Книга вторая. Сражаясь с Сопротивлением

СРАЖАЯСЬ С СОПРОТИВЛЕНИЕМ

Становясь профессионалом

Одно дело изучать войну,

Другое — жить жизнью война.

— Теламон из Аркадии, военный пятого века н. э.

ПРОФЕССИОНАЛЫ И ЛЮБИТЕЛИ

У стремящихся художников, побежденных Сопротивлением, есть общая черта. Они все мыслят как любители. Они еще не обернулись профи.

Момент, когда художник превращается в профессионала, эпохален, это похоже на рождение его первого ребенка. Одним взмахом все меняется. Могу заявить совершенно точно: моя жизнь делится на 2 части: до превращения в профессионала и после.

Чтобы прояснить: когда я говорю «профессионал», я не имею в виду докторов и адвокатов, то есть профессии. Я говорю о Профессионале как идее. Профессионал на контрасте с любителем. Учитывайте, пожалуйста, разницу.

Любитель играет ради развлечения. Профессионал зарабатывает этим на жизнь. Для любителя игра это его хобби. Для профи это его призвание.

Любитель играет время от времени. Профессионал все время.

Любитель это воин на выходные. Профессионал тут 7 дней в неделю.

Слово «любитель» происходит от латинского корня, обозначающего «любить». Обычной интерпретацией является такая: любитель делает что-то, потому что любит, профессионал, потому что ему платят. Но я вижу иначе. По-моему, любитель не любит свою игру достаточно. Если бы было так, он бы не уделял ей время как чему-то параллельному своему истинному призванию.

Профессионал любит свое дело настолько, что посвящает ему жизнь. Он отдает все свое время. Вот, что я имею в виду, говоря о превращении в профи.

Сопротивление ненавидит, когда мы становимся профи.

ПРОФЕССИОНАЛ

Кто-то однажды спросил Сомерсета Моэма, пишет-ли он по графику или только когда приходит вдохновение. «Я пишу только когда приходит вдохновение», — ответил он, «Слава Богу, оно приходит каждое утро в 9 часов ровно».

Это профессионал.

В терминах Сопротивления, Моэм сказал: «Я презираю Сопротивление, я не позволю ему досаждать мне, я сяду и буду делать свою работу».

Моэм вычислил другую, более глубокую правду: совершая ежедневный физический акт сидения за работой, он запускает таинственную, но безошибочную цепь событий, которые приводят к возникновению вдохновения, настолько наверняка, как если бы богиня настроила свои часы на него. Он знает: если он начнет, оно придет.

НА ЧТО ПОХОЖ ДЕНЬ ПИСАТЕЛЯ

Я просыпаюсь с давящим ощущением неудовлетворенности.

Уже я чувствую страх. Уже любимые вокруг меня начинают меркнуть. Я взаимодействую. Я есть. Но в то же время и нет.

Я не думаю о работе. Я уже оставил эту заботу Музе. Чего я остерегаюсь, это Сопротивления. Я ощущаю его кишками. Я его чрезвычайно уважаю, потому что знаю: оно может победить меня в любой день, так же легко, как выпивка побеждает алкоголика.

В молодые годы, уклоняясь от военной службы, я каким-то образом все же оказался в рядах морской пехоты. Есть миф, что программа тренировок в морской пехоте превращает неумелых младенцев в хладнокровных убийц. Поверьте мне, морская пехота не так эффективна. Однако, чему она учит, намного полезнее.

Морская пехота учит тебя быть несчастным.

Это бесценно для художника.

Пехотинцы обожают быть несчастными. Они испытывают извращенное удовольствие от холодной пищи, плохого обмундирования и наиболее высокого риска несчастных случаев, чем у моряков, летчиков или матросов, которых они всех презирают. Почему? Потому что эти «конфетные задницы» не знают, как быть несчастными.

Художник, посвящающий себя своему призванию, добровольно записывается в ад, знает он об этом или нет. Долгое время ему предстоит ужинать на диете из изоляции, отказов, самосомнения, отчаяния, насмешек, презрения и унижения.

