Старая академия

Платонова философия оказывала влияние на мыслителей на протяжении всего периода античности; однако в развитии школы Платона можно выделить несколько периодов. Старая Академия, состоявшая из учеников и коллег самого Платона, придерживалась в той или иной степени его учения в том виде, в котором оставил его Платон, хотя следует отметить, что особое развитие получили «пифагорейские» элементы этого учения. В Средней и Новой Академиях поначалу возобладали антидогматические и скептические тенденции, но позже ее преподаватели вернулись к догматам теории, изложенным в эклектическом стиле. Этот эклектизм особенно характерен для среднего платонизма, который в конце периода античности уступил место неоплатонизму, предпринявшему попытку соединить полное учение Платона со всеми теми элементами, которые были привнесены в него в разное время. В этом соединении особое внимание уделялось тем идеям, которые были более всего созвучны духу времени.

В Старую Академию, помимо Филиппа Опунского, Гераклида Понтийского, Евдокса Снидского, входили следующие философы, сменившие Платона на посту главы Афинской школы: Спевсипп (347—338 до н. э.), Ксенократ (338—314 до н. э.), Полемон (314—269 до н. э.) и Крат (269—264 до н. э.).

Спевсипп, племянник Платона и его непосредственный преемник как руководителя Академии, отказался от идеи о том, что Формы и объекты математики отличаются друг от друга, и утверждал, что Реальность состоит из математических чисел. Таким образом, он избавился от Платоновых Чисел–Идей, но ему не удалось устранить разрыв между видимым миром и миром Форм. Некоторые считают, что Спевсипп избавился от Платонова дуализма знания и восприятия, однако следует помнить, что сам Платон был уже на пути к этому, утверждая, что λόγος и αί σθησις (восприятие) познают атомистскую Идею совместно.

Мы не знаем, чему в точности учили преподаватели Старой Академии, поскольку (если, конечно, не считать Филиппа Опунского автором «Послезакония») до нас не дошло ни одной их работы в законченном виде, и мы можем судить об их взглядах только по замечаниям Аристотеля и свидетельствам других писателей античности. Очевидно, Спевсипп считал, что субстанции происходят из Единого и абсолютного Множества, а Бог у него появляется не в начале, а в конце процесса создания мира, как результат развития растений и животных. Среди одушевленных существ, порожденных Единым, имеется невидимый Разум или Бог, которого он, вероятно, тоже отождествлял с Мировой Душой. (Возможно, это аргумент в пользу «неоплатонического» толкования Платона.) Что же касается человеческой души, то бессмертны все ее части. Следует отметить, что Спевсипп трактовал «творение» мира, данное в «Тимее», лишь как форму выражения, а вовсе не рассказ о действительном сотворении мира, происходившем во времени, – мир не имеет начала. Традиционных богов он считал физическими силами и тем самым навлек на себя обвинение в атеизме.

Ксенократ из Халцедона, ставший преемником Спевсиппа на посту схоларха Академии, отождествлял Идеи с математическими числами и выводил их из Единого (монады) неопределимой Двойственности (диады) (первое он считал Зевсом, отцом богов, а второе – женским принципом, матерью богов). Мировая Душа, созданная путем добавления Себя и Другого к числу, является самодвижущимся числом. Ксенократ различал три мира: подлунный, небесный и Высший божественный, наполнив их демонами, добрыми и злыми. С помощью доктрины злых демонов он объяснял те мифы, где богам приписываются дурные поступки, а также существование безнравственных культов. Ксенократ говорил, что дурные поступки – это поступки злых демонов, а порочные культы служат им, а не богам. Как и его предшественник, Ксенократ верил, что после смерти сохраняются даже иррациональные части души (которая не имеет начала), и вместе со своим преемником Полемоном он запрещал употреблять в пищу мясо на том основании, что это может привести к главенству иррациональных элементов души над рациональными. Подобно Спевсиппу и Крантору (и в противовес Аристотелю), Ксенократ считал, что превосходство простого над составным, о котором говорится в «Тимее», – это логическое, а не временное превосходство. (Книга Περί άτόμων γραμών, приписываемая Аристотелю, была направлена против Ксенократовой гипотезы о существовании тончайших невидимых линий, которые помогают получать геометрические величины из чисел.)

Гераклид Понтийский заимствовал у пифагорейца Экфанта идею о том, что мир состоит из частиц, которые он назвал άναρμοι όγκοι, возможно, потому, что они отделены друг от друга пространством. Из этих материальных частиц Бог и создал мир. Поэтому душа телесна и состоит из эфира, элемента, добавленного к четырем известным Ксенократу. Гераклид утверждал, что Земля вращается вокруг своей оси, а Меркурий и Венера – вокруг Солнца, и, по–видимому, высказывал предположение, что это справедливо и для Земли.

Одним из самых знаменитых математиков и астрономов античности был Евдокс (примерно 497—355 до н. э.). Он внес вклад в философию своим утверждением о том, что а) Идеи «смешаны» с вещами1 и b) удовольствие – наивысшее благо2.

Первый комментарий Платонова «Тимея» был написан Крантором (примерно 330—270 до н. э.), в котором он толковал «сотворение» мира не как событие, имевшее место во времени, а как вневременное. Оно описано как происходившее во времени лишь как логическое средство выражения устройства мира. Это толкование, как мы уже видели, совпадает с толкованием Спевсиппа и Ксенократа. Крантор говорил о том, что следует смирять страсти, в противовес идее стоиков о том, что следует сохранять беспристрастие.

Дата добавления: 2015-08-18