Начало конца 8 страница

На эти мрачные мысли генералов наводили также события в оккупированных странах и за их пределами. Во Франции, Польше, Чехословакии, Югославии, Албании, Греции и других оккупированных странах после битвы на Волге начался резкий подъем национально-освободительной борьбы. Оккупанты перестали чувствовать себя спокойно. Победы советских войск оказывали мощное психологическое воздействие на народы мира. В Англии и США политики, препятствовавшие открытию второго фронта, оказывались под все более активными атаками общественного мнения. Мир увидел, что на свете нет непобедимого вермахта, что Гитлера и его полчища можно разгромить. Буржуазные кликуши, предвещавшие «скорую гибель» Советскому государству, были вынуждены замолчать. Слова «второй фронт» повторялись все чаще и чаще.

Разумеется, эти настроения были известны в Берлине, и они заставляли генералов-дипломатов искать новые пути и лазейки к осуществлению своих планов. На кого же они собирались опереться? Попытаемся дать ответ на этот вопрос.

В послевоенной апологетической литературе о «генеральской оппозиции» сложилась традиция изображать ее участников в качестве благородных политических деятелей, чуждых гитлеровским методам и приемам. Да и сами они в своих программных документах всячески подчеркивали, что выступают за «восстановление правового государства», за ликвидацию эсэсовского произвола, за «честное и авторитетное» правительство (Герделер){480}, за восстановление «правил приличия и [295] добрых нравов» (проект конституции, составленный Попицем и Беком){481}.

Ничто не разоблачает подобную демагогию столь безжалостно, как действия самих генералов. Теперь можно доказать, что все эти действия совершались в прямом сговоре с самым зловещим человеком «третьего рейха» — в союзе с рейхсфюрером СС Гиммлером. Иначе говоря, генералы решили выступить против первого палача — Гитлера, только заручившись согласием второго палача — Гиммлера.

Всесильный хозяин СС, гестапо и полиции рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер и раньше не был чужд желанию половить рыбку в мутной воде. Он уже несколько раз засылал гонцов с целью разведать, не будет ли его фигура приемлема для Англии и США в качестве наследника Гитлера. Он уже давно обеспечил себя надежной агентурой в генеральском лагере, используя для этой цели д-ра Лангбена и ряд других агентов. Но все это было «прелюдией» к решающим событиям 1943 г.

Раздумывая о тех внутригерманских силах, которые смогут помочь в деле осуществления столь широко задуманной внешней и внутриполитической программы, немецкие генералы пришли к идее опереться на Гиммлера и на его мощный аппарат. Эта идея, от которой сразу отвернулся бы любой честный человек и убежденный антигитлеровец, неоднократно дебатировалась в генеральских кругах. Так, Карл Герделер еще в 1938 г. намеревался блокироваться с СС и их кровавым шефом. Летом 1942 г. Герделер намекал епископу Чичестерскому через д-ра Шенфельда, что «оппозиция» предпринимает некоторые конкретные шаги в этом направлении. Теперь, в 1943 г., эти шаги были сделаны. 25 августа 1943 г. Герделер написал генерал-фельдмаршалу фон Клюге: «Если вы этого желаете, то я могу сделать вашим союзником г-на Геббельса или г-на Гиммлера»{482}.

Неизвестно, что Клюге ответил Герделеру. Но примерно в это время один из виднейших военачальников вермахта, генерал-фельдмаршал Федор фон Бок, имел беседу с другим «оппозиционером» — бывшим прусским министром фон Попицем. Попиц хотел склонить Бока к идеям Канариса — Герделера. Бок не отличался особыми заговорщическими качествами и был известен как верный слуга Гитлера. Он заявил, что, по [296] его мнению, любой путч будет обречен на провал, если его не поддержат войска СС, а он сам «не будет путаться ни с каким заговором, ежели в нем не принимает участия Гиммлер»{483}. То же самое сказал Попицу и генерал-майор Хенниг фон Тресков, начальник штаба группы армий «Центр»{484}.

Цепочку между генералами и Гиммлером тянул не только малозаметный, находившийся в тени д-р Лангбен. Подобную функцию выполнял куда более видный деятель эсэсовского «государства в государстве» — группенфюрер СС Артур Небе, давний нацист и чиновник гестапо. С конца тридцатых годов он возглавлял криминальную полицию и был посвящен в глубочайшие тайны коричневого рейха. Как свидетельствовал один из коллег Небе, «не было ни одной крупной операции, в которой не участвовал бы Небе, и он всегда оказывался надежным сотрудником Гейдриха»{485}. Когда же началась война с Советским Союзом, Небе стал командиром «эйнзац-группы», которая занималась уничтожением местного населения, массовыми расстрелами и грабежами в Белоруссии и на Смоленщине.

