Картина пятая. Ночь. За окнами дождь, ветер

Ночь. За окнами дождь, ветер. Раскачиваются деревья на бульваре.
В мастерской горит камин. Петр, одетый в платье матери, в чепчике, с вязаньем в руках сидит в кресле-качалке. Дремлет. У кресла на полу - графин и рюмка. Вокруг кресла на подставках горит множество свечей. Симон - у мольберта. В правой руке кисть, в левой - палитра. Одет Симон в широкие свободные брюки и пиджак. На шее - яркая бабочка. Движения вальяжны и широки. Он то, прищурясь, смотрит на Петра, то на холст, то подходит к мольберту, то отступает.

Симон. Однако какое безумие в природе... Природа сошла с ума... Это бывает... Я, знаешь ли, мама, полюбил работать по ночам... Я понимаю тебя - это странно для художника... Но ночью... словно кто-то водит моей кистью... а я только скромный исполнитель... "Мама в кресле с вязаньем в руках"... Не волнуйся... Так я не назову картину... Это удел жалких реалистов... У меня будет... Не знаю пока как... "Клубок жизни"... "В поисках мамы"... Не знаю... Это трудно, мама... Творить - это трудно... (Делает мазок и в испуге отступает.) Вот так коснешься не так... И что потом? И как переделать? Я так всегда боюсь начать... Мне страшно, мама... Ведь я должен создавать только великие картины... А то сбегутся, начнут меня топтать, обрадуются, отнимут вареник с косточкой... Это стадо так радуется, когда мы, великие, оступаемся... (Пытается опять сделать мазок и снова отступает.) Боже! Какие муки! Кто бы видел, как это невыносимо! (Бросает кисть.) Мама! Я хотел поговорить с вами о Симоне. Да, я помню, я обещал тебе не сдавать его, заботиться о нем. Да, я клялся, мама! Но он стал невыносим! Мне нет покоя ни днем ни ночью! Вы видите, я уже не могу работать! У меня дрожат руки! Мысли путаются! Меня всюду зовут! Меня везде любят! И только дома, дома! Я как в тюрьме! Он стал пить не переставая! Мама, я не выдержу, я отдам его, буду ездить навещать, я творец, я художник, я должен быть свободен, я не сторож брату моему... Что вы молчите, мама? Пока отец и Симон наверху, скажите что-нибудь, освободите меня от моего слова, освободите...
Петр (очнулся). Выпить можно?
Симон (потрясен, в изумлении смотрит на Петра). Мама, как... и вы тоже? Господи... Я не могу отказать вам...

Петр наливает себе рюмку из графина, выпивает, снова дремлет с вязаньем в руках.

Вот так... Вот так... Может, у бедного Симона это наследственное... (Вглядывается в Петра со страхом.) Мама, это вы? Мама... Скажите что-нибудь.
Петр. Да. Это я...
Симон (облегченно вздыхает). Слава Богу... А то мне показалось... Свечи... Игра теней... Будто я - маленький мальчик, сижу в кресле, позирую, а вы стоите у мольберта и пишете мой портрет... И еще все хорошо... Мы редко говорим с тобой, мама, о главном... Ты многого не знаешь... Я пишу книгу "Религия Разума"... Мир охвачен безумием. Старый Бог умер. Наступил конец истории. Людям нужна новая Вера... Кто ж ее создаст... Но ты не волнуйся, мама. Я не один. Нас много. Я вступил в одно движение. Там меня двигают наверх. И я всерьез задумался о проблемах... Каждый всерьез должен задуматься... Он только кажется или он есть? И что за имя... Может, это имя совсем другого... Я внимательно смотрю в телевизор. Мама, они делают вид! Надо все прояснить! Безумию должен быть положен предел! Я часто вспоминаю детство. Почему тогда так все было хорошо? И кто все запутал? Ладно. Надо работать. Я спасаюсь работой, мама. (Берет кисть в руки.) Сейчас, сейчас! Придет вдохновение, придет! Я создам! Создам! Ну же! Ну! Давай, Симон, давай! (Испугался.) А-а! Идиот! Какой Симон? Петр! Петр! Давай! Сейчас! Вот оно... наступает... Ну... еще... ну, пожалуйста... Господи!

Сильный стук в дверь. Пауза.

