Год на фронтах воины. Пополненная, снабженная до известной степени оружием, патронами и снарядами

Пополненная, снабженная до известной степени оружием, патронами и снарядами, русская армия в 1916 г. привлекала на себя преимущественное внима­ние противника и полуторные его силы по сравне­нию с западными фронтами.

Россия уже была главным театром мировой вой­ны.

И русское командование, предоставленное своей судьбе во время великого отступления 15 года, {378} никогда не отказывало в помощи своим союзникам, даже когда это было в явный ущерб нашим интере­сам. Я подчеркиваю этот факт, потому что в этой верности своему слову, которая тогда ни в ком в российской армии не вызывала сомнений, есть тот, ныне уходящий элемент чести и рыцарства, без кото­рого не может быть человеческого общества.

1915-й год был неудачен в борьбе англо-французов с турками — в проливах, на Балканах, в Малой Азии. Для отвлечения турецких сил Кавказская армия перешла в широкое наступление среди суровой гор­ной зимы и азиатского бездорожья (126 русских батальонов против 132 турецких) и 16 февраля, раз­бив турок, ген. Юденич взял ключевую крепость Эрзерум. Эта победа вызвала переброску не только турецких дивизий со всех фронтов, но и большую часть общего резерва, против русской армии. В ре­зультате, намечавшиеся турками операции в Египте и против Суэцкого канала были сорваны, и положе­ние англичан в Месопотамии улучшилось. Кавказская армия, продолжая наступление, к концу лета овла­дела Трапезундом, Эрзинджаном и продвинулась глу­боко в пределы Турции.

Союзники должны были перейти в наступление весною, но германцы предупредили их, начав 21 февр. сражение для прорыва фронта у Вердена. По усилен­ным просьбам ген. Жофра, для отвлечения немецких резервов, Ставка предприняла большое наступление войсками Северного и Западного фронтов в марте — в самое неблагоприятное для нас время весенней распу­тицы. Операция эта, наспех организованная и плохо-проведенная, среди бездорожья тающих снегов, бук­вально захлебнулась в грязи и окончилась полной неудачей.

Плохая прелюдия к предстоящему июньскому наступлению, отразившаяся печально на духе войск и в особенности на психике главнокомандующих...

{379} За это время в командовании нашем произошли перемены. В неудачах, постигших Юго-западный фронт был обвинен, совершенно напрасно, начальник штаба фронта ген. Владимир Драгомиров и смещен (он получил 8-й корпус). Главнокомандующий ген. Иванов обрушился с целым обвинительным актом против Брусилова, но последнего поддержала Ставка. Обиженный несправедливыми нападками на свой штаб начальник штаба ген. Брусилова ген. Ломновский ушел в строй, получив 15-ю дивизию. В конце концов, неудачное руководство Иванова, которое про­должалось и в начале 16 г. (операции 7 и 9 армий), заставило сменить и его. Главнокомандующим Юго-западным фронтом 5-го апреля был назначен ген. Брусилов.

Детали предстоящего июньского наступления установлены были на военном совете в Ставке 14 ап­реля.

Впоследствии, будучи начальником штаба Вер­ховного главнокомандующего, я ознакомился с про­токолом этого исторического заседания, представ­ляющего большой интерес и в стратегическом и особенно в психологическом отношении.

Присутствовали — Государь, главнокомандующие Куропаткин, Эверт, Брусилов со своими на­чальниками штабов, генералы Иванов, Шувалов, вел. кн. Сергей Михайлович и Алексеев.

Ген. Алексеев доложил план наступления: глав­ный удар на Вильну (дальше — Берлин) наносит Западный фронт ген. Эверта, к которому направля­ются большая часть резервной тяжелой артиллерии, и все корпуса из резерва Верховного главнокоман­дующего — силы и средства получались доселе небывалые на русских фронтах. Впервые они более чем в полтора раза превышали противостоявшие германские.

Северный фронт ген. Куропаткина, усиленный в свою очередь частью общего резерва и тяжелой {380} артиллерией, должен был наносить удар также в Виленском направлении. В общем, севернее Полесья было собрано 70 % российских сил (С. и 3. фронты), а южнее (Юго-зап. фр.) оставалось 30 %. Юго-запад­ному фронту предлагалось держаться пассивно и выступить только в случае успеха на главном на­правлении.

Генералы Эверт и Куропаткин, ссылаясь на силу неприятельских позиций и насыщенность их артил­лерией, в особенности тяжелой, отнеслись совершенно безнадежно к намеченной атаке.

Ген. Брусилов в горячих словах уверял, что его войска сохранили вполне боевой дух, что наступле­ние возможно, и при нынешнем соотношении воору­жения он не сомневается в успехе его. Но что не может себе представить, чтобы во время генераль­ного наступления его фронт бездействовал...

Ген. Алексеев возражал против пессимизма Эверта и Куропаткина, которые несколько смягчили свое заключение: Наступать они могут, но не ручаются за успех. Ген. Алексеев согласился на активное уча­стие в наступлении Юго-западного фронта, но под­черкнул, что ни войсками, ни артиллерией он усилить его не может и Брусилов должен довольствоваться собственными силами.

Итак — главный удар на Вильну, вспомогатель­ный (Юго-запад, фр.) на Луцк. Государь не выска­зывал собственного мнения, утверждая лишь предло­жения Алексеева. Интересно, что ген. Иванов, после окончания совета, пошел к Государю и со слезами на глазах умолял его не допускать наступления Бру­силова, так как войска переутомлены и все кончится катастрофой. Царь отказался менять планы.

В таких условиях принимались решения о гене­ральном наступлении. Два главнокомандующих обоих активных фронтов явно потеряли дух, не верили в успех предприятия, не имели дерзания и могли своим {381} пессимизмом заразить и начальников и войска. Каза­лось бы, самым естественным было убрать их не­медленно и заменить другими, которые могли бы и хотели атаковать...

**

*

Собрал Брусилов своих маршалов: Каледин (8 арм.), Сахаров (11), Щербачев (7), Крымов (9).

Один Щербачев высказывал сомнения и находил наступление нежелательным. Все остальные поддер­жали главнокомандующего.

Наступление предположено было в начале июня. Но 24 мая пришла телеграмма от ген. Алексеева:

«Итальянцы потерпели сильное поражение и про­сят экстренно нашей помощи. Можете ли наступать?»

...............................................................................................................................

...............................................................................................................................

...............................................................................................................................

{382} На этих строках последняя работа на земле ге­нерала Деникина прервалась. Он умер от разрыва сердца.

Из плеяды первых борцов против большевизма, ген. Деникин, силою исторических обстоятельств был принужден прекратить вооруженную борьбу и оста­вить свою Родину. С тех пор он неустанно продолжал бороться, разоблачая коммунизм словом и пером. Пять томов его фундаментального труда — «Очерки русской смуты» (вышедшие в 1921-26 годах) охваты­вают революцию 1917 г., захват России большевика­ми и гражданскую войну.

Его последняя неоконченная рукопись носит ха­рактер автобиографический, хотя весь центр тяжести он переносит на общероссийские обстоятельства и со­бытия, рассматривая их с точки зрения русского офи­цера и военного писателя. Закончить эту свою рабо­ту он предполагал так, чтобы «Очерки русской сму­ты» являлись ее естественным продолжением, осве­тив, таким образом, эпоху жизни России от 1870-х до 1920-х годов.

Господь не судил ему довести ее до конца.

Но эти книги явятся подспорьем для всякого историка этого периода.

Дата добавления: 2015-08-18