Непоправимое

Прошел еще один день. День, о котором я могу со смелостью сказать, что он прошел не зря. Что мы прожили его не напрасно.

Лугару теперь с нами. И никто из нас не знает, какое будущее нам уготовила судьба. Может, мы все умрем, когда начнется война с Бессмертными. А может… Честно говоря, я мало верила в другой вариант, с учетом того, что они ― могущественные, древний, как сам мир, существа. Их жестокость не знает границ, а по силе нет равных.

А кто мы, и что мы можем против них?

Для них мы ― кучка самоубийц, которые суют нос не в свои дела. Нас непременно ждет смерть, когда придет время битвы. Но когда наступит этот день ― никому не было известно. Возможно, Бессмертные придут завтра, чем совершенно собьют нас с толку. А возможно, что пройдет не один месяц, прежде чем мы встретимся с ними лицом к лицу.

Я не жду этого дня, вселяя в себя мнимые надежды на то, что мы выживем после встречи с ними. Смерть всегда ходит рядом, и лучше не знать, когда она придет за тобой.

Я уверена только в одном ― у нас есть сегодня. Сегодня они не придут. И сегодня у нас есть время.

Уже давно наступила ночь. На удивление большой лунный диск озарил поверхность небольшого пруда, у которого я стояла вот уже несколько часов. За это время я ни разу не пошевелилась, полностью погрузившись в свои мысли.

Из коматозного состояния я вышла только тогда, когда до меня стали доноситься приближающиеся шаги.

Резко обернув голову, я увидела Эрика. Сейчас он выглядел более расслабленным, чем несколько часов назад. На щеках вновь заиграл здоровый румянец, и синие глаза не смотрели на меня так, будто бы я была настоящим призраком. Для него, Алекса, Доминика и Саймона было нелегко принять то, что они узнали обо мне. Даже я до сих пор не могу смириться с тем, что я не просто вампир, что я вообще больше не человек…

― Привет, ― сказал Эрик и остановился рядом.

― Привет, ― сказала я.

― Значит, теперь ты наполовину наша сестра? ― глупо усмехнувшись, вопросил он.

Я не могла не улыбнуться, хотя в этом не было ничего веселого и смешного. Наоборот, все было куда печальнее, чем на первый взгляд.

― Ну, а серьезно, как ты? Должно быть, ты сходишь с ума…

― Все это очень странно, Эрик, ― грустно пробормотала я и посмотрела на него. ― Казалось, что еще вчера все было хорошо. А сегодня… сегодня я даже не знаю, кто я, и эта неопределенность сводит с ума. Как бы хотелось, чтобы эта черная полоса в моей жизни закончилось, и я забыла это ужасное время, как ужасный сон. Я думаю, что было бы лучше, если бы я действительно умерла.

― Не смей так говорить, ― холодно сказал он, встряхнув меня за плечи. ― Ты должна радоваться, что выжила. По крайней мере, у тебя есть для этого смысл.

Я опустила глаза. Не трудно понять, что он имел в виду Дэниэла. Но теперь у меня нет даже его…

― Я так и знал, ― вздохнул он и убрал руки с моих плеч. ― Может, ты все-таки расскажешь, что между вами произошло? ― Эрик попытался посмотреть в мои глаза, которые я так старательно прятала.

Чувства одолевали меня, и в эти ужасные секунды, когда боль сковала меня нерушимыми невидимыми цепями, я была готова на все, отдать что угодно, лишь бы не почувствовать это вновь.

― Это не важно, ― пролепетала я.

― Мне так не кажется, ― он нахмурился. ― Что между вами произошло? Вы даже не разговариваете друг с другом… Будто между вами пролегла бездна, ― он снова усмехнулся.

― Меньше всего на свете я бы хотела разговаривать об этом с тобой, ― я решила отвлечь Эрика, чтобы не продолжать эту тему.

― Да брось, мы же друзья. А друзья должны делиться своими проблемами.

― Не думаю, что тебе захочется слушать мое нытье…

― Эй, все хорошо, ладно? ― он взял меня за подбородок так, чтобы наши глаза встретились. ― Ты можешь поговорить со мной в любой момент. И я всегда буду готов выслушать тебя.

― О’кей, так ты теперь моя лучшая подружка? ― съязвила я.

Но Эрик не обратил никакого внимания на мои слова. Он молчаливо ждал, когда я начну говорить.

― Да, ты прав, ― в итоге, призналась я, хотя мне было больно говорить об этом. Но, зная Эрика, я понимала, что он не отвяжется. ― У нас с Дэниэлом есть некоторые… проблемы. Точнее, это катастрофа.

― Я тебя слушаю, ― кивнул Эрик.

Я сделала небольшой вдох и тут же выдохнула весь воздух из легких. От Эрика по-прежнему пахло человеком, и это отвлекало. Но не так сильно, чтобы я вновь потеряла контроль над здравым рассудком.

― Когда я умерла, Дэниэл... он… ― я замялась, ― он отключил свои чувства.

Эрик в полном недоумении уставился на меня, ожидая подробностей.

― Теперь он ничего не чувствует, ― пояснила я, но видимо для Эрика этого было недостаточно. Я запаслась терпением и силами, чтобы суметь продолжить разговор.

Я уже чувствовала, как ярая, необузданная, дикая боль подбирается ко мне. Цепи, которыми она сковала мое тело, давили со всех сторон, лишая способности мыслить, дышать, видеть, слышать. Все, чего я опасалась сейчас ― не позволить боли зайти слишком далеко.

― Ни радости, ни печали, ни сожаления и любви. Ничего… ― незаметно для себя я перешла на шепот. ― Внутри него только пустота, которую он по собственной воле вселил в свое сердце, окончательно заморозив его. Он больше ничего не чувствует, Эрик, ― я беспомощно посмотрела на него, и в синих глазах прочитала сочувствие и сожаление.

― Так вы теперь не вместе? ― спросил он. ― То есть, он… больше не любит тебя?

Я не нашла в себе сил, чтобы ответить на этот вопрос. Простое слово «нет» могло в тысячный раз разбить мне сердце, уничтожить душу, дать мне еще один повод ненавидеть и проклинать все на этом свете. Я боялась сказать себе «нет». Я боялась признать, что это правда ― Дэниэл не любит меня.

Вместо ответа я лишь опустила голову.

― Ох, ― выдохнул Эрик. ― Мия, мне так… жаль.

― Я потеряла его, ― едва пошевелила я губами, но знала, что Эрик слышит меня.

― Но ведь можно же что-нибудь сделать? Попытаться включить их снова?

― Я не знаю, ― я отчаянно помотала головой. ― Дин говорил…

― Постой, ― прервал он меня. ― Дин ― это тот черноволосый парень из компании ваших новых друзей вампиров?

― Да, ― сухо кивнула я.

― Продолжай.

