Глава 18. – Мне скучно, – заявил принц Сандре де Гиньяр, положив последнюю карту на кучку

– Мне скучно, – заявил принц Сандре де Гиньяр, положив последнюю карту на кучку сброшенных карт.

«Скучно? Конечно, вам скучно. Мы принадлежим к самой могущественной семье в Морикадии. Мы с вами – самые могущественные из де Гиньяров, а вынуждены коротать время в ваших личных дворцовых апартаментах за игрой в карты».

Но Жан-Пьер не сказал всего этого вслух, а предложил другое:

– Можем посетить бал в отеле «Тонагра». Раньше вам это доставляло удовольствие.

– Раньше – это когда? – раздраженно оборвал его принц. – До того, как меня обесчестили и унизили перед всей страной? Перед всем миром? И это была твоя вина, Жан-Пьер, не думай, что я не помню этого.

– Да, ваше высочество, – сказал Жан-Пьер, – и я ценю вашу доброту, позволившую мне сохранить свое положение самого преданного вашего слуги.

– Иногда, Жан-Пьер, мне не кажется, что ты преданный мне человек.

Принц Сандре, темноволосый, голубоглазый, атлетически сложенный, на самом деле не верил этому. Он возвысил Жан-Пьера, известного всем сына самой большой потаскухи из семейства де Гиньяров, до человека, ответственного за безопасность и борьбу со слухами о революции. По правде говоря, деятельность Жан-Пьера по обеспечению безопасности принца была абсолютно безуспешной, но к тому времени, как принц Сандре оправился после «инцидента», было подвергнуто пыткам и повешено достаточно много людей, чтобы удовлетворить жажду мести, появившуюся у Сандре.

Хотя кто знает, достаточно ли этого было?

Поведение Сандре ставило Жан-Пьера в тупик. Он думал, что ярость Сандре после «инцидента» дойдет до белого каления. Он ожидал, что его бросят в подземную тюрьму и в лучшем случае оставят там гнить, а в худшем – выпустят ему кишки и отдадут на растерзание крысам. Однако принц Сандре прятался в своих комнатах, читал книги и не желал появляться на публике из опасения, что над ним будут смеяться, изредка выезжая тайно в карете без опознавательных знаков в водолечебницу, чтобы посидеть в целебном ледяном источнике, жалуясь на жизнь голосом, который был на две октавы выше нормального.

Поэтому Жан-Пьер управлял страной так, как ею и предполагалось управлять, – с явным намерением сломить бунтарский дух морикадийских крестьян, потому что среди них ходили слухи о том, что скоро придет подлинный король и освободит их от угнетения де Гиньяров. А Жан-Пьер был намерен пресечь эти слухи и уничтожить тех, кто их распространяет.

Однако все остальное время ему отводилась роль няньки при его кузене-принце, который теперь попросту праздновал труса.

– У нас есть пленник в подземной темнице, – сказал он принцу Сандре. – Я собирался повесить его утром на площади в Нижней Тонагре. Не хотите ли, чтобы вместо этого его повесили сейчас?

– Я не покажусь на публике! – возразил Сандре, словно капризный ребенок.

– Сейчас ночь. Если вы наденете плащ и широкополую шляпу, никто вас не узнает, – сказал Жан-Пьер.

По правде говоря, принц так давно не появлялся на публике, что даже если бы он исчез совсем, никто бы этого не заметил…

Эта мысль удивила самого Жан-Пьера. Потрясла. Он жил, чтобы служить принцу Сандре. Однако… что ожидал Сандре? Ведь это сам Сандре превратил его в чудовище, которое убивает и подвергает пыткам людей. При одном появлении которого мужчины прячутся, а женщины и дети убегают без оглядки. Это Сандре научил Жан-Пьера быть безжалостным. Если бы принц был таким умным, каким всегда считал его Жан-Пьер, он понимал бы, что результаты такого обучения могут оказаться смертельно опасными… для него самого.

Жан-Пьер внимательно взглянул на принца, и на мгновение он показался ему похожим на прежнего Сандре.

– Да. Да! Как это приятно. Казнь через повешение в ночное время! Уверен, что этот парень боится наступления утра. А мы из милосердия устраним его страхи.

Жан-Пьер, выиграв партию, встал, подошел к двери и подозвал ближайшего дворцового стражника.

Стражник подбежал к нему, но в его глазах был нескрываемый ужас.

– Как тебя зовут? – спросил Жан-Пьер.

– Меня зовут Салазар, ваша честь.

– Все правильно. Ты новенький, – сказал Жан-Пьер. Стражник был из пополнения, которое он набрал после того, как пришлось убить стражников, пытавшихся заколоть его кинжалом. – Я бросил твою жену в темницу, не так ли?

– Да, ваша честь.

– Ну что ж, тебя ждет хорошая новость. Ты сможешь навестить ее. Но сначала скажи Биттору, чтобы привели наверх Агвирре. Мы повесим его нынче ночью.

Салазар вытаращил глаза и лихорадочно сглотнул.

– Биттор… Я должен говорить с Биттором?

Биттор, начальник королевской стражи, был скорее чудовищем, чем морикадийцем: тощий, с длинными белыми зубами и мрачными глазами. Его вид пугал стражников – и не без веских оснований. Ходили слухи, что он любит применять к женщинам самые изощренные пытки.

