Великие времена 17

в штате Висконсин, что для Чикаго примерно то же, что Хэмптоне для Нью-Йорка. В 1964 году отец купил лодку за 12 500 долларов наличными. Он ездил на новеньком "оддсмобиле", а у мамы был новый "тандерберд". Я помню, он всегда за все платил наличными и всегда имел при себе пачку денег.

Не удивительно, что впоследствии, когда я заработал много де­нег, одним из первых моих приобретений стала покупка дома на озере Женева. Я сделал это для своего удовольствия и радости мо­ей семьи. Но в душе я сделал это и для папы, который иногда шу­тил: "Когда-нибудь я куплю дом на озере и буду сидеть на берегу. Если люди забредут туда, я буду вопить: 'Эй, убирайтесь, это моя собственность'".

Но быть трейдером означает нечто большее, чем просто делать деньги. Конечно, я получал удовольствие от денежных вознаграж­дений моей профессиональной деятельности, поскольку в лучшие времена мог себе позволить жить не столь уж и плохо. Но уметь жить в ситуации успеха может быть столь же трудным, как уметь жить при неудачах. Действительно, я уверен, что худшее, что может произойти с начинающим трейдером, — это несколько побед под­ряд в первую неделю. При этом достаточно легко увериться, что вы просто умнее остальных, и вот вы уже начинаете считать, что каж­дую сделку можете провести так, как вам надо. Затем, когда рынок разворачивается против вас и зажимает в длинной позиции на бы­стро падающем рынке или в короткой на сильном подъеме, а вы отчаянно пытаетесь ее закрыть, то быстро убеждаетесь, что над ва­ми тяготеет проклятие.

Лучшее средство против этого — никогда не считать, что вы мо­жете подчинить себе рынок. Да, были времена, когда мне исклю­чительно везло и я наслаждался шестизначными прибылями, по­лученными в течение дня без особого волнения. Но были и другие времена, когда я нарушал собственные правила, возомнив, что знаю, когда и куда движется рынок, вместо того чтобы позволить рынку доказать свою правоту. В эти черные дни меня выручала хо­лодная голова.

Как говорят, правила устанавливает рынок. Независимо от того, проводятся ли торги посредством заключения сделок голосом или жестом на полу, либо через электронную биржу, необходимо при­ложить все усилия, чтобы сохранить целостность рынка. Всем иг­рокам должны быть гарантированы равные возможности, и броке­ру, и независимому "локальному трейдеру", поскольку, в конечном

18 ДЕЙТРЕЙДЕР: КРОВЬ, ПОТ И СЛЕЗЫ УСПЕХА

счете, рынок может существовать только совместно с игроками, и никак иначе.

Вот почему я считаю, что Крах 1987 года — наихудшее из всего, что только могло произойти. Безусловно, как и многие, я был в эй­фории большого и мгновенного заработка. Было много сорвавших куш, но были и те, кто оказался на неудачной стороне рынка и был уничтожен. Я бы предпочел зарабатывать по миллиону долларов в год в течение 30 лет, чем поднять 4 миллиона за один год ценой раз­рушения рынка и его надежности.

Были те, кто после Краха злорадно торжествовали. По мне, они уподобились вошедшим в поговорку дурням, убившим гусыню, не­сущую золотые яйца, в надежде получить все сокровища разом. Но, как гласит история, гусыня несла всего лишь по одному золотому яйцу в день, а дураки, вооружившись ножом, погубили все дело. Мораль: терпение и дальновидность, особенно в финансовых во­просах, приносят свои плоды. Возможно, это основной урок от хо­роших времен. Живи так, как ты можешь. Получай удовольствие от удачи, даруемой тебе жизнью, но помни, что времена могут изме­ниться. Жизнь, как и рынок, имеет свои циклы подъемов и спадов. Хорошие времена никогда не продолжаются вечно.

Трейдинг - моя жизнь

В

тат день, когда я впервые вошел в торговьм зал Мерк, я понял, что нашел свою судьбу — я слышал шум, я видел хаос, я чувствовал энер­гию и возбуждение — и влюбился на всю жизнь. В невообразимом гвалте люди отчаянно жестикулировали и что-то кричали друг дру­гу, подбрасывая в воздух карточки. И в этом воздухе пахло деньга­ми.

Мне было 22 года, когда я впервые пересек этот порог в январе 1980 года. Я переживал мучительный переходный период и не по­нимал, как распорядиться своей жизнью. Но я пришел на Мерк и понял, что нашел свое место.

