Дар Орла

«Дон Хуан изобразил наше сознание разделённым на три неравные части. Самую маленькую часть он назвал «первым вниманием» и сказал, что это именно то внимание, которое развито в каждом человеке для жизни в повседневном мире; оно охватывает сознание физического тела. Другую большую часть он назвал «вторым вниманием» и описал его как то внимание, которое нам нужно, чтобы воспринимать нашу светящуюся оболочку и действовать как светящееся существо. Он сказал, что второе внимание в течение всей нашей жизни пребывает на заднем плане, если только оно не выводится вперёд благодаря специальной практике или случайной травме, и что оно охватывает осознание светящегося тела. Последнюю, самую большую часть он назвал «третьим вниманием» Это то, неизмеримое осознание, которое включает в себя неопределимые аспекты физического и светящегося тел.
Я спросил его, испытал ли он сам третье внимание. Он ответил, что был на его периферии и что если он когда-нибудь войдёт в него полностью, я тотчас узнаю об этом, потому что всё в нём мгновенно станет тем, чем оно является в действительности – взрывом, вспышкой энергии. Он добавил, что второе внимание является чем-то вроде полигона для достижения третьего внимания. Это состояние очень труднодостижимо, но крайне плодотворно».

«Фиксация на втором внимании двулика. Первое, самое простое лицо – злое. Так происходит, когда видящие используют искусство сновидения, чтобы фокусировать своё второе внимание на предметах, подобных деньгам или власти над миром. Второе лицо крайне труднодостижимо. Оно возникает, когда воин фокусирует своё второе внимание на предметах, которых нет в этом мире, подобных путешествию в неизвестное. Чтобы достичь этого лица, воинам требуется предельная безупречность».

«Когда ты горюешь о том, что тебе делать с записями, ты фиксируешь на них очень опасную часть самого себя. Все мы имеем эту опасную сторону. Чем сильнее мы становимся, тем губительнее становится эта сторона. Воинам рекомендуется не иметь никаких материальных вещей, на которых концентрировалась бы их сила, а фокусироваться на духе, на действительном полёте в неведомое, а не на тривиальных щитах. В твоём случае такой щит – эти твои записи. Они не дают тебе жить спокойно».

«Искусство сновидения – это по сути не делание сна. Оно даёт способность практикующим его, использовать ту часть жизни, которую они проводят в хаосе. Сновидящие, как бы, не спят вообще, но без всяких болезненных последствий. Это не значит, что у сновидящих полностью отсутствует сон, просто эффект сновидения продлевает состояние бодрствования за счёт использования некоего вспомогательного тела – тела сновидения».

«Тело сновидения – это нечто такое, что иногда называют «дубль», а иногда – «другой», потому что, это точная копия тела сновидящего. В сущности это энергия светящегося существа, белесая, призракоподобная эманация, которая посредством фиксации второго внимания проецируется в трёхмерное изображение тела. Дон Хуан объяснил, что тело сновидения – это не приведение, оно настолько же реально, насколько реально всё, с чем мы сталкиваемся в повседневном мире.
Второе внимание неизбежно фокусируется на энергетическом поле нашего существа и трансформирует эту энергию во что-нибудь подходящее. Самое лёгкое – это, конечно, изображение нашего физического тела, которое мы хорошо знаем по опыту использования первого внимания. То, что маги называют волей, как раз и является проводником нашей энергии, для создания чего бы то ни было в пределах возможного. Невозможно определить, где находятся эти пределы, но на уровне светящихся существ их диапазон настолько велик, что напрасно пытаться установить их; поэтому можно сказать, что воля способна преобразовать энергию светящегося существа во что угодно».

«Воин ждёт, он знает, чего он ждёт, и пока он ждёт, он насыщает свои глаза миром»

«Наши чувства создают границы вокруг чего угодно. Чем больше мы любим, тем сильнее границы».