― Так вот, Дин однажды тоже отключал свои чувства. И он рассказывал мне об этом, говорил, что включить их невероятно тяжело, почти невозможно. И на это уйдет много времени. Но не факт, что все пройдет удачно. От этого состояния можно сойти с ума. Дин говорил, что когда ему удалось включить эмоции снова, он почувствовал лишь безграничную боль и вину, ― я подняла глаза, полные боли, и зашептала: ― А что, если с Дэниэлом будет то же самое? Что, если ему придется испытать боль, когда он включит чувства снова? Я не хочу, чтобы он страдал. Не хочу…

То, чего я опасалась, произошло.

Боль зашла слишком далеко. Она разрушила все барьеры, которые я успела построить вокруг себя. Она вломилась в мое сознание, с каждым мгновением занимая все больше места. Я уже точно знала для себя, что скоро потеряю контроль над своими эмоциями и выйду из себя.

― Но шанс есть? ― отвлек меня от размышлений взволнованный голос Эрика.

― Если Дэниэл сам этого захочет, ― с неохотой ответила я.

― А он?

― Он говорит, что ему хорошо и так, ― разбито произнесла я и выдохнула с такой тяжестью и усталостью, словно пробежала без остановки несколько миль. ― Дэниэл не хочет включать чувства. Ему это не зачем.

― А как же ты? И его семья? ― не понимал Эрик. ― Неужели, Виктор и Элизабет ничего не предпринимают?

― Все это бесполезно, если Дэниэл сам этого не хочет…

― Да… я не думал, что проблема настолько глобальна, ― он сделал ударение на слове «настолько». ― Слушай, мне так жаль. Я даже не знаю, что следует говорить в таком случае.

― Ничего не надо говорить, ― просто сказала я, подняв голову. ― Сочувствием я уже сыта по горло.

― Иди сюда, ― его большие теплые руки обхватили меня вокруг плеч, и я оказалась прижатой к его телу.

Я не стала сопротивляться, потому что внутренне нуждалась в чьей-то поддержке. Уткнувшись Эрику в грудь, я устало закрыла глаза.

― Все обязательно будет хорошо, ― прошептал он, немного покачиваясь.

Я не ответила.

― Знаешь, Дэниэл искренне тебя любил, даже несмотря на то, что он вампир, а для меня кровососы все на одно лицо, ― он фыркнул и резко замолк. ― Извини, я забыл, что ты теперь тоже вампир… наполовину.

Я слабо улыбнулась.

― Может, ему нужно время, чтобы во всем разобраться, ― размышлял Эрик вслух. ― Наверняка он еще не может принять ту мысль, что ты жива.

― Поверь мне, Дэниэл действительно ничего не чувствует, ― с досадой пробормотала я, все еще прижимаясь к теплой груди Эрика. ― Я уже несколько раз убеждалась в этом.

― Мне стоит знать об этом?

― Ммм, нет. Это слишком личное.

― Хорошо, ― успокоился он.

Мы простояли вот так несколько минут, находясь в полном молчании. Вновь и вновь я была вынуждена отгонять от себя очередные мысли о Дэниэле, хотя это было в общем невозможно.

Когда я стала отстраняться от Эрика, то за его спиной, рядом с домом, среди непроглядной тьмы, увидела четкую мужскую фигуру. Мне не потребовалось и сотой доли секунды, чтобы узнать Дэниэла.

Я тихо ахнула, и мой взгляд застыл на его пустом лице. Дэниэл так же пристально смотрел на меня.

― Мия? ― словно издалека до меня удивленный доносился голос рядом находившегося Эрика.

Но я блокировала все вокруг, сосредоточившись лишь на бледном, прекрасном лице Дэниэла. Я почувствовала укол вины за то, что он увидел меня, обнимающейся с Эриком, хотя это было ни к чему, ведь Дэниэлу все равно, где я, и с кем я.

Когда отчаяние стало поглощать меня, я заметила в прозрачно-голубых глазах что-то необъяснимое и неуловимое, что тут же отогнало от меня плохие мысли о моей безнадежности. Через несколько долей секунды эта искра в его бездонных глазах исчезла, и снова пустота выступила на первое место.

Дэниэл резко отвел взгляд и не спеша поднялся по лестнице, а через несколько секунд раздался стук входной двери.

Проходили дни.

Обстановка в доме сложилась куда более лучше, чем я предполагала. Конечно, время от времени возникали споры, недопонимания, но это быстро перерастало в успешное примирение. Но это было ненадолго, после чего очередные крики и небольшие скандалы.

Но к этому возможно было привыкнуть за несколько дней, потому что это продолжалось с определенной последовательностью и частотой. Вскоре я, и еще некоторые, просто стали закрывать на все это глаза, и просто продолжали спокойно заниматься своими делами.

Я не могла сказать, что наша жизнь влилась в прежнее русло. Нет. Конечно, все изменилось, и эти изменения ясно отразились на каждом из нас. Особенно уход Дэвида. Сэм, Шон, Ванесса и Дин сильно переживают по этому поводу, ведь возможно, что их уже мертв.

Виктор, Эрик, Ванесса и я усиленно выстраивали предположения относительно моей «уникальной» сущности, но в итоге все возвращалось на круги своя ― больше всего Ванесса и мистер Брук цеплялись за изначальное предположение, что я полукровка. Что это значило для меня? В частности, ничего, что способно было бы напугать, или сильно удивить. Мне хватало и того, что с каждым днем приходилось убеждать себя, что я больше не человек. Я волновалась лишь из-за того, что из-за моей сущности у нас могли возникнуть серьезные проблемы. Хотя, чего уже таить, Бессмертные и так знают обо мне, и наверняка строят планы по моему захвату. А может, дела обстоят не так ужасно, и им совершенно не интересно мое существование. Но в любом случае мы выступим против них, объединившись с Лугару. Я не собираюсь отступать от задуманного. Свое слово о помощи я дала, будучи человеком, и это еще одна мотивация для очередного объединения с Лугару.

По нескольку раз на день мне приходилось в мельчайших подробностях рассказывать все о том, что я пережила с момента моего пробуждения, что испытывала. Особенно Эрика и остальных интересовали подробности того, как я расправлялась с оборотнями, от которых унесла ноги, как смогла с помощью силы разума заставить их уйти, и как убила Древнего вампира. Все это вызывало массу эмоций ― как положительных, так и отрицательных.

За эти дни у меня почти не было свободного времени, что являлось хорошим поводом для того, чтобы не помешиваться вновь и вновь на проблемах с Дэниэлом. Эти несколько дней прошли, можно сказать, вдали от него. Нет, мы были рядом, по-прежнему находились под одной крышей, но в общении появились определенные ограничения. Большую часть своего времени я проводила в окружении Эрика, Ванессы, Виктора, Саймона, Алекса и Доминика.