Все это было правдой. Жан-Пьер был лично свидетелем его жестокости.

– Биттор отвечает за темницы и за тебя. Не тревожься, он тебе ничего не сделает. Пока я ему не прикажу.

Когда Салазар повернулся и чуть не бегом бросился исполнять приказание, Жан-Пьер усмехнулся. Потом усмешка сползла с его физиономии. Он потерял слишком много своих людей. Некоторых пришлось убить за воровство или по подозрению в предательстве. Некоторые другие исчезли, присоединившись, видимо, к силам бунтарей. Поэтому в последнее время у него вошло в привычку сажать семьи стражников в темницы. Это, конечно, позволяло держать их в руках, но делало из них трусов.

Он был вынужден взять на службу наемников – большого, неповоротливого белобрысого пруссака с его отрядом, состоящим из тысячи отборных убийц. Они составляли армию Жан-Пьера и обеспечивали безопасность во дворце и в стране.

Он вздохнул. Держать морикадийцев под контролем было трудной задачей… и решать ее приходилось ему одному.

Он снова взглянул на принца Сандре. Но если он нес это тяжкое бремя один, то зачем ему нужен его кузен?

Жан-Пьер и принц Сандре ехали в нижнюю часть Тонагры, словно холодный ветер, неся с собой страх в качестве подарка. Стражник выгонял людей из их домов и собирал дрожащую толпу вокруг виселицы, потом поволок кричащего и умоляющего его узника вверх по лестнице. На шею ему накинули петлю и выбили опору из-под его ног.

Повешенный дернул ногами, схватился за петлю… но все моментально кончилось.

Принц Сандре жестом указал на виселицу:

– Смотри. Он уже мертв. Что происходит с людьми в этой стране? В них совсем нет силы духа? Нет гордости? Почему они не борются? Раньше они сопротивлялись.

– Они голодают и утратили всякую надежду, – сказал Жан-Пьер.

Принц Сандре повернулся к Жан-Пьеру, и на мгновение блеск в его глазах стал таким же злобным, каким его помнил Жан-Пьер.

– Ну и что?

– Вы задали вопрос, я на него ответил. Это не было критикой. Это факт, – сказал Жан-Пьер.

Еще один факт – злобный блеск в глазах Сандре больше не пугал его.

Жан-Пьера больше ничто не пугало.

Он направился к лошадям.

– Какая тоска! Мне скучно! – Принц Сандре плелся за ним следом, хныча, как ребенок. – Мне даже почти хочется, чтобы вернулся Жнец.

– Его больше нет, – оборвал принца Жан-Пьер. – Мне показалось, что после всего случившегося с вами, вы будете рады этому.

– А что с нашей семьей? Где они, хотел бы я знать? Год назад на каждой казни присутствовало не менее дюжины де Гиньяров. А теперь здесь только ты да я.

– Они бежали из страны, – сказал Жан-Пьер. – Они боятся.

– Я это знаю, – с огорчением сказал принц Сандре и вздохнул. – Я, пожалуй, вернусь и поработаю над своими счетами.

Жан-Пьер сел на лошадь и, посмотрев сверху вниз на принца, сказал:

– Разве у вас нет для этого бухгалтера?

– Конечно, есть! – сказал принц Сандре, усевшись в седло и взяв поводья. – Но речь идет о богатстве страны. Никому нельзя доверять все деньги, вырученные от казино и водолечебниц. Никому.

– Все это так, но просидеть за гроссбухами такую многообещающую ночь… Вам не кажется это пустой тратой времени?

– Мы могли бы вернуться во дворец и поиграть в карты, – предложил принц Сандре.

Этого Жан-Пьер уже не мог больше вынести. Не мог.

Куда подевался очаровательный мастер жестокости, которому он некогда служил? Еще совсем недавно принц Сандре считал неудачной ночь, если он не натанцевался, не напился, не изнасиловал девственницу и не подверг пыткам пленника. Теперь же он полюбил сидеть в одиночестве в комнате и пачкать свои пальцы чернилами или играть в карты, жалуясь компаньонам на скуку, если он выигрывал, и давая волю раздражительности в случае проигрыша.

Жан-Пьер почувствовал, что его захлестывает волна безумия. Он не осмелился бы убить принца, потому что это лишило бы его остатков чести, которыми он дорожил. Однако что-то надо было делать.

Его неожиданно осенило.

– Может, нам сходить и посмотреть, чем занимается Биттор?

– У него кто-нибудь есть в подземной темнице? – спросил Сандре.

Жан-Пьер махнул рукой в сторону казненного человека:

– Жена только что повешенного.

– У нее имеется ценная информация?

– Наверное, нет, но разве это имеет значение? Биттор может заставить ее признаться в чем угодно.

– Давай съездим к Биттору. Я сегодня настроен испачкать руки грязью, – сказал принц Сандре и, пришпорив лошадь, направил ее на дорогу, ведущую к дворцу.

Жан-Пьер последовал за ним. На его физиономии расцвела улыбка. Было приятно видеть, что принц Сандре снова взялся за свои проделки.

Дата добавления: 2015-08-10