The good times are killing me, автор minor-hue, Артур/Мерлин, NC-17, AU

Название: The good times are killing me («Плохо, когда всё хорошо»)
Автор: minor-hue
Перевод: una hollon
Бета: панда хель
Гамма: Эмс
Разрешение: есть
Пейринг: Артур/Мерлин
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: AU
Саммари: Артур и Мерлин решают на Рождество сделать вид, что до сих пор вместе
От переводчика: спасибо панда хель, без которой этого перевода скорее всего не было бы. Спасибо Эмс за помощь, спасибо Sakartvella за удивительное терпение и понимание ситуации.
Примечания:
1) Название фанфика заимствованно из песни «The good times are killing me» группы The Modest Mouse
2) Уилл Д. – т.н. сэр Уильям Дайрский, персонаж серии 2.02

* * *

Когда Мерлин подъезжает к дому Морганы, Артур уже ждёт его под огромным деревом во дворе.
Мерлин на секунду позволяет себе полюбоваться такой родной фигурой, привлекающей внимание уверенностью осанки. На то, чтобы собраться с мыслями, уходит минута: он закрывает глаза, выдерживает три размеренных вдоха, а затем глушит двигатель, достаёт с заднего сидения пакеты с подарками и вылезает из машины.
Когда Мерлин подходит, Артур одаривает его мимолетным взглядом и тут же снова утыкается в свой телефон. У его ног лежат пакеты с подарками.
— Опаздываешь, – недовольно говорит Артур и, прежде чем Мерлин успевает ответить, добавляет. – Сделал свою часть списка?
Мерлин был готов к такому вот демонстративному равнодушию, но легче от этого не становится. Пару мгновений он мрачно проникается жалостью к самому себе, но тут же встряхивается.
— Сделал, – произносит он, стараясь скопировать нейтральный тон Артура, – Гвен и Лансу придётся подарить подарок от нас обоих, но не думаю, что они будут против.
Никто из них не произносит этого вслух, но факт витает в воздухе: Мерлин на мели. На гостиницу, где он жил, пока не нашел недорогую квартиру поблизости от работы, ушли почти все сбережения – денег едва хватило на его часть подарков.
Уголок рта Артура дёргается всего на мгновение, но этого достаточно, чтобы Мерлин заметил.
— Ничего, переживут, – произносит Артур, пряча телефон в карман и наклоняясь за сумкой.
Он тут же выпрямляется и, не оглядываясь, шагает в сторону парадного входа. Мерлин пропускает несколько ударов сердца и затем идёт следом.
Когда он поднимается по ступенькам и встаёт за спиной у Артура, тот уже нажимает кнопку звонка. На двери висит громадный венок.
— Я делаю всё это только ради Морганы и Гвен, – произносит вдруг Артур, глядя прямо перед собой. – Сразу после Рождества я расскажу им правду.
— Знаю, – говорит Мерлин.
Произошедший три дня назад телефонный разговор расставил всё по своим местам.
— Просто не хочу давать напрасных надежд, – холодно объясняет Артур, перекладывая сумку из одной руки в другую.
— Не льсти себе, – обрывает его Мерлин, – не ты один будешь мучиться.
— Это кто тут мучается? – не остаётся в долгу Артур. – Мне-то вообще всё равно, милый.
Мерлин прикусывает губу, но не опускает взгляд. Он прекрасно помнит, каким отвратительно грубым может быть Артур, но от этого знания не становится легче.
В этот момент распахивается дверь, и в проёме появляются улыбающаяся Гвен и хмурая Моргана.
— Мы с Гвен как раз спорили насчёт того, стоит ли вообще вас впускать, – заявляет им Моргана. – Мальчики, это уже не светское опоздание. Это просто опоздание.
— Прости, Моргана, – вздыхает Артур – его голос мгновенно теплеет, – провозились, пытаясь одеться в тон друг другу.
— А то ведь нельзя вечно ходит в красном и синем, – подхватывает Мерлин, нацепляя улыбку.
— Вы самая ужасная гейская пара в мире, – закатывает глаза Моргана.
Повисает пауза. Мерлин перекладывает пакет из одной руки в другую.
— Впрочем, отлично выглядите, оба, – спохватывается Гвен и отступает, впуская их внутрь.
— Вы тоже прекрасно выглядите, леди, – отвечает Артур, первым шагая через порог и целуя каждую из девушек в щёку.
Мерлин входит следом.
— Ты как, Мерлин? – спрашивает Гвен, подходя обнять его. – От тебя не было ничего слышно последние пару недель.
— В полном порядке, – фальшиво улыбается Мерлин, обнимая Гвен в ответ, и ставит пакет на пол, – просто на работе завалы.
— Бедняжка, – причитает Моргана, уже совершенно не злясь на них за опоздание. – Давайте, вешайте свои пальто и проходите на кухню, я налью вам вина. К концу праздника вы оба должны быть незабвенно пьяны.
Она разворачивается и уходит вглубь коридора. Гвен остаётся и наблюдает за Артуром и Мерлином с нежной улыбкой.
Артур вешает пальто в небольшой гардероб рядом с входом, а затем, бросив на Гвен взгляд, подходит к Мерлину и помогает ему раздеться. Мерлин стоит неподвижно, пока Артур стягивает одежду с его плеч. Оба старательно избегают прикосновений.
— Я отнесу подарки, – вызывается Артур, убрав Мерлиново пальто, и подхватывает пакеты, – ты иди с Гвен на кухню, веселись.
Впервые за всё это время Артур смотрит Мерлину в глаза, но тщательно отмеренное безразличие, читающееся в выражении его лица, заставляет Мерлина перевести взгляд на зеркало за спиной Артура.
— Хорошо, спасибо, – говорит он. Слова даются с трудом.
Артур секунду колеблется, но затем исчезает из поля зрения.
– Вы такие милые, – воркует Гвен, глядя, как Артур направляется к ёлке.
Мерлин улыбается ей через силу. Ночь будет длинной.

*

Когда Мерлин заходит на кухню, там уже толпится народ. Взгляд сразу выхватывает Ланса – он стоит в фартуке у разделочного стола и режет овощи. Рядом с ним Моргана что-то тщательно разглядывает в огромной миске, держа в руках ложку. Беглый осмотр также выявляет наличие Леона и Уилла Д., расположившихся за столиком в глубине кухни в компании Софии и Вивиан – последняя уже держит в руках бокал с вином. Остальные лица малознакомы: в основном это коллеги и университетские приятели Морганы.
Мерлин здоровается со всеми, получает свой бокал белого вина и стоит, глядя на то, как Гвен учит Ланса правильно резать лук.
— Привет, Мерлин, – Ланс, смаргивая слёзы, отдаёт нож в распоряжение Гвен, – а где Артур?
— Относит подарки, – отвечает Мерлин и даже улыбается, когда Ланс трёт глаза руками и морщится.
— О, вы приготовили нам что-то сногсшибательное? – подначивает Ланс.
— Ну... – Мерлин мнётся, вспоминая, как на скорую руку заворачивал в подарочную обёртку орхидеи в глиняной вазе, – не столь шикарное, как в прошлом году, но...
— То есть вы не смогли придумать, чем же переплюнуть оплаченный медовый месяц в Бразилии? – Ланс закатывает глаза и широко улыбается.
— Это была идея Артура... – начинает Мерлин, но голос, как назло, дрожит.
— Знаешь, – не замечая ничего, продолжает Ланс, – после того подарка вы могли бы лет десять нам ничего не дарить, и нам грех было бы на это жаловаться.
— Теперь я знаю, что подарить вам на следующее Рождество, – тянет Мерлин, оттаивая от смеха Ланса.
Они разговаривают ещё немного о благотворительности, музыке и Гвен, пока та не подзывает Ланса к себе. Мерлин было порывается подойти к ним, но потом находит себе пустой табурет и садится.
Вскоре на кухню приходит Артур. Он замирает на пороге, всматриваясь в лица, пока его взгляд не останавливается на Мерлине. На мгновение их взгляды встречаются, но Артур быстро отводит глаза. Ему вручают бокал с вином, и некоторое время он ходит и здоровается со всеми. Ошивается вокруг Софии и, в особенности, Вивиан, улыбаясь и громко смеясь, и Мерлин знает, что он специально встаёт так, чтобы его было видно. Это так наивно и так жестоко одновременно, и Мерлин заставляет себя отвести глаза и начинает разглядывать блики от лампы, играющие на поверхности вина в бокале. Спустя несколько минут он чувствует, как рядом присаживается Артур.
— Забыл ещё кое-что, – говорит тот. На лице написана явная скука, глаза устремлены в бокал.
— Что? – коротко спрашивает Мерлин, когда Артур замолкает.
Артур мельком на него смотрит, затем вновь опускает глаза.
— У меня в шкафу осталось несколько твоих книг, – он рассеяно вертит бокал в руке. – Зайди и забери их, иначе они окажутся на мусорке.
— Перешли их мне, – отвечает Мерлин, – я потом отдам деньги.
— Я сказал: приди и забери, иначе выкину их, – медленно повторяет Артур. Его тон становится жёстче, но лицо остаётся всё таким же спокойным.
Порой Артур так похож на своего отца.
— Зачем ты всё усложняешь? – спрашивает Мерлин, силясь не повышать голос. – Ты же прекрасно понимаешь, что для меня это не вариант.
— Скажи спасибо, что я вообще предлагаю тебе хоть какой-то вариант, – невозмутимо отвечает Артур, всё ещё не глядя на него. – Поверь, меня не будут мучить угрызения совести, если я выброшу твоё барахло вместе с остальным мусором.
— Замечательно, – выдавливает сквозь зубы Мерлин, ставя бокал на край стола. – Оставь ключи под ковриком, я приду, когда будет свободный вечер.
Его душит гордость, но приходится подавить ее: там могли остаться мамины любимые книги, забытые среди остальных, когда он в спешке съезжал из квартиры Артура, увозя собой коробки и сумки и боль и гнев.
— И лишить себя удовольствия понаблюдать за тем, как ты ползаешь на коленях? – пошловато ухмыляется Артур. – Вот уж нет.
В груди Мерлина поднимается жаркая волна ярости, но он прикусывает губу. С другого конца кухни в их сторону поглядывает Гвен, и он сжимает кулаки так, что ногти впиваются в кожу, и подавляет желание нагрубить в ответ.
— После того, как я заберу свои книги, я не хочу больше тебя видеть, – говорит он наконец через минуту, убедившись, что голос не подведёт. – И я серьёзно.
— Наконец-то мы пришли к согласию, – говорит Артур с облегчением и поднимает руку, приветственно махая Гвен.