Небе длительное время поддерживал связь с группой Канариса. Будучи в тесной дружбе с начальником «центрального бюро» абвера Остером, он был хорошо информирован о всех закулисных интригах. И если Гизевиус пишет, что «ни один контакт с каким-либо генералом не обходился без Остера»{486}, то можно сказать, что ни один контакт не обходился без группенфюрера СС Артура Небе. Именно Небе (и, более чем вероятно, с ведома Гиммлера) покрывал все «концы» генеральских интриг, когда они попадали в поле зрения гестапо.

Связи между зловещим миром СС и генеральскими кругами были куда теснее, чем это можно было бы предполагать на первый взгляд. Они особенно укрепились с того времени, когда на советско-германском фронте при каждой армии и группе армий подобно Небе стали действовать высшие чины СС, возглавлявшие «эйнзац-группы». Отношения генералов с груп-пенфюрерами были подчас очень тесными (в Нюрнберге цитировалось письмо генерал-полковника Геппнера о его дружбе с представителем СС при его армии). В Берлине же тесное сотрудничество связывало многих деятелей вермахта и СС. В частности, хозяин концлагерей «третьего рейха» обергруппенфюрер СС Олендорф располагал контактом с фон Попицем. [297]

Через него Олендорф осведомлялся о планах Герделера — Бека — Канариса.

Здесь мы подходим к одному очень важному пункту в оценке всей закулисной деятельности руководителей вермахта. Как мы указывали раньше, до последнего времени в буржуазной литературе был широко распространен взгляд, будто именно у генералов, и только среди них, созревали планы блока с англо-американскими империалистическими кругами. Мы имели возможность видеть ложность этого взгляда, анализируя закулисную игру предвоенного периода. Как же развивались события дальше?

А секрет заключался в том, что Гитлер и Гиммлер — эти верховные заправилы «третьего рейха» — всегда лелеяли мечту стать руководителями «мирового» блока капиталистических держав, направленного против Советского Союза. Однажды Гитлер выразил это свое намерение в таких словах: «Германия — это только передовой отряд Запада в борьбе с большевизмом. Америка и Англия примут участие в этой борьбе, если они не хотят сами погибнуть... Америка и Англия не хотяг сейчас этого понять. Но придет время — и они поймут»{487}. Гитлер понимал это «участие» своеобразно, а именно под командованием нацистской Германии, что было неприемлемо для заправил Сити и Уолл-стрита. Гиммлер поддерживал своего хозяина.

Однако ход войны и поражения на фронтах заставили гитлеровских главарей вносить коррективы в свои планы создания единого антисоветского фронта. Именно в этом духе Гитлер высказался однажды перед генералами. Его собеседниками были неизменный Кейтель и два штабных генерала — Кребс и Вестфаль. Фюрер вещал: «Придет время, когда раздоры между союзниками станут настолько велики, что они приведут к разрыву». Он тут же вспомнил свои попытки достичь сговора с Англией в 1940 г. и пророчествовал по поводу антифашистской коалиции народов: «Все коалиции в истории когда-либо кончались!»{488}. Так глава коричневой банды поучал своих сообщников: ищите да обрящете; пытайтесь взломать блок свободолюбивых народов.

Как это происходило? Неожиданно на эту проблему пролил свет в своих мемуарах начальник эсэсовской разведки Вальтер [298] Шелленберг. Он рассказал о беседе, которая состоялась между ним и Гиммлером в августе 1942 г. в полевой штаб-квартире рейхсфюрера СС в Житомире. Шелленберг, по его словам, поставил перед Гиммлером вопрос о возможности «компромиссного соглашения» с западными державами, сообщив ему о некоторых предварительных зондажах, которые политическая разведка СС уже предприняла к тому времени. Шелленберг высказал мнение, что такое соглашение желательно заключить еще до того момента, когда военная мощь Германии будет ослаблена. Гиммлер в принципе дал свое согласие, когда Шелленберг разъяснил свою основную идею, что «этот компромиссный мир... создаст правильный базис, на котором мы сможем сосредоточиться на конфликте с Востоком»{489}.