Так же я частенько замечала, как общались друг с другом Мэри и Доминик. В последние дни своей человеческой жизни, которые я провела в доме Дэниэла, мне тоже приходилось наблюдать за этой парочкой. И у меня не раз возникали мысли о том, что из них получилось бы превосходная пара. Глупо, но меня не было времени, чтобы просто поговорить об этом с самой Мэри, как лучшим подругам. Я невооруженным глазом видела, как иногда она смотрела на него ― без ненависти, раздражения, с некоторой заинтересованностью. И Доминик проявлял особую симпатию к ней, хотя не проявлял ее в поступках. За эти несколько дней они сильно сблизились, и даже подружились.

Остальные продолжали жить своей жизнью.

Дела с кровью у меня шли лучше, чем раньше. Точнее я всячески пыталась убедить себя в этом. Приходилось часто питаться донорской кровью, чтобы не терзать себя голодом (тем более что рядом находились Эрик, Алекс, Саймон и Доминик, а их запах очень сильно напоминал человеческий), хотя это было дело не самое приятное. Но все же это лучше, чем совсем ничего. О свежей человеческой крови я старалась думать меньше всего, так как боялась, что могу потерять тонкую грань хрупкого контроля над ним. И еще мне не хотелось казаться в глазах Эрика настоящим монстром, которым я являлась.

За эти несколько дней мы много думали о Бессмертных, об их возможных планах по нападению и уничтожению Лугару. И мы по-прежнему были абсолютно слепы относительно того, когда они собирались это сделать. Были только предположения и бесконечные вопросы.

Как бы мы не старались делать вид, будто все хорошо, и продолжали жить, как ни в чем не бывало, ― каждый из нас жил со страхом в душе, что любой день, час, минута, момент может стать последним.

Очередной день не предвещал ничего нового, как мне казалось с утра. Но я не могла отогнать от себя мысли, что именно сегодня может случиться что-нибудь ужасное и непоправимое.

Каждое утро начиналось с того, что некоторые из нас собирались вместе и отправлялись в лес, чтобы проверить окрестности и выяснить, нет ли чужих. Проверка проходила три раза в день: утром, днем и вечером. Обычно, утром и днем отправлялись я, Мэри, Виктор, Элизабет, Эрик, Алекс, Саймон и Доминик, так как мы могли спокойно находиться под солнцем, которое, как назло, постоянно появлялось из-за густой массы серых туч на протяжении последних нескольких дней.

Но сегодня погода была пасмурная, и ничто не предвещало того, что появится солнце. Поэтому Ванесса, Сэм, Шон и Дин решили отправиться на разведку утром и днем. А вечером пойдут остальные.

Дэниэл ясно дал нам понять, что не собирается принимать во всем это участие, и никто не мог ему ничего сказать, потому что это было только его право. Его поведение по-прежнему оставляло желать лучшего. Для меня, во всяком случае.

Поскольку у нас был свободный день, Виктор предложил съездить в городскую больницу, чтобы взять новый запас донорской крови. Я отказалась, так как не была способна хорошо контролировать себя на людях. Я прекрасно знала, что если почувствую даже отдаленный запах человеческой крови, то моментально сойду с ума. Так что я не стала рисковать и осталась дома. Тем более что я была не так голодна, поэтому могла потерпеть несколько часов до их возвращения.

Этот день прошел, на мое удивление, очень быстро. И все потому, что не было времени на отдых. Каждая минута была драгоценна, как бриллиант. И каждый из нас старался потратить ее с толком, потому что это могла быть последняя минута в их жизни.

С наступлением вечера все были в доме ― дружная компания вампиров и Лугару. Меня удовлетворяла та мысль, что с каждым днем взаимоотношения между Ванессой, Сэмом, Дином, Шоном с Эриком, Алексом, Домиником и Саймоном становились лучше. И сегодняшний день не стал исключением.

Мэри пыталась заинтересовать Ванессу глянцевыми журналами с модной одеждой, и, нужно отметить, у нее это неплохо получалось. Мэри и до меня пыталась достучаться, но я сразу дала ей понять, что меня это не интересует.

Элизабет готовила ужин для наших гостей на кухне. Будь я человеком, то, наверное, сошла бы с ума от этого изумительного запаха, и у меня давно бы потекли слюни. Но сейчас человеческая еда не представляет для меня никакой значимости.

Виктор поднялся в свой кабинет, и не выходил оттуда вот уже два с половиной часа. У него накопилась масса дел, связанных с его бизнесом. Сейчас было не самое подходящее время для решения подобных проблем, но каждый пытался отвлечься от назойливых мыслей, как мог.

Остальные же пытались занять себя просмотром телевизора. И из-за этого возник небольшой спор. Дело в том, что Алекс и Доминик хотели посмотреть боевик, а Саймон, Эрик и Дин в один голос кричали, что лучше посмотреть футбольный матч. Все разрешилось в пользу Эрика, и Алекс с Домиником остались недовольными.

Шон и Сэм о чем-то беседовали. И я даже не стала пытаться вдаться в подробности их беседы, посчитав это неуважением к их личной жизни.

Казалось, только я была ни чем не занята ― просто стояла у окна, внимательно наблюдая за тем, как небо неуловимо меняет свои оттенки, становясь все темнее и темнее, как вся лесная живность готовится к прохладной ночи. Все погружалось во мрак.

― Я пойду, прогуляюсь, ― сказала я, повернувшись ко всем лицом. Но никто не обратил на мои слова никакого внимания, словно я обратилась сама к себе. Все были заняты своими делами.

Я пожала плечами и направилась к входной двери.

Оказавшись за пределами просторного светлого дома, мне, почему-то, стало легче. В легкие просочился свежий прохладный воздух, который успокоил слабый зуд, терзающий горло.

И в этот момент со стороны леса подул слабый ветерок, вместе с которым до меня дошел невероятный утонченный, приторно-сладкий запах, который просочился через ноздри, прошел по горлу, оставив за собой жгучую полосу адской сухости и боли, и поступил в легкие, которые тут же загорелись.

Я резко выдохнула и пошатнулась назад. От этого запаха у меня появилось легкое головокружение.

Я могла узнать этот аромат из сотни тысяч других ― это запах человека. Такой свежий, цветочный и неповторимый. Я чувствовала, как внутренний монстр, залегший на дно, стал пробуждаться, возрождая во мне лютую ненависть и огромное желание заполучить этот запах во что бы то ни стало.

Сейчас я должна была немедленно вернуться в дом и сообщить остальным, что где-то поблизости человек. Но я не пошевелилась, ничего не предприняла для того, чтобы уйти, скрыться от этого запаха, который отуманил мой здравый рассудок. Я уже не могла спокойно мыслить, была только одна мысль ― найти и убить того, кто забрел слишком далеко.

Я часто задышала, снова и снова пропуская через легкие этот жгучий человеческий запах, который с каждым разом причинял мне больше боли и неприятных ощущений.

Часть моего разума, которая еще могла здраво мыслить, кричала мне, чтобы я немедленно уносила ноги, перестала дышать, сделала что угодно, лишь бы изгнать из себя этот прекрасный и удивительный аромат. Но проблема была в том, что я уже не хотела избавляться от него. Теперь мною управляло неудержимое желание впиться клыками точно в сонную артерию человека и выпить всю кровь до последней капли.

