Книга третья

ЗА ПРЕДЕЛАМИ СОПРОТИВЛЕНИЯ

Высшая реальность

Первый долг — принести жертву богам и молить их, чтобы даровали они мысли, слова и дела, нужные, чтобы отразить твое служение наиболее приятным для богов образом и чтобы привести себя, своих друзей и свой город к полной мере любви, славы и преимущества.

— Ксенофон, командир кавалерии

АНГЕЛЫ АБСТРАКТНО

Следующие несколько глав будут посвящены тем невидимым психическим силам, которые поддерживают и укрепляют нас в нашем путешествии к себе. Я планирую использовать такие понятия, как «музы» и «ангелы».

Это доставит вам неудобства? Если да, то я разрешаю вам думать об ангелах абстрактно. Считайте эти силы безличными, как гравитация.

Может, так оно и есть. Ведь не так уж сложно поверить, не так-ли, что в каждом зерне и семечке существует сила, которая помогает ему прорасти? Или что в любой кошке живет инстинкт, который приказывает ей бегать, играть и учиться.

Также, как Сопротивление может быть помыслено как личность (я говорил «Сопротивление любит то-то» или «ненавидит что-то»), оно может быть осознано как сила природы, такая же, как молекулярное разложение или энтропия.

Схожим образом, призыв к росту можно представить как нечто, обладающее личностью (демон или гений, ангел или муза), так и что-то безличное, вроде приливов. Любой вариант работает, пока нам с ним комфортно. Или же, если иные измерения никак вами не приемлемы, думайте об этом, как о «таланте», запрограммированном в наши гены эволюцией.

Смысл тезиса, который я хочу предложить, в том, что есть некие силы, которые мы можем назвать нашими союзниками.

Как Сопротивление работает, чтобы помешать нам стать теми, кем мы рождены, в равные и противоположные силы направлены против него. Это наши союзники и ангелы.

ПРИБЛИЖАЯСЬ К ТАЙНЕ

Почему я так много говорил о профессионализме в предыдущих главах? Потому что самая важная вещь в искусстве это работа. Ничто больше так не важно, кроме как сидеть каждый день и пытаться.

Почему это так важно?

Потому что, когда мы сидим день за днем, продолжая работать, нечто таинственное начинает происходить. Запускается процесс, посредством которого неизбежно и безошибочно небеса приходят нам на помощь. Неведомые силы служат нам, интуиция усиливает наше предназначение.

Это другой секрет, который знают настоящие художники и не знают любители. Когда мы сидим каждый день и делаем нашу работу, сила собирается вокруг нас. Муза замечает наше посвящение делу. Она одобряет. Мы заслуживаем ее внимания.

Когда мы сидим и работаем, мы становимся как намагниченные железные пруты, притягивающие железные опилки. Идеи приходят. Накапливаются озарения.

Как Сопротивление имеет свой дом в аду, Творение имеет его на небесах. И это не просто свидетель, но жаждущий и активный союзник.

То, что я называю Профессионализм, другие могут назвать артистическим кодексом или путем воина. Это настроение отсутствия эго и служения. Рыцари круглого стола были скромными и держались в тени. При этом, они сражались с драконами.

Мы тоже сталкиваемся в драконами. Огнедышащими грифонами души, которых мы должны победить, чтобы получить сокровища нашего потенциала и освободить деву, которая есть божественный план и судьба для нас, а также ответ на то, почему мы пришли на эту планету.

ПРИЗЫВАЯ МУЗУ

Цитата Ксенофона, которой открывался этот раздел, из памфлета «Кавалерийский командир», в котором знаменитый воин и историк предлагает свои инструкции молодым людям, стремящимся стать офицерами афинской конницы. Он заявляет, что первый долг командира — принести жертву богам и просить их помощи.

Я делаю то же самое. Прежде, чем я сажусь за работу, я произношу молитву Музе. Произношу громко и абсолютно серьезно. И только тогда я принимаюсь за дело.

В свои 20 с чем-то я снимал маленький дом в Северной Калифорнии (я отправился туда, чтобы закончить роман). К тому времени мы разошлись с девушкой, которую я любил всем сердцем, было похерено 2 карьеры, ла-ла-ла и все такое прочее. И все потому (правда тогда у меня не было этого понимания), что я не мог справиться с Сопротивлением. Один роман насчитывал у меня тогда 10-20 страниц, другой почти 100. Оба я выкинул в мусорное ведро. Не смог их закончить. Не хватило духу. Я пал жертвой всех грехов, зло, развлечение, назовите что угодно еще из того, что никуда не ведет и вы не ошибетесь. И наконец, я очутился в этом сонном городе в Калифорнии. С моим грузовичком, котом Мо и Смит-Короной.

Парень по имени Пол Ринк жил неподалеку на моей улице. Поищите его в «Большом сюре и апельсинах Иеронима Босха» Генри Миллера. Пол был писателем. Он жил в своей палатке.

Я начинал каждый день с кофе вместе с Полом. Он открыл мне многих авторов, о которых я не слышал, читал мне лекции по самодисциплине, посвящению, зле рынка. Но самое главное, он поделился со мной его молитвой, Пробуждение Музы из Одиссеи Гомера.

В переводе Лоуренса. Пол напечатал ее для меня на своей еще более старой, чем моя ручной машинке Ремингтон. Я все еще храню. Лист пожелтел и почти истлел, малейший ветер превратит его в пыль.

В моем маленьком доме у меня не было телевизора. Я не читал газет, не ходил в кино. Я просто работал. Однажды днем я лежал в спальне и услышал радио за стеной у соседа. Чей-то громкий голос заявлял: «…чтобы сохранить и защитить конституцию Соединенных Штатов». Я вышел. Чо происходит? «Ты что не слышал? Никсона больше нет, теперь там другой парень».

Я пропустил Уотергейт полностью.

Я был настроен продолжать работу. Я лажал уже столько раз, причиняя себе и другим людям боль, что чувствовал: если облажаюсь еще раз, то повешусь. Я не знал, что такое Сопротивление тогда. Никто меня не посвящал в эту концепцию. Однако чувствовал его, по полной программе. Я переживал его как принуждение к самоуничтожению. Я не мог закончить того, что начал. Чем сильнее я приближался, тем больше разных способов находилось все запороть. Я работал 26 месяцев подряд, два из которых пришлось посвятить наемному труду в штате Вашингтон. Наконец, я дописал последнюю страницу и напечатал: КОНЕЦ.