Художник должен быть как этот пехотинец. Он должен знать, как быть несчастным. Он должен полюбить это бытие. Он должен находить честь в том, чтобы быть более несчастным, чем любой солдат или матрос или летчик. Потому что это война, детка. А война это ад.

МЫ ВСЕ УЖЕ ПРОФИ

Все мы профессионалы в нашей сфере: на наших работах.

Мы получаем чек. Мы работаем за деньги. Мы профессионалы.

Теперь: есть-ли принципы в нашей работе, которые мы могли бы использовать в наших артистических стремлениях? Какие конкретно качества определяют нас как профессионалов?

1) Мы каждый день ходим на работу. Может быть, мы делаем это только потому, что вынуждены. Но мы делаем это. Показываемся каждый день.

2) Мы ходим на работу, несмотря ни на что. В болезни и в здравии, в зной и дождь, мы спешим на завод. Может быть, мы делаем это только, чтобы не подвести коллег, или из других, менее благородных соображений. Но мы делаем это. Ходим, несмотря ни на что.

3) Мы проводим на работе весь день. Наши умы могут гулять, но наши тела остаются на месте. Мы поднимаем трубку, когда звонит телефон, мы помогаем покупателю, когда ему нужна помощь. Мы не уходим домой, пока не прозвучит свисток.

4) Мы посвящаем себя в далекой перспективе. В следующем году мы можем оказаться на другой работе, в другой компании, в другой стране. Но мы все еще будем работать. Пока нам не выпал счастливый лотерейный билет, мы — часть рабочей силы.

5) Ставки для нас высоки и реальны. Все это связано с выживанием, прокормом семей, образованием наших детей. Это кормит нас.

6) Мы принимаем вознаграждение за нашу работу. Мы здесь не для веселья. Мы работаем за деньги.

7) Мы не слишком отождествляемся со своей работой. Мы можем находить честь в своей работе, можем засиживаться допоздна и приходить в выходные, но мы осознаем, что мы это не наши рабочие описания. Любитель, с другой стороны, слишком отождествляет себя со своим стремлением, артистическим порывом. Он определяет себя им. Он музыкант, художник, сценарист. Сопротивление любит это.

Сопротивление знает, что композитор любитель никогда не напишет свою симфонию, потому что он слишком вкладывается в свой успех и слишком ужасается своим неудачам.

Любитель воспринимает это настолько серьезно, что это парализует его.

8) Мы совершенствуем технику нашей работы.

9) У нас есть чувство юмора в отношении нашей работы.

10) Мы получаем хулу или хвалу в реальном мире.

Теперь посмотрим на любителя от живописи или, например, литературы. Как он следует своему призванию?

Во-первых, он не показывается каждый день. Во-вторых, он не делает это, не смотря ни на что. Третье, он не проводит на работе весь день. Он не посвящен в далекой перспективе, ставки для него иллюзорны и фальшивы. Он не получает денег. Он слишком отождествляется себя со своим искусством. У него нет чувства юмора к своим ошибкам. Ты не услышишь, как он жалуется: «эта долбанная трилогия меня убивает!». Вместо этого, он вообще не напишет свою трилогию.

Любитель не совершенствует технику своего искусства. Равно как, не показывает свои работы на суд реального мира. Если он покажет свою поэму другу, и друг скажет: «это великолепно, мне понравилось», — это не отзыв из реального мира, это просто друг был с ним милым. Ничто так не придает сил, как подтверждение из реального мира, даже если это подтверждение неудачи.

Первая профессиональная писательская работа, которая у меня была после 17 лет попыток, это работа над фильмом «Кинг Конг жив». Я и мой партнер Рон Шусет (великолепный писатель и продюсер, который также работал над «Чужими» и «Вспомнить все») сделали сценарий для Динод и Лаурентиса. Мы любили этот сценарий, мы были уверены, что сделали хит. Даже после того, как мы увидели законченный фильм, мы были уверены, что это блокбастер. Мы пригласили всех, кого знали, на премьеру. Даже сняли бар неподалеку для триумфальной вечеринки. Приходите пораньше, предупреждали мы друзей, будет очень людно.

