О названии книги

В течение семи лет из 22 лет моей работы на ЕЗФ (Ермаковский завод ферросплавов) главным инженером на заводе был Друинский и, пожалуй, половину этого семилетнего срока я был уже достаточно квалифицирован, чтобы Михаил Иосифович и давал мне задания лично, и обсуждал их со мною. То есть я не был посторонним человеком ни для него, ни для тех событий на заводе, которые он описывал, посему у меня были основания полагать, что из моего подвала эти события могут быть оценены несколько по-иному, чем оценивал он со своей колокольни. Я не хочу сказать, что мой взгляд более правильный (хотя я-то в этом уверен), он просто иной. Поэтому я и считал себя вправе прокомментировать тот очень тяжелый период, составивший приличную часть и моей жизни, и моих товарищей, и, само собой, жизни Друинского, а удобнее всего этот комментарий было сделать прямо в его книге.

Может, мне и не пришло бы в голову «втискиваться» в его книгу соавтором, если бы не «дефект» практически всех мемуаристов, в том числе и Друинского: они очень жалостливы. Пишут книгу вроде бы для всех, а ориентируются только на тех своих знакомых, о которых пишут в воспоминаниях. А чтобы их не сильно обидеть, пишут о них, как о покойниках: или хорошо, или ничего. (Между прочим, мало кто знает, что эта древняя поговорка оборвана, а на самом деле наши предки не были такими глупцами, и полный текст поговорки звучит так: «О покойниках либо хорошо, либо ничего, либо правду».) А я считаю, что в данном случае нужна правда, поскольку те события, которые я брался комментировать, и интересны, и поучительны только в случае, если о них говорить прямо.

В конце жизни Друинский жил в Германии и, как я только что написал, рукопись своей книги он прислал мне с просьбой отпечатать ее и попробовать опубликовать. На его просьбу я никак не мог ответить отказом. Но, написав свои комментарии, я предложил ему название совместной книги «Еврей Советского Союза», однако он категорически отказался.

Понять его можно.

— Какой еврей?! — возмущался он. — Да я ни на свою, ни на чью иную национальность никогда не обращал внимания. Да меня в СССР никто «жидом» ни разу не назвал!

Но надо понять и меня.

Сегодня СМИ России засижены уродами без совести, без чести, наглыми, самовлюбленными, презирающими всех, кто не в их кагале, которые слово «Россия» брезгуют выговорить и употребляют вместо него выражение «эта страна». Если подходить к этому вопросу с позиции истины, по-научному, то это не евреи, это жиды. Это те, кто немедленно вызывают к себе отвращение в любой стране, в которой бы они ни находились, и по вине которых коренное население начинает ненавидеть всех евреев. Усугубляет дело то, что жиды старательно убеждают всех, что все евреи такие же, как и они, жиды, поэтому слово «жид» это не определение им, сволочам, а ругательство для всех евреев поголовно. Пожалуй, в мире нет другого примера, когда бы человеческий мусор так нагло прикрывал свою подлость целым народом. Не буду обсуждать мотивы, по которым евреи терпят жидов, но я жидам ничего не должен. А евреям я должен, поскольку они были и остаются моими соотечественниками.

Из-за жидовского засилья в СМИ складывается впечатление, что евреи в СССР были только паразитами. Как-то в «Дуэли» я давал чью-то статью с эпиграфом, по-моему, из Максима Калашникова: «Я не имею в виду тех евреев, которые каждый день спускаются в шахты и гонят плоты по сибирским рекам». (По памяти.) И мне тут же пришло несколько писем с ехидным вопросом: «Где это ты видел евреев в шахтах и на плотах?» Вы не видели, а я видел — вот он, М.И. Друинский, который большую часть своей жизни проработал в металлургии, которая по вредности и опасности работы была в СССР приравнена к работам в шахтах.

И мне очень хотелось и хочется показать читателям зримую разницу между жидами и евреями: жиды паразитировали в СССР, а евреи Советский Союз строили, для жидов гибель СССР в радость, а для евреев — горе, как и для всех остальных народов, поскольку не может не быть для человека горем гибель его Родины. И поскольку я лично знал Михаила Иосифовича, то, даже не читая его рукописи, был уверен, что такое название для его книги — «самое оно». А уж с моим комментарием — тем более.

Короче, нашла коса на камень, мы не сговорились, и он забрал свою уже набранную рукопись, чтобы опубликовать ее за свой счет, а я остался со своими комментариями, которые без его текста были теперь ни к селу ни к городу.

Но тут я подумал, а почему я должен ограничиться только Друинским? Ведь я могу написать и еще об одном выдающемся руководителе советской экономики — С.А. Донском, который тоже, кстати, еврей. Вот уж кто отец, которого должно принять за образец! Кроме этого я ведь могу подробно описать суть работы заводского инженера, а о ней молодые люди практически ничего не знают, а посему боятся (чего греха таить, я и сам ее побаивался).

Но теперь автоматически стало понятно название книги — «Три еврея».

Почему три? Потому что, как оказалось, я в определенных случаях до трех считать не умел.

Дата добавления: 2015-08-18