Я жадно облизнула губы и сделала еще один вдох для того, чтобы определить, с какой стороны исходит запах.

Через полсекунды я уже неслась на запад, ни о чем не задумываясь. В данный момент мне было совершенно все равно, что скажут потом остальные, что они будут осуждать меня за этот очередной проступок. Я просто хотела крови. Свежей, теплой и такой сладкой. Донорская кровь, по сравнению со свежей, была настоящим отходом, протухшим продуктом, от которого тошнит.

Я точно знала, что за мной никто не спешит, потому что мой уход был быстрым и достаточно тихим, чтобы услышать. Но, честно говоря, сейчас меня это волновало в последнюю очередь.

С каждой секундой я была все ближе к источнику превосходного человеческого аромата. И с каждой секундой я все больше желала заполучить его, и уже точно знала для себя, что убью любого, кто встанет на моем пути.

Я остановилась, когда поняла, что совсем близка. Снова сделала вдох, и блаженно ахнула, не смотря на то, что это удовольствие причиняло мне огромную, неистовую боль, словно раскаленное железо растекалось по всему телу, и эпицентром этого очага было горло.

Я безошибочно определила, куда мне следует двигаться дальше, и, ни секунды не раздумывая, двинулась в нужном направлении.

Мой слух улавливал сердцебиения двух людей ― удары были размеренными, ровными и спокойными. Их звук манил меня к себе, и я позволила представить себе, как по венам людей бежит сладкая свежая кровь.

Я подкралась достаточно близко, чтобы видеть своих будущих жертв.

Их было двое. Мужчина и женщина. И они стояли ко мне спиной. Они что-то держали в руках, но я не могла увидеть, что именно.

Я спряталась в ближайших кустах, двигаясь с такой осторожностью и тишиной, что даже вампирам с трудом удалось бы расслышать мои действия. Из самых глубин души вырывалось низкое горловое рычание, и я не стала сдерживать его. Пришлось только укротить свое рвение тут же броситься на людей. Но я до последнего растягивала ожидание, как могла, ожидая, когда боль достигнет пика, и я окончательно потеряю контроль над своим телом и мыслями.

― Ты уверен, что мы близко? ― задала вопрос женщина, обращаясь к мужчине.

Ее голос был знаком мне, но я была настолько голодна и одержима мыслью об убийстве, что не стала рыться в воспоминаниях, чтобы понять, где я могла слышать эту женщину.

― Доверься мне, Дженнифер, ― спокойным тоном изрек мужчина, приобняв свою спутницу. Похоже, их связывали тесные отношения. ― Мы ближе, чем ты думаешь.

― Надеюсь, что ты прав, ― сиплым голосом ответила она. ― И все же не стоило отправляться одним… Эти твари невероятно быстры и хитры.

― Не забывай, что у нас есть оружие против них, ― мужчина повернулся к ней лицом, и тогда я смогла разглядеть, что было у него в руках.

И тогда я озадачилась.

Кто были эти люди? И что за арбалет в руках у мужчины?

Правда, эти вопросы быстро перестали волновать меня, и голод вновь занял первое место, отнимая у меня последнюю возможность здраво мыслить.

В голове я подробно представила, как нападу, кого убью первым, и как буду пить их кровь.

Я нервно заерзала на месте, больше не в силах сдерживать себя.

Стоило только подумать о том, что я больше не могу терпеть, как какие-то невидимые силы подтолкнули меня, и у меня уже не было возможности вернуться. Я стремительно приближалась к двум людям, издавая при этом дикое шипение.

Они даже не успели обернуться, как я сбила с ног мужчина и пронеслась мимо, скрывшись за деревьями в нескольких метрах.

Напуганная и растерянная женщина вскрикнула и подбежала к мужчине, который издавал хриплые стоны, лежа на грязной земле.

― О боже! ― плакала она. ― Милый, как ты?

― Во… возьми… оружие… ― каждое слово давалось ему с огромным трудом.

Она лихорадочно закивала и кинулась к арбалету. Взяв его в руки, она вновь подбежала к мужчине и склонилась над ним, чтобы помочь встать.

Я злобно улыбнулась и стала медленно приближаться к ним.

― Смотри в оба, ― прошептал он ей тихо, но я все равно услышала. ― Они услышали, что мы пришли.

― Я люблю тебя, Ник, ― шепнула женщина в ответ, испуганно оглядываясь по сторонам.

Я не заметила, как наступила на ветку, и та хрустнула под моей ногой.

Все замерло на какие-то две секунды.

Я стояла за их спинами в нескольких метрах и готовилась к прыжку.

Пара резко обернулась, и тогда я встретилась с этими людьми лицом к лицу.

В моей памяти большие шоколадные глаза всегда излучали неизмеримую любовь, доброту и заботу. Мягкие каштановые волосы, дающие отблеск на свету, эти губы, которые улыбались мне каждый раз при встрече. Эти морщинки, каждый раз собиравшиеся у ее глаз, которые я так любила…

Мама. Это была моя мама. Не нужно было рыться в воспоминаниях, чтобы с легкостью представить ее образ в своих мыслях. На мгновение мне даже показалось, будто это галлюцинация, вызванная неожиданным порывом эмоций. Но эта женщина, которая являлась моей родной матерью, выглядела настолько реалистично, что у меня отпали последние сомнения о том, что я действительно видела ее.

И отец. Он ни капли не изменился с тех пор, как мы виделись в последний раз…

Я вспомнила, как прощалась с ними, когда якобы уезжала отдыхать на Мальдивы с семьей Дэниэла. Но на самом деле я уехала прямо в цепкие объятия смерти, настигнувшей меня раньше, чем я ожидала.

Всякие мысли о жажде, неутолимом безумном голосе и диком желании вонзить клыки в их шеи мгновенно испарились.

Я испытывала смешанные чувства. Я боялась, что если сейчас моргну, то они исчезнуть, как мимолетное видение.

Я моргнула.

Но они все еще стояли на месте, такие испуганные и удивленные. И только тогда я поняла, что чуть не убила своих родителей!

Окончательно забыв про жажду и голод, я пыталась понять, что они вообще здесь делают. И почему у них эти странные арбалеты в руках.

Первое, что пришло на ум, они необъяснимым образом все вспомнили. Все то, что Мэри стерла из их памяти по моей просьбе. Но тогда почему они смотрят на меня так, будто я монстр? Хотя, это действительно было так. Но ничего не пронеслось в их глазах, кроме дикого страха, когда они увидели меня. Значит, они не помнят обо мне?

Тогда, еще раз задаюсь этим вопросом, почему они здесь? Они ведут на кого-то охоту? И это навело меня на мысль о том, что мама и папа вспомнили, кем были до моего рождения ― охотниками на вампиров.

