Глава Три: Жизнь… или что-то вроде того

Последние пять дней у меня была жуткая мигрень. Настолько жуткая, что каждый день после полудня мне приходилось прятаться в своей комнате, задернув шторы. Попытка притвориться, что все в порядке, привела к тому, что меня притащили к врачу, который латал дыры от пуль и ножевых ранений или имел дело с незапланированной беременностью и венерическими заболеваниями. Я сидел в старой, на удивление чистой комнате для медосмотров, но меня скорее ощупывали, чем осматривали. Уилбер, должно быть, заметил, что мое лицо превратилось в равнодушную маску, потому что в следующую секунду доктор внезапно «нащупал» лицом подошву ботинок сорок второго размера.

Я, отвернувшись, одевался, пока Уилбер детально описывал, что произойдет с доктором, если он еще раз глянет на меня косо. До того, как мы пришли сюда, у меня уже болела голова, а от этой демонстрации мне стало казаться, что по ней стучат отбойным молотком. Голова раскалывалась, а я пытался сохранить ее в целом виде, прижав руки к вискам.

Когда Уилбер, наконец, позволил ему подняться, доктор занялся отпечатком ботинка на своей щеке. Он не стал пытаться свести все к шутке, чтобы снова втереться в доверие Уилберу. Он просто вправил вывихнутую челюсть и встретил холодный взгляд Уилбера.

Диагноз был следующий: мне нужно подстричься.

Уилбер прищурил глаза и подал мне знак следовать за ним. Доктору он бросил, что хочет узнать мнение специалиста. Теперь, когда мы были уже на пути к двери, доктор, видимо, почувствовал себя в безопасности, потому что крикнул нам вслед:

- Лучше сначала отведи его к парикмахеру.

Уилбер вытащил пистолет и несколько раз не глядя выстрелил в комнату для осмотров. Я вздрогнул и зажал уши руками, звук выстрелов казался оглушающим. Резкие, острые, как ножи, лучи света пронзили череп насквозь, я почувствовал, как слабеют колени, и споткнулся. Оглянувшись, я увидел, что доктор лежит на полу, прикрывшись руками, а в стене – там, где секунду назад была его голова - зияет несколько дыр от пуль. Уилбер схватил меня за руку, я резко вырвался, но снова споткнулся и чуть не свалился со ступенек, которые вели на улицу. Боль усилилась раз в десять. Я едва смог приоткрыть один глаз и, пошатываясь, направился к ожидающему нас седану.

Кроме мучительной головной боли, со мной происходило что-то еще. Я не мог понять, в чем дело, но последнее время я все время страшно злился. А головные боли лишь усугубляли положение. Уилбер никогда не любил театральных жестов. Поэтому меня схватили раньше, чем я успел дойти до седана, и я оказался прижатым к холодному металлу багажника. Большая рука легла на мою шею, надежно удерживая на месте. Я просто застыл, коротко и прерывисто дыша. Сердце бешено заколотилось. Наверное, я еще и побледнел, потому что мне вспомнились четыре недели, проведенные в больнице. Из глаз потекли слезы, но я был слишком напуган, чтобы издать хоть какой-нибудь звук.

- Тшшшшшшш… Я не злюсь на тебя, Гот-бой. Расслабься. Я же чувствую, как скачет твой пульс. – Попытка Уилбера меня успокоить лишь сбила меня с толку. Именно такими были последние восемь месяцев – сбивающими с толку. Семейный долг был уплачен. Моя работа на организацию закончена. Теперь я был личным… кем я был Уилберу? Я не знал. Клиентов больше не было, но меня все еще выставляли напоказ и наряжали как куклу. У меня была собственная комната, полная одежды, дисков с фильмами, играми и музыкой, но каждую ночь я должен был спать в его постели. Он говорил, что мое время принадлежит только мне, но в конце концов я все равно шел на его «деловые» встречи и, как молчаливая декорация, стоял за его спиной. Если у кого из партнеров и были проблемы с его ориентацией, никто из них об этом не упоминал. Никогда. Вокруг Уилбера не ходили сплетни и слухи. Уилбер Броуден был слишком уважаем и опасен, чтобы о нем шептаться, а если кто-то и осмеливался, то продолжалось это недолго. И сплетни эти касались вовсе не его ориентации. Я знал, что Уилбер делает людям больно. Знал, что ему доводилось убивать. Просто мне никогда раньше не приходилось при этом присутствовать. Первый и единственный раз, когда он взял меня с собой, Майки и Рику, его подчиненным, пришлось держать меня, чтобы я не выдал всех нас полиции. Да, знать, чем Уилбер занимался - совсем не то, что видеть своими глазами. Вернее - занимается. Какое-то время с ним я чувствовал себя защищенным. Это было до того, как я увидел, как он вонзил нож в глаз человеку.