*

Последующие полчаса Артур занят тем, что беседует и обменивается визитками с коллегами Морганы. Мерлин ходит с ним, расточает вежливые улыбки и сжимает ножку бокала каждый раз, когда Артур представляет его, держа за локоть. Подчёркнуто равнодушное касание.
Когда Вивиан уводит их в гостиную, где в самом разгаре игра в шарады, Мерлин даже благодарен ей.
— Нам нужна ваша помощь, – ноет тем временем Вивиан. От нее несет алкоголем. – Мы должны выиграть этот раунд!
Когда они заходят в комнату, Уилл Д. стоит в центре, а остальные расположились вокруг него. Уилл Д. механически шагает вперёд, сжимая перед собой в руках воображаемый предмет.
— Невеста Франкейштейна, – выкрикивает Леон.
Уильям качает головой и изображает, как осторожно водружает что-то на голову.
– Корона, – предполагает Леон. Уилл Д. рьяно ему кивает, – Король. Королева. Нет, погоди, принцесса! Принцесса-невеста!
— Верно, – отвечает кто-то из присутствующих. Мерлин где-то его уже видел. – У вас есть ещё время.
Уилл Д. радостно улыбается и тянет со столика следующую карточку. Всё тот же человек заглядывает ему через плечо. Он кладёт карточку назад и поднимает три пальца.
— Три слова, – быстро говорит Леон, кивая ему.
Уилл Д. поднимает голову, на его лице написано необыкновенное высокомерие.
— Чванство, – предлагает Леон, – честь. Гордость? А, «Гордость и предубеждение»!
— Угадал! – говорит всё тот же парень, и переворачивает песочные часы. – Время вышло!
— И сколько у нас очков? – спрашивает Уилл Д. и поднимает руки в картинном ликовании, – я крут!
— Ох, ну конечно, я тут совершенно ни при чём, – ехидно отзывается Леон.
Тут он замечает Артура с Мерлином и подмигивает Мерлину. Тот старательно улыбается в ответ, чувствуя взгляд стоящего рядом Артура.
— Мерлин с Артуром лучше! – провозглашает Вивиан. – Мы выдвигаем их как нашу лучшую пару.
— Это не по правилам, – протестует одна из девушек, – они не с самого начала в игре.
— Ой, да ладно, – добродушно отмахивается Уилл Д., – пусть играют, пусть.
— Мерлин с Артуром слишком хороши для этой игры, – громко жалуется София, – это нечестно. Прямо телепатия какая-то.
— Не сомневаюсь, они оттачивали этот навык в постели, – ехидничает Уилл Д., радостно улыбаясь Мерлину.
— Грязные шарады... – тянет Леон.
— Эй, – одёргивает их Мерлин, стараясь не выдать себя голосом.
— И вам советуем, – говорит Артур и кладёт ладонь Мерлину на поясницу, предупреждая.
— Так вы играете или нет? – Вивиан стоит, уперев руки в боки.
— Хорошо, хорошо, – сдаётся Артур и отмахивается, – только ради... – он колеблется.
— Самолюбия Вивиан, – встревает Уилл Д.
— Да, самолюбия Вивиан, – соглашается Артур, все вокруг хохочут, а Вивиан краснеет.
— Мерлин, ты с нами? – спрашивает Уилл Д., кивая Мерлину.
Пальцы Артура снова касаются поясницы Мерлина.
— Заранее приношу свои извинения Уильяму за нашу победу, – говорит Мерлин с вымученной улыбкой.
— Слова, всё слова, – нараспев произносит Уилл Д. и достаёт новую карточку, – вам достаётся категория «названия песен». Правила вам известны: у вас четыре минуты, в этом раунде ведущий я. Кто будет показывать?
— Я, – откликается Артур.
— Отлично, – говорит Уилл Д., – Мерлин, в этом раунде в вашей паре угадываешь ты.
Мерлин кивает и смотрит на Артура. Тот изучающе смотрит в ответ, затем слегка пожимает плечами и сдержанно улыбается. Мерлин узнаёт эту улыбку: такую же Артур использует на деловых встречах.
— Время пошло! – выкрикивает кто-то.
Артур вытягивает карточку, Уилл Д. читает её у него из-за плеча, затем кладёт обратно. Артур показывает один палец и изображает микрофон.
— Название группы – одно слово, – тут же говорит Мерлин: все основные жесты в этой игре у них давно проработаны.
Артур складывает ладони, словно в молитве, а затем распахивает их на манер книги.
— Хм, молитва. Религия. Библия.
Артур указывает на него и показывает один палец.
— Библия? – бормочет Мерлин, стараясь справиться со смущением от того, что все на него смотрят. – Один. Первый. Погоди, первая Книга Библии? Бытие? Генезис? Название группы – «Генезис».
Артур кивает, за спиной Мерлина кто-то одобрительно свистит. Артур поднимает два пальца.
— Два слова.
Артур закрывает глаза одной рукой, другой дотрагивается до своего плеча.
— Плечо, – предполагает Мерлин и замолкает, когда Артур выставляет ладонь вперёд и старается нащупать что-то в воздухе. – Нет, прикосновение! Говоришь, два слова? «Невидимое прикосновение» от «Генезис»?
— Верно, – говорит Уилл Д., помахивая карточкой. – Впрочем, это было слишком легко.
— Комплекс неполноценности даёт о себе знать? – бормочет Артур, вытягивая вторую карточку и протягивая её Уиллу Д.
– О, ну конечно, Пендрагон как всегда в своей манере, – тянет тот. Вокруг все смеются.
Артур не обращает на него внимания, поворачивается обратно к Мерлину и снова показывает два пальца.
— Два слова. Название группы из двух слов.
Артур кивает, складывает пальцы в кружок и, наклонившись, изображает, как ладонь ползёт по полу. Мерлина вдруг накрывает неуместной нежностью при виде такого Артура, и он пережидает, пока наваждение пройдёт, прежде чем включиться обратно в игру.
— Насекомое, – произносит он спустя мгновение, – жук? Жуки! «Битлз»!
Артур выпрямляется и показывает уже пять пальцев.
— Пять слов.
Артур поднимает указательный палец и ни с того ни с сего широко улыбается. От этой улыбки что-то сжимается в сердце Мерлина, и в этот момент он понимает, как давно не видел улыбки Артура.
— Улыбка. Радость. Счастье.
Артур кивает, и, всё также улыбаясь, выставляет вперёд руку на манер пистолета. Секунда – и он делает вид, что стреляет в Мерлина.
— Ствол, – голос Мерлина абсолютно ровный, хотя сердце вот-вот готово выскочить из груди, – «Счастье – это тёплый ствол ружья» от «Битлз».
— Вот так оно и бывает, – говорит Уилл Д., когда аплодисменты затихают. – Хотя, должен признаться: Артур, ты выглядел слишком уж счастливым, стреляя в своего мужчину.
— Серьёзно? – задумчиво тянет Артур, вытягивая следующую карточку – снова «Битлз».
С этой они справляются легко, как и с двумя следующими.
К тому моменту, когда Артур вытягивает шестую по счёту карточку, время уже почти на исходе. Артур читает написанное в карточке и вдруг начинает хохотать во весь голос.
— Что такого смешного? – интересуется Уилл Д., когда Артур протягивает ему карточку.
— Это одна из любимых песен Мерлина, – поясняет Артур и поворачивается к Мерлину, криво улыбаясь.
— Так нельзя делать, – протестует парень из круга сидящих, – подсказки запрещены.
— Да неважно, – не слушает его Уилл Д., – эту песню всё равно просто невозможно отгадать.
Артур несколько секунд смотрит на Мерлина, прикидывая что-то в уме, а потом поднимает два пальца.
— Два слова, – говорит Мерлин. Сердце начинает биться быстрее.
Артур вытягивает ладонь и начинает бить по ней воображаемым предметом, зажатым во второй руке.
— Удар.
Артур качает головой, машет воображаемым предметом в руке перед Мерлином и снова изображает удары по ладони. Потом он переворачивает ладонь и продолжает бить по ней. В другой ситуации Мерлин бы от души посмеялся над сосредоточенностью на лице Артура.
— Шахтёр? – пробует Мерлин. – Кузнец?
Артур наставляет на него палец.
— Кузнец, – повторяет Мерлин. Артур поднимает один палец и обрубает его другой ладонью. – Без первой части слова. Кузнец. Блэксмит. Смит. Смитс. Название группы – «Смитс».
— Вот это да, – восхищённо бормочет кто-то, когда Артур кивает.
Артур показывает четыре пальца.
— Четыре слова.
Артур указывает на себя
— Первое слово – «я», – говорит Мерлин. Стук сердца отдаётся в ушах.
Артур поднимает два пальца и касается ими головы.
— Думаю? – в груди становится тесно. – Чувствую? Знаю? Знаю!
Артур кивает и стоит на месте. Он смотрит прямо на Мерлина, и уголок его рта слегка приподнимается. Он указывает подбородком на Мерлина, затем медленно опускает голову. В улыбке проскальзывают непривычное сожаление и вина.
Мерлин уже понял.
— «Я знаю: всё кончено» группы «Смитс», – произносит он, проглатывая вставший в горле ком.
— Боже правый, у них получилось! – восклицает Уилл Д., потрясая карточкой в воздухе, – Боже, да вы точно телепаты, признавайтесь!
— Время вышло, – выкрикивает кто-то из сидящих и поднимает над собой песочные часы.
Пока подсчитывают очки, все немного взбудоражены, но Мерлин едва ли осознаёт, что творится вокруг. Артур всё так же смотрит на него, криво улыбаясь, и сердце у Мерлина всё так же сильно бьётся.
И в тот самый миг, когда Мерлин верит, что вот-вот они сделают что-то ужасно глупое и чудесное, Артур отводит взгляд.

