Глава двадцать восьмая. Что случилось с кандидом, кунигундой, панглосом, мартеном и другими -- еще раз

Что случилось с Кандидом, Кунигундой, Панглосом, Мартеном и другими -- Еще раз, преподобный отец, -- говорил Кандид барону, -- прошупрощения за то, что проткнул вас шпагой. -- Не будем говорить об этом, -- сказал барон. -- Должен сознаться, янемного погорячился. Если вы желаете знать, по какой случайности я оказалсяна галерах, извольте, я вам все расскажу. После того как мою рану вылечилбрат аптекарь коллегии, я был атакован и взят в плен испанским отрядом. Меняпосадили в тюрьму в Буэнос-Айресе сразу после того, как моя сестра уехала изэтого города. Я потребовал, чтобы меня отправили в Рим к отцу генералу. Онназначил меня капелланом при французском посланнике в Константинополе. Непрошло и недели со дня моего вступления в должность, как однажды вечером явстретил весьма стройного ичоглана. Было очень жарко. Молодой человеквздумал искупаться, я решил последовать его примеру. Я не знал, что еслихристианина застают голым в обществе молодого мусульманина, его наказывают,как за тяжкое преступление. Кади повелел дать мне сто ударов палкой попяткам и сослал меня на галеры. Нельзя себе представить более вопиющейнесправедливости. Но хотел бы я знать, как моя сестра оказалась судомойкойтрансильванского князя, укрывающегося у турок? -- А вы, мой дорогой Панглос, -- спросил Кандид, -- каким образомоказалась возможной эта наша встреча? -- Действительно, вы присутствовали при том, как меня повесили, --сказал Панглос. -- Разумеется, меня собирались сжечь, но помните, когданастало время превратить мою персону в жаркое, хлынул дождь. Ливень был таксилен, что не смогли раздуть огонь, и тогда, потеряв надежду сжечь, меняповесили. Хирург купил мое тело, принес к себе и начал меня резать. Сначалаон сделал крестообразный надрез от пупка до ключицы. Я был повешен такскверно, что хуже не бывает. Палач святой инквизиции в сане иподьяконасжигал людей великолепно, надо отдать ему должное, но вешать он не умел.Веревка была мокрая, узловатая, плохо скользила, поэтому я еще дышал.Крестообразный надрез заставил меня так громко вскрикнуть, что мой хирургупал навзничь, решив, что он разрезал дьявола. Затем вскочил и бросилсябежать, но на лестнице упал. На шум прибежала из соседней комнаты его жена.Она увидела меня, растянутого на столе, с моим крестообразным надрезом,испугалась еще больше, чем ее муж, тоже бросилась бежать и упала на него.Когда они немного пришли в себя, я услышал, как супруга сказала супругу: -- Дорогой мой, как это ты решился резать еретика! Ты разве не знаешь,что в этих людях всегда сидит дьявол. Пойду-ка я скорее за священником,пусть он изгонит беса. Услышав это, я затрепетал и, собрав остаток сил, крикнул: -- Сжальтесь надо мной! Наконец португальский костоправ расхрабрился и зашил рану; его женасама ухаживала за мною; через две недели я встал на ноги. Костоправ нашелмне место, я поступил лакеем к мальтийскому рыцарю, который отправлялся вВенецию; но у моего господина не было средств, чтобы платить мне, и яперешел в услужение к венецианскому купцу; с ним-то я и приехал вКонстантинополь. Однажды мне пришла в голову фантазия зайти в мечеть; там был толькостарый имам и молодая богомолка, очень хорошенькая, которая шептала молитвы.Шея у нее была совершенно открыта, между грудей красовался роскошный букетиз тюльпанов, роз, анемон, лютиков, гиацинтов и медвежьих ушек; она уронилабукет, я его поднял и водворил на место очень почтительно, но делал я этотак старательно и медленно, что имам разгневался и, обнаружив, что яхристианин, позвал стражу. Меня повели к кади, который приказал дать мне стоударов тростью по пяткам и сослал меня на галеры. Я попал на ту же галеру иту же скамью, что и барон. На этой галере было четверо молодых марсельцев,пять неаполитанских священников и два монаха с Корфу; они объяснили нам, чтоподобные приключения случаются ежедневно. Барон утверждал, что с нимпоступили гораздо несправедливее, чем со мной. Я утверждал, что кудаприличнее положить букет на женскую грудь, чем оказаться нагишом в обществеичоглана. Мы спорили беспрерывно и получали по двадцать ударов ремнем вдень, пока сцепление событий в этой вселенной не привело вас на нашу галеру,и вот вы нас выкупили. -- Ну хорошо, мой дорогой Панглос, -- сказал ему Кандид, -- когда васвешали, резали, нещадно били, когда вы гребли на галерах, неужели выпродолжали считать, что все в мире к лучшему? -- Я всегда был верен своему прежнему убеждению, -- отвечал Панглос. --В конце концов, я ведь философ, и мне не пристало отрекаться от своихвзглядов; Лейбниц не мог ошибаться, и предустановленная гармония всегопрекраснее в мире, так же как полнота вселенной и невесомая материя.

Дата добавления: 2015-08-18