Глава десятая. Мой телефон зазвонил, вызволяя меня из затруднительного положения

Мой телефон зазвонил, вызволяя меня из затруднительного положения. Я ответила, не потрудившись проверить, кто звонит.

— Мисс Мельбурн? Ваши услуги требуются немедленно!

— Что случилось? — удивленно спросила я, поскольку никак не ожидала услышать столько эмоций в голосе миссис Тервиллигер.

— Мне нужно, чтобы вы принесли мне карамельный капучино из «Спенсера»^[12]. Я ни за что на свете не смогу закончить перевод документа, если у меня не будет кофе.

На это я могла бы дать миллион ответов, и ни один из них не был бы очень вежливым, поэтому я ограничилась тем, что указала на очевидный логический промах.

— Вряд ли я смогу это сделать.

— Вам ведь разрешено покидать кампус, верно?

— Ну... Да, мэм, но приближается комендантский час. Я не знаю, где находится «Спенсер», но в любом случае сомневаюсь, что смогу вовремя оттуда вернуться.

— Чушь. Кто заправляет в вашем общежитии? Та женщина, Везерс? Я позвоню ей и добьюсь, чтобы для вас сделали исключение. Я работаю в одном из кабинетов библиотеки. Разыщите меня там.

Несмотря на то что я сама обожала кофе, мне казалось слегка чрезмерным, чтобы ради подобного поручения для меня делали исключение из школьных правил. Мне не нравилось нарушать правила. С другой стороны, я была помощницей миссис Тервиллигер. Разве это не входит в мои обязанности? Во мне пробудились старые инстинкты алхимика, повелевающие исполнять приказы.

— Ну, да, мэм, я полагаю...

Она дала отбой, и я изумленно уставилась на телефон.

— Мне надо идти,— сказала я Джил,— Надеюсь скоро вернуться. Может, очень скоро. Я не удивлюсь, если она забудет позвонить миссис Везерс.

Джил не подняла глаз. Пожав плечами, я уложила в сумку ноутбук и домашнее задание, просто на случай, если миссис Тервиллигер придумает для меня еще какую-нибудь работу.

Когда речь шла о кофе, память не подводила преподавательницу, и, спустившись вниз, я обнаружила, что мне и впрямь можно уйти. Миссис Везерс даже рассказала, где найти «Спенсер» — это кафе находилось в нескольких милях от кампуса.

Я взяла капучино, гадая, возместят ли мне затраты, и заодно купила кофе для себя.

Когда я вернулась в Амбервуд, сотрудники библиотеки задали мне жару за то, что я приношу с собой напитки. Но когда я объяснила данное мне поручение, меня направили к кабинетам в задней части библиотеки. Очевидно, пристрастие миссис Тервиллигер к кофе было хорошо известно.

В библиотеке было удивительно людно, и я быстро поняла почему. К вечеру парней и девчонок разгоняли из общежитий противоположного пола. Библиотека же была открыта допоздна, поэтому являлась местом, где можно было пообщаться с подружками и приятелями. Правда, многие приходили на самом деле ради учебы, в том числе Джулия и Кристин.

— Сидни! Сюда! — позвала Кристин театральным шепотом.

— Сбеги от Тервиллигер,— добавила Джулия,— Ты можешь это сделать!

Проходя мимо, я подняла повыше чашку с кофе.

— Шутите? Если она в ближайшее время не получит свой кофеин, от нее не будет спасения. Вернусь, как только смогу.

Зашагав дальше, я увидела маленькую группку учеников, собравшихся вокруг кого-то,— и услышала знакомый и раздражающий голос. Грег Слейд.

Не в силах совладать с любопытством, я подошла поближе. Грег демонстрировал что-то у себя на руке выше локтя. Татуировку.

В рисунке татуировки не было ничего особенного. Она изображала орла в полете, характерный рисунок, который имелся в запасе во всех татуировочных салонах и массово тиражировался. Что привлекло мое внимание, так это цвет. Вся татуировка была насыщенного, переливающегося серебристого оттенка. Такие металлизированные татуировки, сверкающие и яркие, нелегко сделать. Я знала состав чернил, использовавшихся для моей золотистой татуировки; формула была сложной, включающей несколько редких ингредиентов.