_____________________
Примечания:
«Принцесса-невеста» (англ. The Princess Bride) — романтический фильм, снятый режиссёром Робом Райнером по мотивам одноимённого романа американского писателя Уильяма Голдмана. США, 1987 год.
«Невидимое прикосновение» от «Генезис» — песня "Invisible Touch" группы Genesis.
— Два слова. Название группы из двух слов <...> «Счастье – это тёплый ствол ружья» от «Битлз» - песня "Happiness is a Warm Gun" группы The Beatles.
— Два слова <...> «Я знаю: всё кончено» группы «Смитс» — песня "I Know It’s Over" группы The Smiths.
— Кузнец, – повторяет Мерлин. Артур поднимает один палец и обрубает его другой ладонью. – Без первой части слова. Кузнец. Блэксмит. Смит. Смитс. Название группы – «Смитс». — Игра слов. Blacksmith - англ. "кузнец". Название группы — The Smiths.

*

— Я больше не могу, – отрешённо говорит Артур, когда толпа разошлась, и они оказываются вдвоём в углу гостиной.
— Прекрати, – Мерлин вдруг чувствует себя опустошённым. – Мы же договорились.
— Знаю, – огрызается Артур, – но это не значит, что я в восторге от твоего общества.
— О, так ты наконец заметил моё присутствие, – не остаётся в долгу Мерлин.
Он прекрасно понимает, что происходит: они оба растеряны после того, что произошло пару минут назад. Им пришлось сблизиться против своей воли, и от этого оба почувствовали себя странно уязвимыми. А теперь они злятся из-за того, что дали слабину тогда, и хотят что-то доказать.
— Ты меня раздражаешь, – усмехается Артур.
— Не я всё это придумал, – напоминает Мерлин. – Или ты уже забыл про своё гипертрофированное чувство долга?
— Мы опять возвращаемся к этой теме, Мерлин? – резко обрывает его Артур. – Можем выйти ко всем и обсудить все недостатки друг друга, чтобы каждый слышал.
— Да пожалуйста! – неискренне храбрится Мерлин. – Мне-то что, тебе же больше терять.
— Ты о чём? – непонимающе хмурится Артур.
— Ты знаешь.
— Не прикидывайся скромным.
— Не прикидывайся идиотом.
— О нет, эту роль я оставлю тебе, милый. А теперь скажи, о чём ты.
— Мы оба знаем, почему ты так поступаешь, – бросается Мерлин с места в карьер. – Что все твои красивые слова насчёт того, чтобы не огорчать Моргану и Гвен — просто отмазка. Дело в Утере. Мы оба знаем, что у него здесь есть глаза и уши. И не дай Бог ты проиграешь ему! Не дай Бог он окажется прав, и я действительно всего лишь твое бесполезное мимолётное гомосексуальное увлечение. И, чёрт, ирония судьбы в том, что в конце концов именно он держит нас вместе.
— Я же сказал, что это только на сегодня, – опасным тоном обрывает его Артур. – Как только праздники закончатся, я без проблем сообщу всем, что ты был бесполезным и мимолётным увлечением.
— Ну да, конечно, – подхватывает Мерлин ровным тоном, хотя сердце сжимается. – А после будет ежегодный приём у Утера. А после – ежегодный деловой приём. Какие ещё поводы ты придумаешь, чтобы я был рядом? Ты можешь больше не хотеть меня, Артур, но признай, я всё ещё нужен тебе. Ты всё ещё хочешь дока...
Тут лицо Артура оказывается очень близко, а его пальцы стискивают запястье Мерлина. Со стороны это кажется интимным жестом, Артур придвигается ближе и прижимает Мерлина к полке у камина, но Мерлин чувствует, как почти хрустят кости в его хватке
— Ты слишком высокого о себе мнения, – выплёвывает сквозь зубы Артур и скалится. Голос его дрожит от ярости. – Если я говорю, что не такой уж ты и ценный, поверь, так и есть.
— Отпусти меня, – глухо говорит Мерлин, пытаясь высвободить запястье.
— А впрочем, продолжай, – Артур ослабляет хватку, но не отпускает Мерлина, – я с удовольствием послушаю, что ещё ты успел о себе навоображать.
— Артур, я сказал, отпусти меня.
— О, неужели ты, как обычно, просто прикроешься моим отцом? – не обращает внимания на его слова Артур. – Конечно, лучший твой довод против меня по всем фронтам.
— Нет, Артур, это тебе больше нечем крыть, - выдыхает Мерлин, чувствуя себя ужасно несчастным.
— Мерлин, Артур, может, вы закончите с публичными проявлениями любви и присоединитесь к нам ненадолго? – голос Гвен, доносящийся с другого конца комнаты, заставляет обоих вздрогнуть.
Артур тут же отпускает запястье Мерлина, отступает на пару шагов, и они оборачиваются на голос. Гвен и Ланс стоят рядом со столиком, уставленным бутылками с вином, Ланс бережно поднимает одну из них.
— Это французское, – поясняет он, – вы ведь хорошо вовсё этом разбираетесь?
Мерлин на секунду колеблется, но делает шаг вперёд, слыша, как Артур ступает следом за ним. Гвен с широкой улыбкой наблюдает, как они подходят.
— Попались! – ликует Гвен, указывая куда-то вверх. – Всегда срабатывает.
— Что? – не понимает Мерлин, мыслями всё ещё погружённый в разговор с Артуром.
Он замирает на месте и поднимает голову. С потолка свешивается веточка омелы, перевязанная красной тесьмой. Сердце пропускает удар.
— Ну же, мальчики, – нараспев тянет Гвен и слепляет руки в предвкушении, – нельзя нарушать традиции.
— Давайте, – подхватывает Ланс, салютуя бутылкой, – честное слово, мне это никогда не надоест.
Мерлин оглядывается на Артура, тот не сводит глаз с омелы, выражение лица невозможно прочесть. Затем он опускает голову и смотрит Мерлину в глаза. На лице написаны усталость и смирение.
Краем глаза Мерлин отмечает, что к ним подтягиваются любопытные гости, и вдруг чувствует приступ острой ненависти ко всем, даже к Гвен. Они ведь не знают. Не знают, о чём просят.
Артур смотрит на него ещё секунду, а затем мрачно улыбается и делает шаг вперёд.
— Ну же, любимый, – говорит он безо всякого выражения.
Еще совсем недавно Артур шептал ему на ухо те же слова – нежно, жарко или с улыбкой, – а теперь они повисают в воздухе злой насмешкой, и Мерлин быстро зажмуривается. Он нервно придвигается к Артуру, и, когда их рты встречаются, губы у Артура сухие и безучастные, тщательно сжатые, чтобы уменьшить контакт. Спустя пару мгновений Мерлин отрывается от него, чувствуя смущение, и отмечает краем сознания жидкие аплодисменты окружающих и смех Ланса.
Он отворачивается от Артура, и в сознании всплывает картина из Рождества двухлетней давности. Тогда их подловила Моргана, и Мерлин стоял, уперевшись руками в бока, и отказывался устраивать цирковое представление для натуралов, а потом Артур, закатив глаза, привлёк его к себе за талию, слегка наклонил назад, словно кавалер даму, и решительно поцеловал. Позже, когда они уже были пьяны и никого не было в комнате, Артур сам подтащил его под омелу, положил руки ему на бёдра и целовал, медленно и сладко, проводя губами по шее.
С кухни доносится звон колокольчика, оповещающий о начале ужина. Мерлин моргает, отгоняя воспоминания. Сзади шумно вздыхает Артур, и Мерлин, впервые за весь вечер, поддаётся горечи, разъедающей сердце. Потому что это действительно горько – знать, каким умопомрачительно ласковым бывает Артур, помнить каждое его прикосновение. Горько, что вот они стоят сейчас неловко рядом, несчастные и злые друг на друга, когда в памяти еще живы воспоминания о том, как еще совсем недавно Артур залезал по утрам в кровать, в костюме и галстуке, и целовал позвонки Мерлина, желая доброго утра.
Мерлин обрывает себя. Артур подходит, встаёт рядом и одаривает его равнодушным взглядом. Мерлин так же хладнокровно смотрит в ответ. Когда они вслед за толпой идут на кухню, то слегка соприкасаются пальцами.