Сейчас в биржевую торговлю вторгаются компьютеры. Наступ­лением электронных бирж открытому аукциону брошен вызов. Ес­ли все биржи вольются в это русло, торговый пол, возможно, ис­чезнет, выкрики умолкнут, и открытый аукцион забудут. Но торги продолжатся. Банкам необходимо хеджировать процентные став­ки, фонды будут использовать фьючерсы S&P, балансируя портфе­ли акций, и локалы, оставшиеся в живых, по-прежнему будут скальпировать прибыль между тиками. Я уже сделал свой ход, со­здав компьютерный операционный зал вне пола, и обеспечил воз­можность торговать для себя и для инвесторов. Если Мерк однаж­ды превратится в музей, я еще буду торговать. Или за компьютером в моем офисе в двух кварталах от Чикагской Торговой Биржи, или

20 ДЕЙТРЕЙДЕР: КРОВЬ, ПОТ И СЛЕЗЫ УСПЕХА

расслабляясь с лэптопом и сотовым телефоном, в летнем доме на берегу озера Женева.

Трудно объяснить людям за пределами нашего небольшого кру­га, как я зарабатываю на жизнь. Кто-нибудь на площадке для голь­фа, услышав, что я трейдер, хочет узнать мое мнение относительно Intel или IBM, или о каких-то других акциях. Я объясняю, что не торгую отдельными акциями. Моя специальность — фьючерсы на S&P, контракт, базирующийся на полной стоимости S&P 500.1ла-за у парня обычно стекленеют, затем он спрашивает, убийственно ли было для меня падение рынка неделю назад, или не сорвал ли я куш на последнем подъеме.

Я объясняю, что не имеет значения, в каком направлении дви­жется рынок. Трейдер может делать деньги, когда рынок растет и когда падает. Мы торгуем и с длинной, и с короткой стороны. Если к этому времени мой собеседник окончательно не заскучал, я про­должаю объяснять. Это все равно, что заключить пари с приятелем на победителя в Супер-кубке. Возможно, ты думаешь, что Даллас движется к победе, поэтому ты ставишь на Даллас. Но так же про­сто ты можешь ставить против Даллас на Бронкс. То же самое с фьючерсами на S&P: если ты думаешь, что рынок идет на повыше­ние, становишься в длинную позицию, покупая контракты; если ты думаешь, что рынок понижается, становишься в короткую по­зицию, продавая их по текущей цене.

Люди часто проводят аналогию между биржей и азартными игра­ми. Бесспорно, эти занятия рискованные, и на обеих аренах есть иг­рающие по-крупному, и те, кто, прижимая деньги к груди, рискует крошечными суммами. Но когда ты бросаешь кости в Вегасе, веро­ятность выпадения пяти очков такая же, как и для семи. Професси­оналы азартных игр для повышения своих шансов пользуются раз­личными стратегиями, но от шансов никуда не деться. В торговле вы спекулируете на предположениях о возможном поведении рын­ка, основываясь на анализе фундаментальных и технических аспек­тов. Вы знаете факторы, влияющие на рынок. Это могут быть хоро­шие новости о кризисе в Азии или предупреждение Алана Гринспе-на, что экономика слишком перегрета. И все же на рынке даже луч­ший трейдер может получить сокрушительный удар. Это происхо­дит внезапно, без очевидных причин. Он может находиться в длин­ной позиции, когда рынок резко падает, и он не может продать свои контракты с прибылью, пока цена остается на уровне более низком, чем та, по которой он покупал. Я был в таком положении чаще, чем

трейдинг—моя жизнь 21

я мог бы вспомнить или рассказать — и так каждый трейдер. Но концентрация и дисциплина позволяют вам снова вернуться в игру. Вы возвращаете то, что потеряли — и даже больше.

Я начинаю рабочий день в офисе, в двух кварталах от Мерк, где находится еще с полдюжины трейдеров, и мы встречаемся до от­крытия биржи, чтобы обсудить, куда, по нашему мнению, пойдет рынок. Мы так увлеченно обсуждаем графики цен, что для непо­священных это выглядит, как несвязные речи сумасшедшего мате­матика или мистика-астролога.