Я пытался вырваться из рук, удерживавших меня, и не переставая, кричал. Уилбер повернулся ко мне, и я увидел кровь на его груди и руках. Меня вырвало и затрясло. Думаю, он собирался убить того мужчину, но я испортил ему весь настрой. Майки и Рик помогли мне подняться, что, наверное, со стороны выглядело смешно, потому что я был на полголовы выше обоих.

- Я рад, что ты не можешь всюду меня сопровождать, Гот-бой. Я больше не стану просить тебя об этом. – Уилбер протянул руку и коснулся моего лица. Я почувствовал что-то горячее и липкое. У себя на лице! Меня снова вырвало. И рвало, пока я не отключился.

Когда я очнулся, то лежал в хозяйской ванне, прислонившись к обнаженной груди Уилбера. Купание с ним было не обязанностью, а наградой. Он был нежным и… да, добрым, когда мы принимали ванну вместе. Но сейчас, сидя напротив него, я не чувствовал ничего, кроме слабости и страха. У меня на глазах убили человека. Я снова заплакал.

- Тшшш, я понимаю, что ждал от тебя слишком много, Брант. Я видел мир, которому ты принадлежал, Гот-бой, и мне следовало знать, что это не для тебя. Знаю, ты сделал то, что сделал, ради семьи. В моем же мире семья бросает тебя, как только ты совершишь ошибку. Я больше не буду брать тебя с собой собирать долги. Я даже, как ни странно, рад, что то, что мне приходится делать, тебе не по плечу.

Я не стал спрашивать, жив ли тот мужчина. А он мне так и не сказал. Я помню только, что весь был заляпан чужой кровью. Меня все так же одевали в костюмы и галстуки и таскали за собой, как украшение, но при сборе долгов я больше никогда не присутствовал. Именно после этого случая Уилбер перестал ко мне прикасаться. Он ни о чем меня не просил. Как будто он устроил мне испытание, а я его безнадежно провалил. Я спал в своей комнате. В гигантской двуспальной кровати. В полном одиночестве.

Сейчас, спустя три месяца, он впервые коснулся меня – и его рука сжала мое горло. Я не смогу, не выдержу так еще одиннадцать лет и четыре месяца. Я начал хватать ртом воздух.

- Тшшшшш, Гот-бой. Успокойся. Я уберу руку, как только ты расслабишься.

Машина качнулась, и из салона машины выскочил Рик и замер, наблюдая, как его босс прижимает любимую игрушку к багажнику.

- Расслабься, Брант. Так можно и сердечный приступ заработать.

- Я хочу домой. – Мой голос был едва слышен.

- Я отвезу тебя домой, как только мы съездим к настоящему доктору.

- Я хочу к СЕБЕ домой.

Его рука крепче сдавила мою шею. Я закрыл глаза. Он мог убить меня прямо здесь и сейчас, но мне было все равно. Моей сестре Саре было плевать на то, чем я занимаюсь, и что я делаю это ради нее. Я был просто братом, которому следовало бы сдохнуть вместо того, чтобы пачкать честь семьи. Слезы потекли из глаз по вискам.

- Ты же не это хотел сказать. – Я не открывал глаз. Произнести это даже один раз было уже достаточно трудно. Сердце неистово забилось. Он мог убить меня. Я видел, как он делал такое раньше. Его пальцы слегка разжались. Голос Уилбера произнес прямо мне в ухо:

- Ты не это хотел сказать, ведь так?

- Да, Уилбер. Я не это хотел сказать. – Меня стащили с багажника, и я вдруг понял, что смотрю прямо ему в глаза.

- Ты лжешь.