*

— Нет, – восклицает Моргана, когда Мерлин было садится за накрытый в столовой стол, – хочу, чтобы пары сидели друг напротив друга. Я всё распланировала, Мерлин, садись вот сюда, напротив Артура. Уильям, ты — вон туда, напротив Леона.
— Мы не пара, – протестует Уилл Д.
— Вы всё равно что пара, – отмахивается Моргана и хлопает по спинке стула, – садись.
— Ты нанёс мне смертельное оскорбление, – бормочет Леон и улыбается Мерлину, усаживаясь сбоку от него. С другого бока подсаживается кто-то из друзей Морганы. Напротив сидит Артур, по обе стороны от него – Уилл Д. и София. Артур кидает на Мерлина быстрый взгляд и тут же отводит глаза.
— Выглядит аппетитно, – замечает Артур, изучая стоящее перед ним блюдо с паштетом.
— Дорогой, чем растрачиваться на лесть, лучше подари мне дизайнерские туфли, – нараспев произносит Моргана, отмахиваясь, и занимает своё место за столом среди гостей.
— Вы не думали о том, чтобы устроить Рождество у себя? – Леон переводит взгляд с Мерлина на Артура. – Места у вас достаточно.
— Только не это, – быстро со смешком отвечает Мерлин, – мы ничего не смыслим во всех этих домашних вечеринках.
— Нам уже говорили, мы самая ужасная однополая пара, да, – добавляет Артур, не глядя на него.
— Для худшей пары вы слишком хороши, – говорит Уилл Д., вынимая пробку из початой бутылки белого вина и наполняя их бокалы. – Сколько вы уже вместе? Три, четыре года?
— Чуть больше четырёх, – быстро отвечает Артур, кивает Уиллу Д. в благодарность и забирает свой бокал.
Он замолкает, и какое-то время слышен лишь монотонный гул разговоров. Мерлин разворачивает салфетку и тщательно расправляет её на коленях. Когда он поднимает голову, Леон смотрит на него, чуть нахмурившись.
— Ну, Мерлин, – заговаривает вдруг София, вертя в пальцах бокал и прикусывая губу, – и что же ты узнал за эти четыре с лишним года? Какие ужасные привычки есть у Артура?
— Хорошая идея, – улыбается Уилл Д., – я тоже не прочь услышать о грязных секретах Артура.
Артур ставит бокал на стол и смотрит Мерлину в глаза.
— С чего мне начать? – спрашивает тот, не отводя взгляда.
— С чего пожелаешь, – отвечает Артур и вызывающе улыбается.
Мерлин берёт ложку, бестолково вертит её в пальцах и кладёт рядом с тарелкой.
Он узнал недавно несколько способов раздавить человека. Ударить побольнее.
— Когда я что-нибудь читаю, – начинает он и сам удивляется спокойствию в собственном голосе, – Артур вечно исподтишка начинает читать ту же книгу. И вечно забывает, на какой я странице.
Артур сжимает челюсть.
(«Я хочу знать, что ты такое читаешь, что даже со мной не разговариваешь», – смутившись, признался тогда Артур, мусоля пальцами страницу).
— Да ладно вам, – всплёскивает руками Уилл Д., – это все, конечно, очень мило, но расскажи-ка лучше что-нибудь компрометирующее.
— Это так трогательно, – умиляется София.
Артур сдержанно улыбается ей и вновь поворачивается к Мерлину. Тот мнёт пальцами уголок салфетки.
— Артур крайне неохотно выкидывает старые вещи, – говорит он.
По шее Артура начинается расползаться гневный румянец.
(Через пару месяцев после того, как Мерлин переехал к Артуру, он нашёл у того в шкафу небольшой тайник. Там были припрятаны пробка от первой распитой ими бутылки вина, чек на купленную ими кровать, начирканные наспех записки, аляпистая зажигалка, что они купили в последний момент, спохватившись, что нечем зажигать свечи на торте в честь Дня рождения Артура).
— Боже, по-прежнему ужасно мило! – возмущается Уилл Д.
— Что ж, дамы и господа, предлагаю приступить к еде, – доносится с другой стороны стола голос Морганы.
Голоса за столом становятся громче, раздаётся звон приборов о посуду, когда все начинают накладывать себе еду. Мерлин отводит взгляд от Артура и нервно накладывает себе в тарелку картофельного пюре.
— Ну ладно, Мерлин, – продолжает допытываться София, сражаясь с непокорной пастой, – расскажи что-нибудь стоящее.
— С вас и так хватит, – говорит Артур и тянется за консервированной кукурузой.
— Какой ты занудный, Артур, – тянет Уилл Д. и закатывает глаза.
— Уильям, – пытается разрядить обстановку Леон, – если он не хочет, то...
— Что такого? – Уилл Д. искренне не понимает проблемы. – Все равно Мерлин ничего особого не говорит!
— Я сказал, хватит, – повышает голос Артур.
— Но я могу еще много чего рассказать, Артур, – заговаривает Мерлин опасным, приторно-сладким голосом.
Артур откладывает ложку и сцепляет руки на столешнице. Мерлин знает это выражение лица: Артур едва сдерживает ярость.
— Так давай же, – говорит тот наконец, издевательски улыбаясь. – Но учти, потом моя очередь.
— Идёт, – одобряет София и поворачивается к Мерлину, – Мерлин, начинай.
Мерлин молчит, раздумывая.
— Артур вечно составляет свои эти списки, – говорит он после минутного молчания, глядя прямо в глаза Артуру. – Развешивает их по всей квартире, как одержимый. Списки всего на свете. Список дел на день, список телефонных номеров, список вин, которые надо купить, список фильмов, которые нужно посмотреть, список цветов, в которые можно покрасить стены в спальне, список... – он замолкает. В горле предательски першит.
Напротив него Артур смотрит в стол, сжимая кулаки.
(После их первой ссоры Мерлин увидел список – тот висел на холодильнике между стикером с телефонными номерами и квитанцией из химчистки. «То, что я должен был сказать тебе ещё вчера» – гласил заголовок списка – «1. Прости. 2. Все изменится. 3. Я люблю тебя»).
— Вау, – Уилл Д. поворачивается к Артуру.
— Это же просто изумительно, если подумать, – хитро улыбается София.
Артур их не слышит, он вновь смотрит на Мерлина и так сильно прикусывает нижнюю губу, что та уже почти белая.
Мерлин не отводит глаз, воспоминание мелькнуло и ушло, оставив в сердце ноющую боль.
Ему никогда не давались подобные игры, сколько бы он ни пытался научиться. Он никогда не понимал, как можно выставить вокруг себя прочные щиты – и идти крушить и ломать всё вокруг. Он уже жалеет, что достал на свет настолько личное, жалеет, что разбередил им обоим старые раны.
Он старается отогнать эти мысли, тянется за салатом, но рука дрожит, и лук с сухариками оказываются на скатерти. Он чувствует на себе взгляды сидящих за столом, когда поспешно складывает всё к себе в тарелку.
— Пойду выйду на балкон, – заявляет вдруг Леон, – покурю.
— Ужасная привычка, – наставляет на него нож Уилл Д.
Леон ничего на это не отвечает и, незаметно пихнув Мерлина локтём под бок, встаёт и уходит. Мерлин собирает остатки сухариков со стола, пережидает несколько мгновений и отодвигается на стуле.
— Мне бы тоже не помешал свежий воздух, – говорит он и встаёт. – Вино ударило в голову.
— Боишься того, что может наговорить нам Артур? – подначивает его Уилл Д. – Сбегаешь?
— Ему не впервой, – подаёт голос Артур.
Мерлин замирает, глядя на него.
— Что, разве не так, милый? – на губах Артура играет издевательская улыбка.
У Артура эти игры всегда получались лучше.
— Скоро вернусь, – помолчав, произносит Мерлин и разрывает зрительный контакт.
Он уходит под тихий смех Софии. Леон ждёт его у двери балкона, и они выходят в ночную тишину.
— Спасибо, – заговаривает первым Мерлин, когда они находят складные стулья и усаживаются на них.
— Хочешь поговорить? – спрашивает Леон.
— Вообще-то, не очень, – виновато улыбается Мерлин и обхватывает себя руками: холод начинает пробираться сквозь тонкую ткань рубашки, – прости.
— Это хотя бы честный ответ, – кивает Леон, и, заметив, как дрожат от холода плечи Мерлина, стягивает с себя спортивную куртку.
— Не надо, всё нормально, – отводит его руку Мерлин.
— Мерлин, во мне веса раз в десять больше, чем в тебе, – мрачно шутит Леон и всё же накидывает куртку ему на плечи.
— Боюсь, это просто физически невозможно, – Мерлин хмурится, но кутается в куртку поплотнее, – но всё равно спасибо.
Леон пожимает плечами и устремляет взгляд на виднеющийся в темноте парк.
Леон всегда нравился Мерлину больше всех из общих друзей Артура и Морганы. Сынок богатых родителей, как и все остальные, он тем не менее был предельно помешан на чести и правде, и был надёжным человеком, что и отличало его от всех.
В этом они с Артуром были очень похожи.
— Всё так плохо? – начинает вдруг Леон.
— Что «всё»? – выныривает из мыслей Мерлин.
Леон бросает на него быстрый взгляд и возвращается к изучению насаждений.
— Ты мне просто скажи: всё так плохо? Потому что ты...
— Нет, – быстро говорит Мерлин. Помолчав, он тихо признаётся, – да.
В голове проносится воспоминания того последнего вечера: как хлопнула дверь – так сильно, что стёкла в квартире опасно задрожали, как он стоял на коленях посреди горы из дисков, книг, одежды и со всей силой прижимал ладони к глазам...
— Ну, я надеюсь, вы с этим справитесь, – произносит Леон.
Мерлин отгоняет от себя эти воспоминания и убирает с бедра рукав куртки Леона
— Не знаю, – признаётся он.
— Я довольно давно знаю Артура, – продолжает Леон. – Знаю его сильные стороны, знаю его слабости. И знаю, что ты подходишь ему. Целиком и полностью.
Из угла балкона Мерлину улыбается стайка садовых гномов, наряженных в цвета Рождества.
— И знаю, что он тоже тебе подходит, – осторожно заканчивает Леон.
— Не сказал бы, – тихо говорит Мерлин и печально улыбается, когда Леон поворачивается к нему.
В груди всё так же щемит.

