Кто относится к системе?

Ближе всего к клиенту находятся следующие члены семейной системы: отец, мать, братья и сестры, умершие братья и сестры, мертворожденные дети, выкидыши и абортированные дети, на­сколько это известно. Большая разница в возрасте между брать­ями и сестрами иногда указывает на недостающего ребенка. Если у клиента есть умершие братья/сестры, то, когда мы спрашиваем клиента о возрасте, в котором они умерли, и об обстоятельствах их смерти, часто можно заметить эмоциональную связь клиента с этим человеком.

Когда мы задаем вопрос о возрасте выкидыша или абортиро­ванного ребенка, за этим стоит требующее проверки предполо­жение, что у матери уже сформировалась интенсивная связь с этим старшим нерожденным ребенком. Иногда эти нерожден­ные дети имеют значение для клиента как умершие братьи и сес­тры.

Возраст клиента на тот момент, когда произошло некое пе­реломное событие или переживание (например, очень ранняя смерть отца или развод родителей), обычно тоже имеет значе­ние, так как в процессе взросления ребенок выстраивает все бо­лее стабильную структуру «я», которая предоставляет ему адек­ватные стратегии преодоления. Мы видим, что ранний тяжелый опыт скорее влечет за собой нарушения. С другой стороны, в слу­чае тяжелой симптоматики мы можем предположить раннее на­рушение.

Состоял ли кто-то из родителей до брака (или отношений, в которых родился клиент) в другой прочной связи, был помолв­лен, женат/замужем, была ли у кого-то из них большая любовь? Иногда этот вопрос вызывает у клиента улыбку, даже если на со­знательном уровне он не может сказать ничего конкретного.

Имеются ли указания на динамику прерванного движения любви или на травмирующие события внутри семьи?

Поскольку практически все европейские семьи в разной фор­ме до сих пор ощущают на себе последствия Второй мировой, а иногда и Первой мировой войн, имеет смысл спросить о травми­рующих событиях, связанных с войной. Был ли на войне отец или дед? Где? Название места часто дает информацию о произошед­ших там событиях. «Под Сталинградом из его роты выжили толь­ко он и еще двое». — «Он работал юристом в администрации свое­го родного города». — «В конце войны его призвали в артилле­рию». Нейтральные вопросы позволяют сохранить достаточную дистанцию, чтобы клиент мог рассказать то, что он хочет расска­зать и что разрешает ему система: «Чем он там занимался?»

Произошло ли во время войны что-то особенное? Откуда родом его семья?

Если семья была изгнана или ей пришлось бежать, мы можем исходить из того, что у нее сохраняется глубокая связь с родной страной. В дальнейших интервенциях можно в качестве ресурса включить в образ родину (либо на заднем плане, либо явно для всех).

Появлялись ли эти симптомы в предыдущих поколениях? Симптом тянется красной нитью через всю историю семьи? Не­сколько братьев, сестер или другие родственники страдают тя­желыми заболеваниями? С чем это можно связать, если исходить из принципа восстановления баланса через поколения? Зачас­тую эти вопросы помогают лучше понять симптоматику клиен­та и угадать тяжесть вызвавших ее ситуаций. Иногда у клиента есть некое представление о соотношении тяжелого в семейной системе. Мы можем прямо его спросить: «Это больше связано с материнской или с отцовской линией?»

Чтобы составить ясное представление о ресурсах семьи и по­лучить более точные свидетельства о том, с какой стороны — отца или матери — следует искать причины и, соответственно, реше­ние проблемы, мы можем расспросить клиента о его отношени­ях и связи с обеими линиями рода. Дайте себе время и проверьте тонкие реакции своего организма. Этот физический резонанс может помочь вам решить, по линии отца или по линии матери следует искать значимую динамику. Спросив клиента: «Как вы чувствуете себя с отцом?», вы сразу получите ответ в виде тонких невербальных сигналов. Например, он медлит с ответом, сдер­живается, сомневается, у него меняется мимика. Это скорее дви­жение навстречу или движение прочь? Наконец, клиент начи­нает говорить. Однако важную информацию мы уже получили. Всем своим видом он скорее говорит отцу «нет», чем «да». Это указывает на то, что здесь произошло прерывание, которое вы­нуждает клиента прибегать ко вторичной реакции, а именно раз­мышлять, формулировать и объяснять.

Если же на вопрос: «Как вы чувствуете себя с матерью?», кли­ент спокойно и ясно отвечает: «Хорошо, прекрасно», мы можем рассматривать это как указание на то, что по нашей проблеме тут спрашивать больше не о чем. Однако, если ответ последовал слишком быстро, опять же стоит проверить, соответствуют ли эти слова действительности.

Особенности собственной или семейной истории

Нередко клиенты только в беседе с терапевтом узнают, что в рамках нашего мышления важно или значимо для расстановки и возможного решения. Чтобы предоставить место остальной ин­формации, которая не подходит под ранее названные категории, и чтобы лучше распознать внутренние движения и тенденции внутри семьи, мы спрашиваем клиента об особых событиях в его жизни и в жизни его семьи. Страдал ли он опасными для жизни заболеваниями, происходили ли с ним тяжелые несчастные слу­чаи, постигала ли его череда ударов судьбы, что заставляет сде­лать вывод о бессознательном уходе? Как это можно понять и объяснить в его семейном контексте?

Имели ли место события, которые можно расценивать как пусковой стимул или причину для «прерванного движения на­встречу» («движения любви»): был ли клиент в детстве разлучен с родителями, например, по причине госпитализации (его самого или кого-то из родителей), в связи с рождением следующего ре­бенка, из-за того, что детей отправили в санаторий, поскольку отец был в плену, вследствие ранней смерти отца или матери? Если во время его рассказа обращать внимание на собственный внутренний резонанс, можно почувствовать легкое, бессозна­тельное возбуждение, которое указывает нам путь.

Если продвинуться дальше не получается и нигде нет ни ма­лейшего проблеска: есть ли в семье какая-нибудь тайна? Иногда на это указывает определенная атмосфера или энергетика. Готов ли клиент об этом говорить? Или из его семейной системы исхо­дит посыл, запрещающий об этом говорить, расспрашивать и желать знать больше?

Ресурсы клиента и системы

Чтобы найти то, что в биографии и семье клиента придает ему сил или может его укрепить, полезно во время анамнести­ческой беседы спросить его и себя, какие события, какие люди и способности послужили своего рода «несущей опорой», так что­бы, несмотря на все трагические события и страдания, жизнь бла­гополучно продолжалась дальше. Что хорошего произошло в се­мье? Какие отношения и встречи, несмотря на все тяжелое, его обогатили? Как устроен «фундамент» клиента, который своей жизнью и трудом создавала его семья, его предки? До какого поколения ему нужно дойти, чтобы встретить того предка, ко­торый к нему дружелюбен?

Если клиент не находит подкрепления в своей семейной сис­теме, мы ищем ресурсы, которыми он располагает за ее предела­ми. Возможно, у него хорошие отношения с сестрами, братья­ми, мужем или женой, с детьми, друзьями или с кем-нибудь дру­гим, духовным учителем, наставником? В своем внутреннем об­разе клиент может использовать этих людей в качестве подкреплениядотехпор,поканебудетвсостоянии разобраться

с тяжелым в своей семейной системе.

Чтобы перейти от анамнестической беседы к расстановке, то есть от слов к делу, вы можете ввести клиента в первый образ рас­становки, попросив его представить себе некий персонаж: «Что сказал бы на это ваш муж или ваш отец, если бы мог вас здесь видеть и если бы он слышал, что вы говорите?»

Дата добавления: 2015-08-18