I курс, лекция 4

Раннее Средневековье

Се­го­дня мы начина­ем изучать но­вый ис­то­ричес­кий пе­ри­од, ко­то­рый на­зы­ва­ют Сред­не­ве­ковь­ем, ох­ва­ты­ваю­щий бо­лее десяти ве­ков – от па­де­ния Рим­ской им­пе­рии до начала эпо­хи Воз­ро­ж­де­ния. "Сред­ни­ми" эти ве­ка ока­за­лись ме­ж­ду древ­ни­ми ци­ви­ли­за­ция­ми и Но­вым вре­ме­нем. И в об­лас­ти куль­ту­ры они то­же вос­при­ни­ма­лись как про­ме­жу­точные ме­ж­ду бур­ным рас­цве­том ан­тичнос­ти и воз­ро­ж­де­ни­ем ее идеа­лов по­сле ты­сячелет­не­го от­ри­ца­ния. Иначе го­во­ря, сред­ние ве­ка да­же по са­мо­му на­зва­нию (дан­но­му, ес­те­ст­вен­но, post factum), ос­мыс­ли­ва­ют­ся как эпо­ха упад­ка, де­гра­да­ции, за­блу­ж­де­ний. На пер­вый взгляд, так и бы­ло: раз­ру­ша­лись пре­крас­ные со­ору­же­ния древ­них ар­хи­тек­то­ров и скульп­то­ров, на сме­ну утончен­но­му ан­тично­му об­ще­ст­ву при­шли за­вое­ва­те­ли-вар­ва­ры, сто­яв­шие в куль­тур­ном смыс­ле еще на ро­до­п­ле­мен­ной ста­дии; не­ред­ко да­же ко­ро­ли, пра­вив­шие в "по­сле­рим­ской" Ев­ро­пе, не зна­ли гра­мо­ты. Осо­бен­но пло­хо от­но­си­лась к Сред­не­ве­ко­вью нау­ка не­дав­не­го со­вет­ско­го про­шло­го. Это и по­нят­но: ведь почти вся до­шед­шая до нас куль­ту­ра это­го пе­рио­да, в том чис­ле куль­ту­ра му­зы­каль­ная, свя­за­на с цер­ко­вью. Но да­же при­знав, что связь с цер­ко­вью от­нюдь не оз­начает упад­ка и мра­ко­бе­сия, ис­то­ри­ки му­зы­ки не в со­стоя­нии вос­ста­но­вить зву­ко­вую кар­ти­ну сред­не­ве­ко­во­го ис­кус­ст­ва. Де­ло в том, что за ис­тек­шие сто­ле­тия кар­ди­наль­но из­ме­ни­лись нор­мы ху­до­же­ст­вен­но­го мыш­ле­ния, осо­бен­но му­зы­каль­но­го - ведь му­зы­ка, в от­личие от жи­во­пи­си, скульп­ту­ры и ар­хи­тек­ту­ры, не ос­та­ет­ся за­печат­лен­ной в па­мят­ни­ках на ве­ка, в пе­рио­ды же, о ко­то­рых идет речь, и са­ма сис­те­ма ее фик­са­ции бы­ла слиш­ком от­но­си­тель­ной, слиш­ком тес­но свя­зан­ной с жи­вой прак­ти­кой. А прак­ти­ка сред­не­ве­ко­во­го му­зи­ци­ро­ва­ния ут­рачена. Де­ло здесь не толь­ко в том, что с течени­ем ве­ков ха­рак­тер му­зи­ци­ро­ва­ния из­ме­нял­ся, но и в соз­на­тель­ном раз­ры­ве с тра­ди­ци­ей. Сначала от­цы ран­не­го хри­сти­ан­ст­ва все­ми си­ла­ми ис­ко­ре­ня­ли "язычес­кую" прак­ти­ку, за­тем, в эпо­ху Ре­фор­ма­ции, му­зы­кан­ты Гер­ма­нии, Анг­лии и Фран­ции, в свою очередь, от­верг­ли мно­гие дос­ти­же­ния ка­то­ли­циз­ма. Да­же в Ита­лии по­сле крат­ко­го взле­та ис­кус­ст­ва Контр­ре­фор­ма­ции был осу­ще­ст­в­лен раз­рыв с на­сле­ди­ем сред­них ве­ков - ра­ди ре­во­лю­ци­он­но­го но­во­го ис­кус­ст­ва, ут­вер­див­ше­го­ся в начале XVII в. И толь­ко в XX в., за­но­во от­крыв для се­бя му­зы­ку ба­рок­ко и Ре­нес­сан­са, про­фес­сио­на­лы и ши­ро­кая пуб­ли­ка про­ник­лись жи­вым ин­те­ре­сом к ху­до­же­ст­вен­ным дос­ти­же­ни­ям бо­лее ран­них эпох.

Се­го­дня мы уже в со­стоя­нии оце­нить ис­ключитель­ную важ­ность сред­них ве­ков для ис­то­рии му­зы­ки. В то "смут­ное ты­сячеле­тие" бы­ли за­ло­же­ны ос­но­вы един­ст­ва ев­ро­пей­ской куль­ту­ры, фун­да­мент ны­неш­ней ми­ро­вой му­зы­каль­ной клас­си­ки. И про­изош­ло это во мно­гом бла­го­да­ря хри­сти­ан­ской ре­ли­гии, ко­то­рая - впер­вые в ис­то­рии - ста­ла МИ­РО­ВОЙ. Не­сколь­ко поз­же воз­ник­ли еще две ми­ро­вые ре­ли­гии - ис­лам и буд­дизм.

То, что имен­но хри­сти­ан­ст­во ста­ло пер­вой ми­ро­вой ре­ли­ги­ей, - ис­то­ричес­кий па­ра­докс. Ведь оно за­ро­ж­да­лось в Иу­дее как ре­ли­гия бед­ня­ков, ино­род­цев и прочих от­вер­жен­ных об­ще­ст­вом лю­дей и при­вле­ка­ло серд­ца пре­ж­де все­го сво­бо­дой от об­ре­ме­ни­тель­ных пред­пи­са­ний иу­да­из­ма (пом­ни­те, как в Биб­лии Хри­стос раз­ре­шал учени­кам не умы­вать рук и про­тес­то­вал про­тив по­би­ва­ния греш­ни­цы ка­мень­я­ми). По срав­не­нию с лю­бым дру­гим куль­том хри­сти­ан­ст­во от­личалось пря­мо-та­ки уди­ви­тель­ны­ми мяг­ко­стью и тер­пи­мо­стью; не­да­ром и се­го­дня мы на­зы­ва­ем "ис­тин­ным хри­стиа­ни­ном" чело­ве­ка, го­то­во­го воз­лю­бить ближ­не­го как са­мо­го се­бя, про­стить вра­гам сво­им и под­ста­вить ос­кор­би­те­лю для уда­ра дру­гую ще­ку. Имен­но у хри­сти­ан ме­сто обя­за­тель­ной для всех преж­них куль­тов жерт­вы, не­ред­ко кро­ва­вой, за­нял чис­то сим­во­личес­кий акт причас­тия. Хри­стос - "аг­нец бо­жий" - пред­ло­жил учени­кам сво­им вме­сто жерт­вен­но­го яг­нен­ка (агн­ца) сим­во­лы соб­ст­вен­ной пло­ти (хлеб) и кро­ви (ви­но). Бла­го­сло­вив и ос­вя­тив эти да­ры, Спа­си­тель раз­дал их учени­кам, при­об­щив по­след­них к соб­ст­вен­ной бо­же­ст­вен­ной при­ро­де, по­де­лив­шись ее час­тью; от­сю­да и тер­мин "при­час­тие". Пер­вые хри­сти­ан­ские мучени­ки-мис­сио­не­ры с го­тов­но­стью и сми­ре­ни­ем при­ни­ма­ли стра­да­ния и да­же смерть за ве­ру, го­то­вы бы­ли от­ре­шить­ся от все­го зем­но­го. И вне­зап­но имен­но эта, са­мая мяг­кая из всех ре­ли­гий, начала пре­тен­до­вать на ранг сначала го­су­дар­ст­вен­ной, а за­тем и ми­ро­вой. Уже в V в. в Ри­ме епи­ско­пы учре­ж­да­ют ин­сти­тут пап­ст­ва, и чем даль­ше, тем на­стойчивее Ва­ти­кан стре­мит­ся дик­то­вать всем хри­стиа­нам, как имен­но нуж­но ве­рить в Хри­ста и по­кло­нять­ся ему. Позд­нее хри­стиа­не с мечом в руках ополчат­ся на ино­вер­цев, бу­дут пы­тать и сжи­гать на ко­ст­рах соб­ст­вен­ных ере­ти­ков. И хо­тя во всем этом бы­ло, ко­нечно, ма­ло хо­ро­ше­го, факт ос­та­ет­ся фак­том: та му­зы­ка, о ко­то­рой мы бу­дем го­во­рить се­го­дня, сво­им воз­ник­но­ве­ни­ем и раз­ви­ти­ем це­ли­ком обя­за­на стрем­ле­нию хри­сти­ан­ст­ва как ми­ро­вой ре­ли­гии уни­фи­ци­ро­вать (т.е. сде­лать со­вер­шен­но оди­на­ко­вым) бо­го­слу­же­ние в церк­вах все­го ми­ра. Ес­ли бы в пер­вые ве­ка на­шей эры не сло­жил­ся гри­го­ри­ан­ский хо­рал, ес­ли бы он не за­вое­вал столь прочно­го по­ло­же­ния в бо­го­слу­же­нии са­мых раз­ных стран, вся ис­то­рия за­пад­но­ев­ро­пей­ской му­зы­ки мог­ла бы ока­зать­ся иной. Это один из ярчай­ших в ис­то­рии при­ме­ров пря­мой за­ви­си­мо­сти му­зы­ки от по­ли­ти­ки. И при­мер глу­бо­ко по­ло­жи­тель­ный!

Гри­го­ри­ан­ским хо­ра­лом на­зы­ва­ют од­но­го­лос­ное ли­тур­гичес­кое пе­ние ка­то­личес­кой церк­ви в том ви­де, как оно сфор­ми­ро­ва­лось в пер­вые ве­ка хри­сти­ан­ст­ва и бы­ло упо­ря­дочено и за­фик­си­ро­ва­но в начале VII в. Гри­го­ри­ан­ский - по­то­му что это упо­ря­дочение при­пи­сы­ва­ют па­пе Гри­го­рию I Ве­ли­ко­му (ум. 604). Хо­рал - по­то­му что "ко­ру­сом" на­зы­ва­ли всех пев­цов, учас­т­во­вав­ших в ли­тур­гии; позд­нее на­зва­ние пе­ре­не­сли на про­стран­ст­во, ими за­ни­мае­мое, - то­гда это бы­ло пе­ред ал­та­рем (от­сю­да "хо­ры" в цер­ков­ных зда­ни­ях). Гри­го­ри­ан­ский хо­рал сначала ис­пол­нял­ся ан­ти­фон­но или рес­пон­со­ри­аль­но, и лишь в позд­ней­шее вре­мя эта прак­ти­ка бы­ла ут­рачена.