*

Полчаса спустя Мерлин возвращается в комнату в одиночестве – Леон решил выкурить еще сигарету. Вылазка помогла: морозный воздух и тишина ночи принесли облегчение и успокоили бешено колотящееся сердце.
Из комнаты доносятся голоса, и Мерлин идёт на шум, но по пути вспоминает, что на нём до сих пор куртка Леона. Он снимает её, вешает на спинку стула, стоящего около балконной двери, и расправляет помятые рукава.
— Ты совсем не умеешь притворяться бойфрендом, – доносится из-за спины голос Артура.
Мерлин медленно разворачивается. Артур стоит в нескольких шагах от него, одну руку засунув в карман брюк, а в другой держа бокал. Виски, определяет Мерлин по цвету жидкости. Артур смотрит на куртку Леона, затем переводит взгляд на Мерлина.
— Ну и зачем нужен был весь этот цирк? – спрашивает он.
— Ты ударил – я ударил в ответ, – отвечает Мерлин, внезапно чувствуя смертельную усталость.
— Ты же практически нас выдал, – злится Артур. – Чёрт, да нам просто повезло, что здесь собрались не все из наших знакомых.
Мерлин думает о Леоне, стоящем за дверью балкона. Интересно, он всё это слышит?
— Кстати, о цирке, – продолжает Артур. – Я просто восхищён твоим выступлением. Не думал, что ты умеешь быть таким бездушным.
В груди снова ноет.
— У меня был хороший учитель, – тихо произносит Мерлин и отворачивается, чтобы уйти, но Артур быстро оказывается рядом и разворачивает его к себе за локоть.
— Ну и как, получил удовольствие? – скалится он. – Понравилось глумиться над моими бесполезными нежностями?
Мерлин смотрит на него, такого красивого, такого холодного. Ноющая боль в груди становится просто невыносимой.
— Нет, – честно отвечает он, не находя в себе сил соврать.
Артур замирает, сбитый с толку. Мерлин проглатывает вставший в горле ком и утыкается взглядом в пол.
— Не переусердствуй с ласковыми прикосновениями, – добивает он.
После секундного молчания Артур отпускает его руку.
— Что вы там делали? – спрашивает он ровным голосом.
— А что? Будешь притворяться, будто ревнуешь? – Мерлин бестолково мнёт края рубашки. Сердце стучит как бешеное.
— Не выдавай желаемое за действительное, – спокойно парирует Артур. – Ты же знаешь, наша легенда благополучной пары ставится под сомнение, когда ты сбегаешь в ночь с другим мужчиной.
— Мы опять о том же, Артур? – спрашивает Мерлин и опять переводит взгляд на него. – Обожаю, как ты старательно не называешь вещи своими именами. Леон будет просто счастлив узнать, какого ты о нём высокого мнения.
— Разговор сейчас не о Леоне, – кривит губы Артур.
— Перестань, пожалуйста, – Мерлин вздыхает и устало трёт пальцами глаза. – Ты просто ходячий стереотип.
— Кто бы говорил. Это ты у нас бросился спать с кем попало, едва мы расстались.
— Хватит, – одёргивает Мерлин. – Иначе, честное слово, я...
— Тебе всегда очень нравился Леон, – припечатывает Артур.
— Ты правда думаешь, что что-то было? – не понимает Мерлин. Голос звенит от беспомощной злости. – Мы опять возвращаемся к этому? Ты и вправду считаешь меня таким ничтожеством?
Мерлин смотрит на него в ожидании ответа. Сердце буквально готово выскочить из груди. Артур стоит неподвижно и смотрит в ответ. И когда Мерлин уже думает, что они могут стоять так посреди дома Морганы целую вечность: упрямыми, гордыми, не желающими прощать истуканами, – Артур опускает глаза на свой бокал и тяжело вздыхает.
— Нет, – устало говорит он. – А теперь пойдём, в гостиной уже распаковывают подарки.
Он разворачивается, замирает на месте, не глядя в сторону Мерлина, а потом выходит из комнаты. Мерлин, собравшись с мыслями, следует за ним. Уже уходя, он слышит как щёлкает, открываясь, балконная дверь.

