Характеристика содержательной стороны розыска как объекта криминалистической теории

С

одержательную сторону розыска как объекта криминалистической теории составляют его организация и планирование, розыскные мероприятия следователя и розыскные возможности следственных действий.

Организация розыска предполагает учет и расстановку наличных сил и средств, определение форм и методов взаимодействия с оперативными аппаратами органов внутренних дел, анализ исходной информации. С организацией неразрывно связано планирование розыска, осуществ­ляемое на основе выдвинутых розыскных версий. Как верно отмечал И. М. Лузгин, содержание плана розыска зависит от объектов розыска[559].

Существенным элементом организации розыска является определение форм и методов взаимодействия следователя и участвующих в розыске оперативных работников.

Известно, что после возбуждения уголовного дела орган дознания вправе предпринимать какие-либо действия, направленные на установ­ление истины, лишь по поручению следователя. Такое поручение соста­вляет правовую основу взаимодействия при розыске. И. М. Лузгин, рассматривая взаимодействие при розыске в тактико-криминалистическом плане, различал общие основания (условия) и специальные методы осу­ществления взаимодействия. В качестве общих оснований он расценивает совместные розыскные версии и план розыска; специальные методы взаимодействия зависят от объектов розыска[560].

Наличие совместных розыскных версий едва ли можно считать условием взаимодействия. Разумеется, совпадение мнений следователя и оперативного работника относительно вероятного местонахождения объекта розыска облегчает их сотрудничество. Однако такое совпадение не является обязательным; оперативный работник вправе выдвинуть и проверить свою розыскную версию, если это не идет вразрез с поручением следователя. Следует согласиться с А. М. Лариным, который считает, что следователь лишь определяет задачу розыскных мероприятий, но не определяет, не предписывает определенных методов решения этой задачи оперативным работником[561]. Совместные розыскные версии и согласованный план розыскных мероприятий представляют собой, по нашему мнению, не условие, а форму взаимодействия.

Взаимодействие, осуществляемое в форме согласованных действий, с нашей точки зрения, имеет четыре уровня.

На первом уровне следователь и оперативный работник проводят параллельно одноименные розыскные мероприятия, например, преследование преступника по разным возможным путям его ухода с места преступления. Взаимодействие осуществляется путем обмена информацией о ходе преследования.

Второй уровень взаимодействия — проведение оперативным работником розыскных мероприятий, обеспечивающих розыскную деятельность следователя. Например, установление местонахождения свидетеля, обнаружив которого, следователь впоследствии сможет его допросить и получить необходимую информацию о возможных местах нахождения обвиняемого.

Третьим уровнем взаимодействия можно считать передачу оперативному работнику следователем информации, полученной последним при проведении розыскных мероприятий и следственных действий, важной для выполнения розыскного требования следователя.

Наконец, четвертый, самый высокий уровень этой формы взаимодействия — это проведение розыскной оперативно-тактической комбинации, под которой мы понимаем комплекс взаимосвязанных и взаимообусловленных оперативно-розыскных мер, розыскных мероприятий и следственных действий, преследующих одну общую цель и выполняемых в определенной последовательности. При этом следует специально оговориться, что это комплекс самостоятельных мероприятий и дейст­вий, а не противозаконный гибрид типа пропагандировавшихся некогда в оперативно-розыскной практике “оперативно-следственных” действий.

О розыскной тактической операции (комбинации) упоминают А. А. Закатов[562], Е. Ф. Коновалов[563] и вместе с ним Е. К. Кагин[564]. По мнению А. А. Закатова, структура такой операции содержит следующие элементы: 1) цель; 2) объекты; 3) субъекты; 4) условия (конкретная следственная ситуация); 5) средства; 6) способы достижения цели (конкретная программа действий[565]. Однако пример, которым он иллюстрирует розыскную операцию с целью обнаружения и задержания подозреваемого, представляет собой обычный набор следственных действий и поисковых мероприятий, проводимых параллельно с осмотром места происшес­твия. В нем отсутствует определяющий признак операции — жесткая и незаменимая связь между ее элементами.