Слейд пытался, хотя и не слишком, говорить негромко — татуировки здесь были запрещены,— но было ясно, что он наслаждается вниманием. Я молча наблюдала за ним, радуясь, что остальные задают вопросы, возникшие и у меня. Конечно, ответы на них лишь порождали все новые вопросы.

— Эта какая-то слишком яркая,— заметил один из друзей Грега.

Слейд наклонил руку так, чтобы на нее упал свет.

— Кое-что новенькое. Говорят, эти татуировки лучше тех, которые делали в прошлом году. Может, и врут, но обошлась она недешево, могу сказать.

Друг Слейда ухмыльнулся.

— Осталось только ее испытать.

Лорел — рыжеволосая девушка, интересовавшаяся Микой,— вытянула ногу рядом со Слейдом, показав стройную лодыжку, украшенную поблекшей татуировкой в виде бабочки. Никакого металлического блеска.

— Я могла бы подправить мою — может, к возвращению домой,— если бы мне удалось получить деньги от родителей. Ты не знаешь, в этом году небесные тоже лучше?

Она откинула волосы назад. По моим наблюдениям, сделанным за короткое время пребывания в Амбервуде, Лорел очень кичилась своими волосами и старалась перебрасывать их то туда, то сюда по меньшей мере каждые десять минут.

Слейд пожал плечами.

— Не спрашивал.

Лорел заметила, что я наблюдаю.

— О, привет. Ты сестра девочки-вампира?

У меня остановилось сердце.

— Вампира?

— Вампира? — эхом повторил Слейд.

Как она узнала? Что же мне делать? Я уже начала составлять список алхимиков, которым нужно будет позвонить, когда одна из подружек Лорел захихикала.

Лорел посмотрела на подруг и высокомерно рассмеялась, потом снова повернулась ко мне:

— Так мы решили ее называть. Ни один нормальный человек не может быть настолько бледным.

Я чуть не осела от облегчения. Это была шутка, точно угодившая в цель. И все-таки Лорел не выглядела человеком, с которым стоит сталкиваться, и для всех нас было бы лучше, если бы ее слова поскорее забыли. Признаться, я выпалила первую из отвлекающих реплик, какая пришла мне в голову:

— Случаются и более странные вещи! До того как встретила тебя, я не думала, что у кого-то могут быть такие длинные и такие рыжие волосы. Но ты же не слышишь моих разговоров об удлинении или окраске.

Слейд согнулся от хохота чуть ли не пополам.

— Я знал! Я знал, что они фальшивые!

Лорел стала почти такой же яркой, как ее волосы.

— Они не фальшивые! Они настоящие!

— Мисс Мельбурн?

Я вздрогнула, услышав голос за спиной, и обнаружила, что миссис Тервиллигер стоит, потрясенно наблюдая за мной.

— Вы не заслужите хорошей репутации, занимаясь болтовней, тем более рискуя при этом остудить мой кофе. Пойдемте.

Я улизнула, хотя вряд ли кто-нибудь это заметил. Друзья Лорел слишком веселились, поддразнивая ее. Я надеялась, что развеяла по ветру шутки о вампирах. И все-таки не могла выкинуть из головы татуировку Грега и принялась обдумывать, какие компоненты необходимы для получения такого серебристого цвета. Я почти разгадала эту загадку — по крайней мере, нащупала один вариант. Хотелось бы мне иметь доступ к запасам алхимиков, чтобы поэкспериментировать!

Когда мы добрались до маленького кабинета, миссис Тервиллигер с благодарностью взяла у меня из рук кофе.

— Слава богу,— сказала она, сделав большой глоток.

Потом кивнула на мой кофе.

— А это запасной? Превосходная мысль.

— Нет, мэм,— ответила я,— Это мой. Хотите, чтобы я начала с них?

На столе лежала знакомая стопка книг — я уже видела их в кабинете миссис Тервиллигер. Книги были основой ее исследований, и она сказала, что рано или поздно мне нужно будет их законспектировать и представить ей записи. Я потянулась к верхней книге, но преподавательница меня остановила.

— Нет,— сказала миссис Тервиллигер, направившись к большому портфелю.

Она порылась внутри и в конце концов вытащила старую книгу в кожаном переплете.

— Займитесь этим.

Я взяла книгу.

— Можно мне поработать в зале?