Соб­ст­вен­но гри­го­ри­ан­ским хо­ра­лом мы зай­мем­ся в сле­дую­щий раз, се­го­дня же рас­смот­рим его ис­то­ки. Пер­вый и важ­ней­ший ис­ток - древ­не­ев­рей­ская ли­тур­гия. Это ес­те­ст­вен­но, по­сколь­ку хри­сти­ан­ст­во не бы­ло аб­со­лют­но но­вой ре­ли­ги­ей: яв­ле­ние Мес­сии пред­ска­за­но в Вет­хом за­ве­те, и имен­но как мес­сию вос­при­ни­ма­ли Ии­су­са его при­вер­жен­цы (и он сам). Хри­стос и его учени­ки празд­но­ва­ли иу­дей­скую пас­ху, спо­ри­ли о воз­мож­но­сти не­со­блю­де­ния стро­го­стей ев­рей­ской суб­бо­ты. Ины­ми сло­ва­ми, по­началу хри­сти­ан­ст­во бы­ло как бы дви­же­ни­ем ре­фор­ма­ции или ере­сью внут­ри иу­дей­ской ре­ли­гии, и пер­вые хри­стиа­не, со­би­ра­ясь на свои тай­ные бде­ния по ночам, в обычное вре­мя не­ред­ко по­се­ща­ли си­на­го­гу и при­ни­ма­ли учас­тие в тра­ди­ци­он­ной служ­бе. Ес­те­ст­вен­но, что они за­им­ст­во­ва­ли и иу­дей­ские му­зы­каль­ные фор­мы - рес­пон­со­ри­аль­ное и ан­ти­фон­ное пе­ние. Так, в Алек­сан­д­рии (быв­шей сто­ли­це эл­ли­ни­стичес­ко­го Егип­та) уже во вто­рой по­ло­ви­не I в. н. э. сло­жи­лась сек­та хри­сти­ан-те­ра­пев­тов. Ев­рей­ский пи­са­тель Фи­лон опи­сы­ва­ет, как по­сле про­стой тра­пе­зы при­сут­ст­вую­щие вста­ют и об­ра­зу­ют два хо­ра - муж­ской и жен­ский, ка­ж­дый со сво­им ру­ко­во­ди­те­лем, по­ющим так­же со­ло. Сначала хо­ры чере­ду­ют­ся, а под ко­нец по­ют вме­сте.

От иу­да­из­ма вос­при­ня­та и древ­ней­шая часть хри­сти­ан­ско­го цер­ков­но­го пе­ния - псал­мо­дия, или пе­ние псал­мов. Со­глас­но Еван­ге­ли­ям, сам Хри­стос не толь­ко при­ни­мал учас­тие в об­ря­дах иу­дей­ской церк­ви, но и пел пса­лом на Тай­ной вечере вме­сте с учени­ка­ми. Все но­во­об­ра­щен­ные долж­ны бы­ли выучить Псал­тырь, и имен­но из это­го ис­точни­ка чер­пал вдох­но­ве­ние ка­ж­дый, кто об­ра­щал свой го­лос к Бо­гу в раз­ных мес­тах хри­сти­ан­ско­го ми­ра. Та­ким об­ра­зом, Псал­тырь при­об­рел у хри­сти­ан в куль­те го­раз­до боль­шее значение, не­же­ли у иу­де­ев. Апо­стол Па­вел не­од­но­крат­но при­зы­ва­ет ве­рую­щих воз­но­сить к Гос­по­ду псал­мы, гим­ны и ду­хов­ные пес­ни (пес­но­пе­ния - кан­ти­ка спи­ри­туа­лиа), причем, как счита­ют ис­то­ри­ки, в ран­нем хри­сти­ан­ст­ве эти раз­ные сло­ва не­ред­ко ока­зы­ва­лись си­но­ни­ма­ми. Прав­да, в Биб­лии есть и са­мо­стоя­тель­ные раз­де­лы, на­зы­вае­мые пес­ня­ми, са­мая зна­ме­ни­тая из них - Песнь пес­ней. Та­ким об­ра­зом, псал­мы и пес­ни ста­ли ос­но­вой для мо­литв и пес­но­пе­ний всей хри­сти­ан­ской церк­ви. Лишь во вто­рой по­ло­ви­не II в. н. э. про­изош­ло окончатель­ное раз­де­ле­ние иу­даи­ст­ских и хри­сти­ан­ских об­щин, и с тех пор их му­зы­каль­ное раз­ви­тие по­шло раз­личны­ми пу­тя­ми, причем имен­но хри­стиа­не соз­да­ли в ито­ге ми­ро­вую му­зы­каль­ную куль­ту­ру (как и ми­ро­вую ре­ли­гию), то­гда как иу­деи фак­тичес­ки ут­ра­ти­ли свою са­мо­быт­ность.

Что­бы из­бе­жать пу­та­ни­цы в даль­ней­шем, сра­зу об­ра­щаю ва­ше вни­ма­ние на то, что ны­неш­нее значение сло­ва "псал­мо­дия" (речита­тив­ное пе­ние) не со­от­вет­ст­ву­ет ха­рак­те­ру ран­не­хри­сти­ан­ской псал­мо­дии, ко­то­рая бы­ла имен­но пе­ни­ем (от гречес­ко­го "ода"). Речита­ция же - по­лу­рас­пев­ная дек­ла­ма­ция на одной-двух но­тах - упот­реб­ля­лась в чте­нии ли­тур­гичес­ких тек­стов, так­же подчиняв­шем­ся оп­ре­де­лен­ным му­зы­каль­ным за­ко­нам (ев­рей­ская кан­тил­ля­ция).

Про­ти­во­речивы и за­пу­тан­ны ге­не­тичес­кие свя­зи хри­сти­ан­ской му­зы­ки с ан­тичной, пре­ж­де все­го древ­не­гречес­кой (в Древ­нем Ри­ме са­мо­стоя­тель­ной и ори­ги­наль­ной му­зы­каль­ной куль­ту­ры не сло­жи­лось). Ка­за­лось бы, эти свя­зи долж­ны бы­ли быть очень прочны­ми - ведь в обе­их му­зы­каль­ных куль­ту­рах цен­траль­ное ме­сто за­ни­ма­ла од­но­го­лос­ная ме­ло­дия, подчинен­ная сло­ву, вы­ра­зи­тель­ная дек­ла­ма­ция. К то­му же пер­вым ин­тер­на­цио­наль­ным язы­ком хри­сти­ан был гречес­кий: уже во II в. н. э. Еван­ге­лие бы­ло из­ло­же­но по-гречес­ки и за­тем на мно­гие дру­гие язы­ки пе­ре­во­ди­лось имен­но с гречес­ко­го ва­ри­ан­та. До кон­ца III в. да­же в Ри­ме хри­сти­ан­скую ли­тур­гию слу­жи­ли не по-ла­ты­ни, а по-гречес­ки, и все до­шед­шие до нас ран­не­хри­сти­ан­ские па­мят­ни­ки из Ри­ма на­пи­са­ны на этом язы­ке. От­го­ло­ски древ­ней прак­ти­ки до сих пор со­хра­ни­лись в хри­сти­ан­ском куль­те: пер­вая фра­за ла­тин­ской мес­сы "Ки­рие элей­сон" - это гречес­кие сло­ва. Древ­не­гречес­кой бу­к­вен­ной но­та­ци­ей за­пи­сан и пер­вый со­хра­нив­ший­ся хри­сти­ан­ский гимн (из Ок­си­рин­ха). Ран­не­хри­сти­ан­ские му­зы­каль­ные пи­са­те­ли за­им­ст­во­ва­ли у гре­ков ос­но­вы сред­не­ве­ко­вой му­зы­каль­ной тео­рии. И все-та­ки об­щие ис­то­ки ка­то­личес­кой и пра­во­слав­ной ли­тур­гии ле­жа­ли не в ан­тичной Гре­ции, бо­лее то­го: но­вая хри­сти­ан­ская му­зы­ка ре­ши­тель­но про­ти­во­пос­тав­ля­ла се­бя ан­тичной 1).

---------------

1) В даль­ней­шем в пра­во­слав­ной ли­тур­гии мы не­ред­ко бу­дем встречать тер­мин "гречес­кий" (на­при­мер, гречес­кий рас­пев в Рос­сии XVII в.). Од­на­ко под­ра­зу­ме­вать­ся при этом бу­дет уже не Древ­няя Гре­ция, а Ви­зан­тий­ская им­пе­рия - оп­лот "ис­тин­но­го пра­во­сла­вия".

Глав­ны­ми про­тив­ни­ка­ми ан­тично­го ис­кус­ст­ва бы­ли так на­зы­вае­мые от­цы церк­ви - ос­но­ва­те­ли и за­щит­ни­ки хри­сти­ан­ско­го ве­роучения. Почти все они вос­пи­ты­ва­лись на гре­ко-рим­ской куль­ту­ре, не­ред­ко ус­пе­ва­ли от­дать ей дань в сво­их ран­них тру­дах. За­тем от­цы церк­ви рас­каи­ва­лись в гре­хах мо­ло­до­сти и ос­та­ток жиз­ни по­свя­ща­ли осу­ж­де­нию ан­тично­го "язычес­т­ва". Прав­да, при этом они все-та­ки раз­ра­ба­ты­ва­ли ан­тичную тео­рию му­зы­ки, по­то­му что дру­гой не су­ще­ст­во­ва­ло, и ссы­ла­ясь на миф об Ор­фее и дру­гие древ­не­гречес­кие пре­да­ния, пы­та­лись со­гла­со­вать их с Биб­ли­ей - ос­нов­ным ис­точни­ком све­де­ний по ис­то­рии и тео­рии му­зы­ки для ран­не­го сред­не­ве­ко­вья. Впрочем, с Биб­ли­ей де­ло об­стоя­ло то­же не­про­сто: ведь во вре­ме­на Вет­хо­го за­ве­та, как мы уже го­во­ри­ли, цер­ков­ную му­зы­ку пе­ли в со­про­во­ж­де­нии ин­ст­ру­мен­тов, по­сле же раз­ру­ше­ния Ие­ру­са­лим­ско­го хра­ма инструменты из иу­дей­ско­го ри­туа­ла исчез­ли. По­это­му для ран­не­го сред­не­ве­ко­вья пе­ние в со­про­во­ж­де­нии ин­ст­ру­мен­тов, не го­во­ря уже о чис­то ин­ст­ру­мен­таль­ной му­зы­ке, - язычес­т­во, нечес­тие. От­цам церк­ви при­хо­ди­лось изо­щрять ум, что­бы трак­то­вать столь час­тые в Вет­хом за­ве­те упо­ми­на­ния об ин­ст­ру­мен­тах ино­ска­за­тель­но: на­при­мер, сви­рель, или флей­та - это гор­тань чело­ве­ка, а удар плек­тра по стру­нам - это ар­ти­ку­ля­ция по­юще­го (ра­бо­та губ и язы­ка).