Гиммлер и Шелленберг обдумали примерный план этого «компромисса». Они решили предложить западным державам: уход вермахта из Северной Франции, Голландии, Бельгии, создание франко-германского экономического союза. Австрия и Судеты должны были остаться в составе рейха. Западную часть Польши Гиммлер также не собирался отдавать («поляки должны работать на нас», — сказал он Шелленбергу). Что касается Советского Союза, то Шелленберг приводит только свое лаконичное высказывание: «Поживем — увидим». Но содержание этой формулы раскрывает в своих мемуарах Ф. Керстен, который сообщает, что в ноябре 1942 г. Гиммлер рассказывал ему о своем сокровенном плане: после «победы» над Советским Союзом передать под управление Англии часть Сибири «между Обью и Леной», а «район между Леной, Камчаткой и Охотским морем» отдать США{490}. Вот насколько «великодушен» был кровавый рейхсфюрер СС!

Если сравнить замысел Гиммлера — Шелленберга с тем, что планировали Бек — Герделер — Канарис, то можно констатировать, что и тех и других вдохновляла одна и та же идея. Более того: и те и другие собирались предлагать западным державам сговор примерно на одинаковых условиях, расходясь лишь в деталях (судьба Франции или Польши). Главный же замысел был идентичен: прекращение войны на Западе во имя войны на Востоке!

В мае — июне 1943 г. Гиммлер поручил директору «Дрезднер банк» Раше — одному из лиц, финансировавших СС, — послать запрос в Швецию на имя того же Якоба Валленберга: [299]

«Заключат ли западные державы сепаратный мир, если Гитлера не будет?» Валленберг проявил к Гиммлеру большой интерес. Он долго допытывался у Герделера, что тот думает о Гиммлере, и Герделер прямо сказал, что Гиммлер «терпит» все интриги и умышленно направляет все действия гестапо по ложному следу. Это, видимо, понравилось Валленбергу. Когда он обсуждал очередной вариант путча, то прямо сказал Герделеру:

— Не затрагивайте Гиммлера в ваших планах на покушение! Он вам не помешает, если дело направлено лишь против самого Гитлера!{491}

Не в меньшей, если не в большей мере руководство СС интересовалось позицией Соединенных Штатов Америки и личностью Аллена Даллеса. Так, в начале 1943 г. в Берн прибыл один из давних деятелей тайной дипломатии, все тот же князь Макс Гогештоэ (агентурная кличка «Паульс»). Он был принят Даллесом (назвавшимся «м-ром Баллом») и американским послом Гаррисоном.

Куда вели нити от Даллеса, было ясно. Однако до последнего времени не было точно установлено, по чьему полномочию действовали немецкие представители на встрече Паульс — Балл, а также во время состоявшейся немного спустя встречи некоего «Бауэра»{492} с помощником Даллеса «м-ром Робертсом». Осенью 1958 г. в чешской печати были опубликованы архивные документы, из которых выяснилось, что «Паульс» и «Бауэр» были посланы к Даллесу Гиммлером и его разведкой. Так, в совершенно секретном документе № 106/43, принадлежавшем третьему отделению отдела «Б» (Западная Европа) VI Управления Главного управления имперской безопасности СС, гауптштурмфюрер СС Арене сообщал отделу «Д» (англоамериканская сфера) того же управления о том, что именно агенты управления имели беседу с Алленом Даллесом и «Робертсом», а также с послом США Гаррисоном. Эта встреча была высоко оценена в ведомстве Шелленберга, что явствует из пометки на документе, согласно которой одному из отделов поручалось срочно собрать данные об Аллене Даллесе.

Если существуют в истории войны классические примеры измены, коварства и циничного попрания союзнических обязательств со стороны высокопоставленных американских представителей, то они, безусловно, даны Алленом Даллесом. В нашем распоряжении находится полный текст записи, сделанной[300] немецкими собеседниками «Даллеса после их встречи, состоявшейся в феврале 1943 г.{493} Вот наиболее важные фрагменты этой записи:

«БЕСЕДА ПАУЛЬСА И М-РА БАЛЛА

Швейцария, середина февраля 1943 года.