Никого не было. Один парень в очереди позади наших гостей и тот бормочет что-то о мелочи. В кинотеатре, наши друзья высидели фильм в молчаливом ступоре. Когда свет зажгли, они разбежались как тараканы.

На следующий день вышло ревью в Variety: «… Рональд Шусет и Стивен Прессфилд, ради их родителей надеемся, что это не их настоящие имена». Когда касса первой недели была собрана, фильм едва был на плаву. Но я все еще цеплялся за надежду. Может быть, это отдача в городе, может быть, фильм имел больший успех в пригороде. Я погнал в мультиплекс Эдж сити. Спросил у продавца попкорна: «Как Кинг Конг жив?». Он показал большими пальцами вниз. «Не смотрел его, чувак. Говорят, отстой».

Я был раздавлен. Вот он я, сорока двух летний, разведенный, бездетный, отдавший все пути за один: быть писателем; наконец, я поработал на большом голливудском проекте с Линдой Хамильтон и что же? Я неудачник, подделка, моя жизнь бесполезна, как и я сам.

Мой друг Тони Кеппельман вытащил меня из этого, спросив: «ты теперь с этим завяжешь?». «Черта лысого!», — ответил я. «Тогда будь счастлив. Ты там, где хотел быть, разве нет? Ты принял пару ударов. Это цена за нахождение на арене, а не на трибунах. Хватит причитать, будь благодарен.»

Тогда-то я и осознал, что стал профессионалом. У меня до сих пор не было успеха. Зато у меня была настоящее поражение.

ИЗ ЛЮБВИ К ИГРЕ

Чтобы прояснить точку зрения на профессионализм: профи, не смотря на то, что принимаем деньги, делает свою работу из любви. Он должен ее любить. Иначе он не сможет посвятить жизнь этому по собственной воле.

Профессионал однако знает, что слишком много любви может оказаться плохо. Слишком много любви может задушить его. Видимая отстраненность профессионала, хладнокровный характер поведения, это компенсирующий механизм, предостерегающий его от такой любви, из-за которой он застыл бы в действии.

Играть за деньги, или же воспитать характер играющего за деньги, снижает лихорадку.

Помните, что мы говорили насчет страха, любви и Сопротивления? Чем больше ты любишь свое искусство/призвание/предприятие, тем более важно осуществление этого для эволюции твоей души, тем больше страха встанет у тебя на пути и тем больше Сопротивления. Вознаграждение игры за деньги это не сами деньги (которых, кстати, ты можешь так и не увидеть, несмотря на то, что станешь профи). Вознаграждение это профессиональный настрой. Он прививает ментальность твердости, центрированности ума, которая приведет тебя к работе, несмотря на дождь, снег или сумрак, и будет делать это день за днем.

Художник носит военные ботинки. Он смотрит в зеркало и видит солдата. Помни, Муза благоволит работающим упрямцам. Она терпеть не может примадонн. Для богов величайший грех не изнасилование или убийство, но гордыня. Восприятие себя как наемника воспитывает необходимую сдержанность и простоту. Оно изгоняет гордыню и «клевость».

Сопротивление любит гордыню и «клевость». Оно говорит: «Покажите мне писателя, который слишком хорош, чтобы взять работу Икс или поручение Игрек, и я покажу вам парня, которого могу расколоть как орех».

Технически говоря, профессионал берет деньги. Технически, профи играет за деньги. Но в конечном итоге, он делает это из любви.

Теперь давайте отметим черты профессионала.

ПРОФЕСИОНАЛ ТЕРПЕЛИВ

Сопротивление проводит любителя старейшим трюком: использует его энтузиазм против него самого. Сопротивление позволяет нам занырнуть в проект с мегаамбициями и более чем не реалистичными сроками выполнения. Оно в курсе: мы такой интенсивности не выдержим. Мы врежемся, мы разобъемся.

