Искаженное восприятие

Вспомните, что конфликт — это восприятие несовместимости действий или целей. Во многих конфликтах присутствует лишь весьма незначительное «рациональное зерно» — действительно несовместимые цели, однако значительно большую проблему создает искаженное восприятие мотивов и целей другой стороны. Некоторые цели «Орлов» и «Гремучих змей» действительно были несовместимы друг с другом, однако существовавшие между ними различия были явно преувеличены субъективным восприятием участников конфликта (рис. 13.3).

Рис. 13.3. Многие конфликты — это небольшое «рациональное зерно» действительно несовместимых целей, погруженное в значительно больший по объему «клубок» искаженного восприятия

В предыдущих главах мы уже говорили о происхождении подобных искажений восприятия. Предрасположенность в пользу самих себя приводит к тому, что индивиды и группы гордятся своими добрыми делами и снимают с себя ответственность за дурные поступки, отказывая другим в праве на то же самое. Тенденция к самооправданию усугубляет склонность людей к отрицанию вредных последствий тех дурных поступков, от которых невозможно откреститься, а благодаря фундаментальной ошибке атрибуции каждая из сторон видит в недружественности другой стороны отражение ее враждебных диспозиций. Следствием этого становится ситуация, при которой человек фильтрует информацию и интерпретирует ее в соответствии со своими предубеждениями. В группах часто происходит поляризация этих тенденций к предрасположенности в пользу самих себя и к самооправданию. Одним из симптомов огруппленного мышления является восприятие собственной группы как нравственной и сильной, а группы оппонента — как аморальной и слабой. Террористические акты, которые большинство людей считают проявлениями низости и жестокости, для других — «священная война». Действительно, одной лишь принадлежности к группе достаточно для «запуска» механизма предрасположенности в пользу своей группы. А сформировавшиеся негативные стереотипы нередко оказываются живучими даже тогда, когда реальность противоречит им.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что у конфликтующих сторон формируются искаженные образы друг друга, и мы не должны заблуждаться на этот счет. Парадоксально, но даже типы искаженного восприятия предсказуемы.

Зеркальное восприятие

Поразительно, насколько искаженное восприятие друг друга присуще обеим сторонам конфликта. Они приписывают себе в качестве добродетели то, что у противника считают грехом. Когда американский психолог Ури Бронфенбреннер посетил в 1960 г. бывший Советский Союз и поговорил со многими простыми людьми, он был поражен, насколько их слова об Америке совпадают с тем, что американцы говорили про Россию (Bronfenbrenner, 1961). Русские говорили о том, что американское правительство — это милитаристы и агрессоры, что оно эксплуатирует и угнетает свой народ и что американской дипломатии нельзя доверять. «Медленно и болезненно до тебя доходит, что, как это ни удивительно, но искаженное восприятие нас русскими есть зеркальное отражение нашего восприятия русских».

<Современная напряженность с ее угрозой национального уничтожения сохраняется благодаря двум чрезвычайно живучим иллюзиям. Одна из них — абсолютная уверенность стран [бывшего] социалистического лагеря в том, что капиталистические страны готовятся к нападению на них и что это нападение — лишь вопрос времени. Вторая иллюзия — абсолютная уверенность капиталистических стран в том, что страны [бывшего] социалистического лагеря готовятся к нападению на них и что это нападение — лишь вопрос времени. Генерал Дуглас Мак-Артур,1966>

На основании анализа восприятия русскими и американцами друг друга, выполненного психологами (Tobin & Eagles, 1992; White, 1984) и политологами (Jervis,1985), можно сказать, что зеркальное восприятие сохранялось и в 1980-е гг. Одни и те же действия (патрулирование подводных лодок у чужого побережья, снабжение оружием малых народов) воспринимались как более враждебные, если их совершали они. Например, американское правительство комментировало вторжение СССР в Афганистан во многом точно так же, как СССР в свое время комментировал вторжение США во Вьетнам.

Зеркальное восприятие способствует также и гонке вооружений. Из заявлений политиков следует, что народы обеих стран: 1) всем прочим решениям предпочитают двухстороннее разоружение; 2) более всего стремятся к разоружению, в то время как другая сторона разоружается; 3) но считают, что другая сторона желает добиться военного превосходства (Plous, 1985; 1993; табл. 13.2). В результате обе стороны чувствуют, что вынуждены вооружаться, хотя и уверяют в своей приверженности разоружению.