...М-р Балл заявил, что он очень рад снова встретить г-на Паульса после долгого перерыва и обменяться идеями с г-ном Паульсом, который ясно видит европейские проблемы... По его мнению, в Европе необходимо установить такой мир, в сохранении которого были бы действительно заинтересованы все участники. Нельзя снова создать деление на победителей и побежденных, то есть на довольных и недовольных; никогда впредь не будет допущено, чтобы народы, подобные германскому, были вынуждены на отчаянные эксперименты и героизм из-за несправедливости и нужды. Германское государство должно остаться существовать как фактор порядка и восстановления. О разделе его или об отделении Австрии не может быть и речи. С другой стороны, однако, власть Пруссии в германском государстве должна быть сокращена до разумных размеров{494} и отдельным областям (гау) в рамках Великой Германии предоставлена большая самостоятельность и равномерное влияние. Чешскому вопросу м-р Балл, судя по всему, придавал небольшое значение; с другой стороны, он считал, что путем расширения Польши в сторону Востока и сохранения Румынии и сильной Венгрии следует поддержать создание санитарного кордона против большевизма и панславизма...

У г-на Паульса сложилось впечатление, что американцы, в этом случае и м-р Балл, знать не хотят о большевизме или панславизме в Центральной Европе и в противоположность англичанам ни в коем случае не хотят видеть русских на Дарданеллах и в нефтяных областях Румынии или Малой Азии. Тут снова подтверждается, что Англия во имя сохранения свободной от русских Западной Европы и Средиземноморья готова пойти на расчленение Северной и Центральной Европы и на разделение и разграничение сфер влияния с русскими в этом районе...

..М-р Балл, по-видимому, полностью отвергает несколько старомодные планы Англии реорганизовать Европу на базе исторических тенденций и создать различные монархии. М-р Балл более или менее согласен с государственной и промышленной организацией Европы на основе больших просаранств, полагая, что федеративная Великая Германия (подобная Соединенным Штатам) с примыкающей к ней Дунайской конфедерацией будет лучшей гарантией порядка и восстановления Центральной и Восточной Европы. М-р Балл не отклоняет национал-социализма в его основных идеях и действиях в такой мере, как «внутренне[302] неуравновешенный и отягощенный комплексом неполноценности прусский милитаризм». Именно поэтому м-р Балл занимает полностью отрицательную позицию по отношению к фантастическому проекту восстановления гогенцоллернской монархии. Пример, идеальное воплощение всего немецкого г-н Балл видит не в Берлине, Вене или Веймаре, а скорее в Гамбурге, Барейте или Штутгарте.

Далее Балл заговорил о национал-социализме и личности Адольфа Гитлера и заявил, что при всем уважении к историческому значению Адольфа Гитлера и его дела трудно себе представить, чтобы возбужденное общественное мнение англосаксов согласилось на Гитлера как на бесспорного хозяина Великой Германии. К договорам с Гитлером нет доверия ни в отношении их длительности, ни в отношении их соблюдения. Между тем восстановление взаимного доверия является после войны решающим делом»{495}.

Этот документ и находящиеся в нашем распоряжении другие архивные материалы СС стоят многих томов. Целый ряд высказываний Даллеса, аккуратно зафиксированных его немецкими собеседниками, свидетельствует о том, что Даллес по существу был солидарен с «идеями» и «принципами» гитлеризма. В другом эсэсовском документе, подводящем итоги бесед с Даллесом в период 15 января — 3 апреля 1943 г. («Запись в беседах с м-ром Баллом и м-ром Робертсом»), записано, что Даллес называл фюрера «гениальной личностью», а в беседе с Гогенлоэ свидетельствовал «уважение к историческому значению Адольфа Гитлера и его дела». Нет, Даллес и не думал отмежевываться от Гитлера и фашизма. Он был недоволен только одним — тем, что Гитлер поспешил и переиграл, ударил слишком рано и не там, где следовало. Но не все еще потеряно, давали понять представители Соединенных Штатов своим собеседникам — гитлеровцам. «Роберте» говорил «Бауэру» (запись беседы от 21 марта 1943 г.):

«Америка не собирается воевать каждые 20 лет и теперь стремится к дальнейшему урегулированию, в разработке которого она желает сама принять решающее участие, а не вновь предоставлять это одной Англии, учитывая горький опыт прошлого. Было бы только достойно сожаления, если бы Германия самоустранилась, ибо эта страна заслуживает всяческого восхищения и значит для него больше, чем многие другие страны. Он все еще надеется, что она останется как фактор порядка и будет в дальнейшем играть соответствующую роль».