Профессионал, напротив, понимает отложенное вознаграждение. Он муравей, не кузнечик; черепаха, не кролик. Слышали легенду о Сильвестре Сталлоне, который 3 суток без сна фигачил сценарий для «Роки»? Я не знаю, это может быть правдой. Но такие мифы самые разрушительные для становящегося сценариста, потому что соблазняют его мыслью о том, что он сможет выдать серьезный результат без боли и упорства.

Профессионал вооружает себя терпением, не только для того, чтобы дать звездам время выстроиться в благоволящей карьере последовательности, но для того, чтобы уберечь себя от выгорания в каждой конкретной работе. Он знает, что любая работа, будь то написание романа или перепланировка кухни, займет вдвое больше времени, чем он думает. И будет стоить в 2 раза дороже. Он принимает это. Он узнает в этом реальность.

Профессионал закаляет себя в начале проекта, напоминая себе, что предстоящее — Идитарод (заезд на собаках на Аляске), а не забег на 100 метров.

Он сберегает энергию. Он готовит свой разум к длинному путешествию. Он поддерживает себя мыслью, что если он не отпустит вожжи, его упряжка рано или поздно привезет его к дому.

ПРОФЕССИОНАЛ ИЩЕТ ПОРЯДОК

Когда я жил в своем фургоне, мне приходилось каждый раз откапывать печатающую машинку из-под груды вещей. Моя машина была гнездом, ульем, адской бездной на колесах, чью спящую поверхность мне приходилось расчищать каждую ночь для того, чтобы вырыть себе норку для сна.

Профессионал так жить не может. Он на задании. Он не потерпит беспорядка. Он уничтожает хаос в своем мире для того, чтобы удалить его из своего разума. Ему нужен чистый ковер и выметенный порог, чтобы Муза могла войти и не замарала свое платье.

ПРОФЕССИОНАЛ РАЗВЕИВАЕТ МИФЫ

Профи видит свою работу как ремесло, а не как искусство. Не потому, что она считает искусство лишенным мистического измерения. Напротив. Она понимает, что любое творчество свято, но не задерживается на этом. Она знает, если думать об этом слишком много, это парализует ее. Поэтому она сосредотачивается на технике. Профессионал оттачивает «как» и оставляет «что» и «почему» богам. Как Сомерсет Моэм, она не ждет вдохновения, она действует в предвкушении его появления.

Профессионал хорошо знает неуловимости вдохновения. Не обращая на них внимания, она дает им работать на своем месте.

Она отдает им их область, сосредотачиваясь на своей.

Знак любителя — чрезмерное прославление и озабоченность тайной.

Профессионал молчит. Она не говорит об этом. Она делает свое дело.

ПРОФЕССИОНАЛ ДЕЙСТВУЕТ ПЕРЕД ЛИЦОМ СТРАХА

Любитель верит, что сначала он должен превзойти свой страх, затем он сможет приняться за работу. Профессионал знает, что страх никогда не будет превзойден. Он знает, что не бывает бесстрашных воинов, как не бывает художников, свободных от испуга.

Проблевавшись в туалете своей гримерки, Генри Фонда умывается, приводит себя в порядок и выходит на сцену. Он все еще напуган, но заставляет себя двигаться вперед, несмотря на свой страх. Он знает, что как только окажется на сцене, страх отступит, и он будет в порядке.

ПРОФЕССИОНАЛ НЕ ПРИЕМЛЕТ ОПРАВДАНИЙ

Любитель, недооценивающий хитрость Сопротивления, позволяет простуде удерживать себя от работы.

Профессионал научился большему. Он уважает Сопротивление. Он знает, если он уступит сегодня (и не важно, насколько благовидным будет предлог), почти наверняка он уступит снова завтра.

Профессионал знает, что Сопротивление подобно агенту телемаркетинга: скажи «привет» — и тебе конец. Профи даже не поднимает трубку. Он остается за работой.

ПРОФЕССИОНАЛ ИМЕЕТ ДЕЛО С ТЕМ, ЧТО ЕСТЬ

Как-то раз я и мой друг Хок играли в гольф в Шотландии. Сильный ветер дул слева. Я начал восьмой клюшкой против ветра, но порывом мяч снесло, да так, что в самые заросли. «Сукин сын!». Я повернулся к нашему кэдди (носильщик клюшек): «Ты видал, как ветром унесло?!». Он посмотрел на меня так, как только шотландские кэдди могут. «Ну, теперь те придется играть против ветра, верно?».