В статье Е. К. Кагина и Е. Ф. Коновалова определяются некоторые цели розыскных операций, раскрытые ранее в статье Е. Ф. Коновалова 1986 г. Это: непосредственное обнаружение преступника либо лишение его надежных укрытий; притупление бдительности разыскиваемого и в итоге совершение действий, обеспечивающих результативность розыс­ка; создание у разыскиваемого убеждения о лишении его надежных мест укрытия; вынуждение разыскиваемого к использованию своих связей или посещению мест, где он может быть задержан[566]. Эти цели нам представляются вполне обоснованными, но, как справедливо указывают сами авторы, возможно проведение операций и с иными целями, например, по склонению разыскиваемого к явке с повинной.

Следующей формой взаимодействия является передача следователю оперативной информации, полученной оперативным работником из негласных источников. Такая информация передается вместе с рекомендациями о путях и способах ее использования следователем.

Третьей формой взаимодействия можно признать совместное обсуждение результатов розыскной деятельности, выявление недостатков в осуществлении взаимодействия и принятие мер к их устранению. В работах И. Н. Голубкова, А. Х. Кежояна, Ф. Ю. Бердичевского, Н. А. Якубович, А. М. Сербулова, П. А. Олейника и А. Г. Птицына, В. Г. Алимджанова[567] и других авторов называются типичные недостатки этого рода деятельности. В обобщенной форме они выглядят следующим образом:

1) разобщенность розыскных действий следователя и органа дознания;

2) отсутствие планирования и четкой координации следственных действий и оперативно-розыскных мер;

3) отсутствие личного контакта между следователем и оперативным работником;

4) постановка перед органами дознания розыскных задач слишком общего, неконкретного характера;

5) поручение следователями оперативным работникам заданий, не имеющих ничего общего с оперативно-розыскной деятельностью или невыполнимых в данной конкретной ситуации;

6) самоустранение следователей от розыскной деятельности и возложение розыска целиком на органы дознания.

Н. А. Якубович называет еще одну форму взаимодействия следователя с оперативными работниками: совместные выезды в другие районы для производства следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий, в том числе и в розыскных целях[568].

В литературе высказываются и иные мнения об условиях и формах взаимодействия следователя с органом дознания. Так, И. Ф. Герасимов считал условиями взаимодействия строжайшее соблюдение законно­сти, плановость, быстроту, активность, широкое применение научно-тех­нических средств, обязательное привлечение общественности, правильное, основанное на законе отношение к оценке доказательств, хорошее знание каждым участником взаимодействия полномочий и форм деятельности органов следствия и дознания, предварительного понимания роли друг друга[569]. Формы взаимодействия он делил на процессуальные и организационные. Помимо названных нами форм взаимодействия, имеющих общее значение, И. Ф. Герасимов называл такую форму, как “взаимодействие следственных и оперативных работников по территориальному принципу, в частности, на следственном участке”[570].

Концепция И. Ф. Герасимова вызывает возражения. Не следует сводить до уровня условия взаимодействия такой принцип государственно­сти и судопроизводства в целом, как соблюдение законности. Из всех остальных названных условий в качестве таковых, с нашей точки зрения, можно признать плановость и знание участниками взаимодействия полномочий и правильное понимание роли друг друга. Быстрота и активность как принципы судопроизводства характеризуют действия сторон взаимодействия, но не само взаимодействие: это не его качество и уж тем более не условия его осуществления.

