ГЛАВА 15. Я спал с Сидни той ночью

АДРИАН

Я спал с Сидни той ночью... в буквальном смысле, не в сексуальном.

И это было великолепно. Я не думал, что могу чувствовать такую радость от чего-то столь простого. Я так долго желал, чтобы мы могли проводить больше времени вместе, чтобы я мог просто упиваться ей и чтобы не было давления всего, сговорившегося против нас. Здесь это случилось.

Это было немного мучительно время от времени. Это заставило казаться напряженность вчерашнего путешествия совершенно лёгкой. Даже в футболке и фланелевых пижамных штанах она была мучительно сексуальной. Когда она лежала в кольце моих рук, касаясь головой моей груди, я поймал себя на мысли о тонкой ткани её рубашки, под которой ничего не было. Я много думал о том, что произошло бы, если бы я снял с неё эти одежды. Я много думал о том, что сделал бы после этого. Я любил её за прекрасную душу и желал за красивое тело. В этом не было ничего грязного. Это природа.

В результате, сон не пришёл так просто. Мои предыдущие дремоты, вероятно, не помогали делу. Когда я не фантазировал о Сидни, я думал о нашей миссии здесь и о потенциально ненормальной идее использования крови Олив, чтобы сделать тату, как у алхимика, для Нейла. Все надеялись на Сидни и на меня, чтобы осуществить это. Я был уверен, что проникновение духа в кровь не помешало бы Нейлу точно так же, как экспериментальные татуировки Сидни не повредили бы. В конце концов, у нас не оставалось вариантов. Это было неплохо, и ничто не беспокоило меня.

Что действительно беспокоило меня, так это быстрое исчезновение духа. Когда Соня спросила меня, что я чувствую в содержимом флакона, я должен был солгать. Она являлась одной из лучших пользователей духа, которая могла узнать истину, но, к счастью, она отвлекалась и ничего не заметила. Потому что я был не в состоянии почувствовать что-либо. Я знал, что в моей крови присутствовал дух, на основе наблюдений Лиссы, но я уже не мог ощущать его. Я не мог больше видеть ауры, и, хотя, я не предпринимал попыток к исцелению, я мог догадаться, что они не увенчались бы успехом тоже.

Откровение Джилл о связи стало пощёчиной. Исчезновение духа всегда парило надо мной как реальная возможность, но я никогда не думал слишком много о последствиях для неё. Она пояснила, что, хотя она по-прежнему чувствовала, что мы были связаны, она чувствовала, как будто между нами был занавес, который заблокировал мой разум для неё. Это было не совсем плохо. Это означало, что моя жизнь снова стала частной, и что Джилл будет защищена от любой тьмы из духа, которая просачивается в нее.

И я не мог отрицать самую очевидную истину: теперь я, казалось, был защищен от духа тоже. Я чувствовал себя... хорошо. Мой мир стал спокоен. У меня не было безумной необходимости нарисовать целую галерею за одну ночь, но я все еще был полон идей, идей, которые я мог развивать, потому что моё внимание было сосредоточено сильнее. Размышления о Pink Floyd не приводили к откровенной депрессии. Моя любовь к Сидни горела так же сильно.

Жизнь была хороша.

Проснувшись с ней, я понял, что дома. Я, наконец, заснул, но проснулся, когда почувствовал, что она зашевелилась. Мы оба меняли позиции в течение всей ночи, но никогда не выпускали из рук друг друга. Я был уверен, что с заспанными глазами и растрепанными волосами она никогда не была более очаровательной. Я наклонился, чтобы поцеловать ее, но она отвернулась.

– Мне нужно почистить зубы,– проворчала она.

– Практичная, как только проснулась. Мне не следует удивляться.

– Это просто здравый смысл, – она отвернулась, и я прижался к ее спине, обвивая талию руками.

– Хочешь позавтракать? – спросил я.