Это они. Вот это они. Это те, которые мешают. И все запутывают. Это они. Они не хотят, чтобы я творил... (Бросается к камину, хватает топор.) Никогда, никогда... никого... не обидел... Но сейчас... Они лезут в мой мозг. Они захватывают меня. Я не допущу этого!

Симон бросается к дверям, распахивает их. На пороге стоит Лиза с большой сумкой в руках. Симон изумлен. Лиза - тоже. На улице - ливень, раскаты грома.

Лиза. У вас топор есть?
Симон (неуверенно). Есть...
Лиза. Бросьте.

Симон выпускает топор из рук, тот падает на пол.

Убить кого хотели?
Симон. Нет... нет... никогда... все живы... все живут всегда...
Лиза (громким шепотом). Вас хотят убить? Кого ждете?
Симон. Меня? Нет... Не знаю...
Лиза. А если подумать?
Симон. Ты пришла меня убить? Ты - моя смерть?
Лиза. Я пришла тебя накормить, Симон... Помоги разгрузить сумку. (Идет к круглому столу.)
Симон (закрывает дверь, идет за Лизой, неуверенно улыбается). Меня зовут Петр... Мы же с вами недавно...
Лиза. Помоги, Симон... И не валяй дурака... Ты - Симон, я - Лиза... (Разгружает сумку.) Повтори...
Симон (как сомнамбула). Ли-за... А говорила...
Лиза. Я тебя обманывала... А ты меня... Это нехорошо... Надо все прояснить... (Ставит на стол блестящие металлические кастрюльки, супницу, салатницы, достает серебряные вилки, ложки, бутылки с водой и бокалы.)
Симон. Что это?
Лиза. Это ужин. На троих. Из "Метрополя". Пришла, села у фонтана, как ты и советовал. Выпила рюмку-другую "Наполеона" и думаю: что же это я одна сижу, ем... А они там голодные... С сухарями... Не чужие, чай, люди...
Симон. Чужие...
Лиза. Ты мне сегодня не груби. Я сегодня строгая. Что встал? Помогай.

Симон помогает разгружать сумку. Вообще с приходом Лизы он стал двигаться как-то скованно, словно под гипнозом, ужасно напуган.

И Петра позови... быстренько...
Симон (дергается). Спит уже... то есть я... то есть - Симона...
Лиза (смотрит на Петра). Что ты его так вырядил? Это зачем?
Симон (дергается). Вы маму... не обижайте... старенькая... вяжет... позирует...
Лиза (решительно подходит к Петру, присаживается на корточки, заглядывает в лицо). Петя... Петр Николаевич... Вы меня слышите?

Звонок телефона.

Симон (хватает трубку). Алло! Кого? Лизу?! Сейчас! (Улыбаясь широко, протягивает Лизе трубку.)
Лиза. Этого не может быть... (Бросается к телефону, в трубку.) Алло! Это кто? Вы что молчите? Это кто? (Пауза.) Скажите что-нибудь... (Кладет трубку.) Повесили.
Симон (улыбаясь). Как вы появляетесь, в доме начинаются всякие безобразия. В телефон молчат. В двери стучат. Родителям-старикам спать не дают...
Лиза (подошла к Петру, срывает с него чепчик). Господин Алексеев, очнитесь!
Симон. Прекратите!
Петр (не открывая глаз). Выпить будет? Ты кто?
Лиза (с силой бьет Петра по щеке). Я - Лиза! Узнал?
Симон. Боже! Что она делает! Мама! Петя!
Петр (бормочет с закрытыми глазами). Простите. Как вы сказали?
Лиза (с силой бьет его по другой щеке). Я вот так сказала! Узнал?
Петр (так же). Зачем вы бьете? Я что, в милиции?
Лиза. Так... Господин Алексеев! Или узнаете или продолжим!
Симон (сдавленным голосом). Милиция! Петю с мамой бьют!

Сильный стук в дверь.

Лиза. Это еще что?
Симон. Это ведь уже не вы?.. Вы же здесь.
Лиза. Это не я.
Симон. А-а! Это, должно быть, тот, кто звонил!
Лиза. Откройте!
Симон (ехидно улыбаясь). Вам стучат, вы и открывайте!
Лиза (решительно бросается к дверям, распахивает их, выглядывает). Кто здесь? Кто там побежал? Эй! (Выходит на площадку.)