...Когда весной 1945 г. советские войска вели бои в Берлине возле большого мрачного дома на Принц-Альбрехт-штрассе, то солдаты и офицеры удивлялись: почему у [303] подъездов этого дома валяются громадные кипы полусожженных бумаг? Дело объяснялось просто: здесь помещалось одно из самых зловещих учреждений «третьего рейха» — Главное управление имперской безопасности СС — ведомство Гейдриха и Кальтенбруннера. Чиновники его спешили замести следы и уничтожить все документы.

В одной из папок, сохранившейся от огня, была найдена схема. На ней отдельными квадратами были изображены группы «заговорщиков» 20 июля, а от квадратиков шли линии к американскому и английскому посольствам в Швейцарии. Около квадрата с надписью «посольство США» стояли две фамилии: Даллес и Макклеллан, причем второе имя было написано не очень разборчиво. Даллес уже нам знаком. Что же касается Макклеллана, то такого человека в списках американских дипломатов в Швейцарии в военные годы не числилось.

Автор решил попытаться выяснить, кто же был этот человек, ибо, видимо, он и являлся тем самым «Робертсом», с которым вел беседы «Паульс». Первый след обнаружился в немецком издании мемуаров В. Шелленберга, изданных сначала на английском языке. В немецком издании содержался документ, в котором сообщалось о контактах СС в 1942–1943 гг. с неким представителем американского «Совета по делам военных беженцев Маклелландом{496}. Но еще более важные данные оказались в протоколах допроса участников «заговора» 20 июля. 29 ноября 1944 г. Кальтенбруннер докладывал Борману, что у заговорщиков «одним из связных лиц был американец Макгудрич, руководитель Банка международных расчетов в Базеле, и в особенности советник американского посольства в Берне Даллес»{497} Макгудрич — реальная фигура, в равной мере, как и Банк международных расчетов в Базеле был реальным центром международного финансового капитала. Созданный еще до войны, в годы «плана Дауэса — Юнга», базельский банк объединял представителей финансовых центров США, Англии, Германии и других стран. И хотя с 1939 г. шла война, директора крупнейших банков Европы регулярно встречались в Швейцаррш. Таким образом, мы снова видим непосредственное участие международного капитала в закулисных интригах реакции{498}. [304]

Читая протоколы переговоров, можно наглядно ощутить, какую провокационную роль играл Даллес и его ведомство в Швейцарии, буквально подстрекая гитлеровских эмиссаров на новые усилия в войне против СССР. Недаром к Даллесу тянулись все эмиссары из Германии. Его посещали не только посланцы Шелленберга, но и уполномоченные другого эсэсовского главаря — начальника Главного управления имперской безопасности СС Кальтенбруннера.

Сам Кальтенбруннер рассказывал в Нюрнберге о своих связях с Даллесом следующее{499}:

«Мои первые попытки относятся к весне 1943 г. Я полагаю, это было в феврале... Это была моя первая попытка в этом направлении».

Защитник Кауфман задал ему вопрос:

«Теперь я назову имя Даллеса. Имели ли Вы с ним прямой или косвенный контакт и каковы были цели при установлении этого контакта?

Кальтенбруннер. Да, я был в контакте с ним через Хеттля. По этим каналам я узнал о г-не Даллесе, который, как мне сообщили, находился в Швейцарии в качестве представителя г-на Рузвельта и как будто был экономическим экспертом.

Кауфман. В ходе так называемой мирной политики, о которой вы говорите, посещали ли ваши представители Швейцарию для контактов с г-ном Даллесом?

Кальтенбруннер. Да, было много таких посещений. Это делали не только Хеттль, но и другие лица. Например, я упомяну беседу, которую я имел с князем Потоцким, которого я просил вступить в связь с этими кругами и передать англо-американским кругам в Швейцарии подобную информацию».

Здесь Кальтенбруннер упомянул одну весьма колоритную фигуру, которая занимала видное место в системе тайной дипломатии. Это штурмбаннфюрер СС Вильгельм Хеттль, заместитель начальника отдела Юго-Восточной Европы в VI Управлении Главного управления имперской безопасности (т. е. в политической разведке СС). Хеттль являлся одним из наиболее опытных политических агентов СС в Европе. Его специальностью были Балканы и, кроме того, католическая церковь (Хеттль происходил из католической австрийской семьи).