– Мы не можем пойти вместе. Будут последствия, если кто-то увидит, как ты покидаешь мою комнату.

Я взглянул на часы:

– Не-а. Все вокруг сейчас спят.

– Тогда как мы собираемся завтракать?

– Здесь есть несколько круглосуточных мест, так как всегда есть люди, входящие и выходящие из человеческих графиков, – я поцеловал ее шею. – Я сниму твое ограничение на кофе, так как это – особый случай.

– Эй, я придерживаюсь своего слова.

– Ну, посмотрим, что ты скажешь после поздней моройской работы ночью.

Она молчала несколько мгновений.

– Ты не пил ни капли спиртного некоторое время, не так ли? Даже ежедневной нормы.

– Так легче. Нет смысла балансировать на грани.

Ее ответ был прост и прекрасен:

– Я люблю тебя.

В конечном счете она все-таки отослала меня, чтобы мы оба смогли одеться отдельно, несмотря на мой хорошо продуманный аргумент, почему совместный душ будет действенным. Я принял душ быстро, что было для меня не характерно, чтобы забежать в соседнее здание к кормильцам. Мы с Сидни встретились через полчаса в вестибюле гостевого дома, как сделали бы любой морой и алхимик. Парень, работавший за стойкой, не обратил на нас особого внимания, но все-таки наши формальные приветствия и безопасная дистанция были достойны Оскара.

Снаружи водянистый солнечный свет немного согревал зимнее утро. Сидни выглядела уютно и мило в своем пушистом пальто, а я проклинал свой идиотизм, который заставил меня надеть моё тонкое. Хотя я бы ни в коем случае не стал бы жаловаться. Я должен был стоять на своём модном выборе.

Как я и ожидал, вокруг почти никого не оказалось, единственными, кто находился снаружи, были редкие стражи, неподвижно и прилежно стоящие на своем посту напротив внутреннего дворика, который защищал Двор от стригоев. Конечно, сейчас, когда многие люди все еще были не согласны с правлением Лиссы, было столько же опасности и от нашего вида. Один из ресторанов, насколько я помнил, все еще работал, и Сидни издала восторженный возглас, когда мы вошли.

– Невероятно, – сказала она. – Целый мир скрывается внутри этих зданий.

– Да. Этот и еще много других. Клуб, спа, аллея для боулинга. Не то чтобы я настолько глуп, чтобы позвать тебя в последнюю.

Сидни была до смешного хороша в большинстве видов спорта. У нее даже не было особой атлетической силы. Половину времени она просто использовала логику и математические вычисления, чтобы оценивать свои движения.

Ресторан на самом деле являлся большой закусочной. Мы заказали у прилавка и затем расслабились за столом с кофе, в то время как повар готовил нашу еду. Мы оба были еще немного уставшими, и я снова поразился тому, как сильно я люблю эту нормальность.

– Когда-нибудь, Сейдж, – сказал я ей. – Каждое утро в нашей квартире в Риме. Мы на кровати, завтрак вместе... Я не знаю, как мы заставим это работать, но заставим.

Она отвернулась от стены, на которой исследовала меню, и улыбнулась:

– Рим, ха? Это который план побега?

– Номер один, – тут же сказал я, зная, что Рим – ее мечта.

Ее улыбка стала шире:

– Ты собираешься выучить итальянский?

– Нет необходимости. Я могу общаться глазами.

– Тебе придется выучить, по крайней мере, числа, так ты сможешь торговаться с людьми, когда будешь продавать свое искусство на улице, – поддразнила она.

Я положил руку на сердце.

– Ты ранила меня, Сейдж. В этой фантазии я даю тебе кредит для учебы в каком-нибудь из лучших университетов, а ты поместила меня на улицы.

– Эй, все мы должны начинать где-нибудь. Я начинаю с занятий. Ты начинаешь на улице. В конечном счете, я получаю свою докторскую степень, а ты делаешь всемирно известные показы галерей.

