Глава 22

«Я не виню себя за ту слабость в день, когда переспала c Драко Малфоем, ведь я действительно хотела его.

Я не знаю, что это было. Животная страсть? Безумие? Но мне было хорошо с ним.

А виню себя за то, что забыла, кто такая Гермиона Грейнджер, за то, что смирилась с судьбой, не пытаясь бороться за самое дорогое-частичку себя.

Виню, что терпела Малфоя, что терплю сейчас. Мне ведь действительно всегда было жалко его. Драко вырастили таким, обстоятельства и окружение превратили его в чудовище. Он просто был злобным мальчишкой, который растратил всего себя на месть. Это неудивительно, ведь он не знал что такое любовь, сострадание, рядом не было тех, кто любил его просто за то, что он есть, не было примера настоящей любви и дружбы перед глазами. Не было ничего настоящего, его с детства окружали фальшивые люди. Для родителей он не был просто ребенком, долгожданным малышом, из него растили предмет гордости, который не имел права на ошибки.

Да мне жаль его. Всю ту боль, что он причинил, и обиды не забыть. Такое даже не смыть кровью. Но главное другое, я вижу, что Малфой меняется, думаю, в прежнем Драко нет столько фальши, злобы, надменности. Сейчас, кажется, что единственный его недостаток – чрезмерная гордыня.

За последние годы он сильно изменился, уверена, что именно Эбигейл изменила его.

Мне страшно от таких мыслей, но иногда мне кажется правильным, что Эбби живет с отцом, уверена, именно любовь к дочери творит чудеса с Драко Малфоем. Он становится лучше, светлее.

Виню себя за такие мысли, ведь я жалею его, а он меня не жалел, он только наказывал. И самое страшное, что я продолжаю наказывать себя сама, ведь я могла повернуть ситуацию в свою сторону, могла, но не сделала этого. Я не могу объяснить, почему, но я не хочу, чтобы Эбигейл возненавидела отца, и это не только из-за того, что боюсь разрушить мирок моей девочки. Я бы не хотела, чтобы Малфой пережил то, что пережила я.

Виню себя за то, что запретила друзьям вмешиваться в свою жизнь. Знаю, что они не понимали тогда, не понимают сейчас, но для меня все действительно сложно и я думаю в первую очередь о дочери. И о ней я думала, когда Джинни с Невиллом посоветовали раскрыть правду о Малфое после падения Лорда. Я видела, как Эбби счастлива с Драко. И он с ней не похож на подонка, я не могла лишить свою девочку отца, даже не смотря на то, с какой легкостью он вычеркнул меня из ее жизни.

Я боялась, что доченька не полюбит меня, боялась, что не поймет. Она бы думала, что я избавилась от обожаемого папы, могла бы не поверить моим словам. Да и кто знает, как бы ее могли настроить против меня старшие Малфои. Эбигейл бы возненавидела меня.

Виню себя за то, что устроилась в Хогвартс. Поначалу было особенно тяжело, тяжело узнавать в дочери себя, его. Нельзя было на двенадцатилетнего ребенка обрушить весь груз ошибок ее родителей. Мне нужно было понять, какая моя малышка. Я очень боялась, что она пойдет в Малфоя. К моему счастью, Эбигейл оказалась доброй, порядочной девочкой. Как она боролась за справедливость, защищала друзей, такая настоящая. Она солнечная и смотрит на мир с теплом. В какие-то моменты ее тепло распространяется и на меня, делая меня счастливой.

Что-то подсказывает мне, что не зря я тянула. Я уверена, что сегодняшняя Эбигейл поймет меня».

Курс.

Первый раз Эбигейл-Брианна не желает возвращаться после летних каникул в Школу Магии и Волшебства.

Последний год выдался для нее тяжелым. Столько грязи девочка о себе еще не слышала. Слизеринцы и особенно слизеринки продолжали добавлять в рассказ Чейза все новые, компрометирующие гриффиндорку подробности. Чейз вел себя отвратительно. В моменты, когда он мог всех заткнуть, он гаденько ухмылялся, давая понять всем, что та грязь, которой поливают гриффиндорскую заучку – правда.

Большинство гриффиндорцев не верили, что у их сокурсницы могло быть что-то с Фурнье. Они защищали Малфой он назойливых слизеринцев.