Но почему они вспомнили об этом? почему они вообще решили вернуться к такому образу жизни? Ведь у них был шанс начать все с чистого листа, зажить нормальной спокойной жизнью, где нет ничего сверхъестественного. Я же просила Мэри стереть из их памяти все, что когда-либо связывало их с вампирами, и со мной…

Значит, что-то пошло не так.

Совершенно обескураженная и растерянная, я стояла и пялилась на них, не зная, что делать и как вести себя дальше. Они с таким же удивлением и непониманием смотрели на меня.

― Только не делай резких движений, ― кратко сказал папа маме.

Та осторожно кивнула и сделала глубокий вдох.

Я не дышала, и не собиралась этого делать, чтобы не выйти из себя и совершить то, о чем я буду жалеть до конца своих дней.

Мне хотелось столько сказать им, но я понимала, что это будет более чем странно.

Сейчас мне стоило просто уйти, и не возвращаться сюда, каких бы усилий мне это ни стоило. Но я не могла пошевелиться, впав в оцепенение, которое разлилось по всему телу. Я не могла уйти и потому, что знала, что если сделаю это, то больше у меня не будет возможности увидеть их вновь.

Сомнения раздирали меня на части. И все это длилось какие-то секунды. Но для меня они казались целой жизнью.

Мужч… отец пристально и настороженно смотрел на меня, в любую секунду ожидая моей атаки. Но я не собиралась убивать собственных родителей, как бы сильно не была голодна.

― Я, ― вырвалось у меня.

Мама вздрогнула и прижалась к папе.

Даже своим видом я пугаю их… Интересно, повели бы они себя так, если бы знали, что я их дочь?

Я почувствовала к себе такое отвращение, которое не чувствовала никогда. Мои собственные родители считают меня кровожадным монстром, убийцей, чудовищем, темным созданием. И сейчас они смотрели на меня так, будто я была виновна во всех земных грехах…

― Я… не причиню вам вреда, ― я приложила массу усилий, чтобы произнести это.

Но все, что я получила в ответ, это огромный испуг в их глазах.

Я видела, как мама очень медленно передала арбалет в руки отцу, но не придала этому никакого значения. Было ли это потому, что я прекрасно знала, что какие-то стрелы не причинят мне никакого вреда? Или потому что до последнего верила, что они не сделают мне ничего плохого?

Конечно, с моей стороны было бы очень глупо и наивно склоняться к последнему варианту, но ведь это мои родители!

Отец аккуратно начал поднимать арбалет в воздух, наставляя его на меня.

Будь на их месте другие люди, их бы уже давно не было в живых.

Палец отца лег на курок. Я сжалась, приготовившись поймать стрелу.

Но вдруг мой взгляд обратился через них ― там, где, откуда ни возьмись, появился Дэниэл.

Наши взгляды встретились лишь на сотую долю секунды, после чего он резко метнулся вперед.

— Нет! — завопила я, с ужасом смотря на то, как Дэниэл в раз вырвал сердца у моих родителей.

Я видела немой страх и дикую боль и в их глазах. Я буквально почувствовала то же самое, когда смотрела на них полными ужаса глазами.

Я закрыла рот рукой, сдерживая крик, который так и рвался вырваться наружу. Я не знала, на кого мне смотреть. На родителей, сердца которых издали последние удары и навеки замолкли. Или на Дэниэла, который с равнодушным видом глядел прямо на меня.

Я не знала, что мне чувствовать. Все эмоции смешались в один круговорот, создавая смерч, который сносил все на своем пути. Боль, страх, ужас, обида, лютая ярость и бесконечная злость… все эти эмоции вылились в один пронзительный крик.

Дэниэл безжалостно откинул тела моих родителей, которые приглушенно рухнули на землю.

Я тут же метнулась к ним.

— Нет, нет, нет… — бормотала я, дрожащими руками подбирая к себе безжизненные тела мамы и папы. — Боже мой… Нет!

Глаза заболели от сухости. Сейчас я должна была рыдать навзрыд, если бы только была способна сделать это…

— Нет! — рыдала я без слез, обнимая мертвых родителей. — Боже…

Мой взгляд переместился на Дэниэла, который возвышался надо мной. Его прозрачно-голубые глаза с неподдельным равнодушием смотрели на меня.

— Что ты сделал?! — яростно кричала я. — Зачем ты их убил, Дэниэл?! Зачем ты сделал это?!

Во мне кричала паника и ужас от происходящего. Я не знала, от чего раздирало меня больше. От осознания того, что мои родители мертвы. Или того, что Дэниэл уже не тот, кого я любила всем сердцем. Что теперь он жесток, неуправляем и равнодушен ко всему. И уже никогда тот прежний Дэниэл не вернется…

— Они хотели убить тебя, — холодно произнес он, сжимая кулаки.

И хоть бы одна эмоция промелькнула на его ангельском лице…

— Они бы ничего не сделали мне! Ничего! — вопила я от раздирающего отчаяния и боли. — Ты убил их… ты убил моих родителей!

— Я должен был сделать это.

— Нет! — я сверкнула гневным взглядом на него. — Ты не имел право убивать их, Дэниэл! Ведь ты знал, что они мои родители… Знал! И все равно убил их! Ты знал, что мне будет больно! Так теперь ты доволен, видя, как мне плохо?! Тебе нравится смотреть на то, как я страдаю?!

Несколько мучительно долгих секунд Дэниэл молчал. Затем он сделал глубокий вдох.

— Мне все равно, что ты чувствуешь, Мия, — изрек он без эмоций. — Мне все равно, что тебе больно. Скажи спасибо, что я снова спас тебе жизнь.

― Тебя никто не заставлял этого делать! Зачем ты вообще вмешался?!

Я лихорадочно замотала головой, прижимая к себе тела родителей.

Дэниэл еще пару секунд стоял на месте, а затем развернулся и спокойно пошел в сторону дома.

— Я ненавижу тебя, Дэниэл! — закричала я, сжимая руки в кулаки. — Я. Тебя. Ненавижу!

Но он как будто не слышал моих слов. Постепенно его отчетливая фигура исчезала во мраке леса.

— Ненавижу… — прошептала я, опуская голову.

Я всю ночь просидела на одном месте, превратившись в каменную статую. Рядом постоянно кто-то находился, я чувствовала это, но не обралась никакого внимания, будь то поблизости целая стая оборотней, или вампиров.

Мне было плевать.

Каждую минуту я вновь и вновь прокручивала в голове один за другим моменты, счастливые воспоминания моей человеческой жизни, когда все было просто идеально по сравнению с тем, что есть у меня сейчас. А я всерьез задумалась о том, что на самом деле у меня мало причин для того, чтобы продолжать существовать.

Прежний Дэниэл навсегда ушел и никогда не вернется ― теперь я понимала это каждой клеточкой своего сознания. И я больше не старалась отгонять эти мысли от себя, окунувшись в них с головой. Я осознавала, что это может окончательно сломить меня, но… мне было все равно.