Симон подскакивает к дверям и пытается захлопнуть их. Лиза успевает подставить ногу.

Мерзавец! Негодяй! Тварь! Отпусти дверь!
Симон (рыдает и тянет дверь на себя). Уйди! Уйди! Дай закрыть! Ты не живешь тут! Это мой дом! Это все мое! Ты чужая тут! Тебя не нужно! Дай закрыть! Дай!
Лиза (тянет дверь на себя). Думаешь - из Австралии приехала, так победить можно? (Декламирует громко.) "Коня на скаку остановит! В горящую избу войдет!" Русская женщина после французского коньяка - непобедима.

Лизе удается открыть дверь. Они с Симоном борются на пороге.

Тут-то она ему и сказала... "Но пасаран!.." Ни шагу назад!
Симон (крепко держит Лизу, кричит сквозь слезы). Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я не могу жить без тебя! Я хочу тебя! Отдайся! Отдайся, пожалуйста! Вот здесь, вот сейчас!..
Лиза (пытается оттолкнуть Симона, в изумлении). Как любишь? Ты что? Пусти! Не плачь! Это в тебе наносное! Ты просто устал! Ой! Да не хватай ты меня!

Симон целует Лизу. Потом, ошарашенные, отступают друг от друга, тяжело дышат.

Ну... знаешь ли... Ты разберись... То уходи, то люблю...
Симон (еле стоит на ногах, словно вся сила ушла из него, задыхается). Я... с женщиной... первый раз... целовался... сейчас... Как... это... хорошо...
Лиза (изумлена). Как "первый"?
Симон (задыхается). Девочку одну... в школе... давно... в щеку... И Юлю... в Париже... когда прощались... руку ей... только один раз... Как хорошо... (Без сил падает на колени.) Ты будешь моей женой? (Закрывает глаза, раскачивается.)
Лиза. Симон, дорогой! Я ведь замужем... там, в Австралии... А здесь я к Пете приехала... Ты же знаешь...
Симон (раскачивается, плачет). Австралия... Петя... Вишня с косточкой...
Лиза. Так что извини и все такое... (Решительно идет к Петру.) Ну, Петр Алексеев! Опять уснул? (Симону.) Любить тебя? А за что? Что ты с ним сделал?
Симон (раскачивается). Я ни с кем ничего не делал... Все сами... Все сами... Все делают с собой...
Лиза (трясет Петра). Очнись! Вставай! Ну! (Пытается снять с Петра женское платье.)
Петр (не открывая глаз). Раздеваться? Зачем? И какая разница... Все все равно...
Лиза. Я тебе покажу: все равно! Ты у меня поговоришь тут! Ну, помогай!
Петр (с закрытыми глазами). Могу помочь... (Пытается помочь, падает на пол, хихикает.) Какая-то баба меня раздевает... Это "Савой"? Ты тут работаешь, что ли? Валюты нет...
Лиза (кричит). Господи! Я не вынесу этого! Дай мне терпения, Господи! Навязались на мою голову! (Садится на Петра верхом и лупит его изо всех сил.) Я - Лиза! Дубина! Я - Лиза! Ты - Петр! Я тебя люблю! Я тебя всегда любила! Ты - мой первый мужчина! Я к тебе приехала! Я не могу без тебя! (Плачет.)
Симон (с жалобным криком бросается к телефону, колотит по рычагам, кричит в трубку). Вася! Тут воры... Их всех крадут... Ты понимаешь, Вася, всех! Меня хотят оставить одного! Девушка! Дайте Париж! Юля! Родная! Сколько лет я не говорил с тобой! Приезжай скорее! Мне без тебя плохо! Юля, Вася... Девушка! Дайте Австралию! Дайте ее мужа! Пусть заберет ее... Девушка, не плачьте! (Плачет.)
Петр (открывает глаза, приподнимается). Тише! Тише! (Прислушивается.) Кто-то плачет... (Указывает на Симона, Лизе.) Кто это?
Лиза. Брат твой, Симон.
Петр (озираясь испуганно). Где мы?
Лиза. Мы в твоей мастерской.
Петр (бормочет). Я ничего не помню... Я ничего не помню... Сегодня что?
Лиза. Июнь... Самые длинные дни...

Громыхнул гром.