Я так и не нашел покупателя для книги. И для следующей тоже не нашел. Прошло 10 лет, прежде чем я получил первый чек за что-то из написанного и еще 10 прежде чем «Легенда о Баггере Вэнсе» была напечатана. Но в тот момент, когда я впервые напечатал «КОНЕЦ», был эпохальным. Я помню, как вынул из машинки последний лист и добавил его к остальным. Никто не знал, что я закончил. Никому не было дела. Но мне было. Я почувствовал как дракон, с которым я сражался всю жизнь, пал к моим ногам, испустив последний серный вздох.

Покойся с миром, сука.

На следующее утро я отправился к Полу на кофе и рассказал ему, что закончил. «Рад за тебя», сказал он, не посмотрев на меня. «Начин завтра новую».

ПРИЗЫВАЯ МУЗУ

Часть вторая

До встречи с Полом я никогда не слышал о музах. Он меня просветил. Музы были дочерьми Зевса и Мнемозины (имя которой означает «память»). Их девять. Их зовут Клио, Эрато, Талия, Терпсихора, Каллиопа, Полигимния, Евтерпа, Мельпомена и Урания. Их работа вдохновлять художников. Каждая муза ответственна за свое искусство. В новом Орлеане есть квартал, где улицы названы именами муз. Я там когда-то жил и понятия об этом не имел, думал это все какие-то странные имена.

Вот, что сказал Сократ в платоновском «Федре» по поводу «благородного эффекта от безумия, посланного небесами»:

Третий тип одержимости и безумия это одержимость музами. Когда оно овладевает благородной и невинной душой, оно пробуждает в ней вдохновение для выражения в стихах и прозе, для прославления бесчисленных свершений героев старины для наставления потомков. Но если человек подходит к дверям поэзии не тронутый безумием муз, веря, что одна только техника сделает его хорошим поэтом, он и его умная композиция никогда не достигнут совершенства, но всегда будут затмеваемы выступлениями вдохновленного безумца.

Греческий путь понимания тайны заключался в ее персонификации. Древние чувствовали мощные изначальные силы в мире. Чтобы приблизиться к ним, они наделяли их лицами людей. Называли их Зевсом, Апполоном, Афродитой. Американские индейцы ощущали ту же тайну, но отображали ее в анималистских формах — Медведь Учитель, Ястреб Посланник, Койот Пройдоха.

Наши предки ясно осознавали силы и энергии, чье место обитания не в этой материальной сфере, но в иной, более высокой и загадочной. Во что же они верили в отношении этой высшей реальности?

Первое, они верили, что смерть не существует там. Боги бессмертны.

Боги, в отличие от людей, бесконечно сильны. Отрицать их волю тщетно. Действовать в отношении небес с гордыней, значит навлекать катастрофу.

Время и пространство отражают более совершенное существование в этом более высоком измерении. Боги путешествуют «быстро как мысль». Они могут предсказывать будущее, некоторые из них, о чем говорит нам драматург Агафон:

Одно это не подвластно Богам: сила отменить прошлое. Однако бессмертные могут проделывать трюки со временем, как и мы сами порой, во снах или видениях.

Вселенная, верили греки, не безразлична. Боги проявляют интерес к человеческим делам и вмешиваются, на счастье или на беду, в них.

Современный взгляд заключается в том, что все это очаровательно, но устарело. Разве? Тогда ответьте, откуда взялся Гамлет? Откуда возник Парфенон? Откуда появилась Обнаженная, спускающаяся по лестнице?

СВИДЕТЕЛЬСТВО ПРОВИДЦА

Вечность влюблена в творения времени.

— Уильям Блейк

Поэт и визионер Уильям Блейк был, как я понимаю, одним из полубезумных аватаров, которые появляются во плоти время от времени — ученым, способным возноситься на короткое время в высшие сферы и возвращаться, чтобы разделить увиденные чудеса с другими.

Попробуем расшифровать строку выше.

Блейк имеет в виду под «вечностью», я думаю, сферу более высокую, нежели эта, пространство реальности высшее по отношению к материальному измерению, в котором мы пребываем. В «вечности» не существует времени, и, скорее всего, пространства. Этот уровень может быть населен более развитыми существами. Или он может быть чистым сознанием или духом. Но, что бы там ни было, согласно Блейку, оно может испытывать «влюбленность».

Если существа населяют этот план, предполагаю, что Блейк имел в виду, что они бестелесны. Но у них есть связь с нашей сферой. Эти боги или духи проявляют участие в нашем измерении. Они заинтересованы им.

«Вечность влюблена в творения времени» означает, для меня, что каким-то образом эти существа высших сфер находят радость в том, что мы, связанные временем, существа можем привести к существованию в этой ограниченной материальной сфере.

Может быть, это выходит за границы возможного, но если эти существа находят радость в творениях времени, не могут-ли они тогда помогать нам немного в том, чтобы производить их? Если это правда, то образ музы, нашептывающей вдохновение на ухо художнику весьма удачен.

Вневременное общается с временным.

По модели Блейка, как я ее понимаю, Пятая симфония Бетховена уже существовала в той высшей сфере прежде, чем он сел и сыграл та-да-да-дам. Загвоздка вот в чем: Работа существует как потенциал, без тела вроде как. Это еще не музыка. Ты не можешь ее сыграть. Ты не можешь ее услышать.

Ей нужен кто-то. Существо телесное, человек, художник (или более точно — гений, в латинском значении «души» или «оживляющего духа»), чтобы воплотить ее на этом материальном уровне. Так муза шептала Бетховену. Может быть, она жужжала в уши еще миллиону других. Но услышал только Бетховен.

Он подхватил это. Он создал Пятую симфонию, «творение времени», в которое «вечность» могла бы «влюбиться».

Таким образом, когда вечность или, если мы называем-ли это Богом, чистым сознанием, бесконечным разумом, всемогущим духом или богами, духами, аватарами — когда они или оно или он или она каким-то образом слышат звуки земной музыки, это приносит им радость.

Иными словами, Блейк согласен с греками. Боги существуют. И они проникают в нашу земную сферу.

Что возвращает нас обратно к Музе. Муза, помните, дочь Зевса, Отца богов, и Памяти, Мнемозины. Это весьма впечатляющая родословная.

Я верю Ксенофону на слово. И прежде, чем садиться за работу, я уделяю минуту, чтобы выказать уважение той невидимой Силе, которая может сделать или сломать меня.