К пер­во­му по­ко­ле­нию от­цов церк­ви, или апо­ло­ге­тов, при­над­ле­жал Кли­мент Алек­сан­д­рий­ский (ок. 150 - ок. 220). Жил он в Алек­сан­д­рии, сто­ли­це эл­ли­ни­стичес­ко­го Егип­та, воз­глав­лял цер­ков­ную шко­лу, ру­гал ан­тичный те­атр, осо­бен­но ко­ме­дию, но вме­сте с тем тщил­ся до­ка­зать, что древ­не­гречес­кие фи­ло­со­фы, по­эты и му­зы­кан­ты бы­ли учени­ка­ми про­ро­ков. При­зна­вая за­слу­ги гре­ков в “изо­бре­те­нии“ фи­ло­со­фии, дру­гих на­ук, а так­же мно­гих ис­кусств и ре­ме­сел, Кли­мент Алек­сан­д­рий­ский был сто­рон­ни­ком "эл­лин­ской об­ра­зо­ван­но­сти" и, по­доб­но ан­тичным фи­ло­со­фам, ре­ко­мен­до­вал за­ни­мать­ся му­зы­кой "ра­ди об­ла­го­ра­жи­ва­ния и ук­ро­ще­ния сво­его нра­ва". Вме­сте с тем, он стро­го от­де­лял "из­не­жен­ные гар­мо­нии" и "пья­ную не­обуз­дан­ность" свет­ской му­зы­ки язычни­ков от "су­ро­вых и нрав­ст­вен­ных на­пе­вов гим­нов во сла­ву Бо­га".

Ро­ко­вое уже для ан­тичных фи­ло­со­фов про­ти­во­речие ме­ж­ду "дио­ни­сий­ской" и "апол­ло­ничес­кой" сущ­но­стью ис­кус­ст­ва дос­та­ви­ло осо­бен­но мно­го хло­пот вто­ро­му по­ко­ле­нию пред­ста­ви­те­лей пат­ри­сти­ки (от па­тер - отец), ко­то­рые сис­те­ма­ти­зи­ро­ва­ли цер­ков­ную док­три­ну, но в личной жиз­ни раз­ди­ра­лись про­ти­во­речия­ми. Та­ков был Ие­ро­ним Бла­жен­ный (340-420), тот са­мый, кто пе­ре­вел Биб­лию на ла­тин­ский язык. Од­на­ж­ды во вре­мя бо­лез­ни в бре­ду ему явил­ся гроз­ный су­дия со сло­ва­ми: "Ты не хри­стиа­нин, но ци­це­ро­ниа­нец" *). Пы­та­ясь раз и на­все­гда от­де­лить "раз­вле­ка­тель­ную" функ­цию му­зы­ки от мо­раль­ной, Ие­ро­ним до­хо­дил до па­ра­док­саль­ных ут­вер­жде­ний, как-то: "Бо­га нуж­но вос­пе­вать не го­ло­сом, но серд­цем". Или: "Ка­ков бы ни был тот пе­вец, ко­то­ро­го хо­ро­шие пев­цы на­зы­ва­ют фаль­ши­вя­щим, ес­ли за ним значат­ся до­б­рые де­ла, для Бо­га он - сла­до­ст­ный пе­вец. Пусть раб Хри­стов так по­ет, что­бы не го­лос по­юще­го, а сло­ва уго­ж­да­ли Бо­гу".

...................................

*) Ци­це­ро­ниа­нец - по­сле­до­ва­тель Ци­це­ро­на

Еще боль­ше стра­да­ний дос­та­ви­ла двой­ст­вен­ная сущ­ность му­зы­ки са­мо­му му­зы­каль­но­му и ду­хов­но ода­рен­но­му из всех от­цов церк­ви - Ав­гу­сти­ну Бла­жен­но­му (354-430), ав­то­ру зна­ме­ни­той "Ис­по­ве­ди", ко­то­рую и се­го­дня нель­зя читать без вол­не­ния. Ав­гу­стин по­лучил ве­ли­ко­леп­ное клас­сичес­кое (то есть гре­ко-рим­ское) об­ра­зо­ва­ние. По­это­му, да­же став хри­стиа­ни­ном, а с 395 г. и епи­ско­пом г. Гип­по­на в Се­вер­ной Аф­ри­ке, он, по соб­ст­вен­ным сло­вам, не­ред­ко с учени­ка­ми по­свя­щал ут­ро тол­ко­ва­нию Вер­ги­лия (рим­ско­го по­эта, ав­то­ра "Энеи­ды"), а по­сле обе­да уг­луб­лял­ся в сочине­ния апо­сто­ла Пав­ла. В "Ис­по­ве­ди" Ав­гу­стин с со­кру­ше­ни­ем ка­ет­ся в ста­ро­дав­них гре­хах: "Не­ко­гда в дни юно­сти ха­жи­ва­ли и мы на свя­то­тат­ст­вен­ней­шие зре­ли­ща и иг­ры (т.е. в те­атр, рим­ский цирк и на по­этичес­кие со­стя­за­ния. - Н.З.), смот­ре­ли на бес­ную­щих­ся, слу­ша­ли пев­цов, за­бав­ля­лись гнус­ней­ши­ми иг­ра­ми, ко­то­рые да­ва­лись в честь бо­гов и бо­гинь (т.е. тра­ге­дия­ми, мис­те­рия­ми и т.п. - Н.З.). Со­жа­лея о сво­их за­блу­ж­де­ни­ях, Ав­гу­стин не мо­жет не при­знать, что то бы­ло на ред­кость при­ят­ное вре­мя­пре­про­во­ж­де­ние.

Еще в "гре­хов­ной юно­сти", в воз­рас­те 26 лет бу­ду­щий отец церк­ви на­пи­сал му­зы­каль­ный трак­тат "О кра­со­те и гар­мо­нии", це­ли­ком ос­но­ван­ный на ан­тичных идеа­лах; не­сколь­ко позд­нее ув­лек­ся идея­ми вос­точно­го ре­ли­ги­оз­но­го учения ма­ни­хей­ст­ва, ут­вер­ждав­ше­го рав­но­пра­вие двух по­сто­ян­но бо­рю­щих­ся начал: све­та и тьмы, до­б­ра и зла. За­тем Ав­гу­стин про­шел через ув­лечение скеп­ти­циз­мом (древ­не­гречес­ким ми­ро­воз­зре­ни­ем, ос­но­ван­ном на со­мне­нии в воз­мож­но­сти про­ве­рить ис­ти­ну), а по­том не­оп­ла­то­низ­мом *), в ре­зуль­та­те чего, на­ко­нец, стал хри­стиа­ни­ном. Но и тут его мя­ту­щий­ся дух не знал по­коя: су­дя по сочине­ни­ям Ав­гу­сти­на, он об­ла­дал на­стоя­щим ху­до­же­ст­вен­ным та­лан­том и ред­кой от­зывчиво­стью к му­зы­ке, од­на­ко то и де­ло пы­тал­ся пре­одо­леть сам се­бя, опа­са­ясь дья­воль­ско­го со­блаз­на. Вот два фраг­мен­та из его "Ис­по­ве­ди" (пе­ред Гос­по­дом, с ко­то­рым Ав­гу­стин, ра­зу­ме­ет­ся, на "Ты"): "Как час­то пла­кал я, слу­шая гим­ны и пес­но­пе­ния, глу­бо­ко рас­тро­ган­ный го­ло­са­ми Тво­ей сла­до­ст­но звучащей церк­ви! Те го­ло­са про­ни­ка­ли в мой слух, а с ни­ми и ис­ти­на в мое серд­це. Они по­бу­ж­да­ли чув­ст­во го­рячего бла­гочес­тия и сле­зы бла­жен­ст­ва”. Од­на­ко спо­соб­ность му­зы­ки столь глу­бо­ко за­хва­ты­вать и до­во­дить до слез вну­ша­ла Ав­гу­сти­ну и опа­се­ния, и он про­дол­жал: "Стре­мясь ог­ра­дить се­бя от это­го об­манчиво­го впечат­ле­ния, я бро­са­юсь сно­ва в про­ти­во­по­лож­ную край­ность, к пре­дель­ной стро­го­сти - вплоть до то­го, что я же­лал бы из­гнать прочь от мо­их ушей и из церк­ви все те сла­до­ст­ные ме­ло­дии, на ко­то­рые по­ют­ся у нас псал­мы Да­ви­да, и мне ка­жет­ся бо­лее вер­ным то, что рас­ска­зы­ва­ли об алек­сан­д­рий­ском епи­ско­пе Афа­на­сии, ко­то­рый за­став­лял псал­ли­рую­щих петь со столь уме­рен­ны­ми из­ги­ба­ми го­ло­са, что их ис­пол­не­ние бо­лее по­хо­ди­ло на дек­ла­ма­цию, не­же­ли на пе­ние. Но тут я сно­ва вспо­ми­наю сле­зы, про­ли­тые при слу­ша­нии пес­но­пе­ний Тво­ей церк­ви в са­мые пер­вые дни но­во­об­ре­тен­ной ве­ры, и ощу­щаю, что ме­ня уже не столь­ко тро­га­ет са­мо пе­ние, сколь­ко то, что по­ет­ся - те­кучим го­ло­сом и с уме­ст­ней­ши­ми мо­ду­ля­ция­ми, - и то­гда я сно­ва ви­жу ог­ром­ную поль­зу от по­доб­но­го ус­та­нов­ле­ния".

.............................

*)

В ито­ге дол­гих и мучитель­ных ко­ле­ба­ний ме­ж­ду, как вы­ра­жа­ет­ся Ав­гу­стин, "опас­но­стью удо­воль­ст­вия и опы­том поль­зы", он скло­нил­ся все же к то­му, что­бы "одоб­рить в церк­ви обычай пе­ния, да­бы через на­сла­ж­де­ния слу­ха сла­бый дух вос­тор­гал­ся к чув­ст­ву бла­гочес­тия. Од­на­ко - до­бав­ля­ет он сра­зу - ко­гда мне случает­ся ув­лечься пе­ни­ем бо­лее, чем пред­ме­том пес­но­пе­ния, я со скор­бью осоз­наю свой грех и то­гда же­лал бы не слу­шать пев­ца".

Та­кая двой­ст­вен­ность от­но­ше­ния к му­зы­ке бу­дет ха­рак­тер­на для всей ис­то­рии хри­сти­ан­ской церк­ви, ко­то­рая, с од­ной сто­ро­ны, не мог­ла обой­тись без столь мощ­но­го сред­ст­ва воз­дей­ст­вия и хва­лы Бо­гу (Да­вид, Со­ло­мон), с дру­гой же, вслед за гречес­ки­ми фи­ло­со­фа­ми, всячес­ки ста­ра­лась му­зы­ку "ус­ми­рить", ог­ра­ничить, на­пра­вить в нуж­ное рус­ло (что не все­гда уда­ва­лось).