Успокоившись, я кивнул:

– Хорошо, я могу смириться с этим. И после всего этого, я думаю, это просто вопрос времени, пока мы не начнем возить наших детей на тренировки по футболу.

Она вскинула брови:

– Детей?

– Расслабься, до этого еще годы и годы. Но можешь представить? Твой ум, мое очарование, наша внешность... еще добавь обычные физические возможности дампиров. – Она выглядела больше развеселенной, чем потрясенной, размышляя об этом, что я никогда не думал увидеть. – Это даже нечестно по отношению к другим. Хорошо, что ты принимаешь противозачаточные, потому что мир еще не готов к нашим безупречным отпрыскам.

– Очевидно, – рассмеялась она.

Мы пристально смотрели друг на друга, и, как обычно, мой мозг перескочил с противозачаточных к неизбежному. Эта поездка может быть той самой, понял я. Не было Джилл, и прошлая ночь доказала, что мы могли провести уйму времени вместе. По неподвижному взгляду, с которым она уставилась на меня, я знал, что она думает о том же. Готова ли она? Это до сих пор было большим вопросом, ответ на который я мог ждать вечно, если потребуется. Просто было бы легче ждать, если бы она не хотела этого также сильно.

– Черт меня дери, Ивашков, это ты?

Резкий голос вырвал меня из оцепенения. Внутри все словно оборвалось. Нацепив треклятую улыбку, которую все от меня обычно ждали, я медленно повернулся ко входу. Там стоял один из самых неприятных людей из всех, кого я знал, Уэсли Дроздов. Его сопровождающие были еще хуже: Ларс Зеклос и Брент Бадика, парочка королевских засранцев.

Когда-то я выпивал с ними на пару.

Они, очевидно, выпили сейчас, судя по тому, как они в шахматном порядке шли к нашему столу. Непреодолимая вонь алкоголя, исходящая от них, стала еще одой подсказкой. Уэсли хлопнул меня по спине, делая из моих зубов погремушку.

– Когда ты вернулся? – требовательно спросил он. – Почему не позвонил?

– Только прошлой ночью вернулся. Не хватило времени, – сказал я.

– Шутишь? Тебе надо было пойти с нами! Мы кутили часов эдак... – Брент повернулся к остальным, не в силах совладать с математикой. – Часов шесть. В новом клубе, который недавно открылся, и Моника Селски закатила вечеринку, которая только сейчас закончилась. Самое время подкрепиться, а потом мы снова пойдем тусить.

И тут они заметили, что я не один. Ларс тут же выпрямился и напустил на себя фальшиво–доверительный вид, как если бы его родители нагрянули домой в разгар вечеринки.

– Привет, – он протянул руку. – Я Ларс.

Сидни колебалась перед тем, как пожать ее, не столько от страха перед мороями, сколько от презрения к пьяным идиотам.

– Сидни Сейдж.

Другие столпились, чтобы пожать ее руку, и я знал, что ледяная “я вас терплю” улыбка алхимика, которую она иногда изображала, когда мы были на публике, была абсолютно реальна для них.

– Я слышал, что здесь могут быть люди. – Брент всматривался в ее щеку. – Вы – одна из тех? Тех алх... алхимиков?

На самом деле, алхимики не были широко известны в кругу мороев.

– Верно, – спокойно ответила она.

– Она здесь по важному делу для королевы. Ну или вроде того, – я засмеялся и откинулся на спинку стула. – Не знаю. Меня не уведомляют о подобного рода вещах. Всего лишь попросили быть сопровождающим. Думаю, мне также предоставят еду и выпивку, приятный бонус и все такое.

Уэсли не мог отвести от Сидни глаз:

– Мы выдвигаемся после заката. Хочешь пойти с нами? Ивашков не в состоянии показать тебе все стороны моройской жизни, пока ты не попадешь на пару вечеринок. Тут как раз намечается несколько.