ПРИЗЫВАЯ МУЗУ

Часть третья

Художники призывали муз с незапамятных времен. В этом есть великая мудрость. Есть магия в стирании нашего человеческого высокомерия и скромной мольбе о помощи источника, который мы не можем увидеть, услышать или потрогать. Так начинается Одиссея Гомера в переводе Т. Э. Лоуренса:

О, Божественная Поэзия, богиня, дочь Зевса,

Исполни для меня эту песню о многоопытном муже,

Что после расхищения священной крепости Трои

Слонялся одинокий в горести по брегам людским,

Нося их обычаи, плохие и хорошие.

Пока его сердце, после долгих морских скитаний

Изнывало от агонии освободить себя

И привезти свою компанию домой в целости.

Пустая надежда, глупцы!

Собственным сами себя святотатством они погубили:
Убили ради еды, безумцы, коров Гелиоса Гиперионида.
Дня возвращенья домой навсегда их за это лишил он.

Оживи для нас эту историю во всех ее смыслах,

О, Муза…

Этот пассаж заслуживает ближайшего рассмотрения.

Первое, Божественная Поэзия. Когда мы призываем Музу, мы обращаемся к силе не просто с другого плана реальности, но с более священного плана.

Исполни для меня. Гомер не просит о славе или успехе. Он просто хочет, чтобы это случилось.

Мне нравится суммирование испытаний Одиссея, составляющее тело вступления-призыва. Это путешествие героя Джозефа Кемпбелла в чистом виде. Есть первоначальное преступление (которое все мы неизбежно совершаем), которое выбрасывает героя из его домашнего самодовольства и толкает его к скитаниям, сильному желанию вернуться домой, что означает возвращение к милости Бога, назад к себе.

Особенно я восхищаюсь описанием второго преступления, убили ради еды, безумцы, коров Гелиоса. Это тяжкое преступление, которое вызывает разрушение души: использование священного в обыденных целях. Проституция. Продажа.

Последнее, желание художника к своей работе: Оживи для нас эту историю во всех ее смыслах о, Муза.

Вот, чего он хочет, не так-ли? Больше, чем сделать ее великой, сделать ее известной. То есть просто сделать. И сделать это не с одного ракурса только, но во всех ее смыслах.

Хорошо.

Мы произнесли нашу молитву. Мы готовы к работе. Теперь что?

МАГИЯ НАЧАЛА

Касательно всех актов инициативы (и созидания) есть одна простая правда, незнание которой убило бессчетное количество чудесных планов и идей: в тот момент, когда человек решительно посвящает себя, приходит провидение. Всевозможные вещи, которые иначе не случились бы, случаются, чтобы помочь ему. Целый поток событий рождается этим решением, создавая в угоду человеку всевозможные непредвиденные случаи и встречи, акты поддержки и помощи, о которых и мечтать было нельзя. Я проникся глубоким уважением к одному из куплетов Гете:

«Что бы ни смог ты сделать или о чем помечтать, начни это. У дерзости есть гений, магия и сила внутри. Начни это сейчас».

— У. Х. Мюррей, Шотландско-гималайская экспедиция

Вы смотрели «Небо над Берлином», фильм Вима Вендерса об ангелах среди нас? («Город ангелов» с Николасом Кейджем и Мэг Райан в американской версии). Я верю в это. Я верю, что ангелы здесь. Они здесь, но мы их не можем видеть.

Ангелы работают для Бога. Их работа помогать нам. Будить нас. Толкать нас. Ангелы это агенты эволюции. Каббала описывает ангелов как сгустки света, означающие разум, сознание. Каббалисты верят, что над каждой травинкой есть ангел, который кричит: «Расти! Расти!». Я бы пошел дальше. Я верю, что над всей человеческой расой есть один супер-ангел, кричащий «Развивайся! Развивайся!»

Ангелы как музы. Они знают то, что мы не знаем. И они хотят нам помочь. Они по другую сторону стекла, кричат, чтобы привлечь наше внимание. Но мы не можем их слышать. Мы слишком заняты нашей собственной ерундой.

Ах, но когда мы начнем.

Когда мы постигаем предприятие и посвящаем себя ему перед лицом страхов, что-то чудесное происходит. Трещина появляется в мембране. Как первый зазор на скорлупе яйца, когда цыпленок начинает вылупляться. Ангелы помощники собираются вокруг нас, чтобы помочь появлению существа, которым нам предназначено быть с рождения, чья судьба закодирована в нашей душе, наш демон, наш гений.

Когда мы начинаем, мы перестаем мешать сами себе, уходим со своего пути, позволяя ангелам прийти сделать их работу. Они могут говорить с нами теперь, и это делает их счастливыми. Это делает счастливым Бога.

Вечность, как Блейк нам сказал, открыла портал во время.

И мы есть он.

МАГИЯ ПРОДОЛЖЕНИЯ

Когда я заканчиваю работать, я отправляюсь на прогулку.

Я беру с собой диктофон, потому что знаю: когда мой поверхностный ум опустошится прогулкой, другая часть меня начнет говорить.

«Смотреть искоса» на 342 странице… должно быть «пожирать глазами».

Ты повторяешься в 21 главе. Последнее выражение такое же, как в середине 7 главы.

Такого типа вещи приходят. Они приходят ко всем нам, каждый день, каждую минуту. Эти абзацы, которые я сейчас пишу, были продиктованы мне вчера, они заменили предыдущее, более слабое вступление в этой главе.

Этот процесс самопроверки и самокоррекции настолько обыден, что мы даже не замечаем. Но это чудо. И его возможности ошеломляют.

Но кто проводит ревизию? Что за сила?

Что она говорит нам об архитектуре нашей души, что даже без усилия или мысли о нем, голос в нашей голове советует нам (и советует мудро), как сделать нашу работу и как жить нашу жизнь? Чей это голос? Что за программа работает, сканируя гигабайты, пока мы, наши будничные натуры, заняты чем-то другим?

Это ангелы? Это музы? Это Подсознание? Наша сущность?

Что бы там ни было, это умнее, чем мы. Гораздо умнее. Ему не требуется, чтобы мы говорили, что делать. Оно работает само по себе. Похоже, что оно хочет работать. Похоже, оно этим наслаждается.

Но что именно оно делает?

Оно организует.

Принцип организации встроен в природу. Сам Хаос самоорганизуется. Из довременного беспорядка звезды нашли свои орбиты, реки потекли к морю.

Когда мы, как Бог, направляемся создать вселенную — книгу, оперу, новый бизнес — тот же принцип срабатывает.

Наш сценарий распадается на 3-актовую структуру; симфония принимает форму в движениях; наше снабженческое дело обретает наилучшую цепь управления. Как мы делаем это? Имея идеи. Озарения вспыхивают у нас в голове, пока мы бреемся или принимаем душ или даже, удивительно, когда мы уже работаем. Эльфы за всем этим очень умны.