Сначала Эбби краснела с каждой издевкой, пыталась скрыться с глаз обидчиков. Но вскоре девушка решила быть выше этого, игнорируя выпады в свой адрес. Да и приближались СОВ, подготовка к экзаменам была важнее сплетен, поэтому про историю с Малфой и Фурнье быстро забыли. Но гриффиндорка не могла забыть Фурнье и его предательство.

Сначала Эбигейл просто ненавидела Чейза, что в принципе было нормой до того поцелуя после ее падения с его метлы, ведь об их любви никто не знал. Потом девочка думала мстить, но быстро остыла, говоря себе, что он этого не стоит. Она с большим рвением погрузилась в учебу, все свободное время, проводя с учебниками. Гриффиндорка научилась не замечать слизеринца, но время от времени ее сердце все же сжималось при виде его.

***

Первый день в Хогвартсе стал ужасным. Чейз Фурнье появился в Большом Зале под ручку с Линдой Вар. Слизеринку можно было назвать королевой школы, но для Малфой было все равно, неважно с кем, он предал их любовь окончательно.

Гриффиндорка думала, что время лечит, что она забыла Чейза. Она и представить не могла, что будет так больно.

Эбигейл не стала дослушивать речь директора, девушка сослалась на плохое самочувствие и побежала в пустынный коридор на третьем этаже.

***

Через два месяца Чейз бросил Линду. Но Малфой от этого легче не стало. Трудно было не замечать его, особенно, когда у них проходили сдвоенные занятия.

Редко, но все же Эбигейл ловила на себе взгляды слизеринца. От них становилось тошно, невыносимо.

Фурнье теперь был первым красавчиком школы. Многие хотели стать его девушкой и даже шли на всевозможные хитрости ради знакомства с ним.

Эбби уверяла себя, что уже перевернула для себя страницу «Чейз Фурнье», но ей было неприятно слышать разговоры о нем, осознавать, что в этот момент он может влюбиться в другую. Делить его ни с кем не хотелось.

Чейз перестал стесняться, он появлялся на публике с разными девушками. Иногда гриффиндорке казалось, что это все назло ей.

В один день Эбигейл-Брианна решила отвлечься от книг и начать уже принимать ухаживания от кавалеров.
«Жизнь продолжается. Я забыла тебя, Чейз!»

***

После Святочного бала Фурнье вдруг решил поговорить, причем решил за двоих, нагло втащив девушку в пустую аудиторию.

— Чейз! — гриффиндорка опешила, явно не ожидая подобной наглости.

— Ты говорила, что любишь меня, а сама весь праздник танцевала с этим нищебродом.

Как же девушка не любила, когда людей разделяли по социальному статусу, ролям, чистоте крови и подобным атрибутам. Слизеринец вызвал бурю отвращения.

— По-твоему я должна теперь всю жизнь быть одна, пока ты развлекаешься со своими подружками? — язвительно поинтересовалась Эбигейл.

От парня разило Огневиски, скорее всего именно этот напиток подтолкнул его к разговору.

— А в койку к этому убогому прыгнуть ты уже успела?
Блондинка ответила брюнету звонкой пощечиной.

***

Малфой всегда был непредсказуемым. Его решения часто не поддавались логике, он делал только то, что желал в данный момент.

Очередное такое решение повергло общественность в шок.
Пораженная Гермиона Грейнджер не сразу открыла статью «Пророка», видя на обложке сенсационное «Драко Люциус Малфой женится».

Сердце странно сжалось. Женщина не верила глазам.

После прочтения статьи Гермиону одолели двоякие чувства. Она не могла поверить, что Драко женится на пустоголовой девице. Двадцатипятилетняя кукла с холодным взглядом голубых глаз высокомерно взирала на читателей с первой полосы. Краткое досье, ничего примечательного в биографии. Дочь богатых родителей, ничем не занимающаяся леди Годье. Единственные плюсы избранницы – это чистота крови и красота. Возможно для типичного сноба эта особа идеальный вариант, но в этот момент гриффиндорка была уверена, что Годье точно не женщина для Малфоя.

О мотивах брака задумываться не хотелось, в конце концов, если бы не было войны, вскоре после окончания Хогвартса чета Малфоев подобрала бы Драко похожую невесту. Только тогда, скорее всего, у него бы не было выбора. А сейчас выбор есть, и Гермиона была уверена, что небезразличный ей человек совершает ошибку.

***

— Ты из-за отца так расстроена, да? Честно, я очень удивлена выбором мистера Малфоя!

— Я уверена, что он ее не любит, я не знаю, зачем папе эта женщина! — возмущалась Эбигейл.