Профессионал занимается своим делом в реальном мире. Неурядицы, несправедливости, пустые звонки и лопнувшие надежды, даже прорывы и счастливые случайности — все это составляет почву, на которой идет игра.

ПРОФЕССИОНАЛ ПОДГОТОВЛЕН

Я не говорю о ремесле, тут итак ясно. Профессионал подготовлен на более глубоком уровне. Он готов каждый день противостоять само-саботажу.

Профессионал понимает, что Сопротивление хитро и коварно. Оно будет выкидывать перед ним то, что он никогда не видел.

Профессионал подготовлен эмоционально как к принятию ударов, так и к доставлению их. Его цель в том, чтобы взять то, что дает ему день. Он готов быть благоразумным и готов быть беспечным, принять побои и схватить за горло.

Он понимает, что поле меняется каждый день. Его цель — не победа (успех придет сам по себе, когда захочет), но управление собой, настолько точно и четко, насколько возможно.

ПРОФЕССИОНАЛ НЕ ВЫДЕЛЫВАЕТСЯ

В работе профи есть стиль, он определенно его. Но профи не дает своему почерку превзойти себя. Его стиль служит материалу. Он не использует его для привлечения внимания к себе.

Это не значит, что профессионал не выделывает показательные штуки время от времени, просто чтобы парни знали, что он все еще в деле.

ПРОФЕССИОНАЛ ПОСВЯЩАЕТ СЕБЯ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЮ ТЕХНИКИ

Профессионал уважает свое ремесло. Он не ставит себя выше него. Он знает о вкладе тех, кто был до него. Он чувствует себя их учеником.

Профессионал посвящает себя совершенствованию техники не потому, что верит, что техника может заменить вдохновение, но потому, что он хочет обладать полным арсеналом техник, когда вдохновение придет. Профессионал ловок. Он знает, что находясь в парадном техник, он оставляет гению шанс войти с черного хода.

ПРОФЕССИОНАЛ НЕ ПРОТИВ ПОМОЩИ

Тайгер Вудс — величайший гольфист в мире. Однако и у него есть учитель, он работает с Бутчем Хармоном. И Тайгер не терпит и не страдает от его инструкций, он пирует в них. Это его глубокая профессиональная радость выйти на тренировку с Бутчем, чтобы узнать еще немного нового об игре, которую он любит.

Тайгер Вудс совершенный профессионал. С ним никогда не случается приступов всезнайства, как с любителем, он не уверен, что сам сможет во всем разобраться. Напротив, он ищет наиболее осведомленного учителя и слушает во все уши. Обучающийся игре в гольф знает, что уровни откровений, которые могут произойти в этой игре, как и в любом искусстве, неисчерпаемы.

ПРОФЕССИОНАЛ ОТДЕЛЯЕТ СЕБЯ ОТ СВОЕГО ИНСТРУМЕНТА

Под инструментом можно понимать многое: личность, тело, голос, талант, физическую, эмоциональную, психологическую сущность. Все это профи может использовать в своей работе. Но она не идентифицирует себя с этим инструментарием. Это просто то, что Бог дал ей, и с чем она может работать. Она использует это спокойно, безлично, объективно.

Профессионал отождествлен со своим сознанием и своей волей, не с предметами, которыми сознание и воля манипулируют, чтобы служить искусству. Разве Мадонна расхаживает по дому в коническом бюстгальтере? Она слишком занята планированием концерта. Мадонна не отождествляет себя с «Мадонной». Мадонна использует «Мадонну».

ПРОФЕССИОНАЛ НЕ ПРИНИМАЕТ НЕУДАЧИ (И УСПЕХИ) КАК ЛИЧНОЕ

Когда люди говорят, что у художника толстая кожа, они не имеют в виду, что человек бесчувственный или грубый, но что его профессиональное сознание находится в ином месте, нежели его личное эго. Нужна грандиозная сила характера, чтобы сделать это, потому что наши инстинкты противостоят этому. Эволюция запрограммировала нас ощущать неприятие или отторжение кишками. Так племя принуждает к повиновению под угрозой изгнания.

