Внутренняя форма слова. Мотивировка

Внутренняя форма слова (мотивировка) – это заключенное в слове и осознаваемое говорящими «обоснование» звукового облика слова, т.е. его экспонента, – указание на мотив, обусловивший выражение данного значения именно данным сочетанием звуков. Внутренняя форма вскрывает какой-то признак предмета (бросающийся в глаза признак), который лег в основу названия, на основе которого произошло наименование. Этот признак, закрепившись в сигнификате, будет вызывать в сознании представление о предмете в целом: рукавицы («рука»), перчатки («перст»).

Так как внутренняя форма указывает лишь на один признак предмета и понятия, то один и тот же предмет, одно и то же понятие могут иметь несколько названий. Выбор признака, положенного в основу названия, может быть случаен, произволен, различен в разных коллективах. Иными словами, при обозначении одних и тех же предметов и явлений действительности могут быть использованы разные мотивирующие признаки. Так возникают разные слова, обозначающие одну и ту же реалию. Это можно наблюдать либо в одном языке, либо в разных языках. Так, слова плетень, частокол, изгородь имеют примерно одинаковое денотативное значение, но внутренняя форма этих слов различна, т.е. наблюдаются разные основания для появления соответствующих названий.

Мотивировка – это способ изображения данного значения в слове, «образ» значения, отпечаток того движения мысли, которое имело место в момент наименования, подход мысли к данному явлению, звено, через которое содержание слова (значение) связывается с его внешней формой (звучанием или морфологической структурой).

Способы языкового выражения мотивирующего признака могут быть различными. В звукоподражательных словах имеет место «изобразительная» мотивировка. В корнях этих слов имитируется характерный звук, издаваемый существом. Такие звукоподражательные слова называются иначе ономатопоэтическими словами.

Мотивировка может опираться не только на реальный мотивирующий признак, но и на вымышленный. Это так называемая фантастическая мотивировка, отражающая мифические представления, поэтические вымыслы и легенды. Ср. англ. Sunday «воскресенье» букв. «день (бога) солнца».

В процессе функционирования слова его внутренняя форма может быть затемнена или полностью утрачена. Мотивировка подвергается забвению: коричневый (от корица), мешок (от мех), порошок (от порох), столица (от стол в старом значении «трон»), завтра (от утро) и т.д.. Имеет место процесс деэтимологизации. Причины утраты мотивировки различны. Общая предпосылка, делающая возможной утрату мотивировки слова, – это избыточность мотивировки, ее ненужность в процессе использования слова. Произнесенное слово окно потенциально продуцирует общие черты знакомого нам денотата (окна), но, пожалуй, никто из нас не станет реставрировать в процессе коммуникации внутреннюю форму этого слова. Мотивировка необходима в момент рождения слова. Когда слово становится общеизвестным, привычным для носителей языка, на его внутренней форме перестают останавливаться мыслью. Мотивировка как бы «уходит в тень», она находится «в замороженном состоянии», а потом может исчезнуть совсем. Выяснением утраченных мотивировок, исследованием происхождения соответствующих слов занимается этимология

1.5. Ближайшее и дальнейшее значение слова

Александр Афанасьевич Потебня различал «ближайшее» и «дальнейшее» значение. Ближайшее, или формальное значение слов делает возможным то, что говорящий и слушающий понимают друг друга. Ближайшее значение слова, по Потебне, народно, между тем дальнейшее, у каждого различное по качеству и количеству элементов, – лично. Языкознание, как отмечал А.А. Потебня, рассматривает значение слов до известного предела, только «ближайшее» значение слова. «Дальнейшее» значение, по мысли ученого, не является предметом изучения лингвистов, оно исследуется соответствующими науками. Например, для того, чтобы употребить слово береза, достаточно минимальных знаний об этом дереве, а «дальнейшее» значение включает весь объем ботанических знаний об этом растении.

В аналогичном направлении идет [Кацнельсон 1986]. Формальным понятием С.Д. Кацнельсон называет тот минимум наиболее общих и в то же время наиболее характерных отличительных признаков, которые необходимы для выделения и распознания предмета. Этот минимум обычно охватывается формальным определением предмета, тем, что более обычно, что чаще бросается в глаза. В формальном понятии подытоживается главное из того, что нужно знать о предмете.

Содержательное понятие идет дальше формального и охватывает все новые стороны предмета, его свойства и связи с другими предметами. Содержательное и формальное понятия, в сущности, есть две части одного и того же понятия. Можно говорить о формальной и содержательной части единого понятия.

Значение слова в своем концептуальном содержании соответствует формальному понятию. В значение слова как единицы языковой системы входят только основные признаки предмета, необходимые для его опознания и для правильного употребления его имени. Эта часть понятия является общей для всех носителей языка, она является привычной, понятной. Эта привычность вызывает затруднения при попытках определить в толковых словарях повседневные, обыденные понятия.

В уме человека, в кладовой его памяти, понятия хранятся в двояком виде: как содержательные понятия, охватывающие всю сумму знаний человека о данном предмете, и как формальные дубликаты, тесно связанные со значениями слов. Содержательные понятия хранятся в «свернутом» виде, и без нужды мы не обращаемся к ним. Не к чему ворочать целыми глыбами и при каждом упоминании о предмете мобилизовать весь наш запас сведений о нем. При обычных условиях достаточно оперировать словом как носителем формального понятия, не загромождая мысль излишними деталями [Кацнельсон 1986].

Содержательные понятия у разных людей могут оказаться различными в силу различий индивидуального опыта, уровня образования, самостоятельности мысли, творческой одаренности и т.д. Что же касается формальных понятий, образующих содержание слов, то в принципе они должны быть одинаковы у всех членов данной языковой общности.

Дмитрий Николаевич Шмелев отмечал, что говорящие, независимо от того, имеют ли они какое-либо представление о химическом составе поваренной соли, знают ли они о психологической характеристике таких чувств, как любовь и ненависть, прекрасно понимают, что обозначается данными словами.

Юрий Дереникович Апресян подчеркивает, что семантика языкового знака отражает наивное понятие о вещи, свойстве, действии, процессе, событии и т.п. [Апресян 1995: 56]. Простейший пример расхождения между наивными и научными представлениями дал еще Лев Владимирович Щерба, полагавший, что специальные термины имеют разные значения в общелитературном и специальном языках. Прямая (линия) определяется в геометрии как «кратчайшее расстояние между двумя точками». Прямой мы называем в быту линию, которая не уклоняется ни вправо, ни влево, а также ни вверх, ни вниз [Щерба 1974]. Отделяя обывательские понятия от научных, Л.В.Щерба говорит, что не надо навязывать общему языку понятия, которые ему вовсе не свойственны.

Складывающаяся веками наивная картина мира, в которую входит наивная геометрия, наивная физика, наивная психология и т.д., отражает материальный и духовный опыт народа – носителя данного языка и поэтому может быть специфичной для него. Эта специфичность обусловлена тем, что наивная картина мира некоторого участка мира может существенно отличаться от чисто логической, научной картины мира того же участка.

В современных концепциях ближайшее значение (формальное понятие) понимается как языковое значение, а дальнейшее значение (содержательное понятие) как концептуальное содержание.

Дата добавления: 2015-08-10