Петр. Зачем этот дождь? Зачем эта молния? Я боюсь тебя. Ты ведь не Лиза?
Симон (бросается к Петру, хватает его за руку, тащит наверх). Мама! Пойдем! Она обманывает тебя! Пойдем, папа! Пойдем, Симон! Она убьет нас всех!
Лиза (хватает Петра за другую руку, тянет к себе). Я не пущу тебя! Иди! Иди ко мне! Я буду любить тебя! Я буду целовать тебя! Ты вспомнишь меня!
Симон (тянет Петра за руку). Скорее! Наверх! Наверх! Там спасение! Там! Мы спрячемся от нее! Джим! Помоги! Джим! Собака! Куси ее! Ату! Крадут!
Лиза (тянет Петра к себе). Я обниму тебя, и ты все вспомнишь...
Симон (лает). Ав-ав-ав! Я буду кусать ее! Я спасу нас! Ав-ав-ав!
Петр (пристально смотрит Симону в глаза). Собака должна сидеть на цепи! Ты ведь Джим? Я узнал тебя! Я узнал тебя! Я все хотел проснуться, а ты не давал.
Симон. Я? Нет... Ты сам... Вы сами...
Петр. Ты ведь Джим? Отвечай - ты Джим? Что говорит Религия Разума?
Симон (испуганно улыбаясь). Нет... Ты совсем болен... Это ты - Джим... Ты все путаешь... Мы вместе - Джим!

Петр (кричит). А-а-а! Собака! На цепь! Сидеть! (Тащит Симона к будке.) Перестань сниться мне! Ты - собака! (Сажает Симона на цепь.) Голос! Голос!
Симон (на цепи на четвереньках). Ав-ав! Я - не Джим! Я только, чтоб сделать тебе приятное! Ав-ав!
Петр (бьет себя руками по голове). Ничего не помню! Где? Зачем? Проклятье!
Лиза (тянет Петра к постели). Иди, ляг. Я обниму тебя! (Обнимает Петра, целует.)
Симон. Не целуй его! Ему нельзя! Ему вредно! Поцелуй меня! В губы! В нос! Если у собаки холодный нос - это здоровая собака!

Петр добрел до кровати и рухнул на нее.

Лиза (подбегает к Симону). Посиди немного. Так получилось. Ты сам виноват. Я освобожу тебя потом. (Быстро целует Симона в нос. Бежит к Петру, загораживает кровать ширмой.)

За окнами - дождь, раскаты грома.

Симон (на цепи, мечется в отчаяньи).
Ужасные порядки в государстве -
Безумные свободны
И сажают на цепь
Людей разумных.
Я - Симон. Симон...
Хороший, добрый
Человек-собака по кличке Джим...
И много ль надо
Нам, грустным странникам
Прошедшей жизни?
Вот - конура, вот - миска,
Вот - подстилка.
Тут - блохи. Тут - вчерашний суп.
И все же мне хорошо.
Ведь за окном ненастье,
А я в тепле,
Могу лежать и думать
О смысле жизни...
Но почему одних сажают на цепь?
Другие в это время скрипят кроватью.
Дети будут пьяны, больны и глупы
Так же, как и вы... Эй, прекратите
Вечное движенье из тьмы во тьму,
Из никуда в ничто!
Эй! Прекратите!
Я - человек!
Такой же, как и вы!
Мне хочется любви, грозы и ласки!
И рук твоих Луиза, Юля... Кто тут?
Ну подойдите! Не бросайте! Вот я!
Я - на цепи. Я - маленький. Я - пес.
Отец и мать глядят с вершины мира!
Я - здесь! Я - тут! Спасите! Пожалейте!
Скрипит кровать. Молчат холсты и краски.
Ночь коротка. А злые мысли - длинны...
Никто во всей Вселенной не ответит,
Зачем покойный пес посажен на цепь?
Что стережет он?..
И какие мысли рождаются
У миски супа... О! Какие мысли!
Я лучше буду спать. От этих мыслей страшно.
Когда проснусь, наверное, все будет
Справедливо... по-другому...
Мы будем жить при светлом, светлом завтра...
Я это обещаю...

Симон падает на подстилку, засыпает. Напольные часы бьют двенадцать раз и играют менуэт. За окнами - дождь, гроза. Под напором ветра рухнуло дерево на бульваре напротив.

Дата добавления: 2015-08-18