Страх неприятия не только психологический, он биологический, он в самих наших клетках.

Сопротивление знает и использует это против нас. Оно использует страх отказа, чтобы парализовать нас и запретить, если не выполнение работы, то ее демонстрацию для оценки публикой. У меня есть близкий друг, который трудился долгие годы над чудесным и глубоко личным романом. Когда он его закончил, он положил его в ящик на отправку. Но не мог заставить себя отправить его. Страх неприятия управлял им.

Профессионал не может принимать отказ лично, потому что таким образом укрепляется Сопротивление. Редакторы не враги, критики не враги. Сопротивление враг. Битва происходит внутри наших голов. Мы не можем позволить внешней критике, даже верной, укреплять нашего внутреннего врага. Этот враг силен и без того.

Профессионал обучается стоять в стороне от своего исполнения, несмотря на то, что он вкладывает в это сердце и душу.

Бхагавад-Гита говорит нам, что мы имеем право на труд, но не на его плоды. Все, что может отдать воин, так это жизнь. Все, что атлет может сделать — оставить все силы на поле.

Профессионал любит свою работу. Она вкладывается в нее всем сердцем. Но она не забывает, что работа это не она. Ее артистическое существо содержит много работ и много выступлений. Уже следующее зарождается внутри нее. Следующее будет лучше, а другое за ним лучше вдвойне.

Профессионал подтверждает себя. Она твердолоба. Перед лицом безразличия или лести, она воспринимает свои результаты холодно и объективно. Где ощущается нехавтка, она добавляет. Где очевиден успех, она все равно делает это чуть лучше. Она будет работать усерднее. Она вернется завтра.

Профессионал прислушивается к критике, ища роста. Но она никогда не забывает, что Сопротивление использует критику против нее на более дъявольском уровне. Сопротивление направляет критику для усиления пятой колонны страха, которая и без того уже работает в голове художника, ища способы сломать его волю и посвящение. Профессионал на это не клюет. Ее утверждением, прежде других, остается: что бы ни случилось, я не позволю Сопротивлению победить себя.

ПРОФЕССИОНАЛ ВЫНОСИТ БЕДСТВИЯ

Я прожил в Тинсельтауне 5 лет, закончил 9 сценариев, ни один из которых не продал. Наконец, у меня состоялась встреча с большим продюсером. Он продолжал отвечать на телефонные звонки даже когда я протянул ему свою работу. У него была одна из этих штук, объединяющих наушник с микрофоном, так что ему даже не приходилось брать трубку, он просто начинал говорить. И вот очередным звонком оказался личный.

«Не возражаете?», спросил он меня, указывая на дверь. «Мне нужно немного уединения для этого разговора». Я вышел. Дверь за мной закрылась. Я стоял у секретарей.

Прошло еще 20 минут. Наконец, дверь продюсера открылась, он выходил, надевая куртку. «Ох, простите!».

Он обо мне совсем забыл.

Я человек. Это больно. Я к тому же не мальчик, мне уже 40 и я имею список неудач длинный как моя рука.

Профессионал не может позволить себе принимать унижение лично. Унижение, как и отказ, как критика, есть внешнее отражение внутреннего Сопротивления.

Профессионал выносит трудности. Он ловит голубиное говно на воротник, помня, что его легко привести в порядок чисткой. Он сам, его творческий центр не может быть погребен даже под горой навоза. Его ядро пуленпробиваемо. Если только он сам этого не позволит.

Профессионал смотрит на пончик, а не на дырку от него. Он напоминает себе, что лучше быть на арене под копытами быка, чем на трибуне или даже где-нибудь на парковке за стадионом.

ПРОФЕССИОНАЛ УТВЕРЖДАЕТ СЕБЯ

Любитель позволяет негативному мнению других оскорблять себя. Он принимает внешнюю критику близко к сердцу, позволяя ей регулировать его собственную веру в себя и свою работу. Сопротивлению такое нравится.