Я надеялась, что, если вернусь туда, мне удастся поговорить с Кристин и Джулией.

Миссис Тервиллигер подумала.

— Там нельзя находиться с напитками. Наверное, лучше оставить его тут.

Я заколебалась, прикидывая, перевешивает ли мое желание поговорить с Кристин и Джулией ту весьма вероятную возможность, что миссис Тервиллигер выпьет мой кофе до моего возвращения. Решила рискнуть, с болью распрощалась с кофе и поволокла свои книги и пожитки обратно в зал.

Джулия пренебрежительно взглянула на потрепанную книгу миссис Тервиллигер.

— Разве этого нет где-нибудь в Интернете?

— Наверное, нет. Думаю, в последний раз в эту книгу заглядывали еще до изобретения Интернета.

Я открыла книгу. Из-под обложки вылетела пыль.

— Задолго до его изобретения.

Перед Кристин лежала открытая тетрадь по математике, но девушка, судя по всему, не очень-то интересовалась ею.

Рассеянно постучав ручкой по тетрадке, она спросила:

— Ну что, видела татуировку Слейда?

— Трудно не увидеть,— ответила я, вынимая ноутбук. Я посмотрела поверх его крышки,— Он все еще хвастается ею.

— Он уже давно хотел сделать татуировку, но никак не мог накопить денег,— объяснила Джулия,— В прошлом году у всех хороших спортсменов были татуировки. Ну, у всех, кроме Трея Джареза.

— Трею она почти не нужна,— заметила Кристин,— Он и так хорош.

— Теперь она у него будет — если он захочет не отстать от Слейда,— сказала Джулия.

Кристин покачала головой.

— И все равно он не будет ее делать. Он против такого. Он пытался доложить о них в прошлом году мистеру Грину, но никто ему не поверил.

Я переводила взгляд с одной девушки на другую, озадаченная, как никогда.

— Мы все еще говорим о татуировках? О том, нужна Трею татуировка или нет?

— Ты и вправду ничего еще не узнала? — спросила Джулия.

— Я второй день в школе,— расстроенно заметила я.

Вспомнила, что нахожусь в библиотеке, и заговорила потише:

— Единственные люди, которые говорят о них,— это Трей и вы, девчонки,— а вы покамест немногое сказали.

По крайней мере, они милостиво приняли смущенный вид. Кристин открыла рот, помедлила и, похоже, сказала не то, что собиралась:

— Ты уверена, что твоя татуировка не оказывает никакого действия?

— Абсолютно уверена,— ответила я,— Как такое вообще возможно?

Джулия быстро оглядела библиотеку и повернулась на стуле. Она приподняла рубашку, показав поясницу — и поблекшую татуировку с летящей ласточкой. Убедившись, что я видела татуировку, Джулия повернулась обратно.

— Я сделала ее на прошлых весенних каникулах — и это были самые лучшие весенние каникулы в моей жизни.

— Благодаря татуировке? — скептически спросила я.

— Когда я ее сделала, она выглядела по-другому. Она была металлической... Не такой, как твоя. Или Слейда. Скорее...

— Медной,— подсказала Кристин.

Джулия подумала и кивнула.

— Да, такая красновато-золотистая. Цвет продержался всего неделю, и, пока он не поблек, татуировка была изумительной. В смысле, я никогда еще не чувствовала себя так хорошо. Нечеловечески хорошо. Самый лучший кайф в моей жизни.

— Клянусь, в небесных есть какие-то наркотики,— сказала Кристин.

Она пыталась говорить неодобрительно, но я вроде бы уловила в ее голосе нотку зависти.

— Если бы у тебя была татуировка, ты бы поняла,— ответила ей Джулия.

— Небесные... Я слышала, как вон та девушка о них говорила,— заметила я.

— Лорел? — спросила Джулия.— Да, небесными называют медные татуировки. Потому что они дают такое ощущение, будто ты на небесах.

Она была как будто смущена собственным воодушевлением.

— Дурацкое название.

— Так вот чего добивается Слейд? — спросила я, ошеломленная этими новыми сведениями.

— Нет, у него стальная,— ответила Кристин,— Стальные дают нечто вроде мощного спортивного допинга. Скажем, ты становишься сильнее, быстрее. Всякое такое. Они держатся дольше небесных — больше двух недель. Иногда три недели, но их эффект все равно пропадает. Их называют стальными потому, что они стойкие. А может, потому, что в них сталь.