Таблица 13.2. Гонка вооружений как следствие зеркального восприятия

Постулат	Цитата из выступления Президента США	Цитата из выступления Генерального секретаря ЦК КПСС
1.«Мы отдаем предпочтение взаимному разоружению»	«Мы более всего хотим вместе с ними сократить количество вооружений» (New York Times, 15.06.84).	«Мы не стремимся... к военному превосходству над ними; мы хотим окончания, а не продолжения гонки вооружений» (New York Times, 12.03.85).
2. «Пока другая сторона вооружается, мы должны избегать разоружения»	«Мы отказываемся становиться слабее, пока наши потенциальные противники не отказались от своих имперских замашек» (New York Times, 18.06.82).	«Наша страна не стремится к [ядерному] превосходству, но и не позволит другой стороне достичь его» (Правда, 9.04.84).
3. «В отличие от нас другая сторона стремится к военному превосходству»	«Лидеры [бывшего] Советского Союза не столько стремятся к миру, сколько к расширению с помощью оружия сферы своего влияния» (New York Times, 28.06.84).	«Основным препятствием — и в этом убеждает весь ход Женевских переговоров — являются попытки США и их союзников достичь военного превосходства» (Правда, 3.01.84).

(Источник:Plous, 1985; 1993.)

Когда же напряженность возрастает, например во время международных кризисов, становится труднее мыслить логически (Janis, 1989). Представления о противнике становятся еще более упрощенными и стереотипными, а принятие непродуманных, интуитивных решений — более вероятным. Экспериментально доказано, что одного лишь предчувствия конфликта достаточно для «замораживания» мышления и «блокировки» творческого решения проблемы (Carnevale & Probst, 1998). Социальный психолог Филип Тетлок, проанализировав разные аспекты советской и американской политической риторики после 1945 г., пришел к выводу о негибкости мышления лидеров обеих стран (Tetlock, 1988). Во время блокады Берлина, корейской войны и советского вторжения в Афганистан предельно упрощенные политические заявления превращались в застывшие формулы, в которых присутствовало либо «черное», либо «белое» и не было места полутонам. В другие периоды — особенно после того, как Генеральным секретарем ЦК КПСС был избран Михаил Горбачев, — политики признавали, что мотивы каждой страны сложны, что и нашло свое отражение в их заявлениях (рис. 13.4).

Рис. 13.4. Многогранность официальных советских и американских политических заявлений (1977-1986).(Источник:Tetlock, 1988)

Исследователи проанализировали также и политическую риторику, предшествовавшую началу крупнейших войн, внезапных военных нападений, ближневосточных конфликтов и революций (Conway et al., 2001). Едва ли не во всех случаях по мере приближения конфликта мышление лидеров нападавших стран становилось все более и более примитивным («мы — хорошие, а они — плохие»). Однако, как отмечает Тетлок, новым советско-американским соглашениям всегда предшествовал отказ от упрощенческой риторики. Его оптимизм подтвердился: сначала в 1988 г., во время пребывания президента Рейгана в Москве, был подписан советско-американский Договор о сокращении ракет средней дальности с ядерными боеголовками, а затем во время пребывания в Нью-Йорке Горбачев, выступая в ООН, сообщил о выводе из Западной Европы 500 000 советских военнослужащих.

«Мне хотелось бы верить, что благодаря нашим общим усилиям осуществятся наши надежды и завершится эра войн, конфронтации и региональных конфликтов, прекратится варварское истребление природных ресурсов, и мы навсегда забудем об ужасах голода и нищеты и о политическом терроризме. Это наша общая цель, и достичь ее можно только сообща.»

Но если восприятие одной стороны не соответствует восприятию другой, то как минимум одна их них воспринимает другую искаженно. А подобное искажение восприятия, считает Бронфенбреннер, «есть психологический феномен, не имеющий аналогов по серьезности своих последствий... ибо при этом складывается такой образ [врага], который имеет обыкновение самоподтверждатъся». Ожидая от В враждебных действий, А может относиться к В так, что поведение В подтвердит его подозрения, и порочный круг замкнется. Вот что пишет об этом Мортон Дойч:

«Вы слышите лживую сплетню о том, что ваш друг нелестно отзывается о вас; вы устраиваете ему выговор; в ответ он ругает вас, т. е. оправдывает ваши ожидания. То же самое происходит и в политике: если лидеры Запада и Востока убеждены в неизбежности войны и каждый из них пытается как можно надежнее защититься от другого, этот другой будет вести себя так, что оправдает начальный шаг» (Deutsch, 1986).

Известно немало примеров того, как негативное зеркальное восприятие препятствовало достижению мира.

— Обе стороны арабо-израильского конфликта настаивают на том, что «мы» вынуждены так действовать, чтобы защитить свою безопасность и свою территорию, в то время как «они» хотят уничтожить нас и завладеть нашей землей. «Мы» испокон веков живем на этой земле, а они — «захватчики». «Мы» — жертвы, «они» — агрессоры (Heradsveit, 1979; Rouhana & Bar-Tal, 1998). При таком взаимном недоверии трудно говорить о каких бы то ни было переговорах.