Условием осуществления взаимодействия никак не могут быть ни “широкое применение научно-технических средств”, ни “обязательное привлечение общественности для оказания помощи в предупреждении и расследовании преступлений”. Взаимодействие, как деловое сотрудничество между следователем и оперативным работником, само по себе никак не зависит от того, применяют ли участники взаимодействия технические средства и в каком объеме. Если бы еще речь шла о технических средствах взаимодействия, скажем, о средствах передачи информации, оргтехнике и т. п., то с известной натяжкой применение таких средств можно было бы рассматривать как условие общения взаимодействующих сторон, но и в этом случае не как условие самого взаимодействия. Общественность же, как нам кажется, здесь вообще ни при чем: речь идет о взаимодействии между органами предварительного следствия и дознания, а не между ними и общественностью. Что же касается “правильного отношения к оценке доказательств”, то смысл этого положения весьма неясен и прокомментировать его затруднительно.

Поскольку мы коснулись вопроса взаимодействия следователя и оперативного работника лишь в связи с розыскной деятельностью следователя, нет необходимости более подробно рассматривать эту проб­лему, достаточно детально исследованную и в криминалистике, и в уголовно-процессуальной науке, и в теории оперативно-розыскной деятель­ности. Обратимся к характеристике такого существенного элемента соде­ржательной стороны розыска, как розыскные мероприятия следователя.

Классификация розыскных мероприятий следователя в криминалистике отсутствует. Обычно она заменяется более или менее подробным перечнем таких мероприятий. Так, например, А. М. Сербулов в этот перечень включает направление розыскных требований, заградительные мероприятия, меры по обнаружению преступника при его явке в военкомат, сберкассу и т. д.[571] Е. Ф. Коновалов называет такие розыскные мероприятия следователя, как: истребование личного дела разыскиваемого и иных документов; направление отдельных розыскных поручений; проверки (по паспортным столам, адресному бюро, органам ЗАГС, пунктам организованного набора рабочей силы и т. д.); изучение архивных материалов (уголовного дела, архивных розыскных материалов и т. д.); направление запросов в учетно-регистрационные аппараты органов внутренних дел; “прочесывание” местности[572].

А. А. Закатов разделил розыскные действия на процессуальные (объявление розыска обвиняемого (ст. 196 УПК), дача розыскных поручений и указаний органам дознания (ст. 127 УПК), привлечение общественности к участию в розыске) и непроцессуальные (рассылка следователем запросов в разные инстанции, беседы с осведомленными лицами, проверки на предприятиях, в учреждениях и организациях, проверки по учетам ОВД, информирование населения с помощью средств массовой информации и др.)[573].

Мы полагаем, что розыскные мероприятия, которые могут быть осуществлены следователем, классифицируются следующим образом:

1) мероприятия, преследующие цель получения исходной информации для розыска;

2) мероприятия, проводимые с целью задержания преступника по горячим следам;

3) мероприятия блокирующего и “сторожевого” характера;

4) мероприятия, преследующие цель обнаружения объектов розыска;

5) мероприятия, направленные на активизацию розыска и расширение круга его участников.

Считая розыск как объект криминалистической науки частью предварительного следствия, мы полагаем, что к нему применимо принятое в литературе деление процесса расследования на начальный и последующий этапы. Для начального этапа розыска характеры мероприятия первой и второй групп, для последующего — третьей и четвертой. Мероприятия пятой группы могут осуществляться на обоих этапах. Разумеется, это распределение условно, поскольку применение того или иного мероприятия зависит от конкретной следственной ситуации и момента начала розыска.

Дискуссионным остается пока вопрос о тактике розыскных мероприятий. Здесь, как и в тактике процессуальных действий, можно обнаружить различный подход к решению проблемы. По мнению В. И. Попова, розыскные приемы всех видов носят тактический характер[574]. Этой точке зрения созвучны развиваемые И. Ф. Герасимовым взгляды на наличие тактического начала у таких процессуальных действий, как привлечение в качестве обвиняемого, предъявление обвинения, окончание следствия и представление материалов законченного производства и др.[575] Ученик И. Ф. Герасимова А. А. Филющенко писал о тактике применения мер пресечения, о тактике возмещения материального ущерба, причиненного преступлением[576].