Я отвел взгляд. Он отпустил мою шею, и я пошатнувшись сполз с багажника на асфальт. Уилбер прошел мимо, забрался на заднее сидение машины и захлопнул дверцу. Я обернулся и посмотрел в тонированное заднее окно.

Рик просто пожал плечами.

- Может, это и к лучшему, малыш. – Он сел обратно за руль, и блестящий черный седан плавно тронулся с места.

Он бросил меня.

Думаю, теперь я знаю, что чувствует домашний пес, когда его оставляют на обочине шоссе. Я просто смотрел, как зажглись габаритные огни, когда машина остановилась на светофоре. Когда загорелся зеленый свет, седан пересек перекресток и поехал дальше. Я обхватил себя руками. Он же не оставит меня здесь. Да?

Я смотрел вслед огням, пока машина не исчезла из виду.

Он бросил меня.

Я сморгнул слезы, кровь все еще стучала в ушах. Я пару раз сглотнул, а потом белым платком, который нашел в кармане пиджака, вытер лицо. И что я теперь должен делать? У меня нет денег. Нет документов. Благодаря Уилберу на мне хороший темно-синий костюм, но шерстяное пальто осталось в машине.

Что я должен делать? Я шагнул вслед за машиной. До дома Уилбера очень далеко. Я споткнулся и остановился. Таково главное правило. Куда бы Уилбер меня ни привозил, я должен был ждать его. Если же я не подчинялся правилу, меня ждало суровое наказание.

Я сошел с дороги и сел у ближайшего фонарного столба. Глубоко дыша, я пытался успокоить скачущий пульс. Уилбер вернется. Он просто разозлился на меня за то, что я ему соврал. Уже давно не видел его таким рассерженным. Не надо было отвечать ему. Я потер саднящее горло. Когда он за мной вернется, меня накажут.

Теплый весенний воздух очень быстро остыл, стоило солнцу скрыться за крышами домов. Я терпеливо ждал. Зажглись фонари. Сунув руки под мышки и подтянув колени к груди, чтобы удержать тепло, я дрожал в тонком костюме. С каждым выдохом изо рта вылетало облачко пара. У меня замерзли руки. Замерзли уши. Даже задница замерзла. Начали стучать зубы. Голова все еще раскалывалась. Так, весь съежившись, я и сидел на улице. Где же Уилбер?

- Поглядите-ка. Ребята, по-моему, у нас тут кое-кто приблудился.

О, черт. Я поднял глаза с колен и увидел три пары ног вокруг меня.

- Что за девчачьи патлы! – Кто-то схватил длинную прядь черных волос. Я отшатнулся.

- Ты забрел не в ту часть города, лапа.

- Или ты ждешь, когда тебя хорошенько оттрахают?

- Я нннне нннаа ррррраббботте. - Выговорил я, заикаясь, мышцы груди сводило от холода. Чья-то рука вдруг оказалась у меня на затылке и рывком поставила на ноги.

- Так ты у нас работающий мальчик! Мы не любим педиков. Таких как ты рано или поздно находят где-нибудь в мусорных баках. Гони бумажник.

- У…у… у меня нет ббббумммажжникка.

- Ты грелся о наш фонарный столб несколько часов. Ты нам должен.

- Этто не ваша улицца. – Меня ударили по почкам, и я упал на колени. Рука все еще сжимавшая мои волосы, заставила меня откинуть голову.

- Похоже, тебе придется все равно заплатить – так или иначе. – Его ширинка оказалась у меня перед глазами.

- Я сказал, что не нна рррраббботте. Оставьте меняяя в покккоое. – Я попытался вырваться из рук панка.

- «Оставьте меня в покое»? Да кто ты такой, черт возьми? Думаешь, что лучше нас, просто потому что на тебе дорогие шмотки? – С меня сорвали пиджак. Я попытался забрать его обратно и получил кулаком в лицо. Рот наполнился кровью. Кто-то заехал мне ногой в пах, и я сложился пополам.

- Но к пиджаку нужны брюки.

Поэтому с меня стащили брюки и туфли, а потом бросили на холодном тротуаре в одних трусах и тонкой хлопковой рубашке.

