., в лучшем случае не приносит обществу той пользы, какую она могла бы принести, а в худшем — наносит ему прямой, а иногда и трудно поправимый вред. Социальный вред религии заключается не только в вере в сверхъестественное, а, может быть, главным образом в тех чертах, которые присущи «религиозному комплексу» и которые определяют мотивы и направленность человеческой деятельности, приобретая общественно значимый смысл.

В частности, верующий, религиозный человек обедняет прежде всего себя: религиозная вера, религиозное отношение к миру мешают ему использовать в полной мере те колоссальные возможности развития личности, которые предоставляет каждому члену нашего общества социалистический строй.

Но дело не только в этом. Точно так же как определенная идеология порождает соответствующие формы деятельности, так и определенная деятельность формирует соответствующую идеологию. Такова диалектика. Поэтому деятельность, в основе которой лежат черты «религиозного комплекса», может в конце концов привести человека к религиозному восприятию мира.

Одна из характернейших черт «религиозного комплекса» — стремление подменить реальную действительность убаюкивающей иллюзией, надеждой на то, что нечто неосуществимое для современной науки или даже возможное вообще, противоречащее надежно установленным и хорошо проверенным на опыте законам природы, может каким-то «чудесным» образом осуществиться. Эта черта явно или неявно находит свое выражение не только в откровенно религиозных и полурелигиозных системах взглядов, но и в различных концециях, которые хотя с верой в сверхъестественное прямо не связаны, но по своему внутреннему содержанию очень близки к религии. Именно в этом — неоспоримый общественный вред подобных концепций.

Ведь религия, как мы уже знаем, — это не только абстрактная вера в сверхъестественное, в сбожественное устройство мира, но и соответствующая человеческая деятельность, которая определяется и направляется подобными представлениями. А поскольку религиозные или «полурелигиозные» представления — это ложные, искаженные представления о действительности, то и порождаемая ими деятельность не может быть полезной ни самому человеку — носителю подобных взглядов, ни, тем более, нашему обществу.

Такая деятельность в принципе не способна приводить к подлинному решению тех или иных конкретные проблем, она может создавать лишь иллюзию их решения. Объективно религия тормозит познавательные усилия человечества.

Дата добавления: 2015-08-21