Про­цесс фор­ми­ро­ва­ния хри­сти­ан­ских ли­тур­гичес­ких пес­но­пе­ний очень на­гляд­но от­ра­жа­ет це­ле­на­прав­лен­ную му­зы­каль­ную по­ли­ти­ку церк­ви, ко­то­рая по­сте­пен­но сво­ди­ла во­еди­но раз­ные ре­гио­наль­ные сти­ли ран­не­го хри­сти­ан­ст­ва и фор­ми­ро­ва­ла из них но­вое, над­на­цио­наль­ное един­ст­во. По­сколь­ку му­зы­ка ран­не­го хри­сти­ан­ст­ва соз­на­тель­но про­ти­во­пос­тав­ля­лась ан­тичной, постольку в пер­вые ве­ка сво­его су­ще­ст­во­ва­ния она мог­ла быть толь­ко вос­точной - ибо ев­ро­пей­ской му­зы­ки, по край­ней ме­ре про­фес­сио­наль­ной, в начале на­шей эры про­сто не су­ще­ст­во­ва­ло, бы­ла лишь му­зы­ка так на­зы­вае­мых вар­ва­ров: древ­них кель­тов и древ­них гер­ман­цев, нор­ман­нов, сла­вян и т.п. И на­про­тив, на Ближ­нем Вос­то­ке (т.е. в за­пад­ной Азии и се­ве­ро-вос­точной Аф­ри­ке, на­при­мер, в Си­рии) су­ще­ст­во­ва­ла раз­ви­тая му­зы­каль­ная куль­ту­ра с дос­та­точно древ­ни­ми тра­ди­ция­ми.

Уже в на­ше вре­мя ученые, пы­та­ясь вы­яс­нить, ка­ков же был стиль ис­пол­не­ния цер­ков­ной му­зы­ки в Сред­ние ве­ка, ста­ли изучать по­ло­же­ние губ и мышц ли­ца у пев­цов, за­печат­лен­ных на ста­рин­ных по­лот­нах. И ока­за­лось, что эта во­каль­ная ми­ми­ка очень схо­жа с ми­ми­кой се­го­дняш­них ис­пол­ни­те­лей тра­ди­ци­он­ной му­зы­ки на Ближ­нем Вос­то­ке. По­это­му весь­ма воз­мож­но, что тот "от­ре­шен­ный" звук, к ко­то­ро­му приучили нас ака­де­мичес­кие хо­ры, на са­мом де­ле аб­со­лют­но не со­от­вет­ст­ву­ет ха­рак­те­ру цер­ков­ной му­зы­ки Сред­не­ве­ко­вья. Не­да­ром не­ко­то­рые пев­цы на За­па­де в 70-е го­ды пы­та­лись вер­нуть­ся к "вос­точной" ма­не­ре ис­пол­не­ния, причем да­же в по­ли­фо­нии Воз­ро­ж­де­ния. Мы име­ем воз­мож­ность по­слу­шать за­пи­си хри­сти­ан­ских ли­тур­гий двух на­ро­дов Ближ­не­го Вос­то­ка, со­хра­нив­ших до на­ших дней эту древ­нюю ма­не­ру.

Начнем с си­рий­цев. Му­зы­каль­ная куль­ту­ра это­го на­ро­да дей­ст­ви­тель­но очень древ­няя. Она из­дав­на сла­ви­лась имен­но свои­ми пев­ца­ми - ес­ли вы пом­ни­те,???? в Древ­нем Егип­те еще в эпо­ху Но­во­го цар­ст­ва (т.е. за XI-XIV вв. до н. э.) при дво­ре бы­ла си­рий­ская ка­пел­ла. Ли­ричес­ки-вдох­но­вен­ные ме­ло­дии си­рий­цев упо­ми­на­ют­ся в сочине­ни­ях гречес­ких фи­ло­со­фов Пла­то­на и Ари­сти­да. По­сколь­ку Си­рия не­по­сред­ст­вен­но гра­ничит с Иу­де­ей и Па­ле­сти­ной, там уже в пер­вые ве­ка на­шей эры сло­жи­лись хри­сти­ан­ские об­щи­ны, позд­нее об­ра­зо­ва­лась и соб­ст­вен­ная хри­сти­ан­ская ли­тур­гия, ока­зав­шая боль­шое влия­ние на му­зы­ку Вос­точной Рим­ской им­пе­рии, или Ви­зан­тии. Се­го­дня си­рий­ская хри­сти­ан­ская цер­ковь яв­ля­ет­ся пра­во­слав­ной, но в пер­вые ве­ка н. э. раз­де­ле­ния еще не про­изош­ло, так что му­зы­ка, до­шед­шая до нас се­го­дня в служ­бе си­рий­ской пра­во­слав­ной церк­ви, мо­жет считать­ся от­ра­же­ни­ем древ­ней­ших об­щих ис­то­ков хри­сти­ан­ской ли­тур­гии - и ка­то­личес­кой, и пра­во­слав­ной. Тем бо­лее, что си­рий­ская цер­ковь со­хра­ни­ла свой древ­ний язык бо­го­слу­же­ния - язык, близ­кий к ара­мей­ско­му, на ко­то­ром, по пре­да­нию, го­во­рил Ии­сус. Сто­рон­ни­ки пра­во­слав­ной си­рий­ской церк­ви жи­вут се­го­дня, кро­ме Си­рии, так­же в Ме­со­по­та­мии, Тур­ции, Ира­ке, Ли­ва­не, Ира­не и да­же на се­ве­ре Ин­дии. Они почита­ют се­бя по­том­ка­ми древ­них ас­си­рий­цев, так что, воз­мож­но, у них со­хра­ни­лись и ка­кие-то эле­мен­ты шу­ме­ро-ва­ви­лон­ской куль­ту­ры.

Си­рий­ская цер­ков­ная му­зы­ка во­каль­на: до­пус­ка­ет­ся толь­ко ис­поль­зо­ва­ние си­ст­ров (еги­пет­ских по­гре­му­шек). В ней восемь ла­дов (чис­ло, обычное не толь­ко для пра­во­слав­ной, но и для ка­то­личес­кой му­зы­ки и да­же для араб­ской тра­ди­ци­он­ной). Вы­бор ла­да рег­ла­мен­ти­ру­ет­ся оп­ре­де­лен­ны­ми пра­ви­ла­ми: в течение не­де­ли обя­за­тель­но чере­ду­ют­ся 2 ла­да, так что цикл ох­ва­ты­ва­ет 4 не­де­ли, на­ру­ша­ясь толь­ко по вос­кре­сень­ям и празд­ни­кам. По­сколь­ку нет свя­зи оп­ре­де­лен­ных дней не­де­ли с оп­ре­де­лен­ным ла­дом, свя­щен­ник дол­жен уметь петь ли­тур­гичес­кие тек­сты во всех ла­дах. По вос­кре­сень­ям в си­рий­ской церк­ви про­хо­дит цен­траль­ная служ­ба хри­сти­ан­ской церк­ви - служ­ба причас­тия (то есть обед­ня, или - у ка­то­ли­ков - мес­са). В ос­таль­ные дни про­хо­дят по семь служб часов еже­днев­но, причем при­хо­жа­не обычно по­се­ща­ют толь­ко за­ут­ре­ню и вечер­ню. У си­рий­цев 15 цер­ков­ных книг, включая "Бет­хаз" - со­б­ра­ние ли­тур­гичес­ких пес­но­пе­ний. Пер­во­началь­но су­ще­ст­во­ва­ло пять сти­лей си­рий­ско­го цер­ков­но­го пе­ния, те­перь же ос­та­лось три. Мы бу­дем слу­шать фраг­мен­ты в ис­пол­не­нии хо­ра мальчиков, дья­ко­нов и мо­на­хов из мо­на­сты­ря Дей­ру­за­фа­ран в Вос­точной Тур­ции.

Сначала фраг­мен­ты из служ­бы причас­тия - т.е. си­рий­ской мес­сы. Как и в бу­ду­щей ка­то­личес­кой мес­се здесь есть свой Ин­тро­ит - всту­п­ле­ние, есть Санк­тус, ко­то­рый по­ет­ся, прав­да, не по­сле Кре­до, как в ка­то­личес­кой мес­се, а го­раз­до ра­нее не­го. Кре­до же на­зы­ва­лось то­гда "Ни­кей­ским (или "Ни­ке­о­царь­град­ским") сим­во­лом ве­ры" - по мес­ту про­ве­де­ния двух пер­вых все­лен­ских со­бо­ров (т.е. со­б­ра­ний выс­ше­го хри­сти­ан­ско­го ду­хо­вен­ст­ва), на ко­то­рых ут­вер­ждал­ся и от­ра­ба­ты­вал­ся крат­кий свод дог­ма­тов (не­пре­лож­ных ис­тин) хри­сти­ан­ст­ва. 12 па­ра­гра­фов (о трие­дин­ст­ве Бо­га, бо­го­во­пло­ще­нии, ис­ку­п­ле­нии, вос­кре­се­нии из мерт­вых, кре­ще­нии и за­гроб­ной жиз­ни), сфор­му­ли­ро­ван­ных в IV в. (325-381 гг.), со­ста­вят впо­след­ст­вии ос­но­ву Кре­до ка­то­личес­кой мес­сы. У си­рий­цев Кре­до ко­роче (так на­зы­вае­мая, ма­лая док­со­ло­гия: "Ве­рую в От­ца, и сы­на, и Свя­то­го ду­ха"); за­вер­ша­ет­ся же си­рий­ская мес­са, как и ка­то­личес­кая, от­пу­ще­ни­ем гре­хов.