Еще в 1940 г. Хеттль установил контакт с таким важным центром Ватикана, каким был орден иезуитов и его глава генерал ордена граф Владимир Ледяховский. Иезуиты могли смело спорить с СС по своей осведомленности и тайным связям, [305] испытанным вековой практикой. При всем различии у иезуитов и эсэсовцев было одно общее: злобная ненависть ко всему передовому, зоологический антикоммунизм. Как после войны подтверждал сам Хеттль, Ледяховский «был готов в интересах общей политики антикоммунизма» согласиться на сотрудничество с СС. «Первоначально, — сообщал Хеттль, — сотрудничество должно было ограничиться обменом информацией, но это могло привести к более широкой концепции соглашения между западными союзниками и державами оси и к созданию великой объединенной американо-европейской коалиции в борьбе против коммунизма и против... Советского Союза». Повсюду, во всех закоулках империалистической политики, зрела эта чудовищная мысль, пленявшая умы правителей буржуазного мира от Вильсона и Фоша до Гиммлера и Ледяховского!

В 1943–1944 гг. контакт между иезуитами и эсэсовцами снова возобновился. Его удобнее всего было поддерживать австрийцу-католику Хеттлю и его коллегам австрийского происхождения. «Австрийская группа» активно участвовала в организации посреднических услуг Франко и Салазара, а также привлекла к этим переговорам престарелого маршала Петэна. Впоследствии Хеттль стал одним из связных между Алленом Даллесом и разведкой СС, таким же, каким был Ганс Бернд Гизевиус между Даллесом и абвером.

Таким образом, генералы-политиканы проявили неплохое чутье, когда собрались опереться на Гиммлера. Выполняя их волю, бывший министр Попиц решил действовать. Путь к Гиммлеру лежал через Лангбена и еще одного любителя закулисных комбинаций — обергруппенфюрера СС Карла Вольфа, начальника личного штаба рейхсфюрера СС. 26 августа 1943 г. Попиц встретился с Гиммлером с глазу на глаз.

Архивы не сохранили записи этой беседы. Ее участники мертвы. Попица повесили после 20 июля 1944 г., Гиммлер отравился весной 1945 г. Но по рассказам Попица известно, что в ходе беседы он достаточно ясно изложил тезисы об «опасном положении» рейха и о необходимости срочных, чрезвычайных действий с целью «ограничения власти фюрера». Гиммлер был очень осторожен, но заявил, что «в принципе» не возражает против некоторых действий. По версии Гизевиуса, Гиммлер не сказал ни да, ни нет, но он «играл»{500}. Немецкий историк Д. Элерс, изучавший вопрос о контакте Попиц — Гиммлер, пришел к такому выводу: «Гиммлер дал понять, что не будет [306] отрицательно относиться к ограниченной акции против Гитлера»{501}.

Но совершенно ясно, что в центре беседы стоял план сговора с западными державами. По словам самого Попица, Гиммлер поставил «вопрос ребром», спросив его: «Будут ли Англия и США готовы к сепаратному миру?»

Попиц отвечал, сославшись на свои контакты с Буркхард-том, что с Гитлером англосаксы на сговор не пойдут, а «Гиммлер может быть партнером для переговоров»{502}. Надо полагать, что все это не было новостью для Гиммлера. Он имел аналогичные сведения через Кальтенбруннера и Шелленберга.

Так или иначе, игра Гиммлера сразу принесла конкретные результаты. В первую очередь по его указанию Лангбен снова отправился в Швейцарию, где связался с эмиссарами американской и английской разведок{503}. Вторым результатом было молчаливое согласие Гиммлера на действия «оппозиции». Вплоть до июля 1944 г. гестапо и все Главное управление имперской безопасности СС проявляли поразительную незаинтересованность в преследовании генералов-заговорщиков, хотя для этого было немало возможностей. Есть все основания полагать, что связь Гиммлер — Бек — Герделер была довольно глубока. В частности, Хеттль сообщил после войны, что Гиммлеру даже был обещан пост начальника генерального штаба!

1943 год был периодом большой активизации «тайной дипломатии». Ее ареной являлась не только Швейцария. «Запасная позиция» находилась в Мадриде, где властвовал союзник Гитлера каудильо Франко. В то время в Испании англосаксонские державы были представлены дипломатами мюнхенского толка. Англию представлял сэр Сэмуэль Хор — завзятый мюнхенец, друг Галифакса и Чемберлена, давнишний противник сотрудничества с Советским Союзом. В начале 1943 г. Франко предложил Хору свои услуги в качестве «честного маклера» для переговоров между Англией и Германией о сепаратном мире{504}. При этом Франко держал Берлин в курсе дела: 25 февраля испанский министр иностранных дел Хордана заявил [307] немецкому послу Мольтке, что «испанское правительство старается разъяснить враждебным державам (особенно Англии) опасность большевизма»{505}.

