Норманнское завоевание Англии: причины, характер, историческое значение. (Норманнское завоевание Англии: причины, характер, историческое значение.

Это завоевание, предпринятое Вильгельмом в качестве претендента на английский престол, отнюдь не исчерпывалось победой нормандцев в битве при Гастингсе в 1066 г. и последующей коронацией Вильгельма в Вестминстере. Оно длилось несколько лет и было сопряжено с ожесточенными боевыми действиями, поэтапно охватывавшими все новые области страны, присоединяемые Вильгельмом. Активная военная поддержка, предоставляемая англосаксам – противникам Вильгельма соседними государствами (прежде всего кельтскими и скандинавскими), придавала конфликту еще более широкий масштаб.

Вооруженные выступления против власти завоевателей, вспыхивавшие в разных районах Англии, достигли своей кульминации в ходе восстания в Нортумбрии в 1069 г., после чего постепенно пошли на спад, так как основные силы повстанцев были поочередно, по отдельности разгромлены Вильгельмом, чье войско, в отличие от англосаксов, было единым. В 1074 г. один из главных лидеров оппозиции – наследный принц прежней уэссекской династии Эдгар Этелинг – примиряется с Вильгельмом и признает его королем Англии; это событие, в сущности, и можно считать концом Нормандского завоевания. После завоевания очередной области Англии начиналась ее франко-нормандская колонизация, постепенно охватившая всю страну.

Каковы же были непосредственные итоги почти 10-летнего периода военных действий на территории Англии?

Количественные потери среди англосаксов наиболее чувствительно ударили по классу феодалов (тэнов), практически переставшему существовать. При общей численности населения Англии в 1,1 млн. чел. около 4 тыс. тэнов погибло в боях, особенно в 1066 и 1069 гг., до 30 тыс. оказались в эмиграции в Шотландии, Скандинавии, даже на Руси и в Византии. Те же, что остались, оказались на периферии новой социальной иерархии, худо-бедно участвуя в местном самоуправлении, но потеряв всякое влияние на государственные дела. Был еще такой путь вытеснения остатков бывшей англосаксонской элиты, как смешанные браки – явление, чрезвычайно распространенное уже в первое десятилетие после Нормандского завоевания. Нормандская иммиграция по понятным причинам была почти полностью мужской (воины, моряки, колонисты, духовенство). Браки с англосаксонками стали практиковаться на самых разных социальных уровнях, исключая разве что крестьянские массы, остававшиеся этнически однородными, англосаксонскими. На уровне знати эта тенденция означала, во-первых, процесс формирования новой, смешанной элиты, а, во-вторых, юридически завершенный переход земель в руки нормандцев.

Наибольшие жертвы пришлись на население англосаксонских бургов, издавна специализировавшееся на выполнении военных функций (поставка кадров для пешего ополчения и флота, строительство кораблей и т. д.). Сами нормандцы в городах селились первое время в отдельных поселениях близ нововозведенных замков, а феодалы вообще предпочитали сельскую местность – все из боязни мести со стороны англосаксов. География же потерь городского населения зависела от интенсивности ведения военных действий в том или ином районе. Крестьянство же в целом страдало от войны, по-видимому, также в местах наиболее массового сопротивления нормандцам (Нортумбрия, Юго-Запад, Чешир, Стаффорд).

Показательна языковая ситуация, сложившаяся после Завоевания. Около 1070 г. начинается вытеснение англосаксонского языка в делопроизводстве и литературе, но не французским, как можно было бы ожидать, а латынью, международным языком средневековья. Впрочем, массы простого народа, крестьян, почти не испытали на себе процессов англо-нормандского языкового и культурного синтеза, сохраняя язык, обычаи и уклад жизни своих предков. Тенденции синтеза хорошо прослеживаются лишь на уровне знати, элиты и в наибольшей мере приближенных к ней слоев общества.

Все эти глубинные процессы привели к тому, что во внутриполитических конфликтах, нередких в истории Англии конца XI-XIII вв., эти две группы знати – нормандская аристократия и англо-нормандское рыцарство – выступали друг против друга, причем последнее часто служило опорой королевской власти и как бы носителем нового английского "государственнического" патриотизма, консолидирующего формирующуюся английскую народность.