Гермиона шла в свой кабинет, когда до нее долетели голоса гриффиндорок.

— И что ты намерена делать?

— Я намерена докопаться до истины! Карли, ты со мной?

— Конечно.

— Мы должны узнать, кто моя мама. Должен быть хоть один человек, который знает, кто она. Я уверена, что папа не забыл ее и по-прежнему любит!

— Запретная тема. Будет несладко.

— Не уверена, что получится, но попытаться стоит. Я знаю из обрывков разговоров бабушки и дедушки только, что папа перед мамой сильно провинился, и что все Малфои вели себя ужасно. Нарцисса говорит, что ей очень стыдно за прошлое.

— Думаю, все дело в крови, — понимающе заметила Карли. — Может мистер Малфой побоялся пойти против семьи? До твоего рождения семья Малфоев была чистокровной. Прости, Эбби, но ты могла вообще не …

— Я думаю, что папа любил маму очень сильно, это объясняет его одиночество все эти годы!

Гермиона до боли сжала кулаки. Ее пугали предположения дочери, но в глубине души она понимала, что процент того, что Малфой до сих пор болен ее, велик. Еще больше профессора Грейнджер пугали мысли о том, что она сама заболела им. Вместо отвращения и ненависти она питала к нему интерес. Это ненормально, но с каждым новым днем желание узнать Драко Малфоя одолевало ее все сильнее.

— Что бы там ни было, — изрекла Карли, — не думаю, что существует то, чего нельзя простить.

***

Решение отца потрясло Эбби, ведь он почти не знал эту волшебницу.

Дочь знала, что отец редко подпускал к себе новых знакомых, доверял единицам. А тут некая леди не просто попадет к нему в окружение – она попадет к ним в семью. Взрослая девочка могла принять то, что ее папа вправе спать, с кем пожелает. Любовницы были и раньше – но жена...
И о свадьбе сообщили всего за неделю, конечно, девушка узнала о намерениях отца раньше, из его письма, а не из газет, но все равно было крайне неприятно.

«И почему он так спешит? Боится передумать? Папочка, зачем?!»

Свадьба в воскресенье, 17 мая. Отец уже отпросил ее на выходные домой. Дочь была уверена, что может переубедить папу.

Гриффиндорка была сильно погружена в свои мысли, она не заметила слежку за собой, пока ее не прижали лицом к стене. Фурнье впился поцелуями в ее шею, крепко прижав к себе.

Чейз так близко, что девушка почувствовала его эрекцию. Напряжение в паху парня было велико.

Чейз изменил Эбигейл два раза. Оба были с Линдой Вар. За них он себя ненавидел. Первый раз изменил ради интереса, второй раз, чтобы окончательно удостовериться, что Вар ему не подходит.

У слизеринки не могло быть много партнеров, но в постели она вела себя слишком раскованно и вызывающе. Это отталкивало юношу. Каждое движение, каждый стон были пропитаны фальшью. Она испытывала удовольствия не от секса, а скорее от себя самой. Наигранность бесила, хотелось придушить эту ледяную куклу.

Чейзу не хватало его самой первой, любимой, настоящей девочки. Он ругал себя, за то, что потерял ее и за то, что не пытается снова завоевать свое сокровище.

C другими девушками брюнет встречался, чтобы позлить Эбигейл, которая упорно делала вид, что не замечает его. Спать с ними желания не было, Фурнье был уверен, что после почувствовал бы к ним и к себе отвращение.

Другое дело Эбби, он уже не мог сдерживать себя.

Парень тяжело дышал, когда его руки скользили по телу гриффиндорки, расстегивали блузку, задирали юбку. Он перевернул девушку лицом к себе и уже нежно целовал ее в губы.

— Не отдам тебя ни одному паршивому гриффиндорцу, вообще никому тебя не отдам, — задыхаясь, произнес слизеринец.

Он уже справлялся с ремнем, когда Малфой оттолкнула его.

— Тебя никто не спросит, Фурнье.

— Да, брось, — парень притянул ее к себе за бедра. — Я же вижу, что ты тоже хочешь меня.

Блондинка залилась краской. Чейз уже понимал, что ему ничего не светит, поэтому решил вывернуть ситуацию в другую сторону, зная какой будет реакция:

— Эбби, будь хорошей девочкой, в прошлом году у нас же получалось просто спать.

Малфой отвесила Фурнье оплеуху.