{Самоподтверждающееся зеркальное восприятие является отличительным признаком таких глубоких конфликтов, как конфликт в бывшей Югославии}

— В Ольстере, в Университете Северной Ирландии, Дж. А. Хантер и его коллеги продемонстрировали студентам, протестантам и католикам, видеозаписи нападений протестантов на католическую похоронную процессию и католиков — на похоронную процессию протестантов. Большинство студентов приписали причины агрессивности другой стороны ее «кровожадности», а нападение «своих» расценили как акт возмездия или самозащиты (J. A. Hunter et al., 1991).

— Аналогичную предрасположенность в пользу своей группы и соответствующее ей искаженное восприятие демонстрируют и конфликтующие в Бангладеш мусульмане и индуисты (Islam & Hewstone, 1993).

Негативное зеркальное восприятие проявляется также в конфликтах между немногочисленными группами и между индивидами. Как нам уже известно из описания «дилеммных» игр, каждая из сторон может сказать: «Мы хотим сотрудничать, но их отказ от сотрудничества заставляет нас обороняться». С подобными объяснениями столкнулись Кеннет Томас и Луи Понди, когда они изучали поведение управленцев (Thomas & Pondy, 1977). Рассказывая по просьбе исследователей об каком-либо серьезном из недавних конфликтов, только 12% респондентов полагали, что другая сторона готова к сотрудничеству; о собственной готовности к сотрудничеству упомянули 74% респондентов. По словам управленцев, они «предлагали», «информировали» и «рекомендовали», в то время как противоборствующая сторона «требовала», «отвергала все мои предложения» и «отказывалась». То же самое можно сказать и про голландских переговорщиков и правительственных чиновников: они тоже склонны считать, что их тактика на переговорах «хорошо продумана» и свидетельствует об их готовности «слушать» и «сотрудничать»; что же касается второй договаривающейся стороны, то они чаще «прибегают к угрозам», «блефуют» или «избегают обсуждения сути проблемы» (De Dreu et al., 1995).

<Американцы — хорошие ребята, только вот лидеры у них никудышные. Слова Адала Гезана,бакалейщика из Багдада, после бомбардировки Ирака американцами>

Конфликт между группами нередко подогревается иллюзорными представлениями о том, что все зло — от руководителей противоборствующей группы, а члены ее, хотя они и несамостоятельны и ими манипулируют, — на нашей стороне. Этот феномен «лидер плох, а люди хороши» проявился в том, как американские и советские граждане воспринимали друг друга в период холодной войны. США начали в войну во Вьетнаме, веря, что в регионе, где господствуют вьетконговские «террористы», у них полно союзников, которые только и ждут их прихода. Как стало ясно впоследствии из информации, которая до поры до времени была секретной, власти выдавали желаемое за действительное.

{Зеркальное восприятие подливает масла в огонь конфликта. Когда в 2000 г. оказалось, что исход президентских выборов зависит от результатов пересчета голосов в штате Флорида, и сторонники Гора, и сторонники Буша говорили примерно одно и то же: «Нам нужно лишь одно — честный и правильный подсчет голосов. Наши соперники хотят украсть у нас победу»}

Еще один тип зеркального восприятия — взаимное преувеличение позиций обеими сторонами. Позиции людей, имеющих разные взгляды на такие проблемы, как аборты, смертная казнь или сокращение бюджетных ассигнований, зачастую различаются меньше, чем кажется самим оппонентам. Каждая из сторон преувеличивает экстремизм другой стороны, особенно если эта группа стремится к каким-либо переменам. Каждая сторона считает, что «наши» представления базируются на фактах, а «они» интерпретируют факты в соответствии со своей идеологией (Keltner & Robinson, 1996; Robinson et al., 1995). Именно из таких неадекватных представлений об оппоненте и возникают культурные войны. По мнению Ральфа Уайта, сербы начали войну в Боснии отчасти из гиперболизированного страха перед умеренно религиозными боснийскими мусульманами, которых они ошибочно приравняли к исламским фундаменталистам и фанатичным террористам Ближнего Востока (White, 1996; 1998).