Не знаю, вынесете вы еще одну историю о Тайгер Вудсе или нет, но когда ему оставалось пройти 4 лузы в финале чемпионата Masters 2001 года, какой-то олух ослепил его вспышкой фотоаппарата во время замаха. Чудесным образом Вудсу удалось остановить замах на середине пути к мячу. Но это было не самое удивительное. Бросив взгляд на злодея, Тайгер собрался, шагнул назад к мячу и закончил начатое.

Это профессионал. Его твердость разума на уровне, который многие из нас не смогут понять, достойна подражания. Но посмотрим ближе, что именно сделал гольфист, или, вернее, чего он не сделал.

Первое, он не отреагировал рефлекторно. Он не позволил действию, которое по всем правилам должно было вызвать ярость, спровоцировать эту ярость. Он контролировал свою реакцию. Он управлял эмоциями.

Второе, он не воспринял это лично. Он мог бы принять это действие, как удар, направленный на него лично, с намерением выбить его из игры.

Он мог бы отреагировать импульсивно или с возмущением или даже провозгасить себя жертвой. Он не стал.

Третье, он не воспринял это как кару небесную. Что тоже могло бы привести к внутреннему поражению, а потом к оправданию поражения. Этого он тоже не сделал.

Что он сделал, это поддержал свою власть над моментом. Он понял, что каким бы ни был внешний фактор, у него все еще остается его работа — его удар прямо здесь и сейчас. И он знал, что в его силах сделать это. Ничто не стояло у него на пути, за исключением того эмоционального состояния, которое он сам выбрал. Мать Тайгера, Культида, буддист. Возможно, от нее он научился состраданию, освобождению от гнева. В любом случае, Тайгер Вудс, исключительный профессионал, осмыслил свой гнев во взгляде, затем собрался и вернулся к делу.

Профессионал не может допустить, чтобы действия других определяли его реальность. Завтра утром критик уйдет, но писатель все еще будет здесь, лицом к лицу с чистым листом. Ничто не имеет значения, кроме того, чтобы он продолжал работу. Семейный кризис или раскаты Третьей Мировой, профессионал здесь, готов служить богам.

Помните, Сопротивление желает, чтобы мы передали вожжи в чужие руки.

Оно хочет, чтобы мы обменяли себя, свою личность, свой смысл жизни на отзывы других о нашей работе. Сопротивление знает, что мы этого не выдержим. Никто бы не смог.

Профессионал забивает на критиков. Он их даже не слушает.

Критики, напоминает он себе, это невольные глашатаи Сопротивления и как таковые могут быть очень изобретательными и разрушительными.

Они могут вырабатывать в своих обзорах тот же яд, который Сопротивление стряпает у нас в голове. Это настоящее зло. Не то, что мы верим им. То, что мы верим Сопротивлению в наших умах, которому критики служат как бессознательные спикеры.

Профессионал научается распознавать критику, за которой стоит зависть. И принимать ее за то, чем она и является: за предельный комплимент. Критик ненавидит больше всего то, что он сам бы сделал, будь у него на то дух.

ПРОФЕССИОНАЛ ЗНАЕТ СВОИ ОГРАНИЧЕНИЯ

Она находит агента, находит адвоката, находит бухгалтера. Она знает, что может быть профессионалом в одном. Она приглашает других профессионалов и относится к ним с уважением.

ПРОФЕССИОНАЛ ИЗОБРЕТАЕТ СЕБЯ ЗАНОВО

Голди Хоун как-то заметил, что в Голливуде для актрисы может быть только 3 возраста: «Бейб, еще какой-то фильм и Водитель для мисс Дейзи». Она, конечно, говорила о другом, но правда остается в следующем: как художники мы служим Музе, и Муза, возможно, припасла для нас больше, чем одну работу на всю жизнь.

Професиионал не позволяет себе закрепоститься в одном воплощении, каким успешным и удобным оно ни стало. Как в переселении души, он оставляет свое изношенное тело и входит в новое. Он продолжает свое путешествие.