Одной из главных причин, почему я смирилась со своим существованием, это то, что мои родители были живы и невредимы, и я была уверена, что они находятся в безопасном мире, где нет ничего сверхъестественного, где нет мне подобных кровожадных существ…

Но что в итоге?

В итоге я сижу, склонившись над мертвыми телами своих родителей, и размышляю над тем, как жестоко бывает судьба. По происшествие этой ночи я много раз успела пожалеть обо всем, что происходило со мной за последние полгода моей человеческой жизни. Одной из первых вещей было то, что я, не смотря на дикий ужас и страх, решила остаться с Дэниэлом, так как любила его больше жизни… Но где же сейчас тот Дэниэл, ради которого я переступила через многие принципы, ради которого я заставила себя забыть о том, что такое страх. Я всецело отдалась нашей любви. И даже после смерти ничего не изменилось!

Я люблю и ненавижу его одновременно.

Я плакала без слез, я кричала с такой силой, что мое рыдание было слышно за много миль. И пусть на мой крик сбегутся хоть все вампиры в мире ― моей злости хватит на всех. В этом я стопроцентно уверена.

В миллионный раз задаюсь вопросом, на который не могла найти ответ на протяжении всей ночи. Почему Дэниэл сделал это? Почему он убил их? Ведь он знал, что я смогу позаботиться о себе, если надо будет? Но он все взял в свои руки… Он все испортил ― ту тонкую нить, что связывала меня с ним. И я изо всех сил старалась уцепиться за нее, чтобы не потерять Дэниэла навсегда.

Получается, что все это было напрасно?

Я даже и мечтать не могла о том, что смогу снова увидеть лица мамы и папы, смогу услышать их голос, посмотреть им в глаза… Но исполнение желания тут же превратилось в сущий кошмар ― самый ужасный кошмар, что я когда-либо переживала.

Возможно, мне бы удалось нормально поговорить с ними, и даже если бы потребовалось внушить им успокоиться и не бояться меня ― я бы сделала это. Я даже была бы готова всего на несколько минут, или часов заставить их вспомнить обо мне. А потом, когда бы я просто поговорила с ними, то снова стерла себя из их памяти и сказала, что они должны жить нормальной жизнью.

Если бы не явился Дэниэл…

Как он вообще там оказался? Почему? Почему он это сделал…

Так он пытался окончательно отвернуть меня от себя? Что ж, если это так, то ему это удалось это сделать.

Я бы никогда не подумала, что Дэниэл ― мой Дэниэл, при виде которого мое сердце начинало трепетать с невероятной скоростью, которого я любила каждой клеточкой своего сердца и души, ― станет частью моего кошмара, станет его создателем.

Солнечные лучи стали постепенно освещать то место, где я неподвижно сидела, обняв тела мамы и папы. Мой взгляд был устремлен в одну точку. На лице ни одной эмоции. А внутри… сердце разрывалось от неистовой, сокрушительной боли, а душа стонала от потери самых близких мне людей.

Я не знала, как мне жить дальше, не знала, как находиться в одном доме с убийцей моих родителей, которого я люблю, я не знала, как смотреть в глаза Дэниэлу и пытаться найти в них сожаление, но в конечном итоге смотреть на безграничную пустоту.

Спустя еще несколько часов, которые пролетели незаметно, я сделала крошечный и резкий вдох.

― Мия? ― послышался за спиной, примерно в пятнадцати ярдах от меня, взволнованный голос Мэри.

Я с неохотой повернула голову.

― Что ты здесь делаешь? ― безжизненно произнесла она.

Мэри сделала несколько сомнительных шагов ко мне и остановилась, будто боялась затронуть меня, причинив боль.

― О боже… ― на выдохе прошептала она.

Вероятно, она увидела тех, кого я крепко сжимала в руках. Я могла представить лицо Мэри, могла представить, что сейчас она начнет говорить, как ей дико жаль, и что Дэниэл поступил неправильно ― ведь наверняка все уже знают о том, что он убил моих родителей.

Мне хотелось сказать, чтобы Мэри оставила меня в покое, но для этого не было никаких моральных сил.

― Мия, я… я… я так сожалею, ― заплакала она и сделала еще пару шагов.

Я сжалась, рефлекторно прижав к себе мертвые тела родителей, будто она собиралась забрать их у меня.

Я ничего не ответила на ее слова. Я просто ждала, когда она уйдет, и я снова останусь наедине со своей болью.

― Дэниэл не имел права совершать это, ― раздался ее голос надо мной.

Я не сделала ничего, чтобы взглянуть на Мэри.

― Но он сделал это, ― тем же шепотом ответила я.

― Все ждут тебя дома, Мия, ― сказала она более обыденным голосом.

Я еле сдерживала себя, чтобы не рассмеяться.

― Я не приду, ― резко произнесла я.

― Мия, мы…

― Что? ― я не дала ей договорить, мой голос был грубым. ― Сожалеете? Прекрасно. Только это не вернет моих родителей, ― я посмотрела сначала на лицо мамы, которое навсегда запечатлело в себе огромный страх, потом отца. ― А теперь просто уйди, Мэри, ― я перешла на шепот, пропитанный болью.

― Я не могу оставить тебя, ― девушка опустилась рядом со мной на колени, неуверенно положив руки на мои плечи.

― А ты попробуй, ― неожиданно зарычала я, стиснув зубы и сжав кулаки от разрывавшей меня на куски боли.

Мэри промолчала. А я ничего не могла поделать со своей необъяснимой злостью, которая медленно разгоралась во мне, как огонь. Я с трудом сдерживала себя оттого, чтобы не наговорить ей столько грубостей и колкостей, сколько знаю.

― Было бы действительно… лучше, если бы ты просто оставила меня в покое, Мэри, ― я приложила массу усилий, чтобы сделать свой голос спокойным и тихим.

― Можешь кричать на меня, бить, но я ни за что не оставлю тебя, ― быстро проговорила она.

Я, сдавшись, громко выдохнула и опустила голову. Пора бы привыкнуть, что с Мэри невозможно спорить. И даже сейчас, когда все кажется мне таким раздражительным, до невозможности, я не должна вымещать на ней свою злость и ненависть.

― Прости, ― отчаянно прошептала я, закрывая глаза.

Я была совершенно обессилена морально, а физически меня по-прежнему переполняла энергия.

― Зачем он сделал это? ― пролепетала я еле слышным шепотом.

― Он хотел защитить тебя, ― успокаивающим голосом ответила Мэри, сильнее сжав мои плечи.

И тут я окинула ее ледяным взглядом, полным непонимания и недоверия.

― Что? ― пискнула я. ― Защитить меня? Это он тебе сказал? ― я внимательно смотрела на ее лицо. ― Он знал, что это были мои родители, Мэри! Знал, но все равно убил их! И каким образом он пытался защитить меня?!

― Он сказал, что они пытались убить тебя, ― виновато пояснила девушка.