Изменение восприятия

Если верно, что искаженное восприятие — «спутник» конфликтов, оно должно появляться и исчезать по мере того, как вспыхивают и гаснут сами конфликты. Именно это и происходит, причем с поразительной регулярностью. Те же самые процессы, которые создают образ врага, могут до неузнаваемости изменить его, когда враг становится союзником. Так, те, кто во время Второй мировой войны были «кровожадными, жестокими, вероломными япошками с торчащими зубами», вскоре превратились в глазах граждан Северной Америки (Gallup, 1972) и для масс-медиа в наших «интеллигентных, трудолюбивых, дисциплинированных и изобретательных союзников». Зато русские, их союзники по антигитлеровской коалиции, стали «воинственными» и «вероломными».

Немцы, которых после двух мировых войн ненавидели, сначала стали предметом восхищения, а потом их снова возненавидели и вновь возлюбили: судя по всему, та черта национального немецкого характера, которая раньше считалась «жестокостью», таковой более не считается. До тех пор пока Ирак воевал с Ираном, хотя при этом он использовал химическое оружие и уничтожал своих собственных граждан — курдов, его поддерживали многие страны. Враг нашего врага — наш друг. Когда же в войне с Ираном была поставлена точка и Ирак вторгся в богатый нефтью Кувейт, его действия мгновенно были названы «варварскими». Поразительно, как быстро изменяются образы наших врагов.

{ Изменение восприятия. Североамериканцы, когда-то бывшие друзьями Ирака, во время войны в Персидском заливе (1991 г.) стали его врагами и друзьями Кувейта}

Масштабы искажения восприятия во время конфликта — отрезвляющее напоминание о том, что люди, находящиеся в здравом уме и не отличающиеся патологической злобностью, тоже способны создать искаженные представления о своих антагонистах. Когда мы конфликтуем с какой-либо другой страной, другой группой или просто с соседом по комнате в общежитии или с одним из родителей, то с готовностью (и ошибочно) воспринимаем свои собственные мотивы и действия как исключительно благородные, а мотивы и действия другой стороны — как злонамеренные. Обычно наши оппоненты отвечают нам тем же: у них складывается зеркальное восприятие наших поступков.

Итак, пойманные в социальную ловушку, конкурирующие за ограниченные ресурсы или конфликтующие из-за воспринимаемой несправедливости стороны продолжают конфликтовать до тех пор, пока что-нибудь не заставит их избавиться от искаженного восприятия и начать урегулирование их подлинных разногласий. Поэтому полезным может оказаться такой совет: конфликтуя с кем бы то ни было, не думайте, что он не способен разделять ваши нравственные ценности. Лучше сравните свое и его восприятие, помня о том, что, скорее всего, ваш оппонент воспринимает ситуацию иначе, чем вы.

Резюме

При любом взаимодействии двух человек, двух групп или двух стран их потребности и цели (в том виде, как они их воспринимают) могут вступить в противоречие. Многие социальные проблемы возникают вследствие того, что люди стремятся к удовлетворению собственных эгоистичных интересов в ущерб интересам всего общества. Две лабораторные игры — «Дилемма заключенного» и «Трагедия общинных выгонов» — отражают суть противоречий между благополучием индивидуума и благополучием общества. В реальной жизни, как и в лабораторном эксперименте, можно избежать подобных ловушек. Для этого нужно разрабатывать правила, регулирующие эгоистичное поведение, создавать немногочисленные группы, в которых люди чувствуют ответственность друг за друга, предусматривать возможность коммуникации, потому что она способствует снижению уровня взаимного недоверия, использовать материальное стимулирование сотрудничества и обращаться к альтруистическим чувствам людей.

Когда люди конкурируют за ограниченные ресурсы, человеческие отношения нередко тонут в море предрассудков и враждебности. Результаты знаменитых экспериментов Музафера Шерифа свидетельствуют о том, что конкуренция, в которой победа одного означает поражение другого, быстро превращает незнакомых людей во врагов, порождая несдерживаемую воинственность даже у мальчиков, которые в иных условиях вполне контактны.

Конфликты возникают и тогда, когда люди чувствуют, что с ними поступают несправедливо. Согласно теории баланса, «справедливость» для людей — это распределение вознаграждения пропорционально вкладам. Конфликты возникают, если люди выражают несогласие с оценкой их вкладов, а следовательно и с тем, что вознаграждения распределены справедливо.

Нередко конфликты содержат лишь небольшое рациональное зерно действительно несовместимых друг с другом целей, окруженное толстым слоем искаженного восприятия конфликтующими сторонами мотивов и целей друг друга. Часто конфликтующие стороны зеркально воспринимают друг друга. Если обе стороны считают, что «мы стремимся к миру, а они мечтают о войне», каждая из них может относиться к другой так, что в конце концов спровоцирует ее на демонстрацию враждебности и получит подтверждение своих ожиданий. Международные конфликты нередко подпитываются иллюзией «злонамеренный лидер — хороший народ».

Дата добавления: 2015-08-18