Свое­об­ра­зие си­рий­ской мес­сы за­ключает­ся в том, что по­строе­на она в фор­ме ли­тур­гичес­кой дра­мы, ко­то­рая в За­пад­ной Ев­ро­пе сло­жит­ся лишь к началу вто­ро­го ты­сячеле­тия. Ве­ду­щий мес­су свя­щен­ник оли­це­тво­ря­ет здесь Хри­ста, его по­мощ­ни­ки (мальчики-дьячки) - ан­ге­лов, ал­тарь - мо­ги­лу Спа­си­те­ля, а ку­ря­щий­ся ла­дан при­зван за­глу­шить аро­мат гре­ха. В начале служ­бы ото­дви­га­ет­ся за­на­весь, за­кры­ваю­щая ал­тарь, и свя­щен­ник начина­ет го­то­вить хлеб и ви­но для причас­тия, про­из­но­ся од­но­вре­мен­но мо­лит­ву. В это вре­мя при­хо­жа­не и дья­ко­ны в уни­сон ис­пол­ня­ют Ин­тро­ит, по­сле чего свя­щен­ник начина­ет соб­ст­вен­но мес­су с хва­леб­но­го гим­на “Ма-анит” (на текст св. Се­ве­ра из Ан­ти­охии; здесь вы ус­лы­ши­те хо­ды на ув. 2). Рас­пе­вая гимн, он хо­дит во­круг ал­та­ря и очища­ет свя­щен­ную ут­варь и при­хо­жан вос­ку­ре­ния­ми ла­да­на. В этом фраг­мен­те мож­но раз­личить зву­ки си­ст­ров. Об­ра­ти­те так­же вни­ма­ние на мо­мен­ты ге­те­ро­фо­нии в пар­тии мо­на­хов, воз­ни­каю­щие при рас­пе­ва­нии се­кун­до­вых обо­ро­тов, на ме­лиз­мы на ка­ж­дой опор­ной но­те:

При­мер: Ин­тро­ит, гимн

Сра­зу по­сле очище­ния начина­ет­ся Санк­тус - "Ква­ди­ша", а за­тем пес­но­пе­ние, пред­ва­ряю­щее чте­ние из Пи­са­ния, - с пе­ре­кличка­ми хо­ра мальчиков и стар­ших дья­ко­нов, ук­ра­шаю­щих свои пар­тии осо­бен­но утончен­ны­ми узо­ра­ми:

При­мер:

Как и по­ло­же­но в ли­тур­гичес­кой мес­се - а не мес­се, ис­пол­няе­мой на кон­церт­ной эс­т­ра­де, - соб­ст­вен­но му­зы­каль­ные но­ме­ра ор­га­ничес­ки включены в не­пре­рыв­но раз­ви­ваю­щее­ся дей­ст­вие, пе­ре­ме­жа­ют­ся с раз­но­го ро­да чте­ния­ми - от про­сто­го речити­ро­ва­ния до соль­ных рас­пе­вов. Как раз в та­ком кон­тек­сте по­слу­ша­ем мы с ва­ми Ал­ли­луйю из си­рий­ской мес­сы. "Ал­ли­луйя" - бу­к­валь­но "Хва­ла Ях­ве" - ев­рей­ское сло­во, вы­ра­жаю­щее ра­дость. Этим сло­вом за­вер­ша­ют­ся мно­гие псал­мы, и по тра­ди­ции оно до сих пор не пе­ре­во­дит­ся в Биб­лии (Псал­ты­ри). Ес­те­ст­вен­но, что пер­вые на­пе­вы хри­сти­ан­ских ал­ли­луй поя­ви­лись в псал­мах - как реф­рен об­щи­ны, за­вер­шаю­щий псал­мо­дию со­лис­та. Этот обычай хо­ро­вой ал­ли­луйи-при­пе­ва со­хра­нил­ся имен­но в вос­точных (пра­во­слав­ных) церк­вах - кста­ти, в ла­тин­ской церк­ви Ал­ли­луйю не­да­ром пе­ли в течение мно­гих ве­ков, по­во­рачива­ясь ли­цом к вос­то­ку. В мес­сах Ал­ли­луйя за­ня­ла прочное ме­сто ме­ж­ду чте­ния­ми из Биб­лии. И здесь вы ус­лы­ши­те ее ме­ж­ду дву­мя чте­ния­ми, раз­личны­ми по сти­лю. Пер­вое, из По­сла­ния к Ев­ре­ям, - про­стая речита­ция; вто­рое, из Еван­ге­лия от св. Мар­ка, - рас­цвечен­ные ор­на­мен­том пе­ре­клички со­лис­тов над "тре­мо­ло" си­ст­ров. Ал­ли­луйю мальчики и стар­шие дья­ко­ны по­ют в ок­та­ву (не­ко­то­рые ис­то­ри­ки счита­ют, что имен­но это - са­мая ран­няя раз­но­вид­ность ан­ти­фон­но­го пе­ния в хри­сти­ан­ской церк­ви):

При­мер

А те­перь - за­вер­ше­ние си­рий­ской мес­сы: мо­лит­ва, ис­пол­няе­мая свя­щен­ни­ком в осо­бен­но узорчатой ме­лиз­ма­тичес­кой ма­не­ре (к кон­цу об­ря­да де­мон­ст­ри­ру­ет­ся выс­шее ис­кус­ст­во), за­тем - при­пев дья­ко­нов и, на­ко­нец, куль­ми­на­ция - за­ключитель­ная фор­му­ла свя­щен­ни­ков: "Иди­те, вам от­пу­ще­ны гре­хи".

При­мер

Есть в си­рий­ской му­зы­ке и не­ка­но­ничес­кие, ли­ричес­кие цер­ков­ные пес­но­пе­ния. Мы по­слу­ша­ем по­ка­ян­ное, ко­то­рое при­пи­сы­ва­ют Еф­ре­му Си­ри­ну (306-373), чье имя и творчес­т­во хо­ро­шо из­вест­ны и в рус­ской пра­во­слав­ной церк­ви. Имен­но от Еф­ре­ма Си­ри­на (т.е. си­рий­ца) по­шла но­вая шко­ла гим­но­гра­фов (сочини­те­лей гим­нов), ко­то­рые ут­вер­ди­ли, во-пер­вых, мет­ричес­кую по­эзию, ос­но­ван­ную на чере­до­ва­нии удар­ных и без­удар­ных сло­гов, а во-вто­рых, ин­ди­ви­ду­аль­ное начало, вы­ра­же­ние лично­го чув­ст­ва в куль­те. В ран­не­хри­сти­ан­скую эпо­ху страсть пи­сать гим­ны ох­ва­ти­ла бу­к­валь­но всех хри­сти­ан, так что Лао­ди­кей­ско­му со­бо­ру (360-381) при­шлось за­пре­тить петь в церк­ви лю­бые не­биб­лей­ские тек­сты (их то­гда на­зва­ли "иди­от­ски­ми псал­ма­ми"). К счас­тью, за­прет этот, на­прав­лен­ный в пер­вую очередь про­тив то­гдаш­них ере­ти­ков, про­тас­ки­вав­ших через гим­ны в цер­ковь лож­ные учения, дол­го не про­дер­жал­ся (прав­да, тво­ре­ния пред­ше­ст­вен­ни­ков Еф­ре­ма Си­ри­на из-за это­го ока­за­лись ут­рачен­ны­ми для по­том­ков).

Гим­ны Еф­ре­ма Си­ри­на до сих пор со­хра­ни­лись в си­рий­ской пра­во­слав­ной ли­тур­гии. Впрочем, се­го­дня уже труд­но ус­та­но­вить, при­над­ле­жат ли ему толь­ко сло­ва, или еще и му­зы­ка, на ко­то­рую они по­ют­ся. Сейчас мы ус­лы­шим по­ка­ян­ный стих Еф­ре­ма Си­ри­на в 8-м ла­ду си­рий­ской ли­тур­гии. В араб­ской му­зы­ке это­му ла­ду то­ж­де­ст­ве­нен "хид­жаз", а в Ев­ро­пе - так на­зы­вае­мая цы­ган­ская гам­ма (с дву­мя ув.2):

При­мер

Еще од­на, не ме­нее древ­няя и эк­зо­тичес­кая куль­ту­ра хри­сти­ан­ско­го ми­ра - копт­ская ("чер­ные хри­стиа­не"). В лек­ции о Егип­те я упо­ми­на­ла эти не­араб­ские пле­ме­на, ко­то­рые жи­вут так­же и в Эфио­пии (на ро­ди­не вер­ди­ев­ской Аи­ды). И как раз в Эфио­пии все­го лишь через не­сколь­ко ме­ся­цев по­сле рас­пя­тия Хри­ста поя­ви­лись пер­вые хри­стиа­не, об­ра­щен­ные апо­сто­лом Фи­лип­пом. А в 330 г. не­кий грек, сто­рон­ник си­рий­ской пра­во­слав­ной церк­ви, по­тер­пев ко­раб­ле­кру­ше­ние, по­пал в Эрит­рею (Эфио­пию) и об­ра­тил в хри­сти­ан­ст­во им­пе­ра­то­ра и весь его двор. За это пат­ри­арх Алек­сан­д­рий­ский на­значил его ар­хи­епи­ско­пом Эфио­пии, так что с IV в. хри­сти­ан­ст­во ста­ло здесь офи­ци­аль­ной го­су­дар­ст­вен­ной ре­ли­ги­ей. Ра­нее офи­ци­аль­ной ре­ли­ги­ей в Эфио­пии был иу­да­изм, ут­вер­див­ший­ся еще в X в. до н. э, ко­гда пра­вил им­пе­ра­тор Ме­не­лик I, считав­ший­ся сы­ном ца­ря Со­ло­мо­на и ца­ри­цы Сав­ской. Так что весь­ма воз­мож­но, в му­зы­ке коп­тов дош­ли до нас от­го­ло­ски не толь­ко ран­не­хри­сти­ан­ской, но и древ­не­ев­рей­ской му­зы­каль­ной тра­ди­ции.

Су­ще­ст­ву­ет ле­ген­да, буд­то свою ори­ги­наль­ную му­зы­ку копт­ская эфи­оп­ская цер­ковь по­лучила в VI в. от св. Яре­да, вдох­но­вив­ше­го­ся свя­тым Пи­са­ни­ем. Ме­ж­ду тем, ее ос­но­вы во мно­гом схо­жи с му­зы­кой си­рий­цев и ар­мян, хо­тя в си­лу ис­то­ричес­ких ус­ло­вий имен­но коп­ты как бы "за­кон­сер­ви­ро­ва­ли" са­мые древ­ние пла­сты. Де­ло в том, что 15 ве­ков на­зад эта цер­ковь (вме­сте с си­рий­ской "яко­вит­ской" и ар­мян­ской) от­де­ли­лась как от за­пад­ной, так и от вос­точной вет­вей хри­сти­ан­ст­ва. Пред­ме­том раз­но­гла­сий ста­ла при­ро­да Хри­ста: от­де­лив­шие­ся счита­ли, что она бы­ла ис­ключитель­но бо­же­ст­вен­ной и что Хри­стос лишь из­ред­ка при­ни­мал чело­вечес­кий об­лик, но чело­ве­ком не был. Сто­рон­ни­ки это­го учения по­лучили на­зва­ние "мо­но­фи­зи­тов" ("од­на при­ро­да") и бы­ли осу­ж­де­ны Хал­ки­дон­ским со­бо­ром в 451 г. Из всех хри­сти­ан эфи­оп­ские коп­ты под­верг­лись ед­ва ли не наи­бо­лее жес­то­ким го­не­ни­ям, к то­му же они ока­за­лись изо­ли­ро­ван­ны­ми от ос­таль­но­го хри­сти­ан­ско­го ми­ра из-за от­да­лен­но­сти и по­сто­ян­ных на­бе­гов за­вое­ва­те­лей с раз­ных сто­рон. Во вре­мя на­ше­ст­вий и прав­ле­ния пред­ста­ви­те­лей дру­гих ре­ли­гий мо­но­фи­зи­ты спа­са­лись в труд­но­дос­туп­ных мо­на­сты­рях, со­хра­няя в не­при­кос­но­вен­но­сти свой культ. До сих пор служ­ба ве­дет­ся на древ­нем язы­ке ге-ец, на ко­то­рый в кон­це V в. бы­ло пе­ре­ве­де­но Пи­са­ние с гречес­ко­го ва­ри­ан­та. И что са­мое уди­ви­тель­ное - этот язык по­ни­ма­ют почти все при­хо­жа­не, по­сколь­ку боль­шин­ст­во из них училось в цер­ков­ной шко­ле. Та­ким об­ра­зом, ге-ец - нечто вро­де эфи­оп­ской ла­ты­ни.