Сидни была достаточно жесткой, чтобы не дать ему договорить:

– Спасибо, нет. Я должна встретиться с королевой.

– Что я тебе говорил? – спросил я. – Эти алхимики все в делах.

Ларс толкнул меня локтем.

– Ну, зато ты нет, я же знаю. Почему бы тебе не пойти с нами? Если бы некоторые девчонки узнали, что ты вернулся... – он замолчал, устремив на Сидни извиняющийся взгляд.

В этот момент повар объявил, что наш заказ готов. Сидни вскочила так быстро, что ее стул чуть не упал.

– Я заберу.

Она зашагала прочь без единого слова или взгляда. Все трое парней смотрели ей вслед, не пытаясь скрывать похотливые взгляды. Сидни и я испытали многое в наших отношениях, но это был первый раз, когда меня охватила такая враждебность к другим парням. Я хотел врезать им всем.

– Проклятье, – сказал Уэсли. – Я никогда не знал, что задница может выглядеть настолько горячо в хаки.

– Как, черт возьми, ты можешь сидеть здесь так спокойно? – спросил меня Ларс.

Я положил ноги на свободный стул, сжимая руки позади головы. Если они будут сдержанны, то, возможно, я не попытаюсь задушить их всех.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты знаешь, о чем я, – покачал головой Ларс. – Боже правый, мы только что от кормильцев, там и близко нет ничего подобного. Все они выглядят как недельные объедки, не то что она. У нас еще никогда не было чего-либо лучше.

– На ее шее нет отметин, – с широко распахнутыми глазами выдохнул Брент. – Она еще никогда не делала этого. Представляешь, какой кайф – впиться клыками в такую шейку? Пища богов, дружище. Да ты же сам знаешь, что ей понравится. Таким правильным девочкам это всегда нравится.

Я сжал руки так сильно, что чуть не пронзил ногтями кожу. Эти кретины даже не думали о сексе с человеческой женщиной. Но выпить кровь? Да еще из такой хорошенькой, которой никто не касался? Это было настолько головокружительно для них, как тот же секс, что заставляло их изнывать от безумного вожделения, но совсем по другой причине.

– Остынь, – рассмеялся я. – Ты вообще знаешь что-нибудь об алхимиках? Она едва может находиться с нами в одной комнате. Тебе никогда не добраться до ее шеи.

Уэсли наклонился ко мне:

– Уговори ее выйти с нами позже! Королева не может держать ее всю ночь.

Я был абсолютно уверен, что на сей раз ногти вонзились в кожу до крови.

– Ты вообще слышал, что я сказал? Она не для вас.

Губы Брента приоткрылись, показывая клыки, когда он наблюдал за Сидни, развернувшейся с подносом.

– Нет, если мы вмешаемся.

– Ты все еще пьян, – я болезненно улыбнулся, но не засмеялся в этот раз.

– Это будет легко, – прошипел он. – Скажешь ей, что хочешь продемонстрировать кое–какой культурный опыт. Я могу организовать для нее музыку, и каждый из нас попробует ее по очереди. Боже, как я хочу видеть ее лицо, когда...

– Нет, – сказал я.

Ларс нахмурился.

– Становишься мягкотелым, Ивашков. Раньше ты не имел ничего против вмешательства.

Но тут к нам подошла Сидни, и этой троице пришлось замолчать.

– Уже поздно, – проговорил я. – Вам лучше поесть и пойти отдыхать.

Они поняли намек и, смеясь и перешептываясь, побрели к стойке, предварительно отметив, чтобы я дал знать, если передумаю. Я глубоко вдохнул, успокаиваясь, и занялся гренками, чтобы Сидни не уловила мое настроение.

– Прости, – сказал я. – Друзья из прошлого.

– Что значит вмешательство? – спросила она.