«Ход жизни воина неизменен. Вопрос лишь в том, насколько далеко уйдёт он по узкой дороге, насколько безупречным он будет в нерушимых границах…»

«Если на его пути встречаются препятствия, воин стремиться безупречно преодолеть их. Если на своей тропе он встречает невыносимые трудности и боль, он плачет, и все его слёзы, вместе взятые, не смогут сдвинуть линию его судьбы даже на толщину волоска».

«Это было незнакомое чувство отстранённости, способности погрузиться в текущий момент, не думая ни о чём другом. Действия людей больше не влияли на меня, потому что я вообще ничего не ждал. Странный покой стал руководящей силой моей жизни».

«Бесформенность, является по крайней мере разрушителем здравого смысла. Здесь не действует никакая автоматическая эмоциональная сила. Быть отрешённым, способным погружаться во всё, что делаешь, естественно охватывая всё, включая непостоянство и даже саму мелочность.
Преимущество бесформенности в том, что оно даёт нам мгновенную паузу, при условии, что мы имеем необходимые самодисциплину и мужество, чтобы воспользоваться ею».

«Дон Хуан сказал, что самый верный способ запрячь наш эгоизм в работу – взять за основу деятельность, которой мы занимаемся в повседневной жизни. Он говорил, что я был эффективен во всём, что делал, потому что некому было изгонять из меня беса, и что я был нацелен на то чтобы взлететь, подобно стреле, самостоятельно. Однако если дать мне задачу, подобную заботе о Ла Горде, моя независимая эффективность разлетится вдребезги, и для того чтобы выжить, мне придётся расширить эгоистическую заботу настолько, чтобы включить в её сферу и себя, и Ла Горду. Только помогая ей, подчеркнул Дон Хуан, я смогу найти ключи к выполнению своей задачи.
…Я должен чтить Ла Горду вне зависимости от того, как она станет поступать по отношению ко мне, и что благодаря взаимодействию с ней я должен научить своё тело чувствовать себя легко и свободно в самых трудных обстоятельствах. Дон Хуан обратился к группе и заметил, что намного легче двигаться в условиях максимального стресса, чем быть безупречным в обычных обстоятельствах, таких, как взаимодействие с кем-нибудь вроде Ла Горды.
Ни при каких условиях я не должен сердиться на Ла Горду, потому что она в действительности будет моим бенефактором, так как только через неё я смогу запрячь в работу свой эгоизм».

«Для того чтобы обрести контроль второго внимания, дон Хуан ввел идею воли. Он сказал, что воля может быть представлена в виде максимального контроля свечения тела как энергетического поля, о ней можно говорить так же как об уровне мастерства или как о таком состоянии бытия, которое внезапно входит в повседневную жизнь воина в определённое время. Воля ощущается как сила, излучаемая из средней части тела вслед за моментом абсолютной тишины, сильного ужаса или глубокой печали, потому что счастье слишком опустошает и не даёт воину концентрации, требуемой, чтобы использовать свечение тела и обратить его в молчание.
Печаль человеческого существа настолько же могущественна, как и испуг. Печаль заставляет воина лить кровавые слёзы. И то и другое может привести к моменту молчания. Или же молчание приходит само по себе из-за того, что воин стремится к нему в течение всей своей жизни.
Молчание – это момент отвлечения сознания, ещё более тихий, чем момент выключения внутреннего диалога. Это отключение сознания, эта тишина, дают возможность возникшему намерению направить второе внимание, управлять им, заставлять его делать то или другое. Именно такое намерение называется волей».

«Люди и вообще все живые существа являются рабами намерения. Оно заставляет нас действовать в этом мире. Оно даже принуждает нас умирать. Когда мы становимся воинами, намерение превращается в нашего друга. Оно позволяет нам на секунду быть свободными, иногда даже приходит к нам, как если бы оно поджидало нас поблизости».