Уилбер уже должен был вернуться. Почему его до сих пор нет? Я стиснул зубы. Член болезненно пульсировал в такт грохоту отбойного молотка в голове. Нужно согреться. Нельзя больше тут оставаться. Я попытался встать, и меня вырвало. Из разбитой губы текла кровь, все тело болело. Я подполз к двери доктора. На это понадобилось больше усилий, чем я думал. Добравшись до двери, я заколотил в нее изо всей силы. Его нет дома. Или он просто не хочет открывать. Да и с какой стати ему хотеть? Уилбер же стрелял в него. Я еще раз саданул кулаком по двери, но ответа не последовало. Прислонившись к ней спиной, я стал баюкать ноющий член. Не знаю, потерял я сознание или просто заснул, но дверь вдруг отворилась, и я ввалился внутрь.

- Какого черта? Дерьмо. – Меня выдали волосы. – Броуден?

Я не мог говорить. Зубы выбивали барабанную дробь. Доктор подхватил меня под мышки и втащил в коридор.

- Этот ублюдок…

Я покачал головой.

- Это не Броуден.

Я услышал, как он вернулся и закрыл дверь. В доме было восхитительно тепло. Сигналы кнопок на сотовом.

- Это Док. Мне нужно поговорить с ним… Нет, я не могу оставить сообщение… Хорошо. У меня его игрушка. Кто-то сломал ее и бросил голой на улице. – И он захлопнул крышку. – Что ж, теперь либо нам перезвонят, либо злой как собака Броуден объявится у моей двери. Идем, дорогуша, нужно тебя подлатать.

Наверное, холод отморозил все мои нервные клетки.

Уилбер за мной не приедет. Он был у себя дома в тепле и, наверное, обедал или просматривал документы, пока я сидел и ждал его, как брошенный щенок. Он решил от меня избавиться, да и неудивительно. Не слишком-то хорошо я отрабатывал обучение сестры, а на Сару уходили чертовски большие суммы. Кому-то надо было объяснить этой девчонке, что деньги не растут на деревьях.

Доктор перестал меня ощупывать, прижал завернутый в полотенце пакет со льдом к моему паху, а потом накрыл меня тяжелым пледом. Это было здорово. Мне уже давно не было так спокойно.

- Спасибо. – По крайней мере, меня перестало трясти от холода.

- Я не работаю бесплатно, парень. – Док сорвал с себя испачканные в крови перчатки и бросил их в мусорную корзину.

- Брант. Меня зовут Брант.

Док обернулся. Он был немолод и полноват, волосы его начали седеть. В мире Уилбера никто никогда не спрашивал тебя о твоем прошлом. И я был этому рад. Немногие захотят разговаривать с тем, кто двенадцать лет проработал шлюхой.

- Брант… Я не работаю бесплатно.

- Я умею только трахаться. – Лежа под теплым пледом, я смотрел в потолок.

- Тебе незачем мне об этом рассказывать. Ты, наверное, меня не помнишь, но это я ухаживал за тобой, когда ты был еще тощим мальчишкой - в два раза ниже и в два раза тоньше. Когда тебе исполнилось восемнадцать, Броуден стал возить тебя в клиники получше. Ты стал таким большим и высоким, но внутри так и остался ребенком, которого Броуден изнасиловал. Если он втянул тебя во все это еще мальчишкой, то ему следовало научить тебя выживать.

Он бросил окровавленное полотенце в большую корзину.

- Мне нужно выпить. Будешь?

Я ощупал языком швы на внутренней стороне губы. Выпивка будет жечь, к тому же я ничего не ел с самого завтрака. Я покачал головой и забрался поглубже под плед. Иногда мне казалось, что я никогда не согреюсь.

Уилбер не вернется. Я ему не нужен. Что теперь делать? Что я мог сделать? Я ведь не лгал, когда сказал, что трах – единственное, в чем я хоть немного разбираюсь. Посмотрите на меня. Если бы у меня был инстинкт самосохранения, я мог бы сделать этих трех панков. Я мог бы торговаться и уменьшить срок нашего договора с Уилбером. Я мог бы попытаться заработать денег, а не сидеть и ждать, пока меня изобьют и ограбят. Кого я пытаюсь обмануть? Без защиты Уилбера я сдохну в какой-нибудь подворотне, просто потому что кто-нибудь не захочет платить лишнюю двадцатку за минет.