Я вздрогнул. Значит, она слышала последнюю часть разговора. Остальное наверняка нет, иначе вряд ли она была бы такой спокойной. Мне следовало очень осторожно подбирать слова. Если я полностью совру ей, у меня могут возникнуть неприятности, если правда вдруг выйдет наружу. Но все равно я не мог выдать ей абсолютно честный ответ, поэтому мои слова лишь отдаленно напоминали правду.

– Сплошная тупость, – я закатил глаза и принялся жевать бекон, чтобы выиграть хоть немного времени.

– Придурки вроде них находят занимательным привлечение новых людей в качестве кормильцев. Они приглашают их куда-нибудь и начинают заливать всякую чушь, чтобы уговорить их.

Она чуть не уронила вилку.

– Ты серьезно? – оглянувшись через плечо, она недоверчиво рассматривала их. – Они... они хотят убедить меня стать кормильцем? – будучи настолько шокированной мыслью о превращении в кормильца, она даже не придала значение тому, что они обсуждают вампиров с посторонними. Кормильцами обычно становились представители низших слоев общества, чаще всего те, кто уже был от чего-то зависим и не имел перспектив в жизни. Существование с мороями становилось для них новой ступенью. Нормальные же, социально активные члены общества, никогда не становились кормильцами.

– Все нормально, – заверил я ее. – Я отшил их. Больше они приставать не будут. Они считают тебя симпатичной, и это действительно так, но они просто болтают. Они даже не вспомнят о случившемся, когда протрезвеют.

Сидни все еще выглядела обеспокоенной и раскрошила свой маффин, не съев ничего и не сказав ни слова.

– Я серьезно, – сказал я, жалея, что не могу коснуться ее руки. – Они придурки. Они ничтожества. Я никогда не позволил бы им сделать ничего подобного.

В конечном счете она кивнула и подарила мне улыбку, полной такой теплоты и доверия, что я захотел умереть из-за своей лжи.

– Я знаю,– сказала она.

Я сглотнул и попытался не обращать внимания на Уэсли и его друзей, которые сидели, все еще посматривая на нас.

– Давай поторопимся и устроим небольшую экскурсию. Лучшее время для этого – пока все спят. Возможно, возможно, нам следует поискать мне другое пальто.

Как я и надеялся, удовлетворение от собственной правоты оживило ее:

– Я знала! Я знала, что ты мерзнешь.

– Да-да, ты гений, Сейдж. Мы найдем пальто, послоняемся кругом, а затем можем отправиться в кровать на некоторое время, как и все остальные.

Вскоре эти пьяные идиоты остались в далеком прошлом. Мы проникли в дом моих родителей, и я нашел свое старое зимнее пальто. Отец спал, так никогда и не узнав, что мы заходили. После я сделал все возможное, чтобы показать ей старинные архитектурные здания, подумав, что ей это интересно. Я не знал ни об одном из стилей, в котором они были выполнены, но надеялся, что она знает, и ей это понравилось. Позже мы вернулись в ее комнату, и лежали, обнявшись, в постели, пока не истекло отведенное нам время. День прошел замечательно.

Когда мы вернулись во дворец, Лисса устроила для всех «шведский стол». Для нас уже наступило время обеда, но мы были не против повторить и, особенно, выпить еще одну порцию кофе без кофеина. Повсюду стояли группки людей, и пока мы ели, Нина позвала меня к месту у противоположной стороны, где она стояла с Нейлом и Олив. Я улыбнулся и прошептал ей:

– Может, позже.

Роза подошла к нам, неся тарелку с пятью пончиками. Дампирский метаболизм очень быстр, и я практически мог понять странный пунктик Сидни, когда она проводила время с людьми, которые могли столько есть и при этом оставаться в хорошей форме.

– У тебя был хороший день? – спросила Роза. – Я предполагаю, что ты не проспала его, как остальные.

Сидни рассмеялась:

– Нет. Как и Адриан. Он перестроился на наш график в Палм-Спрингс, так что он таскал меня повсюду и показал мне все чудеса Королевского Двора мороев.