В случае с Нормандским завоеванием столкнулись два различающихся политико-социальных образования: Англия – по сути, уже англо-скандинавское государство, осколок недавно распавшейся империи Кнута, в котором еще сохранялись свежие воспоминания о его царствовании, и Нормандия – оплот феодально-французских в широком смысле слова традиций, причем в их наиболее прогрессивном варианте (отсутствие феодальной анархии, сильная герцогская власть, отличная организация вооруженных сил и церкви и т. д.). Завоевывая Англию, нормандцы выступили по отношению к ней не только в качестве носителей иного культурного уклада, чуждых традиций, будучи даже этнически далекими от англосаксов (в отличие от датчан), но и в роли "цивилизаторов", насильственно насаждавших в стране привнесенные с континента порядки и традиции, французский язык в качестве официального (опять-таки, совершенно чужой англосаксам, в отличие от родственного древнескандинавского).

Нормандское завоевание сопровождалось истреблением и вытеснением английской элиты на периферию общественной жизни, притеснением и закрепощением широких масс населения, свирепыми "лесными законами" – типичной оккупационной мерой, направленной против возможных вспышек повстанческого движения.

Нормандцы и прочие соратники Вильгельма из разных областей Франции привнесли в Англию привычные им традиции общественно-экономического устройства. Повсеместные земельные конфискации с целью раздачи земель в лены участникам Завоевания имели своей обратной стороной уничтожение англосаксонской знати и разорение населения, порой граничившие с геноцидом (как, например, при подавлении восстания в Нортумбрии), а это вполне закономерно вызывало ответную реакцию со стороны англосаксов. Для многих представителей пришлой франко-нормандской элиты, особенно высшей, Англия была чем-то вроде колонии, поставлявшей финансовые и военные ресурсы для ведения дел на континенте, в прежних владениях. Это уже последующие поколения знати, выросшие в Англии, в условиях начавшейся англо-нормандской ассимиляции, стали воспринимать Англию как свою родину, но такая ситуация сложилась позднее, к рубежу XI-XII вв.

Церковная политика Вильгельма была подчинена задаче лучшего контроля над английской церковью, для чего Вильгельм насаждал в ней нормандские порядки и элиту из числа своих приближенных. Лишь немногие англосаксонские прелаты, вроде Вульфстана Вустерского, выразившие поддержку новой власти, сохранили свои прежние позиции. Население, судя по всему, не питало особого расположения к клирикам-иноземцам, что видно, например, из убийства епископа Валькера в Дареме в 1080 г., послужившего сигналом к восстанию местного населения.

Нормандское завоевание тоже не было чем-то фатальным и неизбежным для Англии, как утверждали историки первой половины XX в.

Это мероприятие, грандиозное по замыслу, удалось, во-первых, благодаря незаурядной политической воле, военно-организаторским и дипломатическим талантам Вильгельма Завоевателя, обеспечившего себе поддержку папства и континентальной Европы, а, во-вторых, вследствие политической и этнокультурной раздробленности Англии, что также было успешно использовано Вильгельмом в своих целях.

В результате франко-нормандской колонизации, во-первых, иноземная элита, вытеснившая в ходе завоевания англосаксонскую, встала у руля управления английским государством и обществом, "впитав" в себя остатки англосаксонской знати и вместе с тем постепенно "растворившись" в англосаксонском этническом большинстве; новая, англо-нормандская знать, особенно ее средние и нижние слои, через два-три поколения была уже не столько нормандской, сколько английской по своему этническому самосознанию.

Во-вторых, новая власть, опиравшаяся на эту элиту, продолжала решать те же задачи, что стояли и перед прежними англосаксонскими королями (централизация страны, борьба с внешними врагами, и т. д.), притом на качественно новом уровне. В недрах военизированного англо-нормандского государства, возникшего в результате завоевания и колонизации страны, вызрела новая система управления, отличавшаяся и от англосаксонских, и от нормандских прототипов. Сильная верховная власть, отсутствие феодальной анархии, служба всех феодалов королю и государству, с одной стороны, и сохранение англосаксонских традиций самоуправления, военной организации – с другой; таким своеобразным путем начала развиваться Англия в результате англо-нормандского синтеза. Кроме того политическое объединение страны способствовало этнической консолидации населения Англии в единую народность.

Между тем, нормандский герцог, придав коронацией в Вестминстере легитимный статус своему режиму, проявил себя как продолжатель объединительных традиций государственного строительства, имевших место и в старой, англосаксонской Англии. Сплоченность и решимость нормандцев, талант их руководителя, поддержка общественного мнения и церкви, наконец, разгром англосаксов по частям (порой руками их же соотечественников, переходивших на сторону нового короля), гибель, вытеснение и ассимиляция прежней элиты, – все это привело к тому, что нормандцы, как и в других странах (Юг Италии, например), успешно "надстроились" над завоеванным народом, а потом и слились с ним, повернув ход исторического развития Англии в ином направлении.

Дата добавления: 2015-08-09