Я не мог пойти домой. Там Эмили и хорошенькая, невинная Мэдисон. Я больше не принадлежал этому миру. Хотя, наверное, я никогда ему не принадлежал. У меня защипало глаза. Мой дом был там, где Уилбер… но он больше не хочет меня. Я начал всхлипывать, держа пакет со льдом между ног. Все болело. Я был один сплошной синяк.

Должно быть, я заснул, потому что, когда очнулся, парадная дверь дома вдруг слетела с петель. Я заморгал и слегка повернул голову, чтобы выглянуть из-под пледа. Лицо Уилбера напоминало холодную каменную маску. Я видел это выражение лишь однажды, когда он стащил с меня клиента, который решил превратить мой последний фильм для взрослых в картину с убийством действующего лица.

С меня содрали плед. Теплый кокон, окружавший меня, пропал.

- Кто это сделал?

Я лишь моргал. Я не мог поверить, что Уилбер здесь.

Майки втащил доктора в комнату для осмотров и толкнул на пол перед Уилбером.

- Я спросил, кто это сделал.

- Не знаю. Мне показалось, что я услышал кого-то у двери, а когда я открыл ее, он ввалился внутрь уже в таком виде.

- Его изнасиловали?

- Такой урок ты хотел ему преподать?

Уилбер схватил доктора за горло.

- Я задал тебе вопрос. Заставлять меня повторять вредно для здоровья.

- Нет. Никаких признаков сексуального… - Уилбер отшвырнул от себя доктора.

- Ты должен был идти домой, малыш. – Он сжал мой подбородок, заставил повернуться к нему и зашипел, увидев здоровый кровоподтек на моей щеке. Его большой палец оттянул мою нижнюю губу, и он посмотрел на ряд швов. – Почему ты этого не сделал? Ты же сказал, что хочешь. – Я не мог смотреть ему в глаза.

– У меня нет дома.

- Твой отец приехал бы за тобой.

- Он мне не отец. – Я отвернулся, вырвавшись из его рук. – Я даже не похож на них.

- Но она была твоей настоящей матерью. – Я заморгал и снова посмотрел на него. Его глаза больше не были холодными, тускло-карими. Он протянул руку и заправил выбившуюся прядь волос мне за ухо. Я просто лежал, прижимая пакет со льдом к паху, и смотрел на него снизу вверх. – Я все проверил, малыш. Марион была твоей матерью. Она забеременела в пятнадцать, и так к тебе относилась, потому что из-за тебя все ее мечты пошли прахом. Ее отец был очень строгим человеком. «Если у тебя хватило ума забеременеть, то придется брать на себя ответственность и воспитывать ребенка». Она никогда не ходила на вечеринки, потому что ей нужно было возвращаться домой, чтобы присматривать за тобой. Твой биологический отец был капитаном футбольной команды. Он от тебя отказался. Ты похож на него. Он погиб в автомобильной катастрофе, когда тебе было семь. Твой отец, Дэвид, женился на матери, когда ей было девятнадцать, хотя у нее на руках был четырехлетний ребенок. Он дал тебе свое имя. Немногие сделали бы это, Брант. Он ТВОЙ отец.

- Меня там не ждут.

- Это твой дом. Ты купил его.

- Это дом моих сестер. Почему… почему ты оставил меня здесь?

- Ты солгал мне.

- Прости. – Я чувствовал, как глаза наполняются слезами. – Я просто… просто не могу больше это выносить. Я сделал что-то не так?

- О чем ты, малыш?

- Ты больше не хочешь меня.

- Я хочу тебя, но я не могу тебя заставлять. Я больше не стану этого делать. Ты не раб. Ты выплатил долг. Хочешь делить со мной постель, тебе придется самому прийти ко мне. Я ждал, когда ты это сделаешь, Брант.

- Я так не умею. – Эти слова я прошептал, но он их услышал. Его лицо снова застыло.

- Босс. – В дверях появился Майки.

- Что-нибудь обнаружил?

- Брант просто сидел на улице и ждал. Когда стемнело, появились трое панков, избили его и отобрали костюм. Старик из дома напротив сказал, что он просто дал им себя избить. Даже не пытался защищаться.