«Следует быть предельно смиренным и не иметь ничего, что следовало бы защищать, даже собственную личность. Собственная личность должна быть защищённой, а не защищаемой. Поэтому, проявляя к ним высокомерие, я не был защищённым, а просто защищался».

«Сталкеры – это те, кто взваливает на себя тяготы повседневного мира. Они ведут дела, и именно они имеют дело с людьми. Всё что хоть как то относится к миру обычных дел, совершается через них. Сталкеры практикуют «контролируемую глупость», точно так же как сновидящие практикуют искусство сновидения.
Самое большое достижение во втором внимании – это искусство сновидения, а самое большое достижение в первом внимании – это искусство сталкинга».

«Воин никогда не бывает осаждённым. Находиться в осаде означает, что имеешь какую-то личную собственность, которую могут подвергнуть осаде. У воина же ничего в мире нет, кроме его безупречности, а безупречности ничто угрожать не может. Тем не менее, в битве за собственную жизнь, воин должен стратегически использовать все допустимые средства».

«Потеря человеческой формы является единственным средством освобождения светящейся сердцевины осознания. Сломать эту оболочку – значит вспомнить своё «другое я» и прийти к целостности самого себя».

«Умиротворённость, которую двойные существа испытывают в компании друг друга, неописуема, но слишком уж непродолжительна. Он сказал нам, что мы были сведены вместе силой, непостижимой для нашего разума, и что единственное, чего мы не имеем, - это времени. Каждая минута может быть последней, поэтому проживать её надо одухотворённо».

«Первым принципом искусства сталкинга является то, что воин сам выбирает себе место для битвы. Воин никогда не вступает в битву, не зная окружающей обстановки».

«Отбросить всё, что не является необходимым, - вот второй принцип искусства сталкинга».

«Всё окружающее нас, является непостижимой тайной.
Мы должны пытаться раскрыть эту тайну, даже не надеясь добиться этого.
Воин, зная о непостижимой тайне окружающего мира и о своём долге пытаться раскрыть её, занимает своё законное место среди тайн и сам себя рассматривает как одну из них. Следовательно, воин не знает конца тайны бытия, будь то тайна бытия камешка, муравья или его самого. Каждый равен всему остальному».

«Любая битва – это борьба за собственную жизнь. Это третий принцип искусства сталкинга. И воин должен хотеть и быть готовым стоять до конца здесь и сейчас. Но не как попало».

«Четвёртый принцип искусства сталкинга. Расслабиться, отступиться от себя, ничего не бояться. Только тогда силы, ведущие нас, откроют дорогу и помогут нам».

«Встречаясь с неожиданным и непонятным и не зная, что с этим делать, воин на какое-то время отступает, позволяя своим мыслям бродить бесцельно, воин занимается чем-то другим».

«Шестой принцип: воин сжимает время, даже мгновения идут в счёт. В битве за собственную жизнь секунда это вечность, которая может решить исход сражения. Воин настроен на успех, поэтому он экономит время, не теряя ни мгновения».

«Перепросмотр является основной силой сталкера, так же как тело сновидения является основной силой сновидящих. Перепросмотр состоит из анализа своей собственной жизни вплоть до самых незначительных деталей. Таким образом, её бенефактор дал ей ящик как средство и как символ. Это было средство, которое должно было позволить ей научиться концентрации, потому что ей придётся сидеть там долгие годы, пока вся жизнь не пройдёт у неё перед глазами, и одновременно это был символ узости границ нашей личности. Её бенефактор сказал, что когда она закончит свой перепросмотр, то разломает ящик, символизируя этим, что она больше не связана ограничениями собственной личности».

«Совершенный перепросмотр может изменить воина настолько же, если не больше, как и полный контроль над телом сновидения. В этом смысле, как искусство сновидения, так и искусство сталкинга ведут к одному и тому же – ко входу в третье внимание. Для воина, однако, важно знать и практиковать как то, так и другое. Она сказала, что женщинам требуются разные конфигурации светящегося тела для того, чтобы добиться мастерства в одном или в другом. Мужчины же с другой стороны, могут делать и то, и другое довольно легко, но они никогда не способны достичь такого уровня мастерства, которого в каждом искусстве достигают женщины».