*

Когда они заходят в гостиную, вручение подарков уже в самом разгаре. Под всеобщий хохот, вспышки фотоаппаратов и звуки рождественских песен Гвен с Лансом вручают свои подарки.
Гвен замечает их появление и вопросительно смотрит на Мерлина, но тот улыбается и качает головой, и Гвен, успокоенная, улыбается в ответ. Артур оставляет бокал и садится в одно из кресел. Поколебавшись, Мерлин устраивается на пол рядом с ним, спиной чувствуя тепло его ног.
— Где вы пропадали? – спрашивает Ланс, протягивая каждому из них по небольшой коробке. – Впрочем, не надо отвечать, просто – с Рождеством вас, бесстыдники!
— Если вы снова испачкали... – угрожает сидящая неподалёку Моргана.
— Кто бы говорил, извращенка, – не остаётся в долгу Артур, открывая коробку с подарком. Но Мерлин различает в его голосе тоскливые нотки. Он открывает свою коробочку, в ней лежит шёлковый галстук – синий с белыми и красными полосками.
— Вы уж извините, что всё так скромно, – суетится перед ними Гвен.
— Что ты, это просто чудесно, – лжёт Мерлин, вынимая галстук. – Я его надену на следующую встречу.
— У Артура такой же, только цвета наоборот, – вставляет Ланс. – Они перекликаются друг с другом.
Мерлин задирает голову и видит в руках Артура шёлковый красный галстук в белую и синюю полоску.
— Господи, Ланс, ты уже держишь нас за престарелую парочку геев? – помолчав, тянет Артур.
— Вы и так престарелая парочка геев, – закатывает глаза Ланс.
— Что правда, то правда, – замечает подошедший Уилл Д. Рядом с ним Леон. – Слышали бы вы их за столом.
Мерлин сосредоточенно складывает галстук обратно в коробочку.
— По-моему, престарелые пары геев — это трогательно, – приходит на помощь Гвен.
— Но куда важнее вопрос, приготовила ли эта престарелая парочка подарки для нас, – говорит Моргана.
— Престарелая парочка геев считает, что шутка затянулась, – рявкает Артур и резко встаёт на ноги.
— Ну ты и брюзга, – хмурится Моргана и поворачивается к Мерлинну. – Ты не дал ему кончить, или как?
— Или как, – соглашается Мерлин, тоже поднимаясь на ноги и идя за Артуром к ёлке. Тот уже взял пакеты. На лице его застыла маска равнодушия, и Мерлин молча следует его примеру. Больше всего на свете ему сейчас хочется выключить свет и свернуться клубочком, позабыв обо всём, что у него было и что он потерял. От Артура фонит той же горькой тоской, отчаянием и сдерживаемой злостью.
Мерлин не особо вникает в происходящее, машинально протягивая подарки, вежливо позируя для фото и кивая, когда кто-то к нему обращается.
— Кризис добрался и до тебя, Пендрагон? – слышит он в какой-то момент подначку Уилла Д., когда тот преувеличенно торжественно надевает на голову купленную Мерлином шляпу. – Твои подарки больше не кричат о дороговизне и высочайшем качестве?
Мерлин корит себя, он совсем забыл о том, какими должны быть их подарки, и как теперь это выглядит.
— А ведь и впрямь, – соглашается Моргана из угла, где примеряет перед зеркалом серьги от Артура. – Что, решил в этом году не пускать пыль в глаза?
— Но всё равно неизменно трогательно, – довольно вставляет Гвен, гладя лепестки орхидеи.
— Решили наконец праздновать Рождество наравне с вами, плебеи, – отрезает Артур.
Мерлин, немного удивлённый, поворачивается к нему, но Артур старательно избегает смотреть ему в глаза. Через несколько секунд Мерлин отводит взгляд.
В итоге вручение подарков затягивается на час с лишним, и когда подходит очередь Морганы, у Мерлина всё это уже сидит в печёнках. Рядом с ним Артур без особого интереса крутит в руках подаренный Вивиан штопор с гравировкой.
— А это вам, ребята, – провозглашает Моргана и кладёт Мерлину на колени свёрток в фиолетовой фольге. – Для вас – всё самое лучшее.
— Ты каждый раз это говоришь, и каждый раз это не так, – говорит безо всякого выражения Артур.
Моргана закатывает глаза, и Мерлин разрывает упаковку. Внутри оказывается несколько стеклянных фигурок в виде грибов с яркими цветными шляпками.
— Разве они не прелесть? – улыбается Моргана. – Я подумала, они будут чудесно смотреться с теми остальными, что уже у вас есть. Например, со стеклянной рыбой, которую вы всё никак не хотите убрать со стола Артура.
С колотящимся в груди сердцем Мерлин смотрит, не отрываясь, на грибы в своих руках. Они такие забавные, аккуратные, прямо-таки кусочки незамутнённого счастья, и он моргает, пытаясь отогнать непрошенные горячие слёзы. За спиной почти не дышит Артур.
— Они чудесны, – поднимает, наконец, голову Мерлин, убедившись, что в глазах не стоят слёзы. Собственный голос кажется позорно тонким. – Безделушка со смыслом. Это точно наше.
Моргана ничего не отвечает, переводя взгляд с Мерлина на Артура и обратно. Мерлин пытается дурашливо улыбнуться, чтобы не выдать себя и успокоить Моргану, но та уже отвернулась и говорит что-то остальным.
Мерлин остается на месте, наблюдая, как Артур поднимается и начинает скидывать их подарки в один из пакетов. Закончив, он смотрит сначала на Мерлина, потом на всё так же лежащие у Мерлина на коленях грибы. Взгляд задерживается на фигурках, и по лицу Артура пробегает тень – что-то ужасное и жестокое. Сердце Мерлина стучит как сумасшедшее, но уже в следующее мгновение всё заканчивается, и перед ним снова стоит Артур, сдержанный, прекрасно себя контролирующий – и при этом глубоко несчастный.
— Можешь оставить их себе, – произносит наконец он и отворачивается.

*

— Мерлин, ты забыл ещё кое-что.
Мерлин поднимает голову от своих составленных в кучку подарков: галстука от Ланса и Гвен, кружки для кофе с ручкой в виде рукояти пистолета от Уилла Д., книги от Леона – и грибов. С другого конца комнаты Моргана машет ему, держа что-то в руке. Почти все переместились на кухню или вышли на балкон, только пара человек остались помочь прибраться.
Мерлин хмурится, точно зная, что ничего не забывал, и не спеша подходит к ней.
— С недавних пор всегда проверяю пакеты, прежде чем выбросить, – поясняет она и протягивает ему белый конверт. – Не дай Бог ещё раз выкинуть инкрустированное сапфиром кольцо.
— Гвен всё равно за него вышла, – негромко смеётся Мерлин, рассматривая конверт. – Но это не мой.
— Он был в твоём пакете, – пожимает плечами Моргана и замолкает, пристально глядя на него.
Под её взглядом Мерлин неловко возится с конвертом.
— Я могу вам помочь? – пытается пошутить он.
Моргана всё так же пристально изучает его.
— Я люблю, когда вы вместе, – произносит наконец она, – ладно?
Мерлин открывает рот и тут же его захлопывает, но Моргана лишь берёт его легонько а подбородок и коротко улыбается, а затем возвращается к проверке пакетов.
Мерлин смотрит ей в след и чувствует острый приступ нежности вперемешку с виной. Моргана любит Артура по-своему: безжалостно, но преданно и беззаветно. Ему не даёт покоя мысль о том, что он глубоко её разочаровал.
Он понимает, что уже довольно долго и бессмысленно смотрит на конверт, и встряхивается. Переворачивает его обратной стороной и осторожно открывает. Внутри – конверт меньшего размера, и Мерлин мгновенно узнаёт бумагу цвета слоновой кости, которую Артур использует для своей корреспонденции. На конверте написано «Для М», и его прошивает болью от этой знакомой строчки: то же значилось в начале всех списков, записок и напоминалок, вечно висевших по всей квартире.
Слыша в ушах стук сердца, Мерлин поворачивает голову и видит Артура, тот стоит к нему спиной и разговаривает с Лансом. Поколебавшись, Мерлин ретируется. Ванная на первом этаже оккупирована пьяной Вивиан, распевающей песни, и он закрывается в одной из гостевых ванных комнат наверху.
Ванная отделана в сиреневых тонах. Мерлин кладёт конверт на плюшевый коврик цвета сливы и через минуту опускается напротив и устраивает подбородок на коленях. Сердце всё никак не успокоится, ладони влажные, и пальцы совсем ледяные, когда он тянется и переворачивает конверт так, что он теперь лежит швами к нему. Пару мгновений он подумывает о том, чтобы спуститься вниз и, не распечатывая конверт, незаметно положить его в карман пальто Артура. Может, всё это случайность. Может, Артур просто его забыл, или там не написано ничего важного.
Но ведь это Артур. Артур, который по два раза проверяет, выключена ли духовка, перед тем, как уехать из дома на выходные, который останавливается у тумбочки и поправляет фотографию в рамке и только потом ложится в кровать, который иногда дает горничной выходной и сам прибирается в квартире – закатав рукава, с капельками пота на довольном лице. Артур, у кого даже грубость и холодность тщательно отмеряны – так что нет, Мерлину нужно знать, что там, и он тянется за конвертом и разрывает уголок.
Он настороженно ожидает чего угодно, но когда достаёт и разворачивает листок, слёзы начинают литься сами, горячие и горькие.