«Не сталь,— подумала я,— Серебро».

Умение пускать в ход металл для того, чтобы связать между собой в коже определенные компоненты, было искусством, которое алхимики давным-давно довели до совершенства. Золото, несомненно, являлось самым лучшим компонентом, вот почему мы его и использовали. Остальные металлы — когда рецептура была соблюдена должным образом — давали схожий эффект, но ни серебро, ни медь не связывали так хорошо, как золото. Медную татуировку было легко распознать. Сколько угодно дающих приятные ощущения субстанций или наркотиков можно было скомбинировать в такой татуировке ради получения кратковременного эффекта. Серебряную татуировку распознать было труднее всего — вернее, распознать эффект такой татуировки. То, что описывали девочки, смахивало на некий спортивный стероид. Не удерживает ли серебро стероид? Следовало это проверить.

— И у многих есть такие татуировки? — спросила я осторожно.

С трудом верилось, что такие сложные татуировки были здесь распространены. А еще до меня начало доходить, насколько богатыми были учащиеся этой школы. Одни материалы стоили бы целое состояние, не говоря уж о возможном устранении разнообразных побочных эффектов.

— Да у всех,— сказала Джулия.

Кристин нахмурилась.

— Не у всех. Но я уже почти накопила нужную сумму.

— Я бы сказала, что по меньшей мере половина школы попробовала хотя бы небесные,— сказала Джулия, бросив на свою подружку утешающий взгляд.— После можно подправлять такие татуировки — но это тоже стоит денег.

— Половина школы? — недоверчиво повторила я.

Я огляделась, гадая, под сколькими рубашками и брюками скрываются татуировки.

— Это безумие. Поверить не моху, что татуировки дают такой эффект.

Я надеялась, что мне удается хорошо скрывать свою осведомленность.

— Сделай небесную,— сказала Джулия с ухмылкой.— Тогда поверишь.

— А где вы их делаете?

— В заведении под названием «Невермор»,— сказала Кристин,— Но там не делают татуировки кому попало.

«Ну да,— усмехнулась я мысленно,— раз половина школы ходит с татуировками».

— Они стали куда осторожнее с тех пор, как Трей попытался их заложить.

И снова имя Трея. Теперь я поняла, почему он так пренебрежительно отнесся к моей татуировке, когда мы познакомились. Но я гадала, почему татуировки так его заботят — до такой степени, что он пытается с ними покончить. Это был не просто мимолетный протест.

— Наверное, он считает это нечестным? — дипломатично предположила я.

— Думаю, он просто завидует, потому что сам не может позволить себе татуировку,— сказала Джулия.— У него, правда, есть одна. Солнце на спине. Но она просто обычная, черная, а не золотистая, как твоя. Я никогда не видела ничего похожего на твою татушку.

— Так вот почему вы решили, что татуировка делает меня умной,— сказала я.

— И это могло бы очень пригодиться во время выпускных экзаменов,— печально заметила Джулия,— Ты уверена, что так много знаешь не из-за татуировки?

Я улыбнулась, хотя меня ужаснуло все, что я выяснила.

— Хотелось бы мне, чтобы из-за нее. Это могло бы мне помочь продраться через эту книгу. За которую,— добавила я, посмотрев на часы,— мне пора приниматься.

Книга была о греко-римских жрецах и магах — своего рода гримуар^[13], в деталях описывающий заклинания и ритуалы. Чтение не оказалось слишком трудным, но книга была очень толстой. Я-то думала, что исследования миссис Тервиллигер сосредоточены в основном на главных религиях той эпохи, поэтому выбор книги показался мне странным. Может, она надеется включить в свое произведение главу об альтернативных магических практиках? Как бы то ни было, кто я такая, чтобы задавать вопросы? Если она просит о чем-то, я это делаю.

Я осталась в библиотеке и после ухода Кристин и Джулии, поскольку мне нельзя было уходить раньше миссис Тервиллигер. Пришлось сидеть до закрытия. Казалось, преподавательница была довольна, что я гак далеко продвинулась с записями. Миссис Тервиллигер сказала, что ей бы хотелось получить конспект книги через три дня.