Если мы забываем что-то, они нам напоминают. Если мы сбиваемся с пути, они направляют нас в нужное русло.

Что мы можем из этого заключить?

Ясно, что некий разум работает, независимо от нашего сознательного ума, но в то же время, заодно с ним, обрабатывая материал для нас и вместе с нами.

Вот почему художники скромны. Они знают, что не они делают работу, они просто принимают «под запись». По этой же причине, «не креативные люди» ненавидят «креативных людей». Потому что они завидуют. Они чувствуют, что художники и писатели связаны с неким источником энергии и вдохновения, с которым они сами соединиться не могут.

Конечно, это нонсенс. Все мы творческие. У нас у всех одна психика. Одни и те же ежедневные чудеса происходят в наших головах день за днем, минута за минутой.

ЛАРГО

В свои 20-с-чем-то я работал водителем трейлеров, перевозящих тракторы для компании Бертон Лайнс в Дюреме, Северная Каролина. Я был не слишком хорошо в этом; демоны саморазрушения добрались до меня. Одна слепая удача спасала меня и других водителей на шоссе от аварии. Это был тяжелый период. Я был сломлен, отделенный от жены и семьи. Однажды ночью я увидел такой сон:

Я был в команде судна, перевозившего воздушную технику. Только корабль застрял на суше. Он все еще запускал свои самолеты и все такое, но был от океана в полумиле. Матросы все знали, насколько хреновая ситуация, они переживали это как острую и постоянную боль. Единственным светлым пятном на борту был сержант морской артиллерии по кличке «Ларго». Во сне это казалось мне крутейшим именем на свете. Я полюбил это имя. Ларго был одним из тех хардкорных мужиков типа смотрителя, персонажа Берта Ланкастера в «Отсюда до вечности». Единственный на борту, кто точно знал, что происходит, матерый старый сержант, который принимает все решения и заправляет всем.

Но где был Ларго? Я стоял несчастный возле перилл, когда капитан подошел и начал со мной разговаривать. Даже он был растерян. Это был его корабль, но он не знал, как увести его с суши. Я нервничал, находя, что разговариваю с начальством и не могу придумать ничего, чтобы сказать. Шкипер, похоже, не замечал этого; он повернулся ко мне и сказал: «Что же, черт побери, мы будем делать, Ларго?».

Я проснулся как от удара током. Я был Ларго! Я был просоленный старый стрелок.

Сила принимать решения была в моих руках. Все, что было нужно сделать, это поверить в это.

Откуда пришел этот сон? Ясно, что его намерение доброжелательно. Но каков его источник? И если такие вещи происходят, то, что они говорят об устройстве Вселенной?

И снова, у всех нас бывают такие сны. Они так же обычны, как грязь. Как и рассвет. Но меньшим чудом они от этого не становятся.

До того, как я попал в Северную Каролину, я работал в нефтяном промысле в округе Бураса, Луизиана. Я жил в домике вместе с другими временными рабочими. Один парень как-то принес книгу о медитации, купленную им в книжном Нового Орлеана. Он учил меня, как медитировать. Я ходил после работы в доки и пробовал. Однажды ночью случилось следующее. Я сидел с закрытыми глазами, скрестив ноги, когда орел приземлился мне на плечи. Орел слился со мной и взлетел, так, что моя голова стала его, а мои руки стали его крыльями. Это были уникальные ощущения. Я мог почувствовать воздух под своими крыльями, такой же плотный, как воду, когда ныряешь. Он имел объем. Можно было отталкиваться от него. Так вот как летают птицы! Я осознал, что для птицы невозможно упасть с неба; все, что ей нужно сделать, это расправить крылья; воздух поддержит ее с силой, которую мы можем почувствовать, если высунем руку из окна движущейся машины. Я был очень впечатлен этим фильмом, который закончился у меня в голове. Но я все еще понятия не имел, что он значил. Я спросил орла, эй, чему я должен научиться из этого?

Голос ответил (тихо): ты должен научиться тому, что вещи, которые тебе кажутся ничтожными, такими же невесомыми, как воздух, на самом деле мощные силы, такие же реальные и плотные, как земля.

Я понял. Орел говорил мне, что сны, видения, медитации вроде этой — вещи, которые я прежде презирал как фантазии и иллюзии — были такими же настоящими и осязаемыми, как что-либо в моей обычной жизни.

Я поверил орлу. Я получил послание. Да и как бы я не поверил? Я почувствовал плотность воздуха. Я знал, что он говорит правду.

Что возвращает нас к вопросу: Откуда прилетел орел? Почему он показался именно в нужное время, чтобы сказать мне только то, что мне нужно было услышать?

Ясно, что незримый разум создал его, наделил его формой орла для того, чтобы мог понять то, что он хочет сообщить. Этот разум нянчился со мной. Сделал все настолько простым, что даже такой сонный, как я был, смог это понять.

ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ

Помните фильм «Билли Джек» с Томом Лохлиным? Фильм и его продолжения были созданы задолго до кабельного, но Том все еще на слуху. Вдобавок к фильмам, он автор и лектор и психолог юнгианской школы, чья специализация — работа с людьми, кому поставлен диагноз «рак». Том Лохлин учит и проводит семинары; вот парафраз того, что я как-то от него услышал:

В тот момент, когда человек узнает, что у него рак в последней стадии, происходит глубокий сдвиг в его психике. В одно мгновение у кабинете у врача он осознает, что действительно важно для него. Вещи, которые 60 секунд назад казались самыми важными, вдруг оказываются бессмысленными, тогда как люди и заботы, которые он давно отодвинул на задний план, моментально встают впереди.

Может быть, он понимает, что поработать в эти выходные в офисе над той большой задачей не так уж важно. Может, более важно перелететь страну, чтобы попасть к внуку на выпускной. Может быть, не так уж необходимо иметь последнее слово в споре с женой.

Может быть, вместо этого, он должен сказать ей, как много она для него значит и как глубоко он всегда любил ее.

Другие мысли случаются у такого человека.

А что насчет способности к музыке, которая у него была? Что стало со страстью, которую он когда-то чувствовал к работе с больными и бездомными?

Почему эти не прожитые жизни возвращаются теперь с такой силой и остротой?

Перед лицом неотвратимого исчезновения, считает Том Лохлин, все утверждения ставятся под вопрос. Что значит наша жизнь? Правильно-ли мы ее прожили? Остались-ли жизненно важные дела, которые мы не сделали, важные не сказанные слова? Слишком поздно?