- Брант.

- Я должен ждать там, где ты меня оставил.

Доктор потер покрасневшую шею.

- Ты хорошо его натренировал, Броуден. Научил быть всеобщей игрушкой и ковриком для ног. Если не хочешь, чтобы с ним обращались как с подстилкой, научи его, как не быть ею. Он попал к тебе совсем мальчишкой, он не умеет быть другим.

Уилбер продолжал смотреть на меня.

- Чего ты хочешь за помощь?

- Просто денежное вознаграждение. В наше время немногие хватают пули. Вернее, пули-то хватают, но немногие приходят ко мне, чтобы я их заштопал.

- Договорились.

Меня подняли на руки, завернув в плед, словно ребенка.

- Док, к тебе скоро придут трое панков. Я заплачу, если лечение им не поможет.

- Еще одно вознаграждение, и я им все конечности ампутирую.

- Договорились.

Я приник к Уилберу. Он ждал, что я приду к нему, пока я ждал, что он позовет меня. Я потерся здоровой щекой о его грудь, впитывая тепло сквозь ткань его рубашки. Уилбер забрался на заднее сидение машины, прижимая меня к себе.

- Ну мы и парочка, Гот-бой, ведем себя как два влюбленных школьника, слишком глупых, чтобы что-нибудь с этим поделать.

Он поцеловал меня в макушку.

- Начнем с главного. – Он сунул руку в карман, достал складной нож и, собрав волосы у меня на затылке, собрался их обрезать.

- Подожди. – Я подвинулся, согнувшись пополам, и наклонил голову вперед. Так они будут казаться длинными.

Уилбер заставил меня выпрямиться, притянув к себе:

- Думаю, лучше мы съездим в парикмахерскую. Док прав. Я научил тебя подчиняться. Теперь нужно помочь тебе снова встать на ноги. У тебя есть жизнь, Брант. Ты будешь жить, а я покажу тебе, как.

Он нежно поцеловал меня в губы. Было больно. Уилбер выпрямился и пробежался большим пальцем по моей нижней губе.

- Больше не лги мне, Гот-бой.

- Пожалуйста, согрей меня. – Он накинул на плед мое коричневое шерстяное пальто и обнял. – Я люблю тебя.

- Что я сказал насчет лжи? – Я почувствовал, что краснею. – Ты не знаешь, что такое любовь, Брант. Знаешь только, каково это – быть чьей-то собственностью. Когда ты сможешь встать на ноги и высоко держать голову, повторишь эти слова еще раз. И я тебе поверю. А сейчас нам нужно домой. Сделать тебе стрижку и сразу в постель, чтобы мы оба могли выспаться. А потом найдем тебе работу. Думаю, часть проблемы в том, что тебе скучно.

- Только не сбор долгов.

- Нет, не сбор. Я найду тебе что-нибудь, мой мальчик. Кстати, я сократил содержание твоей сестре. – Когда я попытался сесть, он прижал меня к груди, - ей нужно понять, что бесплатно ничего не дается. Она выросла избалованной, потому что за ее спиной всегда стоял ты. Маленькой мисс Саре нужно изменить свое отношение.

- Что ты собираешься делать?

- Я не стану вредить ей. Просто с этого момента у нее будет ограниченный бюджет. Если она не сможет в него вписаться, ей придется найти работу.

- Вроде моей старой? – испугался я.

- Вроде работы в местном магазине канцтоваров. Ты оплачиваешь ее учебу, малыш, а не образ жизни, который она выбрала. Средства не будут поступать, пока она не позвонит по номеру, стоящему внизу извещения. Тяжелая работа не всегда воспитывает характер. А вот унижение творит чудеса с такими как Сара.

Когда-то я менял ей подгузники. Я пришил ухо ее любимому кролику, когда оно отвалилось и Сара была убита горем. Я учил ее завязывать шнурки и прыгать через скакалку. Я помню, как она кричала, что было бы лучше, если бы я умер. Унижение творит чудеса?

- О чем ты думаешь, Гот-бой?

- Ты ведь не собирался возвращаться, да?