*

На листке витиеватым почерком Артура выведено:

«Я любил в тебе:
твои странные коллекции
твою неординарность
твои колени
твою доброту

Как бы там ни было – счастливого Рождества, М.

А»

*

Когда Мерлин полчаса спустя выходит из ванной, Артур стоит, прислонившись спиной к стене возле двери: глаза прикрыты, рубашка расстёгнута на две верхние пуговицы.
— Вечно ты прячешься по ванным комнатам, – тихо произносит он, так и не глядя на Мерлина.
Видеть такого Артура – мягкого, расслабленного, – просто невыносимо, и внутри остро царапает что-то горькое.
— И что это такое? – спрашивает он, помахивая конвертом перед носом у Артура.
Артур открывает глаза, безучастно смотрит на конверт и поднимает голову. Мерлин думает, что у него самого, наверное, тот ещё видок: глаза заплаканы, щёки красные, лицо помято, – но упрямо не отводит глаз.
— Что это? – повторяет он ещё громче. – Так нельзя, Артур.
— Нас могут услышать, – невозмутимо отзывается тот, открывая ближайшую дверь в гостевую комнату: она крошечная, места тут хватает только для узкой кровати да тумбочки с торшером.
— Мне это не нужно, – Мерлин перешагивает вслед за Артуром через порог и протягивает ему конверт.
— Значит, выкини его, если так хочешь, – бормочет Артур, включая свет.
— Нет, забери его, – настаивает Мерлин. – Артур, так нельзя. Нельзя составлять списки каждый раз, когда что-то идёт не так. Нельзя просто написать «Я тебя люблю» и ждать, что я тут же на коленях приползу обратно.
Артур рывком тянет его на себя за руку, захлопывает за ними дверь и разворачивается к Мерлину. Лицо у него пылает, и сквозь гневный румянец Мерлин ясно различает сильное смущение.
— Не припоминаю такой строчки в письме, – выплёвывает Артур, стискивая запястье Мерлина. Он прежней его мягкости не осталось и следа. – Или ты в тексте видишь только то, что хочешь видеть?
— Ты прекрасно знаешь, что написал, – сдавленно говорит Мерлин.
— Там не было ничего о том, что я хочу, чтобы ты пришёл обратно – на коленях или как-нибудь еще, – скалится Артур. – Но для тебя ведь это привычное дело, да, дорогой? Мы оба теперь знаем, как ты любишь припоминать прошлое и глумиться над ним.
— Ни хрена, – шипит Мерлин.
— Люююбишь, – поддевает Артур и брезгливым жестом отпускает руку Мерлина.
— Артур...
— Есть ещё один список, Мерлин, – перебивает его Артур, – раз уж они не дают тебе покоя. Список того, что я в тебе ненавижу.
— Не надо, – сжимает кулаки Мерлин. Конверт мнётся в пальцах.
— То, какой ты непостоянный, – безжалостно продолжает Артур. – Какой скрытный. Как ты всегда, всегда оборачиваешь мои слабости против меня.
Мерлин чувствует, как в нём начинают закипать злость и обида, тщательно сдерживаемые весь вечер.
— Блядь, Артур, – хрипло начинает он, – не путай меня со своим отцом.
— Опять используешь папочку как оправдание? – ухмыляется Артур. – Становишься предсказуемым.
— Опять прикрываешься моим папочкой? – ухмыляется Артур. – Становишься предсказуемым.
— Это не прикрытие! – шипит Мерлин, очень стараясь не повышать голос. – Прекрати так говорить. Я не прячусь. Я говорю на твоем языке. Ты играл по правилам своего отца вплоть до самого последнего дня. Ты и сейчас от них не отступаешь. Посмотри на нас. Что мы делаем, Артур? Врем нашим друзьям. Обмениваемся поцелуями и прикосновениями, как будто они все еще что-то значат для нас. Это так жалко. И что же, ты можешь снова все свалить на своего отца.
— Охуеть, да ты только себя послушай, – веселится Артур, – то есть ты у нас весь такой независимый, а вот я играю по чужим правилам? Тебе не кажется, что ты слишком утрируешь мои отношения с отцом? Одумайся, Мерлин.
— Речь не о том, – севшим голосом говорит Мерлин, – и ты прекрасно это знаешь.
— Верно, – соглашается Артур, подходя ближе. Его сдерживаемая ярость пугает, – речь о том, что ты достаешь и прячешь обратно моего отца в соответствии со своими нуждами. Речь о том, что ты так зациклен на том, что отец разрушил твою жизнь – нашу с тобой жизнь, – что даже не пытаешься посмотреть на вещи с моей позиции.
— Я пытался, Артур. Я пытался и именно поэтому все эти годы был рядом с тобой и наблюдал, как твой отец уничижает всё, что важно для меня. Мою ориентацию. Моё самоуважение. Нас с тобой.
— Думаешь, мне было легко? Думаешь, мне нравилось слышать, как он о тебе отзывается? Блядь, ты думаешь, я был так счастлив, когда он отказывался признавать нас?
— В этом-то и проблема, – замечает Мерлин и думает, что такими темпами сердце скоро не выдержит. – Ты только и мог, что осуждать отца, но ни разу ничего не сделал, чтобы помешать ему. Он ставил тебя на место, а ты в ответ срывался на нас.
— Вот, – наставляет на него палец Артур, – именно об этом я и говорю. Ты просто охренительно умеешь тасовать факты под себя.
— Нет, – у Мерлина чуть дрожит голос, – ты понятия не имеешь, как было иногда тяжело в последние месяцы. Понятия не имеешь. Ты говоришь, я непостоянен, но при этом сам ты никак не мог решить, стоим ли мы всего этого.
— Не надо тут говорить про нас! – забывшись, кричит Артур. – Этот вопрос ты для себя прекрасно решил!
— Не смей, – предупреждает Мерлин, – не смей обвинять меня...
— Ох, прости, – притворно извиняется Артур, – так ты не приходил домой с другим мужчиной?
— У нас с ним ничего не было! – выкрикивает Мерлин, будучи уже не в состоянии справиться с накрывающей его злостью. – Клянусь тебе, ничего не было!
— Он был обходителен с тобой, любимый? – улыбка на лице Артура напоминает оскал.
— Артур, хватит.
— Его кошелёк толще моего? – безжалостно продолжает Артур. – Или он был чем-то новым и увлекательным? Может, он пообещал тебе, что будет с тобой до конца дней своих?
— Да иди ты нахуй, Артур, – выпаливает Мерлин, – ты уже заебал перекладывать на меня свою собственную неуверенность в себе.
— Кто бы говорил про неуверенность, – начинает закипать Артур. – Заметь, не я тут ползал на коленях перед непонятным мужиком, чтобы чувствовать себя желанным. Не я всё похерил ради одного лишь факта официального признания себя.
— Не вали всё на меня, – устало говорит Мерлин. – С чего вообще всё тогда началось, Артур? Или ты это пропускаешь? Забудем, что это ты изначально напился в стельку из-за того, что в принципе не способен хоть как-то наладить отношения с отцом?
— Нет, – протестует Артур. – Нет. Это, Мерлин, ты уже на отца не свалишь. Это уже слишком.
— Дело именно в нём! – кричит Мерлин. – Нравится тебе это или нет. Видел бы ты себя тем вечером, Артур. И знаешь, что самое интересное? Ты становишься им. Становишься в точности таким же, как он. Таким же бессердечным. Таким же безжалостным. Ты ничем не лучше него.
Он замолкает.
Артур молча на него смотрит, скулы сведены от напряжения.
— Да пошёл ты, Мерлин, – произносит наконец он удивительно ровным голосом. – Не тебе указывать мне на бессердечность. И не тебе говорить мне про безжалостность. Потому что ушёл тогда не я.
Он отводит взгляд, засовывает руки в карманы и опускает плечи.
Это действует на Мерлина как ушат холодной воды, и вся злость и обида уходят, уступая место знакомой боли.
— После всего, что тогда произошло, – говорит он после молчания. – Я просто не мог остаться, Артур.
— Ты ушёл, – только и говорит Артур, и по его лицу на секунду пробегает тень.
Внизу кто-то громко смеётся. Этот звук повисает между ними, звеня в тишине комнаты.
Минуту спустя Мерлин смотрит на конверт, смятый в кулаке. Он разжимает пальцы, и бумага в ладони распрямляется.
— И что теперь? – поднимает голову он и проклинает себя за неуверенность, всё ещё слышную в голосе, несмотря на то, что произошло.
— А что теперь? – усмехается Артур, не поворачивая головы. – Мы признали свои ошибки и обсудили взаимные претензии и обиды. Я рад. Любой психотерапевт гордился бы нашей работой.