Том Лохлин нарисовал диаграмму психики, юнгианская модель, выглядящая примерно так:

Эго, говорит Юнг, та часть психики, о которой мы думаем «Я». Наш сознательный разум. Наш каждодневный мозг, который думает, планирует и управляет ежедневной жизнью.

Самость, как определяет ее Юнг, это большая область, которая включает Эго, но также включает личное и коллективное бессознательное. Сны и интуиция приходят из Самости. Архетипы бессознательного живут здесь. Это сфера души.

В тот момент, когда мы узнаем, что можем скоро умереть, Том Лохлин, предполагает, наше сознание перемещается из Эго в Самость.

Мир абсолютно новый, когда мы смотрим из Самости. Моментально мы понимаем, что действительно важно. Поверхностные заботы отпадают, замещаясь более глубокой, более укорененной перспективой.

Так Том Лохлин и его общество борются с раком. Он советует людям не только совершить этот сдвиг в сознании, но и прожить то, что кажется важным. Он поддерживает домохозяйку, продолжающую карьеру социального работника, убеждает бизнесмена вернуться к скрипке, помогает ветерану Вьетнама написать его повесть.

Чудесным образом, рак отступает. Люди восстанавливаются. Возможно-ли, спрашивает Лохлин, что болезнь сама по себе возникает как последствие действий предпринятых (или не предпринятых) в нашей жизни?

Может-ли наша не прожитая жизни обликать свою месть в форму рака? И если да, то можем-ли мы сами излечить себя сейчас, проживая эти жизни?

ЭГО И САМОСТЬ

Вот, что я думаю. Я думаю, ангелы гнездятся в Самости, тогда как Сопротивление в Эго

И битва между этими двумя.

Самость желает создавать, развиваться. Эго хочет, чтобы все было так, как уже есть.

Что такое эго? Раз уж это моя книга, я определю его по-своему.

Эго это та часть психики, которая верит в материальное существование.

Работа эго в том, чтобы вести дела в материальном мире. Это важная работа. Мы не протянем и дня без нее. Но есть миры иные, кроме нашего настоящего и вот тут эго сталкивается с трудностями.

Вот, во что верит Эго:

1) Смерть реальна. Эго верит, что наше существование определяется нашей плотью. Когда умирает тело, мы умираем. Жизни за пределами «жизни» нет.

2) Время и пространство реальны. Эго верит, что для того, чтобы попасть из А в Я, надо пройти через Б, В, Г и т. д. Чтобы попасть с завтрака на ужин, надо прожить целый день.

3) Каждый индивидуум отделен ото всех других. Эго верит, что я отличен от вас. Двое не могут встретиться. Я могу ранить вас и это не причинит вреда мне.

4) Изначальный импульс жизни — самосохранение. Поскольку наше существование имеет физический аспект и поэтому уязвимо к бессчетному количеству зол, мы живем и действуем из страха. Это мудро, Эго верит в детей, которые продолжат нашу линию, в достижение великих вещей, которые будут жить после нас, и в то, что надо пристегивать ремни безопасности.

5) Бога нет. Кроме физической сферы ничего нет. И нет правил иных, кроме правил материального мира.

Таковы принципы, по которым живет Эго. Они звучат солидно.

А вот, во что верит Самость:

1) Смерть это иллюзия. Душа живет и развивается через бесконечные воплощения.

2) Время и пространство иллюзорны. Время и пространство работают только в физической сфере, и даже здесь, не применимы к снам, видениям, транспорту. В других измерениях мы движемся «быстро как мысль» и населяем несколько планов одновременно.

3) Все существа едины. Если я раню вас, я раню себя.

4) Предельная эмоция — любовь. Союз и взаимопомощь повелевают жизнью. Все мы в этом вместе.

Бог это все, что есть. Все, что есть, есть Бог в той или иной форме. Бог, божественная твердь — та, в которой мы живем и двигаемся. Бесконечные планы реальности существуют, и все они созданы, поддерживаются и заряжены Богом.

ПЕРЕЖИВАЯ СЕБЯ

Вы когда-нибудь думали, почему на слэнге слова, соответствующие интоксикации, такие разрушительно ориентированные? Расколотый, разбитый, сплющенный. Потому что он подразумевают Эго. Эго разбивается, раскалывается и расплющивается. Мы разрушаем Эго, чтобы добраться до Себя.

Пределы Самости касаются божественной тверди. Означая Тайну, Пустоту, источник бесконечной мудрости и сознания.

Сны приходят из Самости. Идеи тоже. Когда мы медитируем, мы получаем доступ к Себе. Когда мы постимся, когда мы молимся, когда отправляемся по следам видения, мы ищем Себя.

Когда дервиши кружатся, когда йоги поют мантры, когда отшельники увечат свою плоть; когда раскаивающиеся ползут сотни миль на коленях, когда индейцы делают пирсинг, когда молодые люди жрут экстази и танцуют ночь напролет, они ищут Себя.

Когда мы намеренно изменяем свое сознание любым способом, мы патаемся найти Себя. Когда алкоголик падает в канаву, голос, который говорит ему «я спасу тебя», исходит от Самости.

Самость — наша глубочайшая сущность

Самость соединена с Богом

Самость не способна на ложь

Самость, как божественная твердь, которая поддерживает ее, постоянно растет и развивается.

Самость говорит за будущее.

Вот почему Эго ее ненавидит.

Эго ненавидит Самость, потому что, когда мы переносим наше сознание в Самость, мы выводим Эго из игры.

Эго не желает развиваться. Эго правит прямо сейчас. И ему нравится, как все есть.

Инстинкт, который толкает нас к искусству это импульс к развитию, обучению, вознесению сознания. Эго ненавидит это. Потому что, чем более пробужденными мы становимся, тем меньше нам нужно Эго.

Эго ненавидит, когда пробужденный писатель сидит за машинкой.

Эго ненавидит, когда устремленный художник подходит к мольберту.

Эго ненавидит это, потому что знает, что эти души откликнулись на зов, и этот зов исходит с уровня более благородного, чем материальный, и источника более глубокого и мощного, чем физика.

Эго ненавидит пророка и визионера, потому что они продвигают расу наверх. Эго ненавидит Сократа и Иисуса, Лютера и Галилея, Линкольна и Мартина Лютера Кинга.

Эго ненавидит художников, потому что они носители будущего и знают туда путь, потому что каждый из них пытается, говоря словами Джеймса Джойса «выковать в кузне души несотворенное сознание моей расы».

Такая эволюция угроза жизни Эго. Поэтому реагирует оно соответствующе. Оно призывает хитрость командовать своими войсками.