― Это я чуть не убила их! ― с обжигающей болью в голосе воскликнула я. ― И… со мной бы ничего не случилось, если бы они выстрелили в меня из этого дурацкого арбалета!

― Этот арбалет не так прост, как кажется на первый взгляд. Таким оружием пользуются опытные охотники на вампиров ― его стрелы пропитаны кровью мертвеца, а это очень опасно для вампиров-новичков.

― Но ведь я не обычный вампир, ― с сарказмом выплюнула я. ― И Дэниэл прекрасно это знал, когда вырывал их сердца из груди…

Мэри ничего не могла сказать в ответ. Я помотала головой.

― Я никогда не прощу ему этого, Мэри, ― прошелестела я. ― Никогда.

― Я понимаю, ― закивала она. ― И уверена, что Дэниэл раскаивается в том, что совершил.

― Вряд ли он способен на это, ― тихо прорычала я. ― Теперь я вообще не уверена, способен ли он вновь что-нибудь когда-нибудь почувствовать. То, что он сделал, это…

Я не смогла договорить, и ужасная картина смерти родителей вновь воспроизвелась в моих мыслях.

― Шшш, ― Мэри прижала меня к себе, крепко обняв руками. ― Все будет хорошо, Мия. Все обязательно наладится.

Я прекрасно осознавала, что все это ― просто слова, не содержащие в себе никакой правды. По крайней мере, мне так казалось. И уже маловероятно, что я когда-нибудь вновь смогу поверить в это.

Я крепко зажмурила глаза, пытаясь вытеснить из сознания воспоминания о прошедшей ночи. Я не хотела больше помнить об этом. И в этот момент я пожелала, чтобы нашелся тот, кто смог бы навсегда стереть из моей памяти их смерть, чтобы мне внушили, что с моими родителями все хорошо, и они живут счастливо.

Мэри отстранилась, когда поняла, что я немного успокоилась.

― Мы должны что-то сделать, ― сказала она.

― Я ничего не хочу делать, ― пробурчала я.

― Надо похоронить их, Мия, ― Мэри погладила меня по спине. ― Ты не можешь просидеть с ними, вот так, вечно. Во всяком случае, они заслужили упокоения.

С этим я не могла не согласиться.

― Ты права, я должна похоронить их, ― вздохнула я.

«Как бы тяжело мне не было» добавила я про себя, не сказав этого вслух.

Мэри тепло улыбнулась мне и встала на ноги.

― Пойдем домой, Мия, ― сказала она мне. ― Виктор обо всем позаботится.

― Я не оставлю их здесь, ― категорически отказалась я.

― Но…

― Мэри, ― я подняла голову, чтобы посмотреть ей в глаза, ― нет.

Она поджала губы и кивнула.

― Тогда я скажу Виктору, чтобы он шел сюда, ― через мгновение Мэри уже не было рядом.

С пустотой внутри, я опустила голову.

Вскоре появился Виктор, Дин, Сэм и Элизабет. Миссис Брук успокаивала меня, пока остальные перетаскивали тела мамы и папы в дом.

Я не хотела возвращаться ― я боялась увидеть там Дэниэла, такого равнодушного и совершенно спокойного. Я не представляла себе, как буду видеть его, слышать его голос, находиться с ним рядом, и при этом ощущать противоречивые чувства.

Но Элизабет удалось уговорить меня, пообещав, что сегодня я не встречусь с Дэниэлом. Под этим предлогом я согласилась.

Оказавшись в доме, я попала под прицел всеобщей жалости. Каждый подошел ко мне и выразил свои соболезнования. Ванесса, Мэри и Эрик крутились возле меня, как будто я была центром вселенной. Одновременно я хотела и боялась остаться одна. Хотела потому, что не могла смотреть на их сожалеющие лица. Боялась, потому что понимала, что мысли сведут меня с ума.

Как и обещала Элизабет, я не увидела Дэниэла ни днем, ни вечером, ни ночью. Я не знала, где он находился ― его не было в доме. Да и я не горела желанием знать об этом. Каждый раз, вспоминая его имя, во мне просыпалась злость, которая начинала переполнять меня. Иногда мне казалось, что я буду готова убить его, когда встречу.

Я чувствовала дикую обиду и боль от этого.

В этот же день Виктор отвез моих родителей в морг, договорился о похоронах, которые должны были состояться завтра в обед. Я сказала, чтобы их кремировали ― мама однажды говорила о том, что она хотела, чтобы их прах с отцом развеяли над океаном. Но тогда этот разговор был шуточным.

Я была благодарна Виктору за то, что он взялся за это кропотливое дело. На кремации буду присутствовать только я и кто-нибудь, желающий меня поддержать. Элизабет и остальные были необычайно добры и осторожны со мной. Они старались не говорить лишнего, тем самым боясь сделать мне больно. Сегодня я ни разу не услышала имя Дэниэла ― все вели себя так, будто его вообще нет. Признаться, это несколько облегчало мое положение.

Виктор всего лишь раз спрашивал меня о том, как я вообще оказалась в том лесу, и почему все произошло подобным образом. Но я не нашла в себе сил признаться ему, что обезумела, почувствовав поблизости человеческий запах. А когда добралась до людей, то узнала в них своих родителей.

Так что этот вопрос так и остался не раскрытым. Но больше никто не пытался узнать подробности, чему я была рада.

Было нехорошо такое говорить, но отчасти я была благодарна Дэниэлу. Это жестоко и эгоистично, но… я была счастлива, что не я убила своих родителей, а он. Ведь все равно наступил бы переломный момент, и яростный голод выступил на первое место, не оставляя мне никакого выбора. И тут явился Дэниэл, который, не раздумывая, убил их, и тем самым лишил меня свершения колоссальной ошибки, которую бы я себе никогда не простила…

Наступил тот день, которого я боялась даже больше, чем встречи с Бессмертными. Как бы сильно я не желала, утро все равно наступило, и остановить это было не в моих силах.

Я не могла поверить, что их больше нет… Я бы смирилась с тем, если бы они умерли обычной смертью, в глубокой старости. И это было бы правильно ― ведь так и должно быть. С этим на своем пути встречается каждый человек. Но я никак не ожидала, что они погибнут на моих глазах, от рук Дэниэла.

Я страшилась того момента, когда Виктор скажет мне, что время пришло.

К сожалению, это произошло очень скоро… так скоро, что я с удивлением взглянула на часы и не поверила увиденному.

У меня уже не было времени на моральную подготовку, и было максимум тридцать секунд на то, чтобы переодеться. С этим проблем не возникло ― понадобилось не больше десяти секунд. Мэри одолжила мне маленькое черное платье из атласа, так как у меня не было возможности и настроения ходить по магазинам.

Я даже не успела подготовить себя к тому, что придется появиться в людном месте, где воздух будет полностью пропитан человеческими ароматами. Но это было не столь важно, как попытка осознать то, что я навсегда попрощаюсь со своими родителями.