«Перепросмотр – обязательная подготовительная ступень сталкинга, через которую прошли все члены её партии, и которая была введением к более сложным упражнениям этого искусства. Если сталкеры не прошли этой подготовительной ступени, чтобы вернуть нити, оставленные ими в мире, а в особенности для того, чтобы отбросить нити, оставленные в них другими, - то нет никакой возможности практиковать контролируемую глупость, потому что эти чужие нити являются основой для безграничного роста чувства собственной важности.
Чтобы практиковать контролируемую глупость – поскольку это не является способом дурачить людей или чувствовать своё превосходство над ними, - нужно быть способным смеяться над самим собой. Одним из результатов детального перепросмотра является искренний смех при столкновении лицом к лицу с набившим оскомину проявлением самовлюблённости, являющейся сущностью всех человеческих взаимоотношений».

«Сталкер никогда не выставляет себя вперёд».

«Применение семи принципов сталкинга приводит к трём результатам. Первый – сталкер обучается никогда не принимать самого себя всерьёз, уметь смеяться над собой. Если он не боится выглядеть дураком, он может одурачить другого. Второй – сталкер приобретает бесконечное терпение. Он никогда не спешит и никогда не волнуется. Третий – сталкер бесконечно расширяет свои способности к импровизациям».

«Он убеждал меня быть экономным и использовать каждую крупицу моей энергии, ничего не расходуя понапрасну. Если я смогу достичь целостности самого себя без чрезмерной утечки энергии, то у меня её будет достаточно, чтобы выполнить свою задачу. Если же я опустошу себя, прежде чем потеряю человеческую форму, то на мне можно будет поставить крест».

«Воины не властны над своею жизнью, они как бы и не живут в обычном смысле. С того момента, как они начинают понимать природу осознания, они перестают быть личностями и человеческие усилия больше не являются частью их воззрений. У меня есть мой долг как воина, и ничто другое не является важным, потому что я остаюсь позади, чтобы выполнить крайне непростую задачу».

«Вызовом для воина является приход к тончайшему равновесию между положительными и отрицательными силами. Этот вызов не означает, что воин стремится всё взять под контроль, а означает лишь, что воин должен стремиться встретить любую вообразимую ситуацию, ожидаемую и внезапную, с равной эффективностью. Быть совершенным в благоприятных обстоятельствах означает быть бумажным воином».

«Мой вызов состоит в том, что я остаюсь позади. Их вызов – в том, чтобы идти в неизвестное. Оба вызова являются захватывающими. Для воинов, восхищение от того что остаёшься, равно восхищению от того, что отправляешься в путь. Оба равны, потому что оба состоят в выполнении священного долга»

Я уже отдал себя Силе, что правит моей судьбой.
Я ни за что не цепляюсь – мне нечего защищать.
У меня нет мыслей, поэтому я буду видеть.
Я ничего не боюсь – я буду помнить себя.
Отрешённый и лёгкий, я проскользну мимо Орла,
Чтобы снова стать свободным».

«Требуется огромная сила, чтобы освободить от намерения повседневной жизни. Секрет, только что открытый мне, состоит в том, как уходить от такого намерения. Чтобы выполнить то, что он только что сделал, нужно перенести своё внимание на светящуюся оболочку».

«О, какая слепая радость,
Какое огромное желание.
Пользоваться воздухом
Которым мы дышим,
Ртом, глазами, рукой…
Какое горячее нетерпение,
Потратить всего себя без остатка.
В одном – единственном взрыве смеха.
О, эта наглая выскочка смерть,
Добивающая нас издалека.
Дотянувшись до нас через удовольствия,
Которые мы находим,
В чашке чая… В ничтожной ласке».

Дата добавления: 2015-08-13