Эго производит Сопротивление и атакует пробуждающегося художника.

СТРАХ

Сопротивление питается страхом. Мы переживаем Сопротивление как страх. Но страх чего?

Страх последствий от следования своему сердцу. Страх банкротства, нищеты, несостоятельности. Страх показаться эгоистичным, неверным, отказывающимся поддержать семью, пожертвовать своими мечтами ради их мечтаний. Страх предательства своей расы, своего района, своих дворовых дружбанов. Страх поражения. Страх показаться смешным. Страх отказа от образования, тренировок, приготовлений, ради которых те, кого мы любим, стольким пожертвовали. Страх оказаться в пустоте, слишком далеко зайти; страх пройти точку невозврата, за которой мы уже не сможем отречься, развернуться, но должны будем жить с этим выбором до конца жизни. Страх безумия. Страх смерти.

Это все серьезные страхи. Но они не самые. Не страх страхов, мать всех страхов, который настолько близок к нам, что выразив его, нам сложно поверить в это.

Страх, что у нас получится. Что мы получим доступ к силам, о которых по секрету знаем, что они у нас есть. Что мы сможем стать теми, кого чувствуем сердцем.

Это самая ужасная перспектива, с которой может столкнуться человек, потому что она запускает его одним махом (как ему кажется) прочь ото всех племенных включений его психики, к которым он был привязан на протяжении 50 миллионов лет.

Мы боимся обнаружить, что мы больше, чем есть. Больше, чем наши родители/дети/учителя думают, что мы есть. Мы боимся, что на самом деле обладаем тем талантом, о котором вещает тихий спокойный голос внутри нас. Боимся, что нам хватит духа, настойчивости и емкости. Мы боимся, что и в самом деле сможем управлять кораблем, поставить флаг, прибыть в землю обетованную. Мы боимся этого, потому что, если это правда, тогда мы окажемся оторваны ото всего, что мы знали. Мы пройдем через мембрану. Мы станем монстрами.

Мы знаем, что если мы выбираем идеалы, мы должны доказать, что достойны их. И это пугает нас до смерти. Что станет с нами? Потеряем-ли мы друзей и семью, которые перестанут нас узнавать? Мы окажемся одни в холодной бездне звездного неба, и нам будет абсолютно не за что и не за кого держаться.

Конечно, это именно то, что произойдет. Но вот в чем трюк. Мы оказываемся в космосе, но мы не одни. Мы оказываемся соединенными с неиссякаемым, неугасимым источником мудрости, сознания, братства. Да, мы потеряем друзей. Но мы также и найдем их. В местах, где никогда бы не подумали искать. И они будут лучшими друзьями, настоящими друзьями. И мы будем лучше и более настоящими по отношению к ним.

Вы мне верите?

САМОБЫТНОЕ Я

У вас есть дети? Тогда вы знаете, что ни один из них не появился на свет как табула раса, чистая доска. Каждый приходит в этот мир с отличной и уникальной личностью, персоной настолько установленной, что ты можешь бросать в нее огненные шары или обсыпать звездной пылью и все равно не изменишь ее ни на йоту. Каждый ребенок был тем, кто он есть. Даже близнецы, появившиеся из одного генетического материала, были радикально различны с самого первого дня и всегда таковыми будут.

Лично я согласен с Вордсвортом:

Наше рождение не что иное, как сон и забывание: наша душа, которая появилась с нами, наша звезда жизни, имеет свое место где-то еще.

Кометой издалека:

Не в полной забывчивости,

И не в полной наготе,

Но бороздя облака славы, приходим мы из Бога, что есть наш дом.

Другими словами, никто из нас не рождается как пассивная типичная клякса, ждущая, когда мир придаст ей форму своей печатью. Напротив, мы обладаем уже высоко очищенной и индивидуализированной душой.

Иной путь подумать об этом: мы не рождаемся с бесконечным выбором.

Мы не можем быть всем, чем только захотим.

Мы приходим в этот мир со специфической, личной судьбой. У нас есть работа, которую надо сделать; призвание, чтобы осуществить; самость, чтобы стать. Мы те, кто мы есть от рождения и нам с этим жить.

Наша работа в течение жизни не в том, чтобы придать себе форму некоего идеала, который мы можем себе представить как желаемый, но найти то, чем мы уже являемся, и стать этим.

Если мы рождены рисовать, наша работа быть художником.

Если мы рождены растить и ухаживать за детьми, наша работа стать матерью.

Если мы рождены для того, чтобы перевернуть порядок глупости и несправедливости в этом мире, наша работа осознать это и приниматься за дело.

ТЕРРИТОРИЯ ПРОТИВ ИЕРАРХИИ

В царстве животных, индивиды определяют себя одним из двух способов: по рангу внутри иерархии (волк в стае) или по их связи с территорией (дом, место охоты).

Так индивиды, как животные, так и люди, достигают психологической безопасности. Они знают, где находятся. Мир обретает смысл.

Из двух ориентаций, иерархическая вроде бы является настройкой по умолчанию. Она автоматически включается, когда мы еще дети. Мы естественно бегаем в стаях и группах, даже не думая об этом. И мы знаем, кто главный пес, а кто пониже. И мы знаем свое место. Мы определяем себя, инстинктивно вроде бы, по нашему положению в школе, компании, клубе.

Только потом, позже в жизни, обычно после жесткого обучения в университете тяжелых ударов, мы начинаем исследовать территориальные альтернативы.

Некоторым из нас это спасает жизнь.

ИЕРАРХИЧЕСКАЯ ОРИЕНТАЦИЯ

Большинство из нас определяет себя иерархически, даже не зная об этом. И было бы тяжело этого избежать. Школа, реклама, вся материалистическая культура сверлят нас с рождения, определяя мнениями других. Пей это пиво, получи эту работу, смотри в ту сторону — и все полюбят тебя.

Что такое иерархия?

Голливуд это иерархия. Вашингтон, Уолл стрит и Дочери Американской Революции.

Старшая школа это предельная иерархия. И она работает; в маленьком пруду иерархические ориентации имеют успех. Девушка из группы поддержки знает, где ее место, как и парень в очках из шахматного клуба. Каждый занимает нишу. Система работает.

Но с иерархической ориентацией есть проблема. Когда число участников вырастает достаточно высоко, система рушится. Сложившаяся система подчинения может вместить только определенное количество куриц. В Массапекуа Хай ты можешь найти свое место. Но переедь в Манхэттен и трюк перестанет работать. Нью Йорк слишком велик, чтобы функционировать как иерархия. Как и IBM. Как и штат Мичиган. Индивид в таком многообразии чувствует себя анонимом. Он поглощен массой. Он потерян.