Иную позицию занял Е. Ф. Коновалов. О тактических приемах он говорил применительно к розыскной деятельности следователя в целом с учетом характера объектов розыска. Так, при розыске скрывшегося обви­няемого применяются, по его мнению, следующие тактические приемы:

1) создание условий, побуждающих разыскиваемое лицо действовать в затруднительной для него обстановке, мешающих ему свободно пере­двигаться, отыскивать убежища и длительное время скрываться в них;

2) проведение комплекса следственных действий и розыскных мероприятий, по возможности, во всех местах вероятного нахождения или возможного появления преступника, что сковывает свободу передвижения преступника;

3) осуществление комбинации мероприятий по созданию ситуации, вынуждающей скрывающегося для связи с необходимыми ему людьми посетить то или иное место, находящееся под наблюдением органов следствия;

4) создание ситуации, затрудняющей правильную оценку разыскиваемым обстановки, в которой осуществляется розыск;

5) склонение разыскиваемого через его связи к явке с повинной;

6) выявление путей поддержания связи с разыскиваемым, используемых его родственниками, знакомыми и другими лицами;

7) повторное проведение комплекса следственных действий и розыскных мероприятий в местах наиболее вероятного нахождения разыс­киваемого через определенные промежутки времени;

8) использование помощи соучастников разыскиваемого, если в их отно­шении избрана мера пресечения, не связанная с лишением свободы[577].

Из приведенного перечня следует, что речь идет, по сути, не только и, пожалуй, не столько о тактических приемах розыска, сколько о целях проводимых мероприятий или их комплексов, образующих упоминавшую­ся нами тактическую (а иногда оперативно-техническую) комбинацию[578].

Определение целей розыскных мероприятий может иметь тактическое значение, если имеется в виду тактический замысел намечаемых комбинаций. Именно такой замысел мы подразумевали, когда ранее рассматривали способы воздействия следователя на формирование решений противостоящей следователю стороны. В этом смысле можно, действительно, говорить о тактике розыска, как мы говорим о тактике следствия. Однако под тактическим приемом понимается определенный способ действий, а не идея, которая с его помощью реализуется. И только в этом аспекте, как нам представляется, следует понимать тактику розыскных мероприятий (и следственных действий). Исходя из этого, можно говорить о тактике только тех розыскных мероприятий, в ходе которых преодолевается стремление противостоящей следователю стороны затруднить или сделать невозможным обнаружение объектов розыска. С этой точки зрения, правомерно считать, например, что сущест­вует тактика преследования скрывающегося преступника, но нет тактики направления розыскных требований или запросов.

Среди тактических приемов, названных Е. Ф. Коноваловым, есть, разумеется, действительно тактические приемы общего характера, относящиеся к розыскной деятельности в целом и применимые при производстве самых различных розыскных мероприятий. Таковы, с нашей то­чки зрения, приемы №№ 2, 7 и 8. Однако даже такие приемы розыскной деятельности нельзя считать ее методами. Между тем иногда между приемом и методом розыска ставится знак равенства. Так, В. И. Попов пишет: “Если личность преступника известна или им оставлены отчетливые следы, находят применение такие методы специального розыска, как рассылка розыскных поручений, выемка корреспонденции, либо приемы розыска (разрядка наша — Р. Б.) по “горячим следам”[579]. Как уже неоднократно отмечалось, метод и прием — понятия разных уровней. Едва ли поэтому можно согласиться с В. И. Поповым, когда он в качестве “сложившихся методов розыска в широком смысле и наиболее часто применяемых для установления и задержания неизвестных преступников” называет установление и задержание преступника путем розыска похищенных им ценностей; на основе учета и использования особенностей преступных действий с помощью потерпевших; путем логиче­ского определения круга подозреваемых; путем изучения связей потерпевшего; путем изучения и выявления лиц, материальное положение ко­торых резко улучшилось за счет неизвестных окружающим источников; путем изучения определенных контингентов[580]. Как нам кажется, это не методы розыска, а либо приемы розыска, либо приемы получения розыскной информации или ее оценки (логическое определение круга подозреваемых и т. д.).