Эфи­оп­ские церк­ви, как и жи­лые до­ма, - круг­лые. В цен­тре, в свя­ти­ли­ще, по­ме­щен ал­тарь, от­го­ро­жен­ный от ос­таль­но­го по­ме­ще­ния. В свя­ти­ли­ще мо­гут вхо­дить толь­ко свя­щен­ник и дья­кон. Ос­таль­ная часть церк­ви раз­де­ле­на по кру­гу сте­ной, так что внут­ри на­хо­дят­ся дья­ко­ны и свя­щен­ни­ки, а сна­ру­жи - деб­те­ры (спе­ци­аль­но обучен­ные певчие). Жен­щи­ны раз­ме­ща­ют­ся по юж­ную сто­ро­ну от вхо­да, за за­на­ве­ся­ми. У вхо­да в цер­ковь все сни­ма­ют обувь.

Для служ­бы не­об­хо­ди­мо не ме­нее 2-х свя­щен­ни­ков и 3-х дья­ко­нов (мальчиков-певчих), но обычно их бы­ва­ет боль­ше, да­же в про­стых де­ре­вен­ских церк­вах *). Функ­ция же деб­те­ров ана­ло­гична ка­то­личес­ко­му хо­ру: они учас­т­ву­ют во всех служ­бах, а не­ко­то­рые ис­пол­ня­ют це­ли­ком. Деб­те­ры про­хо­дят мно­го­лет­ний курс обучения, по­ка не выучат наи­зусть все тек­сты и всю му­зы­ку очень слож­ной ли­тур­гии. При этом не­сколь­ко деб­те­ров слу­жит бес­плат­но, иные поль­зу­ют­ся бес­плат­ны­ми сто­лом и жи­ли­щем, и лишь не­ко­то­рые по­лучают день­ги от церк­ви, в ко­то­рой по­ют.

................................

*) Свя­щен­ни­ки обя­за­тель­но долж­ны быть же­на­ты (ес­ли это не мо­на­хи).

У коп­тов - своя сис­те­ма но­та­ции: бо­лее 50 зна­ков, ста­вя­щих­ся над ка­ж­дым сло­гом или сло­вом и обоз­начаю­щих со­вер­шен­но оп­ре­де­лен­ный ха­рак­тер дви­же­ния: на пол­то­на вниз; на б.3 вверх, с почти не­за­мет­ным ка­са­ни­ем про­ме­жу­точно­го зву­ка; на б.6 вверх, без за­пол­не­ния, за­ключитель­ная ка­ден­ция в нис­хо­дя­щем дви­же­нии и т.п. Эта сис­те­ма на­столь­ко слож­на, что боль­шин­ст­во деб­те­ров выучива­ют пес­но­пе­ния на слух в течение не­сколь­ких лет. Од­на­ко есть и та­кие, кто упор­но “про­ди­ра­ет­ся” через эти пре­муд­ро­сти; не­да­ром деб­те­ры счита­ют­ся са­мой "ученой" час­тью копт­ской эфи­оп­ской церк­ви.

Служ­бы здесь длят­ся по мно­гу часов, к то­му же коп­ты очень стро­го со­блю­да­ют по­сты (ка­ж­дую сре­ду и пят­ни­цу, а кро­ме то­го, еще 56 дней Ве­ли­ко­го по­ста, 43 дня пе­ред Ро­ж­де­ст­вом и т. п., причем 24 часа пе­ред Ро­ж­де­ст­вом и 48 - пе­ред Пас­хой - осо­бен­но стро­гий пост, не толь­ко без еды, но да­же без пи­тья). Не­уди­ви­тель­но, что не­ко­то­рые пев­цы на­хо­дят­ся в со­стоя­нии, близ­ком к тран­су.

Деб­те­ры не­ред­ко со­про­во­ж­да­ют свое пе­ние зву­ка­ми си­ст­ра, по­тря­сая им в такт пес­но­пе­нию - как древ­ние егип­тя­не. Ино­гда так­же ис­поль­зу­ет­ся боль­шой ба­ра­бан. Есть, прав­да, и пес­но­пе­ния, ис­пол­няе­мые толь­ко в со­про­во­ж­де­нии хлоп­ков в ла­до­ши или во­все без ак­ком­па­не­мен­та. И еще один ин­ст­ру­мент - ко­ло­кольчик, опо­ве­щаю­щий о начале мес­сы.

Как и в си­рий­ской церк­ви, ос­но­ва му­зи­ци­ро­ва­ния у коп­тов - ан­ти­фон­ное и рес­пон­со­ри­аль­ное пе­ние и псал­мо­дия. Здесь 3 ос­нов­ных ла­да, из ко­то­рых древ­ней­ший - ге-ец зе­ма, наи­бо­лее про­стой и ли­ричес­кий (са­ми коп­ты на­зы­ва­ют его "сла­до­ст­ным"). Мы ус­лы­шим бла­го­дар­ст­вен­ную мо­лит­ву в этом ла­ду. Не­смот­ря на узорчатые рас­пе­вы, здесь ощу­ща­ет­ся, что ла­до­вая ос­но­ва копт­ской му­зы­ки - пен­та­то­ни­ка. Об­ра­ти­те так­же вни­ма­ние на зачат­ки по­ли­фо­нии, воз­ни­каю­щие при пе­ре­кличках и при на­ло­же­нии окончаний рас­пе­ва на чте­ние (и на­обо­рот).

При­мер

А вот об­ра­зец ме­лиз­ма­тичес­ко­го ан­самб­ле­во­го пе­ния с вы­де­ле­ни­ем еще бо­лее узорчатых пар­тий со­лис­тов при на­ло­же­ни­ях кон­тра­ст­ных пла­стов, где ге­те­ро­фо­ния не­ожи­дан­но начина­ет звучать в ду­хе со­вре­мен­ной ато­наль­но­сти или по­ли­то­наль­но­сти. Это куль­ми­на­ци­он­ный, за­вер­шаю­щий мо­мент копт­ской служ­бы - мо­лит­ва во вре­мя причас­тия.

При­мер

Мы начали зна­ком­ст­во с эфи­оп­ской служ­бой с ее окончания, где бо­лее все­го сход­ст­ва с мес­сой и обед­ней (все три служ­бы за­вер­ша­ют­ся причас­ти­ем); в началь­ных же раз­де­лах боль­ше раз­личий. Копт­ская мес­са начина­ет­ся обычно с мо­лит­вы об ос­вя­ще­нии церк­ви и все­го, что в ней на­хо­дит­ся, за­тем ис­пол­ня­ет­ся се­рия псал­мов, за ни­ми - мо­лит­вы о про­ще­нии гре­хов - их по­ют ан­ти­фон­но, и в это вре­мя но­сят крест, ко­то­рый все це­лу­ют, по­том сле­ду­ет мо­лит­ва о свя­той апо­столь­ской церк­ви, про­воз­гла­ше­ние Ни­кей­ско­го сим­во­ла ве­ры (кре­до) и, на­ко­нец, причас­тие. По­сколь­ку служ­ба, ко­то­рую мы слу­ша­ем, за­пи­са­на в день эфи­оп­ско­го Ро­ж­де­ст­ва (как и у нас, 7 ян­ва­ря), то она при­бли­жа­ет­ся к Ро­ж­де­ст­вен­ской ора­то­рии и по тек­стам кое-где на­по­ми­на­ет "Мес­сию" Ген­де­ля. Сначала деб­те­ры под уда­ры ба­ра­ба­на, зву­ки си­ст­ров и хлоп­ки об­щи­ны из­ла­га­ют ис­то­рию при­ше­ст­вия Мес­сии.

При­мер

За­тем со­об­ща­ет­ся весть о ро­ж­де­нии Хри­ста, на что об­щи­на от­вечает ра­до­ст­ны­ми воз­гла­са­ми и хлоп­ка­ми в ла­до­ши, по­том идет ан­ти­фон­ное пе­ние вол­хвов с да­ра­ми, а да­лее ме­ри­ге­та (свя­щен­ник) про­воз­гла­ша­ет: "Се­го­дня вос­си­ял ве­ли­кий свет. Бу­дучи Бо­гом, Он стал ма­лень­ким ре­бен­ком. Под­ня­лось солн­це пра­во­су­дия". Этот раз­дел пред­став­ля­ет из се­бя нечто сред­нее ме­ж­ду Эт ин­кар­на­тус, Гло­ри­ей и Санк­ту­сом и от­мечен осо­бен­но при­под­ня­тым на­строе­ни­ем, вы­ра­жаю­щим­ся, по вос­точно­му обычаю, в изо­би­лии узо­ров и ме­лиз­мов в пар­ти­ях ан­ти­фон­но пе­ре­кли­каю­щих­ся со­лис­тов. Од­на­ко ла­до­вая ос­но­ва все та же - пен­та­то­ни­ка:

При­мер

Ес­ли пер­вых два ве­ка ис­то­рии хри­сти­ан­ст­ва ха­рак­те­ри­зу­ют­ся срав­ни­тель­но мед­лен­ным раз­ви­ти­ем этой "ре­ли­гии уг­не­тен­ных и го­ни­мых", пре­иму­ще­ст­вен­но под­поль­ной дея­тель­но­стью об­щин, прав­да, по­сте­пен­но креп­нув­ших и рас­ши­ряв­ших­ся, то в начале IV в. н. э. про­ис­хо­дит рез­кий пе­ре­лом: рим­ский им­пе­ра­тор Кон­стан­тин I из­да­ет се­рию эдик­тов (313-321), ут­вер­ждаю­щих хри­сти­ан­ст­во в качес­т­ве го­су­дар­ст­вен­ной ре­ли­гии. Это сра­зу же сти­му­ли­ру­ет бур­ный рас­цвет куль­та и его му­зы­ки. Уже бу­к­валь­но через па­ру де­ся­ти­ле­тий по­сле Ми­лан­ско­го эдик­та 313 го­да псал­мы пе­ли, по сви­де­тель­ст­ву со­вре­мен­ни­ков, "не толь­ко гре­ки, но и вар­ва­ры": "На всем зем­ном кру­ге, в го­ро­дах и де­рев­нях, и на по­лях, ко­роче го­во­ря, во всей церк­ви, по­ют Хри­сту на­ро­ды, со­брав­шие­ся из са­мых раз­ных на­ций, по­ют Бо­гу, при­ход ко­то­ро­го пред­ска­за­ли про­ро­ки, гром­ки­ми го­ло­са­ми гим­ны и псал­мы, так что го­ло­са псал­ли­рую­щих слыш­ны тем, кто сто­ит сна­ру­жи". По­началу в та­ком пе­нии при­ни­ма­ла учас­тие вся об­щи­на, без раз­личия воз­рас­тов и по­лов. Од­на­ко этот обычай бы­ст­ро из­ме­нил­ся: уже в 375 г. жен­щи­нам за­пре­ти­ли учас­т­во­вать в псал­мо­дии (прав­да, ино­гда раз­ре­ша­ли под­пе­вать впол­го­ло­са - хо­тя бы для то­го, что­бы они не бол­та­ли в свя­том мес­те), а в 578-м их за­ста­ви­ли за­молчать окончатель­но - причем, не толь­ко жен­щин, но да­же де­ву­шек; прав­да, пра­ви­ло это не рас­про­стра­ня­лось на жен­ские мо­на­сты­ри.