— Артур...
— Что, Мерлин? – рявкает Артур, поворачиваясь к нему. – Что тебе нужно? Что ты хочешь услышать? «Всё в порядке, любимый»? «Давай просто забудем и оставим всё как было?» Посмотри на нас. Всё кончено.
Он бросает взгляд на конверт в руке Мерлина, резко отворачивается, запускает руку в волосы и длинно выдыхает. Потом молчит.
— Пойдём вниз, – говорит он наконец безо всякого выражения, – все уже наверняка гадают, куда мы пропали.
Мерлин смотрит на него не отрываясь, но потом неловко отводит глаза. Колени вдруг начинают дрожать.
— Да, конечно, – говорит он, делая пару шагов назад, и опускается на кровать. – Я... посижу тут минутку. Ты иди, – он смотрит на конверт, расправляет его на коленях и дрожащими пальцами пытается разгладить мятую бумагу. И закрывает глаза, чувствуя, как начинают набегать слёзы.
Люди сами себе противоречат, думает он со злостью. Они до синяков стискивают твоё запястье теми же пальцами, которыми так нежно водили по твоим бёдрам. Произносят жестокие слова теми же губами, которыми горячо прижимались к твоей шее. Говорят «всё кончено» после того, как валялись с тобой в кровати в лучах солнца и шептали на ухо о том, что вы будете вместе всю жизнь.
Но ведь дело не только в этом.
Ещё они пакуют вещи в коробки, когда больше всего на свете хотят остаться. Говорят «не хочу тебя больше видеть», хотя это разбивает им сердце. Крушат и ломают всё, хотя очень хочется подойти к любимому человеку, обнять со спины, прильнуть, сказать «прости», и «давай всё исправим», и «ты всегда будешь всем для меня»...
До ушей доносится приглушённый звук удара, и он вздрагивает и открывает глаза. Артур всё ещё стоит перед дверью, положив ладонь на ручку и прислонившись лбом к косяку.
— Чёрт, – шепчет он немного погодя.
— Артур, – бормочет Мерлин, чувствуя в горле горький ком.
При звуках его слов Артур морщится и закрывает лицо руками.
— Блядство, – тихо ругается он в ладони.
— Я не хочу, чтобы все закончилось, – хрипло произносит Мерлин, чувствуя, как где-то глубоко внутри что-то ломается. – Ни хрена я не хочу, чтобы это заканчивалось, Артур.
— Я тоже, – приглушённо откликается из-за ладоней Артур. – Но, чёрт, тебе придется измениться.
— Как и тебе, – парирует Мерлин.
Артур отнимает руки от раскрасневшегося лица.
— Нам обоим придётся многое изменить, – подводит итог он и устало смотрит на Мерлина.
Мерлин молча кивает и обнаруживает, что снова скомкал в руке конверт.
Артур смотрит на него, словно раздумывая, а затем подходит к кровати. Мерлин в волнении ещё сильнее сминает конверт, но Артур просто садится на пол у его ног, откидывает голову на край матраса и прикрывает глаза.
— Господи, Эм, – шепчет он, и голос его пропитан усталостью.
При звуках этого прозвища сердце начинает биться быстрее, и Мерлин вдруг чувствует острую необходимость рассказать Артуру всё.
— Тот парень, – выпаливает он, – ничего не было, Артур. Я просто надрался в пабе и был один, а он помог мне добраться до дома. Вот и всё.
Артур чуть хмурится, но ничего не говорит.
— Меня просто убило то, что ты мне не поверил, – злость возвращается, уже не такая сильная, но всё ещё ощутимая. – То, что ты предпочёл скорее думать, что что-то было, что я вообще на такое способен.
— Если честно, я никогда и не верил до конца, что между вами что-то было, – вставляет Артур, не открывая глаз.
Мерлин молчит, пытаясь осознать это признание. Артур моргает, поворачивает голову и рассматривает Мерлиново колено.
— Но когда ты заявился с ним домой, то прекрасно знал, как я на это отреагирую, – продолжает он. – Как это будет выглядеть в моих глазах. Ты знал, в каком я тогда был состоянии. И вот это меня окончательно добило. То, что ты таким образом обернул мои же слабости против меня. Словно бы проверял меня.
— Артур...
— Мерлин, давай не будем притворяться.
Мерлин кусает губы. Да, это не ложь. В глубине души он тогда хотел сделать Артуру больно. Очень хотел.
Но, Господи, та неделя была просто невыносимой. Утер не давал покоя, а Артур был холоден и запирался в своём кабинете и кричал на отца по телефону и выходил оттуда злой как чёрт и не говорил ни слова. Перемены в настроении Артура не были редкостью и до этого, но в тот раз он превзошёл самого себя, был ещё грубее и безжалостнее, и в итоге Мерлин поймал себя на том, что он тоже чертовски зол и на жестокость Артура отвечает ещё большей жестокостью.
В тот вечер, когда всё рухнуло, Артур был отвратителен. Он был пьян и ругался, и хотя Мерлин видел за всем этим тщательно спрятанные страх и боль, к тому моменту он слишком устал от всего этого. От неуверенности в себе и Артуре. И ушёл, лишь бы хоть ненадолго не видеть всего этого, не видеть, как рушится их жизнь. Он бродил по городу в одиночестве, забрёл в паб на тёмной улице и встретил там человека – с ласковой улыбкой и заинтересованностью в глазах, от которых что-то глухо болело в груди.
— Тот парень, – говорит Мерлин. – Он напомнил мне тебя. Он был таким добрым и внимательным. А мне тогда так всего этого не хватало.
Артур переводит больной взгляд с колена Мерлина на пол.
— И из-за этого я был жутко зол, – помолчав, продолжает Мерлин. – На тебя. На твоего отца. И понял, что просто больше не чувствую, что я с тобой. Что мы вместе. И это меня сильно напугало. Так что да, может, я и хотел проверить тебя тогда. Может, хотел сделать тебе больно. Но потом ты... ты зашёл так далеко. Припомнил мне всё. То, что ты тогда наговорил...
— Я знаю и помню всё, что наговорил, – хрипло отвечает Артур. – Но, блядь, Эм, я был просто в ярости. Я знал, что именно ты тогда хотел сделать. Чего именно ты хотел от меня. И знал, что ты не отступишься. Вот и я тоже стал отступать. А потом ты взял и ушёл... – на последних словах голос Артура срывается, и он снова прячет лицо в ладонях.
Мерлин прикипает взглядом к позвонкам на согнутой шее Артура, такой открытой и беззащитной сейчас, и ему вдруг остро хочется прикоснуться к нему, заставить расслабиться – но он не двигается с места, неуверенный во всём происходящем.
— Я уже говорил, – произносит он вместо этого, – после всего, что тогда произошло... я не мог остаться, Артур. Просто не мог.
Артур молчит и не отнимает рук от лица.
— Но, Артур, мне и в голову не приходило, что это может положить всему конец, – шепчет Мерлин. – Ты не пришёл за мной. Не звонил. А когда наконец позвонил, то лишь для того, чтобы попросить меня притвориться, что мы до сих пор вместе, и... ты бы знал, что я тогда чувствовал.
— Я думал, что это всё, конец, – Артур поднимает голову и смотрит на него. – И почему я один во всём виноват, а? – он замолкает на мгновение. – Ты сам не особо рвался показать, что между нами ещё что-то есть, – добавляет он, отводя взгляд. – Я ведь тоже тебя ждал.
Мерлин смотрит на него. В голове проносятся с десяток противоречивых фраз. Он останавливает свой выбор на одной.
— Прости, – говорит он.
Артур немного хмурится и прислоняется виском к колену Мерлина.
— И ты меня, – устало говорит он.
Его тёплоё дыхание чувствуется сквозь ткань брюк, посылая волны дрожи, и Мерлина вдруг накрывает такой волной облегчения и любви, что он, не задумываясь, выпускает конверт из рук, запускает пальцы Артуру в волосы и начинает перебирать светлые пряди.
— Мой отец, – начинает Артур и замолкает.
— Извини, что наговорил со злости про него, – говорит Мерлин. – Но от своих слов я не откажусь.
— Я и не прошу, – отвечает Артур и зарывается лицом в сгиб колена Мерлина. – Просто с ним всегда будет сложно. И мне бы очень хотелось, чтобы ты хотя бы попытался понять, через что мне приходится проходить. Как мне с ним трудно.
— Я правда пытаюсь, – говорит Мерлин. – Просто меня злит то, как сильно он тебя задевает. Так, что ты днями потом отходишь, не подпуская к себе.
Артур молчит. Мерлин нежно гладит его за ухом.
– И хуже всего то, что он по-настоящему заставляет тебя сомневаться, – продолжает он. – И ты сваливаешь всё на себя. На меня. На нас с тобой.
— Но ты тоже, – вставляет Артур. – Не только я, ты тоже не уверен во всём этом.
— Знаю, – пальцы Мерлина замирают.

Дата добавления: 2015-08-09