Как отмечалось, розыскные мероприятия не исчерпывают содержания розыскной деятельности следователя. Существенным элементом последней являются следственные действия, обладающие определенными розыскными возможностями.

В сущности, следственное действие любого вида может быть использовано в розыскных целях: для получения розыскной информации, оказания воздействия на разыскиваемое лицо или лицо, укрывающее объекты розыска, для обнаружения искомых объектов. Однако, как свиде­тельствует практика, наибольшими розыскными возможностями обладают осмотр, допрос, обыск и выемка, проверка и уточнение показаний на месте. При этом в самой общей форме можно сказать, что розыскные возможности осмотра и допроса заключаются в том, что эти следственные действия позволяют получить исходную розыскную информацию, а обыск, выемка, проверка и уточнение показаний на месте — обнаружить объекты розыска. Сказанное, разумеется, не означает, что, например, розыскная информация не может быть получена путем производства обыска (скажем, обнаружение писем разыскиваемого с указанием его местопребывания), а объекты розыска не могут быть обнаружены в процессе осмотра. Мы имеем в виду лишь типичное розыскное значение пе­речисленных следственных действий.

В работах, посвященных тактике отдельных следственных действий, и особенно тех, которые обладают наибольшими розыскными возможностями, достаточно детально исследованы и виды розыскной информации, получаемые путем их проведения, технические средства и тактика обнаружения объектов розыска, характер оперативного обеспечения этих следственных действий и иные вопросы, связанные с их использованием в целях розыска. Это позволяет нам не останавливаться на всем круге перечисленных вопросов. Затронем вкратце лишь проблему использования помощи общественности при осуществлении следователем розыскной деятельности.

Известно, что в конце 60-х годов среди некоторой части ученых-кри­миналистов и процессуалистов, практических работников органов расследования известное распространение получила точка зрения о возможности чуть ли не неограниченного участия общественности в преду­преждении и расследовании преступлений. Высказывались мнения, что следователь может поручать своим общественным помощникам производство следственных действий без собственного в них участия, составление “проектов” процессуальных документов, в том числе даже таких, как постановления о возбуждении уголовного дела, о привлечении в качестве обвиняемого, об избрании меры пресечения и др.[581] Принятыми Прокуратурой и МВД СССР мерами деятельность общественных помощ­ников следователя была упорядочена в соответствии с процессуальной регламентацией предварительного расследования.

В сфере следственных действий участие общественности (точнее, наверное, теперь говорить об участии населения) ограничено такой фор­мой, как содействие следователю (приискание необходимых технических средств, охрана места производства следственного действия, участие в следственном действии по усмотрению следователя для выполнения определенных процессуальных или вспомогательных функций, помощь в выявлении и устранении причин и условий, способствовавших совершению преступления).

В сфере розыскных мероприятий участие общественности может иметь как форму содействия осуществлению этих мероприятий следова­телем, так и форму самостоятельного проведения розыскных непроцессуальных действий активистами-общественниками. Как отмечается рядом авторов, эти действия могут быть направлены на выявление свидетелей и потерпевших, сбор информации о проходящих по делу лицах, на розыск вещественных доказательств, имущества, нажитого преступным путем, и т. д.[582] Как справедливо указывает Е. Ф. Коновалов, используя помощь общественности в осуществлении розыска, следователь обязан предусмотреть, какую помощь, в каком объеме и на каком этапе розыска он хотел бы получить от общественности, не перелагая на нее своих процессуальных и иных служебных обязанностей и строго соблюдая принцип добровольного участия общественников в розыске, принять ме­ры, обеспечивающие полную безопасность граждан при проведении розыскных мероприятий, сохранение в тайне сведений, не подлежащих оглашению, и предотвратить привлечение к розыску лиц, чьи интересы идут вразрез с интересами следствия[583].

Дата добавления: 2015-08-09