Пер­вые мо­на­сты­ри поя­ви­лись еще в се­ре­ди­не I ты­сячеле­тия до н. э. в Ин­дии, у буд­ди­стов, од­на­ко имен­но у хри­сти­ан они по­лучили не­бы­ва­лое рас­про­стра­не­ние и ста­ли важ­ней­ши­ми очага­ми раз­ви­тия ев­ро­пей­ской куль­ту­ры, в том чис­ле му­зы­каль­ной. По­началу, в III-IV вв., хри­сти­ан­ские мо­на­сты­ри (от гречес­ко­го "мо­на­сте­ри­он" - "ке­лья от­шель­ни­ка") в Егип­те и при­ле­гаю­щих рай­онах Се­вер­ной Аф­ри­ки и Ближ­не­го Вос­то­ка бы­ли ук­ре­п­лен­ны­ми по­се­ле­ния­ми от­шель­ни­ков. В пер­вой по­ло­ви­не IV в. уже скла­ды­ва­ют­ся пра­ви­ла прие­ма в мо­на­сты­ри. Од­ним из важ­ней­ших тре­бо­ва­ний бы­ло знать Псал­тырь наи­зусть и, ес­те­ст­вен­но, петь псал­мы. Не­уди­ви­тель­но, что вско­ре при мо­на­сты­рях ста­ли воз­ни­кать пер­вые певчес­кие шко­лы - сначала в Си­рии и Егип­те, за­тем и в Ев­ро­пе. В се­ре­ди­не IV в. впер­вые по­яв­ля­ют­ся све­де­ния о при­влечении мальчиков к пе­нию в церк­ви и о соз­да­нии "ско­ле кан­то­рум" (т.е. певчес­ких школ) так­же и при боль­ших церк­вах, стро­ив­ших­ся то­гда в фор­ме ба­зи­ли­ки. При­мер­но то­гда же, в се­ре­ди­не IV в., от­цы церк­ви про­ни­ка­ют­ся убе­ж­де­ни­ем, что воз­но­сить му­зы­каль­ную хва­лу Бо­гу мо­гут лишь лю­ди, це­ли­ком се­бя Бо­гу по­свя­тив­шие. И в 364 г. Лао­ди­кей­ский со­бор по­ста­нов­ля­ет, что в церк­ви име­ют пра­во петь толь­ко про­фес­сио­на­лы, причем "по пер­га­мен­ту" - т.е. по стро­го за­фик­си­ро­ван­но­му тек­сту (воз­мож­но и с при­ми­тив­ны­ми не­вма­тичес­ки­ми зна­ка­ми). От­ны­не ла­тин­ское цер­ков­ное пе­ние бу­дет толь­ко про­фес­сио­наль­ным, чис­то муж­ским, и без ин­ст­ру­мен­тов. Ор­ган в церк­ви по­яв­ля­ет­ся не рань­ше IX в. - ев­ро­пей­цы по­зна­ко­ми­лись с ним лишь в 757 г., ко­гда ко дво­ру франк­ско­го ко­ро­ля Пи­пи­на при­бы­ли по­слан­цы ви­зан­тий­ско­го им­пе­ра­то­ра и по­да­ри­ли ему этот ин­ст­ру­мент, ко­то­рый в эл­ли­ни­стичес­ком Егип­те, за­тем в Ри­ме и Ви­зан­тии был ис­ключитель­но свет­ским - он звучал при дво­ре им­пе­ра­то­ра, в до­мах знат­ных гра­ж­дан, а так­же во вре­мя сра­же­ний гла­диа­то­ров.

В ран­нем сред­не­ве­ко­вье в Егип­те су­ще­ст­во­ва­ли четы­ре раз­личные фор­мы ла­тин­ской ли­тур­гии - рим­ская, ми­лан­ская (или ам­вро­си­ан­ская), гал­ли­кан­ская и ис­пан­ская (или мо­за­раб­ская), и у ка­ж­дой был соб­ст­вен­ный тип пе­ния. Счита­ет­ся, что все они про­ис­хо­ди­ли из од­но­го ис­то­ка, но по­том у ка­ж­дой шко­лы сло­жи­лись свои осо­бен­но­сти; есть так­же мне­ние, что рим­ская ли­тур­гия, в от­личие от дру­гих, по­сто­ян­но эво­лю­цио­ни­ро­ва­ла, дру­гие же ос­та­лись бли­же к древ­не­му об­ще­му ис­то­ку. Мы име­ем воз­мож­ность по­зна­ко­мить­ся с фраг­мен­том гал­ли­кан­ской ли­тур­гии, ри­ту­ал и круг пес­но­пе­ний ко­то­рой сфор­ми­ро­ва­лись до гри­го­ри­ан­ской ре­фор­мы в Ри­ме. Ус­та­нов­ле­ние это­го рас­по­ряд­ка при­пи­сы­ва­ют св. Жер­ме­ну Па­риж­ско­му, скончав­ше­му­ся в се­ре­ди­не VI в. Из­вест­но, что в Па­ри­же в пе­нии псал­мов при­ни­ма­ла учас­тие вся об­щи­на, осо­бен­но же лю­би­ли дет­ские го­ло­са. Су­дя по то­му, что при вве­де­нии рим­ской ли­тур­гии гал­ли­ка­не ис­пы­ты­ва­ли оп­ре­де­лен­ные труд­но­сти из-за раз­но­об­ра­зия ме­лиз­мов и ма­нер ис­пол­не­ния, их стиль пе­ния был про­ще. Ес­ли ве­рить изы­ска­ни­ям со­вре­мен­но­го пев­ца из Фран­ции, рус­ско­го эмиг­ран­та, Его­ра Рез­ни­ко­ва, в гал­ли­кан­ском пе­нии бы­ло не­ма­ло черт, сбли­жав­ших его с вос­точны­ми ран­не­хри­сти­ан­ски­ми ли­тур­гия­ми, с ко­то­ры­ми мы толь­ко что по­зна­ко­ми­лись. По­это­му Рез­ни­ков по­ет ме­нее "дис­тил­ли­ро­ван­ным" зву­ком, чем тра­ди­ци­он­ные ис­пол­ни­те­ли ста­рин­ной му­зы­ки, ино­гда ис­поль­зу­ет ин­то­на­ции мень­ше по­лу­то­на в качес­т­ве ме­лиз­мов. Прав­да, в "Ал­ли­луйе", ко­то­рую мы по­слу­ша­ем, отчет­ли­ва ма­жор­ная ос­но­ва. Это фраг­мент из оф­фи­ция "Жи­тие св. Мар­ка" на текст мо­на­ха Суль­пи­ция Се­ве­ра (IV в.). Как раз в IV в. и по­яв­ля­ет­ся в Ев­ро­пе но­вая фор­ма бо­го­слу­же­ния, на­зы­вае­мая "оф­фи­ций" - бу­к­валь­но: "бо­го­слу­же­ние", "служ­ба". Она вос­хо­дит к ночным бде­ни­ям пер­вых хри­сти­ан, ко­то­рые со­би­ра­лись по ночам, во-пер­вых, что­бы из­бе­жать пре­сле­до­ва­ний, а во-вто­рых, что­бы не "про­спать" миг вос­кре­се­ния. По­сте­пен­но из этих бде­ний, про­во­див­ших­ся в раз­ные часы ночи и ран­не­го ут­ра, сфор­ми­ро­ва­лись вечер­ня, за­ут­ре­ня и дру­гие "служ­бы часов" - т.е. весь су­точный рас­по­ря­док бо­го­слу­же­ния, за ис­ключени­ем цен­траль­ной служ­бы причас­тия. Пер­вые 3 служ­бы оф­фи­ция поя­ви­лись как раз в Гал­лии. Не­смот­ря на то, что и в мес­се, и в оф­фи­ции Ал­ли­луйя ис­пол­ня­лась обычно вме­сте с псал­мом или его от­дель­ны­ми сти­ха­ми, все ли­тур­гичес­кие пи­са­те­ли осо­бен­но вы­де­ля­ли сим­во­личес­кое значение Ал­ли­луйи - ме­лиз­ма­тичес­ко­го пе­ния, ко­то­ро­му не нуж­ны сло­ва: они ви­де­ли в Ал­ли­луйи пред­вку­ше­ние вечно­го бла­жен­ст­ва, сво­бод­ное об­ще­ние ду­ха с ду­хом. Ины­ми сло­ва­ми, это бы­ло пер­вое цер­ков­ное пес­но­пе­ние, в ко­то­ром без­ус­лов­ное пер­вен­ст­во от­да­ва­лось чис­то му­зы­каль­ной вы­ра­зи­тель­но­сти. Бла­жен­ный Ав­гу­стин так пи­сал в тол­ко­ва­нии 99-го Псал­ма: "Кто ли­ку­ет, не про­из­но­сит слов - это чис­тая песнь ра­до­сти без слов; это го­лос рас­крыв­ше­го­ся в ра­до­сти серд­ца, ко­то­рое пы­та­ет­ся, как толь­ко воз­мож­но, вы­ра­зить чув­ст­во, да­же не по­ни­мая смыс­ла. Ко­гда чело­век ли­ку­ет в сво­ей ра­до­сти, он пе­ре­хо­дит от от­дель­ных зву­ков, не от­но­ся­щих­ся к речи и не не­су­щих в се­бе осо­бо­го смыс­ла, к ли­ко­ва­нию без слов, так что вид­но, что он ра­ду­ет­ся, но ра­дость при этом слиш­ком ве­ли­ка, что­бы быть об­лечен­ной в сло­ва".