Роза стрельнула в меня радостным и гордым взглядом, как будто с трудом веря, что я способен сделать что-либо столь заботливое.

– Ну, ладно. Надеюсь, это еще один шаг, чтобы убедить тебя, что мы все не кровожадные приспешники ада.

Сидни начала смеяться снова, а затем задумалась:

– Хорошо... не все вы.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Роза, ее слова приглушил шоколадный пончик.

– Ничего, – ответила Сидни. – Просто некоторые пьяные ребята, которых мы встретили, хотели... Что ты сказал это было, Адриан? Вмешательство?

Роза практически подавилась пончиком:

– Они сделали что?

– Они ничего не сделали, – сказал я взволнованно. Чувство неудобства распространялось по мне, и я просил, чтобы мы или резко изменили тему, или чтобы Лисса начала эту операцию.

– Кому вообще пришло такое в голову? – я узнал это выражение лица, появляющееся у Розы перед тем, как впечатать кулаком чью-то физиономию. – Давай говори, кто это?

Сидни, должно быть, была тронута такой заботой.

– Ничего, Адриан прав. Они ничего не сделали. Он отпугнул их. Кроме того, не похоже, чтобы они уговорили меня заняться этим.

Я чувствовал себя нехорошо. Я оглядел комнату:

– Эй, а где же Преподобный Эйб? Разве он не должен принести вещи Сидни?

Роза и не думала меня слушать. Ее взгляд был намертво прикован к Сидни:

– Ты знаешь, что значит «вмешательство»?

– Да, – неуверенно промолвила Сидни. – Это когда они пытаются убедить тебя стать кормильцем.

– Я бы не сказала, что «убедить» правильное слово, – прорычала Роза. – Это, когда морои гуляют и накачивают левого человека, чтобы потом пить из него или нее. Обычно ее, так как чаще это развлечение парней. Человек отключается из-за наркотиков и не помнит того, что происходит дальше, даже как оказались с синяками на шее. Чаще всего это насильственное свидание, чтобы выпить кровь.

Сидни стала такой бледной, что могла бы сойти за мороя.

– Что...

Роза, кажется, поняла как травмирующе это для алхимика, и пошла на попятную:

– Это не так часто случается, – сказала она. – Это не случится здесь, особенно, если у тебя есть такой защитник, как Адриан. И я.

Сидни не могла сформулировать ответ.

Кто-то позвал Розу, и она закусила губу, встревоженно глядя на Сидни и меня.

– Слушай, извини. Мне не следовало ничего говорить. Не волнуйся. Здесь не о чем беспокоиться. – Она мягко коснулась руки Сидни. Сидни вздрогнула и отступила. Роза услышала свое имя снова и посмотрела на меня. – Поговори с ней. Я скоро вернусь.

Она поспешила прочь, и я сделал шаг к Сидни, которая, к счастью, не отпрянула.

– Она права, это...

Взгляд Сидни ожесточился:

– Почему ты солгал мне?

Я указал на нее:

– Именно из-за этого. Я не хотел пугать тебя.

– Тебе не следовало приукрашивать, – сказала она. – Я достаточно сильная, чтобы справиться с этим.

– Я знаю, – сказал я мягко. – Я просто не достаточно жесткий, чтобы сказать тебе некрасивые вещи. Я полагал, что смысл был тем же: это куча ублюдков, использующих кого-то в своих интересах.

Она кивнула, и я задержал дыхание, надеясь, что мы справимся с этим. Тогда вступила в игру эта ее проклятая память:

– Один из них сказал, что ты имел обыкновение не возражать. Ты участвовал в этом? – ее дыхание внезапно замерло. – Ты когда-нибудь делал это?

Мир вокруг меня пошатнулся. Я молил Бога вернуть мне дух, чтобы я мог заставить ее обсуждать Великого Гэтсби. Вместо этого я собрался и ответил так кратко, как только мог:

– Вроде того.

Дата добавления: 2015-08-13