— Да, мэм,— машинально ответила я, как будто в этой школе у меня не было других дел.

Почему я всегда соглашаюсь, не подумав?

После всей проделанной работы я вернулась в Восточный кампус, перед глазами у меня все расплывалось, и мысль о так и не сделанной домашней работе была мучительна.

Джил крепко спала, что я сочла маленьким подарком. Мне не придется сталкиваться с ее обвиняющим взглядом или ломать голову над тем, как справиться с неловким молчанием. Я быстро и тихо легла и заснула, едва коснувшись головой подушки.

Разбудили меня около трех часов звуки плача. Стряхнув сонную одурь, я увидела, что Джил сидит на постели, закрыв лицо руками. Она вся тряслась от всхлипываний.

— Джил? — нерешительно окликнула я.— Что случилось?

В слабом свете с улицы я разглядела, что Джил подняла голову и посмотрела на меня. Не в силах ответить, она покачала головой и снова зарыдала, на этот раз громче. Я встала, подошла к ее кровати и присела на краешек. Я не могла заставить себя обнять моройку или прикоснуться к ней в знак утешения. Тем не менее я чувствовала себя ужасно. Я знала, что это наверняка моя вина.

— Джил, прости, пожалуйста. Мне не следовало ездить к Адриану. Когда Ли упомянул о тебе, я должна была просто оборвать его и велеть побеседовать с тобой, раз ты ему нравишься. Я должна была просто сначала поговорить с тобой...

Я путалась в словах и, глядя на Джил, не могла отрешиться от мыслей о Зое и ее ужасных обвинениях в ночь моего отъезда.

Каким-то образом моя помощь всегда приводит к обратным результатам.

Джил шмыгнула носом и ухитрилась выдавить несколько слов, прежде чем снова разразиться слезами:

— Дело не в... Это не...

Я беспомощно глядела на нее, досадуя на саму себя. Кристин и Джулия считали меня нечеловечески умной. Однако я не сомневалась — любая из них смогла бы утешить Джил в сто раз лучше меня. Я протянула руку и чуть было не похлопала Джил по плечу — но в последний миг удержалась. Нет, я не могла этого сделать. Голос алхимика во мне, всегда предупреждавший, чтобы я держалась от вампиров на расстоянии, не позволил бы мне такое слишком личное прикосновение.

— Тогда в чем дело? — спросила я наконец.

Джил покачала головой.

— Дело не в... Я не могу рассказать... Ты не поймешь.

Мне подумалось — когда речь идет о Джил, что угодно может оказаться не так. Непрочность ее королевского положения. Опасности, которые ей грозят. Жизнь вдали от семьи и друзей, среди людей, на бесконечном солнце.

Я и вправду не знала, с чего начать. Прошлой ночью Джил проснулась с отчаянным, жутким ужасом в глазах. Но теперь в них было нечто другое. В них читалась печаль. Неподдельная печаль.

— Чем я могу помочь? — наконец спросила я.

У Джил ушло несколько мгновений, чтобы взять себя в руки.

— Ты и так уже многое делаешь,— выдавила она.— Мы все это ценим... Правда, ценим. Особенно после того, что сказал тебе Кит.

Адриан хоть о чем-нибудь умолчал?

— И мне жать... Мне жаль, что я раньше вела себя так жестоко. Ты этого не заслуживаешь. Ты просто пыталась помочь.

— Нет... Не извиняйся. Я все испортила.

— И тебе не стоит беспокоиться,— добавила Джил,— Насчет Мики. Я понимаю. Я просто хочу быть его другом.

Я была уверена, что все еще не справляюсь с утешениями. Но следовало признать: извиняясь передо мной, Джил хотя бы отвлеклась от того, что заставило ее проснуться в таких мучениях.

— Знаю,— сказала я,— Мне не следовало беспокоиться насчет тебя.

Джил снова заверила, что с ней все в порядке, никак не объяснив, почему проснулась в слезах. Я чувствовала необходимость помочь ей, но вместо этого вернулась в собственную постель. Остаток ночи я не слышала всхлипываний, но один раз, проснувшись пару часов спустя, мельком взглянула на Джил. В свете раннего утра черты ее лица были едва различимы. Она лежала, широко раскрыв глаза и затравленно уставившись в пространство.

Дата добавления: 2015-08-18