Графики показывают ценовые модели или уровни рынка, пред­ставляющие собой поддержки или сопротивления. Зная, где рас­полагаются эти ключевые уровни цен, трейдеры могут разработать стратегию на текущий день. Например, фьючерсы на S&P торгуют­ся в районе 1 050. Но, оглядываясь на цены предыдущих торговых дней, вы можете ясно увидеть, что значение 1 065 — это уровень, при котором рынок испытывал трудности с повышением. Проис­ходила как бы многократная проверка этого уровня, но всякий раз цены отступали вниз. Поскольку рынок движется на превышение уровня 1 050, следующая цель, как можно видеть, будет 1 065. Если импульс роста снова будет потерян, рынок решительно пойдет на понижение. Но если фьючерсы на S&P проломят этот уровень, тенденция начнет идти на повышение.

Технические уровни цен действуют как магниты, привлекая тор­говую активность. Этот эффект наблюдается в значительной степе­ни, потому что и трейдеры, и специалисты ориентируются на одни и те же ценовые уровни. Хотя технический анализ варьируется, оп­ределенные ключевые уровни — такие как точки, бывшие ранее высшими, низшими или промежуточными, когда рынок изменял направление, — будут общими для большинства систем. Таким об­разом, когда рынок приближается к ключевым уровням, вы знаете, что все взоры будут прикованы к котировкам, чтобы увидеть, что произойдет дальше.

Мы прорабатываем графики и обсуждаем уровни каждое утро, определяя ключевые точки, которые необходимо отслеживать во время торгов. "1 065. Этот уровень сделай или умри", — говорит один из трейдеров.

Я киваю в знак согласия, сидя за широким столом из темного де­рева, под стеклом которого три бейсбольные карточки с автографа­ми Джо ДиМаджио, Тэда Уильямса и Микки Мэнтла. "Если рынок

22 ДЕЙТРЕЙДЕР: КРОВЬ, ПОТ И СЛЕЗЫ УСПЕХА

пойдет выше 1 065 — это сигнал покупать, — соглашаюсь я. — Ниже этого уровня мы идем на понижение".

Я бросаю взгляд на экран компьютера, отражающий вчерашнюю рыночную активность, и бегло пробегаю по заголовкам Си-эн-би-си. И вот наступает время торгов. Трейдеры уходят в соседнюю комна­ту, где стена компьютерных экранов высвечивает зарегистрирован­ные на бирже курсы и графики цен. Заработали телефоны, и пер­вые приказы размещены. К открытию рынка мы сделали первые ставки.

На какой-то момент я остаюсь один в офисе, окруженный фото­графиями и дорогими мне символами. Первый и самый главный — моя семья. На стенах офиса висят фотографии моей жены Джулии и наших семерых детей. Я унаследовал от отца азартное сердце и любовь к спорту. На одной из стен собраны фотографии турниров по гольфу с моим участием. В рамке под стеклом — фото с автогра­фом Уолтера Пэйтона. На люцитовом столике напротив рабочего стола — шлем команды университета Нотр-Дам с автографами всех призеров "Хейсман-трофи".

Я надеваю белую куртку трейдера с эмблемой, на которой напи­сано "LBJ". Хотя мои инициалы LJB, я переставил их местами, чтобы получилась более яркая аббревиатура. (Помните Линдона Джонсона "а вы с LBJ?") Эмблемы тредеров — наши символы, и, чем они оригинальнее, тем лучше. Мой брат Джоуи выходит с эм­блемой "OEJ". Другие выбирают такие модные словечки, как "POW" или "WOW". Мой друг и наставник Маури Кравитц имел проблемы со здоровьем и мгновенно засыпал во время торгов. По­этому он выбрал своей эмблемой "ZZZZ". Какой бы ни была над­пись на эмблеме, её цель привлечь и удержать чье-нибудь внима­ние по другую сторону ямы, чтобы вас запомнили на этих и следу­ющих торгах.

Покидаю офис, но знаю, что через час или два вернусь. Я остав­ляю вариться в яме на протяжении долгих дней своих трейдеров, таких же молодых, как я в начале карьеры. Они продвигают мои торги. Они покупают, когда я покупаю, продают, когда я продаю. Я по-прежнему в яме, потому что активность там слишком важна, чтобы ее можно было игнорировать. До тех пор, пока существует яма, моя фирма и я будут представлены в ней. Но будущее за пер­сональным компьютером.

Посещая Мерк, взмахом руки приветствую других трейдеров. Вне ямы есть место для товарищества или даже дружбы. В яме —

---

Дата добавления: 2015-08-13