Со мной поехали мистер и миссис Брук ― этого было достаточно для поддержки. Тем более я не хотела, чтобы кто-то еще видел меня полностью разбитой.

Виктор сосредоточенно вел автомобиль, а Элизабет то и дело, что поглядывала на меня через зеркало ― я сидела на заднем сидении. Я нервно теребила миниатюрную сумочку, когда мы въезжали в город. Даже в машине с закрытыми окнами я могла ясно ощутить, что воздух изменился ― он стал теплее. И я даже не могла позволить себе представить, как он пахнет.

Нам потребовалось проехать через весь небольшой город Томпсон.

В итоге, мистер Брук остановил машину у крематория. Они с Элизабет уже покинули салон автомобиля, а я продолжала упрямо сидеть на своем месте, не в силах сделать какое-либо движение.

Я приказала себе не дышать, как только вышла на свежий воздух. Мне казалось, будто я целую вечность не появлялась в людных местах, что я совсем одичала из-за своей неспособности контролировать жажду.

Элизабет взяла меня за руку, и мы зашли внутрь темного здания.

Все было похоже на сон.

Я зашла в главную просторную комнату с металлическими колоннами и серыми стенами. В самом конце этой комнате находилась огромная камера, от которой веяло сильным теплом. Виктор и Элизабет зашли со мной ― мне было необходимо их присутствие, чтобы я имела стимул для того, чтобы держать свой голод и чувства под строгим контролем.

Два человека, одетых в черную форму, вывезли две металлические кушетки, где лежали мои родители, накрытые белыми простынями. Их завезли в камеру, и в комнате потушили свет. Я оцепенела, и Элизабет крепко сжала мое плечо. Священник, который тоже присутствовал здесь, произнес традиционную прощальную речь, которую я слушала в пол уха. Мой взгляд был устремлен вперед ― туда, откуда только что вышли люди в черной форме.

И вот наступило время для обряда.

В помещение зашел мужчина, который сразу направился к камере. Он нажал какие-то кнопки. Я, превратившись в неподвижную статую, ждала, когда вспыхнет ярое пламя, и адские языки огня поглотят маму и папу.

Все было так странно. Казалось, еще вчера я завтракала с ними на кухне, в нашем доме, как это обычно бывало, а сегодня, сейчас вижу, как их тела сгорают в огне. Вчера я их потеряла. Навсегда. И эта боль от утраты несравнима ни с чем на свете ― это я знала точно.

Все закончилось быстро.

Я пришла в себя только тогда, когда мы уже подъезжали к дому. Я чувствовала себя так, словно меня лишили всего сразу. Мне не хотелось входить внутрь и всем врать, что все будет хорошо, заставлять себя улыбаться, когда на это просто нет сил. Хотелось убежать на другой конец света, забиться так далеко, чтобы меня никто не смог найти.

Когда машина остановилась, и Элизабет с теплой улыбкой на лице сказала, что мы вернулись, я озадачилась той мыслью, что сегодня мне уже не удастся избежать встреч и с Дэниэлом, как бы сильно я этого не желала. Конечно, если бы у меня был выбор, я бы не видела его еще несколько дней ― до тех пор, пока горькая обида, осевшая в сердце, не исчезнет. А это было почти невозможно.

Я, как могла, растягивала время, чтобы как можно дольше побыть на улице перед тем, как зайду в дом и вновь стану центром всеобщего внимания. И больше всего на свете сейчас я боялась увидеть Дэниэла.

― Мия! ― с облегчением воскликнула Мэри, когда я медленно открыла входные двери и вошла внутрь. Следом за мной последовали Виктор и Элизабет.

Мэри подбежала ко мне и крепко обняла.

― Как ты? ― шепнула она мне на ухо и отстранилась, чтобы видеть мое лицо.

Я не знала, что ответить, поэтому натянула на лицо фальшивое подобие улыбки. Конечно, Мэри поняла, что это лишь притворство, но больше не стала лезть.

Следующей ко мне подошла Ванесса, и так продолжалось до тех пор, пока каждый не спросил, в порядке ли я. Казалось, что если я еще раз скажу эти слова ― все хорошо ― то на языке непременно появится мозоль.

Почему-то я не почувствовала должного облегчения, когда не увидела Дэниэла в гостиной. Все столпились вокруг меня, но я пытливо искала глазами только его. И когда поняла, что его нет, какая-то часть меня почувствовала горький вкус разочарования.

Прах родителей я забрала с собой и собиралась завтра на рассвете развеять его на высоком утесе у ближайшего озера. Ну, а впереди меня ждала еще одна ночь, которую я должна была пережить.

Я впервые за долгое время приняла душ ― просто потому, что захотелось ― и мне стало немного легче. Мэри разрешила мне расположиться в ее комнате, так как я не могла появиться в комнате Дэниэла, потому что там все напоминало о нем, а это, я знала, причинит мне немалую боль.

Как бы я ни старалась не думать, у меня не получалось пропустить мысли о Дэниэле. Конечно, меня волновало, где он находился сейчас. Я пережила за него и была зла одновременно. Но любопытство было не настолько сильно, чтобы я тут же побежала спрашивать у Виктора, где сейчас Дэниэл. Я понимала, что должна ненавидеть его всем своим небьющимся сердцем и мертвой душой, но это было невозможно делать долгое время. Мне потребовалось два дня, чтобы почти вытеснить злость из себя, осталась только обида и все то же горькое непонимание.

Эта ночь была ночью воспоминаний ― хороших, плохих, и не очень. Все, что я помнила о родителях, воспроизводилось в моей памяти по несколько раз. Только потеряв их, я осознала, как сильно скучала по ним и нуждалась в их заботе. Я бы отдала что угодно, лишь бы на минуту, или хотя бы на одно короткое мгновение увидеть их живыми, улыбающимися и счастливыми. Но, стиснув зубы, я заставляла себя смириться с тем, что больше никогда их не увижу.

Я понимала, что не только Дэниэл виноват в том, что случилось. Если я бы могла хотя бы чуточку лучше справляться со своим голодом, то, возможно, мама и папа были бы сейчас живы. Если бы я не вышла вчера из дома, то не почувствовала бы их запах в воздухе. Если бы я только знала, чем все это обернется…

Я бы могла остановить Дэниэла, когда увидела его за их спинами. Но я была настолько растерянна от всего, что произошло за какие-то жалкие минуты, что совершенно потеряла контроль над здравым рассудком.

Теперь было бы глупо отрицать свою вину в их смерти. Я монстр. Я убила много людей, не моргнув и глазом. Порой я ненавижу себя до такой степени, что готова убиться. Но потом с сожалением понимаю, что это почти невозможно. Если бы я была просто вампиром-новичком, то достаточно было бы сгореть в огне, чтобы умереть. Но я не просто вампир. Даже после смерти моя жизнь неестественно усложнилась.

Дата добавления: 2015-08-18