Карли Аддерли не ожидала увидеть подобную картину. Ее подруга, на ходу поправляя юбку и застегивая блузку, отдалялась от Чейза Фурнье, который стоял растрепанный и с расстегнутым ремнем.

Слизеринец заметил ее:

— Аддерли, не смотри так на меня, не трогал я твою подружку, Малфой сбежала. Но мне все равно! Кстати, раз ты здесь, — он махнул приглашающим жестом. — Иди сюда, могу трахнуть тебя.

Карли не обращая внимания на слова брюнета, кинулась за подругой.

— Ну куда же ты, грязнокровка? Поделилась бы потом с Малфой впечатлениями!

— Эбби, стой, — Аддерли с трудом догнала подругу.

Эбигейл плакала, подруга обняла ее.

— Тише, тише, милая, — утишала она ее, гладя по спине. Она не решалась первая заговорить про Чейза.

Успокоившись, Малфой начала:

— Прости Карли, я многого не говорила, прости …

Запинаясь, но девушка рассказала всю историю их любви с Фурнье.

— Глупая моя, конечно бы я тебя не осудила. Ведь я твоя подруга, друзья должны поддерживать, защищать, а не осуждать. Тем более в вопросах любви от нас ничего не зависит, сердце нас не спрашивает.Ты же не осуждала меня за любовь к Блеру, хотя изначально было понятно, что у нас нет будущего. Я рада, что поняла, Райан не подходит мне. Френк – мой единственный, я люблю его, а слизеринцы нас не стоят. Даже, если ты права, и Чейз просто заигрался, ты не должна прощать этого нахала!

Блондинка повела плечами:

— Я люблю его.

— Это твой выбор, Эбби, и я буду с тобой, я готова расшибать колени вместе с тобой, лить тут слезы, мое плечо всегда рядом, — гриффиндорки обнялись. — Но если этот Фурнье еще раз обидит тебя, я ему оторву голову без применения магии!

Малфой улыбнулась.

— Я виню себя! — Аддерли стала бурно жестикулировать. — Как я могла не заметить? Мы должны оберегать близких, помочь склеить разбитое сердце пока не поздно. На то и нужны друзья. Прости меня, что не заметила …

Тут Эбигейл резко подскочила.

— Куда ты? — поинтересовалась подруга.

— У папы не было друзей! Я должна помешать ему совершить ошибку!

***

Гермиона решила, что пора раскрыть дочери правду. Женщина долго представляла себе этот разговор, подбирала нужные слова.

К ее удивлению, Эбигейл сама появилась в ее кабинете. Декан Гриффиндора растерялась.

— Эбигейл, нам нужно поговорить, — осторожно начала она.

Дочь была возбуждена:

— Профессор, отец попросил, чтобы меня завтра отпустили, нельзя ли мне домой сегодня? Поверьте это очень важно.

Грейнджер оценивала состояние дочери. Сейчас ее девочка походила на раздосадонного Малфоя.

— Эбигейл, послушай, свадьба твоего папы – это …

— Я не думаю, что вас это должно касаться, просто отпустите меня домой, — взорвалась гриффиндорка. — Что вам стоит? Ну же?!

Гермиона приблизилась к своей девочке, Эбби трясло, неожиданно мать обняла дочь, девочка ответила. Ее слезы падали на элегантный костюм профессора. Будь гриффиндорка в другом состоянии, она бы обязательно оценила наряд декана, не подозревая, что стиль женщина поменяла ради нее по совету отца.

— Простите, просто я не хочу, чтобы папа страдал, — хриплым от слез голосом произнесла девушка. — Он самый дорогой для меня человек.

— Конечно, — вздохнула женщина. — Я отпущу тебя.

***

В ночь на 17 мая Гермиона Грейнджер не спала. Она не знала, как все сложилось, и сильно переживала за свою девочку.

После завтрака от Филча женщина узнала, что Эбигейл вернулась ночью вся в слезах. Гермиона гадала, что могло произойти, что заставило Эбби не пойти на свадьбу отца, ведь она его очень любила и уважала.

Мать знала, где может найти дочь.

К ее удивлению, в пустынном коридоре, ее девочку успокаивал слизеринец Чейз Фурнье. Голова Эбби покоилась на его коленях. Юноша заботливо перебирал ее волосы, что-то шептал и целовал в макушку.
Картина удивила женщину, она решила не беспокоить парочку.

Дата добавления: 2015-08-09