- Я думал, тебе будет лучше с твоей семьей. Я больше не буду. Твоя семья – это я. Ты мой. Я согрею тебя, Брант. Когда мы приедем домой, для тебя начнется новая жизнь. На этот раз я помогу тебе к ней привыкнуть. Я знаю, ты сильный. Просто забыл, что ты этого не знаешь. В этот раз все будет по-другому.

В кармане его пальто, прямо под моей щекой, зазвонил сотовый.

- Ну и ну. Быстро. Я заморозил ее счета всего три часа назад.

Я молча слушал, как Уилбер учит Сару правде жизни.

- Деньги не растут на деревьях, мисс Сара, но вы, похоже, думаете, иначе. Учитывая, сколько вы тратите, вы когда-нибудь задумывались о том, откуда они берутся? Вы израсходовали все средства на оплату вашего обучения, и все же каждый раз, когда приходит чек на ваше имя, вы его обналичиваете. Вы получили официальное письмо о щедром благодетеле, который выбрал вас из всех студентов, чтобы заплатить за ваше обучение и книги. Откуда, по-вашему, все это, мисс Сара?

Уилбер обнял меня за плечи и крепко прижал к себе. Так что я оказался почти у сотового и услышал рассерженный голос Сары.

- Ты как испорченный ребенок. Хватаешь все, что видишь, просто потому, что тебе этого захотелось. Хотя ты этого и не заслужила. Кто-то оплачивает твои счета, девочка. Тот же, кто всегда оплачивал все счета Уильямсов. Ты тратишь деньги, которые он с таким трудом зарабатывает, и ни разу не поблагодарила его за жертвы, на которые он пошел? Он не обязан это делать. По мне, так ему следовало послать всех вас, но я тоже выигрываю от его щедрости.

Ее голос стал тише, пока Уилбер перечислял все, что задолжал организации отец, и рассказывал о моем предложении. Когда Уилбер замолчал, в трубке воцарилась тишина.

- Хочешь что-то сказать брату?

- Он с вами? Пожалуйста…

Уилбер прижал трубку к моему уху.

- Сара.

- Почему ты ничего мне не сказал?

- И что бы ты сделала? Ты бы здесь не выжила. Я сам едва выжил, а у меня имелся ангел-хранитель.

- Прости, Брант! Мне не следовало говорить тех ужасных вещей. Я пожалела об этом, как только успокоилась. Ты вернулся домой, а я прогнала тебя.

- Забудь. Теперь это ваш дом. Удачи тебе в колледже.

- В следующем году я получу стипендию, Брант. Тебе больше не нужно будет платить за меня.

- Поступай, как знаешь. Я тебя подстрахую, Сара.

- Почему ты сделал это ради нас?

- Потому что так поступают братья. Вы мои младшие сестренки. Вам нужно играть в куклы и краситься, думая о мальчишках, которые вам нравятся. И вы не должны тревожиться о том, сколько клиентов нужно обслужить сегодня ночью. Ни одна девушка не должна.

- И парни тоже не должны. Спасибо тебе, Брант. Понимаю, почему Эмили так разозлилась. Ты приедешь к нам на Пасху? Тебя тут ждут двенадцать шоколадных пасхальных кроликов. Правда, все без ушей.

Я посмотрел на Уилбера.

- Ты больше не обязан никому подчиняться, Брант. Можешь ходить куда угодно.

- Я люблю тебя Брант. Спасибо за то, что ты сделал. Ты самый лучший брат на свете. – В трубке раздались гудки.

- Ты понимаешь, в чем твоя сила, мой мальчик? Ты хотя бы представляешь, на что ты способен? – Он обнял меня еще крепче. – Не волнуйся. Я буду с тобой. Сегодня твоя жизнь начинается с нового листа. Я с радостью покажу тебе все, о чем ты успел забыть, пока ты не встанешь на ноги. А потом посмотрим, как далеко ты сможешь зайти.

Я закрыл глаза и уткнулся носом в шею Уилберу. Его пряный запах наполнил мои ноздри. Но сейчас я хотел лишь в его постель и спать. Я так соскучился по его прикосновениям. От этого мира мне нужно было совсем немного. Я хотел лишь его – Уилбера Броудена, специалиста по венчурным инвестициям.

Дата добавления: 2015-08-18