ПРОФЕССИОНАЛА УЗНАЮТ ДРУГИЕ ПРОФЕССИОНАЛЫ

Профессионал чувствует, кто стоил его времени, а кто нет. Как Алан Ладд и Джек Пэленс, кружащие друг за другом в фильме Шейн, стрелок узнает стрелка.

КОРПОРАЦИЯ «ТЫ»

Когда я впервые приехал в Лос-Анджелес и познакомился с работающими сценаристами, я обнаружил, что многие из них имеют собственные корпорации. Они предоставляли свои услуги не сами по себе, но как заказы своего предприятия из одного человека. Их писательские контракты были подписаны «за услуги такого-то». Я никогда прежде такого не видел. Я подумал, что это довольно круто.

Для писателя превращение себя в корпорацию имеет некоторые налоговые и финансовые преимущества. Но мне в этом нравится метафора.

Мне по душе идея быть корпорацией Я. Таким образом, я могу носить 2 шляпы. Я могу нанять себя и могу уволить себя.

Сделать себя корпорацией (или думать о себе таким образом), укрепляет идею профессионализма, потому что отделяет художника, выполняющего работу, от воли и сознания, управляющего шоу. Не важно, сколько оскорблений свалилось на голову создателя, последний возвращает его в колею для продолжения движения. Наоборот с успехом: Ты, как писатель, можешь иметь самомнение, но ты, как босс, помнишь, как себя прищучить.

Вы когда-нибудь работали в офисе? Тогда вы знаете о планерках утром по понедельникам. Группа собирается и босс раздает задания на неделю.

Когда встреча прерывается, секретарь готовит рабочие листы. Когда один из них ложится к тебе на стол спустя час, ты точно знаешь, что тебе нужно сделать на этой неделе.

У меня такие собрания каждый понедельник бывают тоже. Я сажусь и назначаю себе задания. Потом записываю их и вручаю себе.

У меня есть корпоративные канцелярские принадлежности и корпоративные визитки, а также корпоративная чековая книжка. Я описываю корпоративные расходы и плачу корпоративные налоги. У меня разные кредитки, для себя и для моей корпорации.

Если мы думаем о себе, как о корпорации, это дает нам здоровую дистанцию от себя. Тогда мы менее субъективны. Мы не принимаем удары лично. Мы более хладнокровны. Мы можем оценивать свои товары более реалистично. Иногда, как Джо Блоу сам по себе, я слишком благороден, чтобы идти и продавать. Но как корпорация Джона Блоу, я могу отругать себя к чертовой матери. Я больше не я. Я корпорация. Я профессионал.

ТВАРЬ, КОТОРАЯ ПРОДОЛЖАЕТ ПРИХОДИТЬ

Почему Сопротивление противиться, чтобы мы становились профи? Потому что Сопротивление это задира. У него нет своей собственной силы, его сила целиком происходит из нашего страха перед ним.

Эссенция профессионализма это фокусировка на работе и ее задачах, пока мы делаем ее, исключая все остальное. Древние спартанцы учились смотреть на врага как на безымянное и безликое существо. Иными словами, они верили, что если они делают свою работу, никакая сила в мире не сможет им помешать. В «Искателях» Джон Уэйн и Джефри Хантер преследуют вождя по прозвищу Шрам, который похитил их родственницу, которую играет Натали Вуд. Зима останавливает их, но персонаж Уэйна, Итан Эдвардс, не оставляет усилий. Он возвращается к следам весной, он заявляет, что рано или поздно бдительность беглеца ослабнет. Итан: «Похоже, он никогда не поймет, что есть такое существо, которое все продолжает приходить. Так что, мы найдем их, обещаю. Это так же верно, как и то, что Земля вращается».

Профи продолжает приходить. Он побеждает Сопротивление в его собственной игре, будучи еще более решительным и безжалостным, чем оно.

ТАЙНЫ НЕТ

Нет никакой тайны в том, как стать профи. Это волевое решение. Мы решаем смотреть на себя, как на профессионалов, и мы делаем это. Вот так просто.

Дата добавления: 2015-08-13