Настроения некоторых английских кругов того времени выразил публицист, близкий к английскому генштабу, Бэзил Лиддел-Харт. В октябре 1943 г. он составил секретную докладную записку для английского правительства, в которой доказывал необходимость немедленно порвать союз Англии с СССР во имя блока с Германией. Разгром Германии, заявлял он, не в интересах Англии; пока не поздно, надо сохранить «оборонительную мощь» Германии как фактор будущей борьбы против Советского Союза{506}.

В 1943 г. оживился и другой заветный центр международного шпионажа — Рим. В начале 1943 г. в качестве немецкого посла в Ватикан прибыл бывший статс-секретарь барон фон Вейцзекер, давний участник англо-германских тайных интриг. Но в Ватикане он занялся преимущественно новыми — американскими — связями. Когда в феврале 1943 г. сюда приехал нью-йоркский кардинал Спеллман, Вейцзекер быстро установил с ним контакт. Спеллман — лицо, близкое к Уолл-стриту и Даллесам, — встречался также с Риббентропом, намекавшим на желательность сепаратных переговоров. Встреча Спеллмана с Риббентропом состоялась 3 марта 1943 г. Из Рима Спеллман направился в Мадрид, где беседовал с Франко и Хором.

Даллес энергично стремился связать в одно все центры тайной дипломатии. Гогенлоэ он послал в Мадрид. Спеллмана он попросил связаться с папой римским. Цель? Все та же. Как-то весной 1943 г. он заметил в беседе с бывшим германским рейхсканцлером Виртом, что «следующая мировая война, естественно, возникнет между двумя наиболее могущественными странами — Соединенными Штатами и Советским Союзом...».

Однако своеобразной «вершиной» тайных интриг 1943 г. явились мало известные доселе события, разыгравшиеся на севере Европы — в нейтральной Швеции. Здесь Гиммлер и Шелленберг осуществили крупную военно-дипломатическую операцию — контакт с секретной резидентурой Соединенных Штатов, зашедший весьма далеко. [308]

И до сегодняшнего дня все подробности этой сделки неизвестны. Однако по послевоенным мемуарам и ряду косвенных данных можно реконструировать ее основные моменты. Шеф гиммлеровской разведки Вальтер Шелленберг имел в Швеции разветвленную агентурную сеть и сам часто посещал Швецию. Когда Лангбен после вышеупомянутой беседы Гиммлер — Шелленберг стал налаживать свои контакты, он установил связь с прибывшим в Стокгольм американским профессором Брюсом Хоппером. Хоппер находился в Швеции на особом положении и занимался закулисными контактами. Тесно связанный с военными кругами США, Хоппер был известен как специалист по «русским делам» (он жил в СССР с 1926 по 1929 г.) и автор ряда антисоветских книг. В декабре 1942 г. состоялась первая встреча Хоппера и Лангбена, после которой Лангбен сообщил Хасселю, что есть «приемлемые возможности мира» с США на антисоветской основе{507}.

В 1943 г. шведская сеть Шелленберга получила дальнейшее развитие. Во время одного из своих визитов в Швецию в октябре 1943 г. личный врач и доверенное лицо Гиммлера Феликс Керстен при посредничестве своего шведского знакомого — международного дельца Иона Хольгера Граффмана встретился с американским дипломатом, назвавшимся Абрагамом Стивенсом Хьюиттом. Как рассказывает Керстен в своих мемуарах, они быстро нашли общий язык. «Он (Хьюитт. — Л. Б.) также понимает опасность с Востока», — записывал Керстен в своем дневнике 24 октября 1943 г. После нескольких встреч Хьюитт сообщил Керстену, что готов посредничать между Гиммлером и правительством США. Он изложил примерную базу для соглашения: эвакуация Германией оккупированных территорий, восстановление границ 1914 г., роспуск СС и нацистской партии, выборы в Германии под английским и американским контролем, сокращение численности вермахта и наказание военных преступников, полный контроль над германской военной промышленностью со стороны США и Англии.

Дата добавления: 2015-08-09