Мы, люди, похоже, обусловлены нашим эволюционным прошлым на успешное функционирование в племенах от 20 до, скажем, 800. Мы, наверное, можем увеличить последнюю цифру до пары тысяч. Но в какой-то точке предел настанет. Наш мозг не сможет хранить столько лиц. Мы мечемся, сверкая нашими статусными значками (эй, как тебе мой новый Линкольн навигатор?) и удивляемся, почему никому нет никакого дела.

Мы вступили в массовое общество. Иерархия слишком велика. Она больше не работает.

ХУДОЖНИК И ИЕРАРХИЯ

Для художника определять себя иерархически — фатальная ошибка. Давайте посмотрим, почему.

Во-первых, посмотрим, что происходит при иерархической ориентации.

Индивид, определяющий себя по месту в сложившейся системе подчинения, будет:

1) Состязаться со всеми остальными внутри порядка, пытаясь повысить свою позицию, не уступив ее при этом тем, кто ниже.

2) Оценивать свое счастье/успех/достижения своим рангом внутри иерархии, чувствуя наибольшее удовлетворение, будучи на высоте, и печалясь, будучи внизу.

3) Действие по отношению к другим основывать на ранге в иерархии, исключая все прочие факторы.

4) Взвешивать каждый свой шаг исключительно на основе эффекта, который он произведет на других. Он будет одеваться для других, говорить для других и думать для и за других.

Но художник не может смотреть на других, чтобы подтвердить свои усилия или стремление. Если не верите мне, спросите Ван Гога, который делал одну мастерскую работу за другой, но за всю жизнь ни разу не нашел для них покупателя.

Художник должен действовать территориально. Он должен делать свою работу ради своего же блага.

Трудиться в искусстве ради чего-либо, кроме любви, это проституция. Вспомните судьбу людей Одиссея, которые сожрали солнечное стадо. Их собственная глупость отбросила их назад.

В иерархии художник смотрит наружу. Встречая нового человека, он думает: «как этот человек может быть мне полезен? Как он может изменить мое положение?».

В иерархии художник смотрит вверх и смотрит вниз. Единственное, куда он не смотрит, это туда, куда должен — внутрь.

ОПРЕДЕЛЕНИЕ РУБАКИ

Я узнал это от Роберта МакКи. Рубака, говорит он, это писатель, который обхитрил свою аудиторию. Когда рубака садится за работу, он не спрашивает себя, что у него на сердце. Он спрашивает: чего хочет рынок?

Рубака снисходит до своей аудитории. Он считает себя выше нее. Но правда в том, что он боится ее до смерти, точнее, боится оказаться искренним перед ней, боится писать о том, что на самом деле чувствует и во что верит, что сам считает интересным. Он боится, что это не продастся. Поэтому он пытается предсказать, чего хочет рынок, чтобы затем дать ему это.

Иными словами, рубака пишет иерархически. Он пишет то, что в его представлении хорошо отыграется в глазах других. Он не спрашивает себя, что я хочу написать? Что для меня важно? Вместо этого, он спрашивает: что горячо, что я смогу продать?

Рубака как политик, который советуется с опросами и исследованиями, прежде чем занять позицию. Он демагог. Он сводник.

Это может окупиться, быть рубакой. Учитывая развращенное состояние американской культуры, ловкий чувак может срубить миллионы.

Но даже, если ты преуспеешь, ты проиграешь, потому что ты продал свою музу, а твоя муза это ты, лучшая часть тебя, та, откуда исходит наилучшие и только настоящие твои работы.

Я голодал как сценарист, когда идея для Баггера Вэнса пришла ко мне. Она пришла в виде книги, не в форме кино. Я встретился со своим агентом, чтобы сообщить ему плохие новости. Мы оба знали, что первые романы занимают вечность и не продаются. Хуже того, роман о гольфе, даже если бы мы смогли найти издателя, это прямое попадание в корзину для напоминаний.

Но муза этого захотела. Я должен был это сделать. К моему удивлению, книга получила большой успех и коммерчески оказалась лучше всего, что я делал до этого.

Почему? Моя лучшая догадка такая: я доверял тому, что хотел, а не тому, что, думал, сработает. Я сделал то, что сам считал интересным и оставил прием этого богам.

Художник не может делать свою работу иерархически. Он должен работать территориально.

ТЕРРИТОРИАЛЬНАЯ ОРИЕНТАЦИЯ

Есть 3-ногий койот, который живет недалеко от меня, выше на холме. Все мусорные баки в округе его. Это его территория. Время от времени, 4-лапые нарушители пытаются изменить порядок. Но у них ничего не выходит. На своей земле даже хромая тварь непобедима.

Мы, люди, тоже имеем территории. У нас они психологические.

Территория Стиви Вандера — пианино. У Шварценеггера тренажерный зал. Когда Билл Гейтс встает на парковку в Майкрософт, он на своей территории. Когда я сажусь писать, я на своей.

Каковы свойства территории?

1) Территория поддерживает нас. Бегуны знают, что такое территория. Знают скалолазы и каякеры. Йоги знают. Пловец, обтершийся полотенцем после своих кругов чувствует себя в сто раз лучше, чем уставший, раздраженный человек, который нырнул в бассейн за тридцать минут до этого.

2) Территория поддерживает нас без каких-либо вложений извне. Территория это замкнутый круг отклика. Наша роль в том, чтобы вложить силы и любовь; территория впитывает это и возвращает нам в форме хорошего самочувствия.

Когда эксперты говорят нам, что физические упражнения (или любая другая активность, требующая усилий) изгоняют депрессию, вот что они имеют в виду.

3) Территория работает для одного. Ты можешь объединиться с партнером, ты можешь работать с другом, но тебе нужен только ты, чтобы впитать сок твоей территории.

4) Территория дается посредством работы. Когда Арнольд Шварценеггер приходит в зал, он дома. Но что сделало его домом, это часы и годы пота, который он здесь оставил. Территория на дает, она возвращает.

5) Территория возвращает ровно столько, сколько ты вложил. Территории честны. Каждый эрг энергии, вложенный тобой, безошибочно попадает на твой счет. Территория никогда не обесценивается и не терпит крах.

Какая территория твоя?

ХУДОЖНИК И ТЕРРИТОРИЯ

Акт творения по определению территориален. Как мать вынашивает дитя внутри себя, так художник или инноватор содержит свою новую жизнь. Нихто не поможет им родить. Но им и не нужна ничья помощь.