А Кас­сио­дор (рим­ский фи­ло­соф-эн­цик­ло­пе­дист, про­ис­хо­див­ший, кста­ти, из бо­га­той си­рий­ской се­мьи и про­вед­ший вто­рую по­ло­ви­ну жиз­ни в ос­но­ван­ном им хри­сти­ан­ском мо­на­сты­ре Ви­ва­рий, ок. 490-593), пол­то­ра ве­ка спус­тя в сво­ем тол­ко­ва­нии 104-го псал­ма раз­ви­ва­ет и до­пол­ня­ет это опи­са­ние: "Ал­ли­луйе ме­сто в Божь­ем до­ме, она лучше все­го под­хо­дит для свя­тых празд­ни­ков. Ей ра­ду­ет­ся язык пев­ца, с ра­до­стью от­кли­ка­ет­ся на нее об­щи­на, и по­доб­но бла­гу, ко­то­ро­го ни­ко­гда не бы­ва­ет слиш­ком мно­го, она по­сто­ян­но ук­ра­ша­ет­ся все но­вы­ми ме­лиз­ма­ми". Та­ким об­ра­зом, в се­ре­ди­не VI в. Ал­ли­луйя ста­ла уже впол­не за­кон­ным пред­ло­гом для де­мон­ст­ра­ции ис­кус­ст­ва и фан­та­зии пев­ца. Имен­но по это­му пу­ти и идет гор Рез­ни­ков в Ал­ли­луйе из Оф­фи­ция св. Мар­ти­на - ра­зу­ме­ет­ся, ос­та­ва­ясь в рам­ках гал­ли­кан­ско­го сти­ля пе­ния. Св. Мар­тин по про­ис­хо­ж­де­нию был венг­ром, но почему-то за­дал­ся це­лью об­ра­тить в хри­сти­ан­ст­во за­пад­ную Гал­лию, стал епи­ско­пом г. Тура и фран­цуз­ским на­цио­наль­ным свя­тым. Суль­пи­ций же - ученик св. Мар­ти­на, на­пи­сал его Жи­тие, ко­то­рое лег­ло в ос­но­ву Оф­фи­ция. Об­ра­ти­те вни­ма­ние, что Рез­ни­ков как бы бо­ит­ся "съе­хать" с то­на - вре­мя от вре­ме­ни ему по­да­ют опор­ный звук в качес­т­ве бур­дон­но­го то­на. На мой взгляд, это сра­зу на­ру­ша­ет "ау­тен­тичность" ма­не­ры ис­пол­не­ния:

При­мер

Не­об­хо­ди­мо ска­зать и не­сколь­ко слов по по­во­ду ми­лан­ской, или ам­вро­си­ан­ской ли­тур­гии - наи­бо­лее из­вест­ной в ис­то­рии му­зы­ки. Ее учре­ди­те­лем счита­ют ми­лан­ско­го епи­ско­па Ам­вро­сия (335-397), от­сю­да и два на­зва­ния. Ам­вро­сий был очень энер­гичным, клас­сичес­ки об­ра­зо­ван­ным цер­ков­ным дея­те­лем, по­ло­жив­шим мно­го сил на упо­ря­дочение цер­ков­но­го бо­го­слу­же­ния, и, со­от­вет­ст­вен­но, его важ­ней­шей час­ти - му­зы­ки. В уни­сон­ном "со­глас­ном пе­нии сла­во­сло­вя­ще­го на­ро­да" он ви­дел сим­вол "цер­ков­но­го еди­но­мыс­лия". Не­уди­ви­тель­но, что Ам­вро­сию при­пи­сы­ва­ют ряд му­зы­каль­ных но­во­вве­де­ний - его счита­ют од­ним из зачина­те­лей, во-пер­вых, ев­ро­пей­ской гим­но­ло­гии (про­дол­жив­шим сти­хо­твор­ную ре­фор­му Еф­ре­ма Си­ри­на), а во-вто­рых, ан­ти­фон­но­го пе­ния. Рас­ска­зы­ва­ют, что в 386 г., ко­гда его пре­сле­до­ва­ла им­пе­рат­ри­ца Юс­ти­на, он за­тво­рил­ся в церк­ви вме­сте со свои­ми при­вер­жен­ца­ми и там обучил их ан­ти­фон­но­му ис­пол­не­нию псал­мов и гим­нов. И яко­бы на­столь­ко силь­но воз­дей­ст­во­ва­ли гим­ны Ам­вро­сия на на­род, что ариа­не (по­сле­до­ва­те­ли Ария из Алек­сан­д­рии, ко­то­рый жил в IV в. и ут­вер­ждал, буд­то Хри­стос как тво­ре­ние Бо­га-от­ца - ни­же Свя­то­го Ду­ха, т.е. от­ри­цал еди­но­сущ­ность От­ца и Сы­на) об­ви­ни­ли его в кол­дов­ст­ве. Гим­ны Ам­вро­сия - вы­со­ко­ху­до­же­ст­вен­ные про­из­ве­де­ния, сочетаю­щие воз­вы­шен­ность с про­сто­той и на­род­но­стью речи, клас­сичес­кую строй­ность фор­мы (8 строф по 4 стро­ки в ка­ж­дой) - с чет­ко­стью мет­ричес­кой пуль­са­ции ям­ба. Кста­ти, имен­но из-за это­го и воз­ник­ла пу­та­ни­ца в оп­ре­де­ле­нии ха­рак­те­ра ам­вро­си­ан­ско­го пе­ния: в од­них ис­точни­ках вы мо­же­те прочесть, что оно бо­лее сво­бод­ное и обиль­нее ук­ра­ше­но ме­лиз­ма­ми, в дру­гих - что оно, на­про­тив, яс­но и чет­ко мет­ри­зо­ва­но, чуть ли не в со­вре­мен­ном так­то­вом раз­ме­ре. На са­мом де­ле, и то, и дру­гое пра­виль­но, толь­ко речь идет о раз­ных жан­рах. Гим­ны дей­ст­ви­тель­но чет­ко мет­ри­зо­ва­ны (хо­тя мы не зна­ем, пи­сал ли к ним му­зы­ку сам Ам­вро­сий, или он толь­ко сочинял тек­сты, под­би­рал ме­ло­дии и ус­та­нав­ли­вал пра­ви­ла ис­пол­не­ния). Од­на­ко в псал­мо­дии - т. е. пе­нии псал­мов, пра­ви­лом для ран­ней ли­тур­гии бы­ло ло­гат­ст­во соль­ных раз­де­лов и боль­шая про­сто­та хо­ро­вых, - ви­ди­мо, имен­но ме­ло­дичес­кое бо­гат­ст­во та­ко­го пе­ния тро­га­ло до слез бла­жен­но­го Ав­гу­сти­на. Ам­вро­си­ан­ская ли­тур­гия, ко­то­рая, как и гал­ли­кан­ская, по вре­ме­ни пред­ше­ст­во­ва­ла рим­ской, со­хра­ни­ла свой бо­лее древ­ний об­лик. И позд­нее, ко­гда рим­ская ли­тур­гия бу­дет пы­тать­ся подчинить сво­ему влия­нию весь ка­то­личес­кий мир, ам­вро­си­ан­цы не­ожи­дан­но ока­жут очень стой­кое со­про­тив­ле­ние и бу­дут от­стаи­вать свою ли­тур­гию в течение не­сколь­ких ве­ков.

Мы име­ем воз­мож­ность, во-пер­вых, срав­нить в но­тах два ва­ри­ан­та од­но­го и то­го же рас­пе­ва из рим­ской и ми­лан­ской ли­тур­гии, а так­же по­слу­шать при­пи­сы­вае­мый Ам­вро­сию гимн Те Де­ум Лау­да­мус. Из нот­но­го при­ме­ра лег­ко уви­деть, что ис­то­ки дей­ст­ви­тель­но об­щие, а про­слу­шав ис­пол­не­ние, убе­дить­ся, что в гим­не все-та­ки до­пус­ка­ют­ся рас­пе­вы сло­гов.

Нот­ный при­мер

Те де­ум так­же от­но­сит­ся к пес­но­пе­ни­ям оф­фи­ция. Как я го­во­ри­ла, имен­но Ам­вро­сий учре­дил в Ми­ла­не еже­днев­ные бде­ния с ан­ти­фон­ным пе­ни­ем псал­мов и гим­нов, по­сле чего этот обычай очень бы­ст­ро рас­про­стра­нил­ся по всей ла­ти­ноя­зычной Ев­ро­пе. Для ночных служб бы­ло ха­рак­тер­но ме­ло­дичес­ки осо­бен­но раз­ви­тое рес­пон­со­ри­аль­ное пе­ние, и Те Де­ум не­ред­ко за­пе­ва­ли в са­мом кон­це, что­бы пол­но­стью от­ри­нуть за­бо­ты ми­нув­ше­го дня и по­гру­зить­ся в ра­до­ст­ное со­зер­ца­ние бо­же­ст­вен­ных ис­тин. Этот гимн упо­ми­на­ет­ся в ус­та­ве мо­на­хов ор­де­на св. Бе­не­дик­та, зна­ме­ни­то­го, сре­ди прочего тем, что он ре­ко­мен­до­вал бить мальчиков, ко­то­рые по­ют фаль­ши­во (бла­го­да­ря это­му мы зна­ем, что с IV в. в церк­вах уже пе­ли мальчики). Бе­не­дикт пря­мо на­зы­ва­ет Те Де­ум "ам­вро­си­ан­ской хва­леб­ной пес­нью". Ме­ж­ду тем очевид­но, что текст гим­на сло­жен из мно­гих раз­ных фраг­мен­тов, и до сих труд­но оп­ре­де­лить, ка­ко­ва бы­ла его ис­ход­ная фор­ма, и кто его ав­тор (на­зы­ва­ют, в час­т­но­сти, Ни­ки­ту Ре­ме­зи­ан­ско­го). Как бы то ни бы­ло, но Те Де­ум ста­но­вит­ся обя­за­тель­ной час­тью мо­на­стыр­ско­го оф­фи­ция и фи­гу­ри­ру­ет во всех певчес­ких кни­гах от VII в. до со­вре­мен­но­сти. В Ри­ме его по­началу ис­пол­ня­ли толь­ко в день ро­ж­де­ния па­пы, и лишь с XII в. ста­ли петь чуть ли не еже­днев­но - в ви­де ан­ти­фон­но­го псал­ма, с чере­до­ва­ни­ем двух по­ло­вин хо­ра в ка­ж­дом сти­хе. На­род на­столь­ко по­лю­бил его, что стал подчас за­ме­нять Те Де­умом в тор­же­ст­вен­ных мо­лит­вах-бла­го­да­ре­ни­ях "Гло­рия ин эк­цель­сис". Этим гим­ном в ин­тер­пре­та­ции ан­самб­ля "Хор­тус му­си­кус" мы за­вер­шим зна­ком­ст­во с дог­ри­го­ри­ан­ской му­зы­кой ран­не­го хри­сти­ан­ст­ва.

Пример

Дата добавления: 2015-08-10