За матерью и художником присматривают небеса. Мудрость природы знает, когда придет время для жизни внутри переключиться на легкие. Она знает до наносекунды, когда могут появиться маленькие ноготки.

Когда художник действует иерархически, он устраивает музе короткое замыкание. Он оскорбляет ее и бесит.

Художник и мать — сосуды, не творцы. Они не создают новую жизнь, они только носят ее. Вот почему, рождение это такой скромный и смиренный опыт. Новая мама всхлипывает в восхищении от маленького чуда в своих руках. Она знает, это пришло из нее, но не от нее, через нее, но не от нее.

Когда художник работает территориально, она чтит небеса. Она присоединяется к таинственным силам, которые питают вселенную и которые ищут, через нее, возможность принести новую жизнь. Делая свою работу для своего же блага, она предоставляет себя к услугам этих сил.

Помните, как художники мы ничего не знаем. Для нас пытаться обхитрить музу, подобно тому, как рубака поступает со своей аудиторией, это высокомерие к небесам. Это богохульство и кощунство.

Вместо этого, давайте спросим себя как та новая мама: что это растет во мне? Я дам этому развиться, если смогу, для его же блага и не ради того, что это может сделать для меня и как это может мне послужить.

РАЗНИЦА МЕЖДУ ТЕРРИТОРИЕЙ И ИЕРАРХИЕЙ

Как мы можем определить, является-ли наша ориентация территориальной или иерархической?

Один способ заключается в том, чтобы спросить себя: если я почувствую беспокойство, что я сделаю? Если мы выберем звонок другу, пяти друзьям, одному за другим, с целью услышать их голоса и убедить себя, что они все еще нас любят, тогда мы действуем иерархически.

Мы ищем хорошего мнения других о себе.

Что бы сделал Шварценеггер в такой день? Он бы не стал названивать приятелям, он бы пошел в качалку. И ему бы было пофиг, если там кроме него, никого бы не оказалось. Он знает, что занятий самих по себе достаточно для того, чтобы отцентровать его.

Его ориентация территориальна.

А вот еще тест. Спросите себя: изо всех активностей, что я выполняю, останься я последним на Земле человеком, что я бы продолжил делать?

Если вы совсем одни на планете, в иерархической ориентации нету смысла. Некого впечатлять. Так что, если вы все еще будете продолжать что-то делать, поздравляю. Вы делаете это территориально.

Если Арнольд Ш. оказался последним человеком на Земле, он бы отправился в зал все равно. Стиви Вандер все равно бы играл на пианино.

Поддержка, которую они получают, исходит из самого действия, не от впечатления других. У меня есть друг, который сходит с ума по одежде. Если бы она была последней женщиной на планете, она бы отправилась прямиком в Живанши или Сэн Лоран, ворвалась бы туда и начала грабеж. В ее случае, это не имело бы целью кого-то удивить. Она просто любит одежду. Это ее территория.

Теперь: что насчет нас, художников?

Как мы делаем нашу работу? Иерархически или территориально?

Если бы мы были расстроены, куда бы мы первым делом направились?

Будучи последними людьми на планете, мы бы все еще показывались в студии, лаборатории, мастерской?

ВЫСШАЯ ДОБРОДЕТЕЛЬ

Кто-то однажды попросил короля Спарты Леонида определить высшую добродетель воина, из которой все прочие исходят. Он ответил: «презрение к смерти».

Для нас, художников, читай «к ошибке». Презрение к ошибке — наша главная добродетель. Ограничивая наше внимание территориально нашими мыслями и действиями — другими словами, работой и ее требованиями — мы убираем землю из-под ног врага.

ПЛОДЫ НАШЕГО ТРУДА

Когда Кришна наставлял Арджуну о том, что у нас есть право на труд, но не на результат труда, он напутствовал воина действовать территориально, не иерархически. Мы должны делать нашу работу ради нее самой, не ради удачи или внимания или аплодисментов.

И есть еще третий путь, за пределами иерархии и территории. Это выполнение работы и предложение ее Богу, то есть — преданное служение.

Дай мне действие.

Очищенное от надежды и эго,

Зафиксируй внимание на душе.

Действуй и делай для меня.

Работа, в любом случае, приходит с небес. Почему бы не вернуть ее? Трудиться таким образом, говорит нам Бхагавад-Гита, есть форма медитации и высшая форма духовной преданности. Я также верю, что это наиболее близко согласовывается с понятием Высшей реальности. По сути, мы служим Тайне. Мы пришли сюда, чтобы действовать как агенты Бесконечности, чтобы привести к существованию то, чего пока нет, но что только будет, и станет через нас.

ПОРТРЕТ ХУДОЖНИКА

В конце, мы подошли к некоей модели мира художника. И эта модель такова, что тут существуют высшие планы реальности, о которых мы ничего не можем доказать, но из которых возникает наша жизнь, наша работа и наше искусство. Эти сферы пытаются общаться с нами. Когда Блейк сказал, что Вечность влюблена в творения времени, он обращался к этим планам чистого потенциала, которые вне времени, места, пространства, но которые существуют, чтобы принести свои прозрения в наш временный, пространственно ограниченный мир.

Художник — служитель данного намерения, этих ангелов, этой Музы. Враг художника — эго, порождающее Сопротивление, которое суть дракон, стерегущий золото.

Вот почему художник должен быть подобен воину и, как и все воины, художники со временем обретают скромность и смирение. Они могут, некоторые из них, вести себя ярко на публике.

Но один на один с работой они скромны и сдержаны. Они знают, что они не являются источником творений, которые порождают. Они лишь содействуют. Они несут. Они волевые и искусные инструменты богов и богинь, которым они служат.

ЖИЗНЬ ХУДОЖНИКА

Вы родились писателем? Вы пришли на Землю, чтобы быть художником, ученым, апостолом мира? В конечном счете, на вопрос можно ответить только действием.

Делай это или не делай этого.

Такой образ мысли может помочь. Если вам суждено написать симфонию или взломать технологию холодного синтеза и вы не делаете это, вы можете не только ранить себя, вы можете себя уничтожить.

Вы раните своих детей. Вы раните меня. Вы раните планету.

Вы оскорбляете ангелов, которые смотрят за вами, вы задеваете Всемогущего, который создал вас и только вас с уникальными способностями, для единственного предназначения: двигать человеческую расу, миллиметр за миллиметром, дальше на пути назад к Богу.

Творческая работа это не эгоистичный акт для привлечения внимания к актеру. Это дар миру и каждому существу в нем.

Не лишай нас своего вклада. Дай нам, что у тебя есть.

Дата добавления: 2015-08-13