Пионеры: Ионийские философы

Фалес

Примером сочетания философа и ученого–практика в одном лице может служить Фалес из Милета. Говорят, что он предсказал затмение Солнца, о котором упоминал Геродот и которое случилось в момент завершения войны между лидийцами и мидийцами1. Согласно расчетам современных астрономов, это затмение, которое можно было, по–видимому, наблюдать в Малой Азии, произошло 28 мая 585 года до н. э. Так что если история с предсказанием соответствует истине и если затмение, которое он предсказал, было затмением 585 года, то мы можем сделать вывод, что Фалес жил в начале VI века до н. э. Говорят, что он умер незадолго до падения Сардиса в 545 году до н. э. Помимо других научных достижений, которые ему приписывают, Фалес изобрел календарь и ввел в практику финикийский способ прокладки курса корабля по Малой Медведице. Диоген Лаэртский составил жизнеописание Фалеса, в котором содержится много анекдотов, например о том, как Фалес упал в колодец или канаву, заглядевшись на звезды, или о том, как, предвидя неурожай олив, он спекулировал оливковым маслом. Однако это скорее байки того типа, которые обычно сочиняют о мудрецах2.

В своей «Метафизике» Аристотель пишет, что Фалес считал Землю наложенной на воду (рассматривая ее, очевидно, как плоский плавающий диск). Но самое важное заключается в том, что Фалес считал первоосновой всего воду. Его заслугой является то, что он первым поднял вопрос о Едином. Аристотель высказывает предположение, что на эту мысль Фалеса навели наблюдения. «Вероятно, он сделал этот вывод, увидев, что все на свете питается влагой, что само тепло порождается влагой и поддерживается ею (и то, что все вещи появились из нее, является основополагающим принципом). Он сделал вывод из этого факта, а также из того, что семена всех предметов имеют влажную природу, а вода – основа природы влажных вещей». Аристотель высказывает также предположение, впрочем достаточно робкое, что на взгляды Фалеса повлияли древние теологии, в которых вода – или Стикс у поэтов – была предметом, которым клялись боги. Как бы то ни было, явление испарения наглядно демонстрирует, что вода может превращаться в туман или воздух, а явление замерзания – что вода может превратиться в землю, если довести этот процесс до конца. В любом случае заслуга Фалеса заключается в том, что он первым поставил вопрос, что является основой всех вещей, а не в том ответе, который он дал на этот вопрос, и не в тех причинах, которые породили этот ответ.

Другое утверждение, приписываемое Фалесу Аристотелем, что вся природа полна богов и что магнит имеет душу и потому притягивает к себе железо3, не так–то легко интерпретировать. Было бы слишком большой смелостью толковать это утверждение в том духе, что Фалес верил в существование Мировой Души, и затем отождествить ее с Богом или Демиургом Платона4 – как будто последний создал Вселенную из воды. Мы можем с уверенностью сказать только одно – что Фалес рассматривал «вещи» как различные формы одного изначального элемента, и это самое важное. То, что он считал этим элементом воду, отличает его от всех других, однако он заслужил звание первого греческого философа тем, что первым выдвинул идею Единства в Различии (даже если он и не довел ее до логического конца), и тем, что, придерживаясь идеи единства, он пытался принимать в расчет очевидное разнообразие множества. Естественно, что философия стремится понять разнообразие, данное нам в опыте, его причины и сущность. Понять для философа означает выявить скрытое в разнообразии единство или ведущий принцип. Сложность этой проблемы нельзя оценить, не установив коренное различие между материей и духом: до тех пор, пока оно не определено (и даже после того, если, сначала установив это отличие, потом от него отказываются), появляются иллюзии простых решений этой проблемы: реальность рассматривается либо как материальное единство (как у Фалеса), либо как Идея (как у некоторых современных философов). Сложность проблемы Единого и Многого можно оценить по справедливости только в том случае, если будет четко понята и недвусмысленно сформулирована концепция о сущностных уровнях реальности и доктрина аналогии бытия; в противном случае все богатство разнообразия будет принесено в жертву ложному и более или менее произвольно понятному единству.

Вполне возможно, что замечание, касающееся одушевленности магнита, приписываемое Фалесу Аристотелем, представляет собой отголосок примитивного анимизма, в котором идея фантазма животной души (теневой двойник человека, появляющийся в снах) была распространена на всю органическую жизнь и даже на объекты и силы неорганического мира. Но даже если это и так, то эта идея – пережиток прошлого, ибо на примере Фалеса хорошо прослеживается переход от мифа к науке и философии, а Фалес заслуженно почитается как основатель греческой философии.

Анаксимандр

Другим философом из Милета был Анаксимандр. Он, вероятно, моложе Фалеса, ибо Теофраст называет Анаксимандра его «товарищем». Как и Фалес, Анаксимандр занимался прикладными научными исследованиями; считается, что он создал первую географическую карту – возможно, для нужд милетских моряков, плававших в Черном море. Подобно многим философам, он участвовал в политической жизни – основал колонию в Аполлонии.

Анаксимандр собрал свои философские размышления в одну книгу, написанную прозой. Во времена Теофраста она еще «не сгорела», и именно ему мы обязаны сохранением отдельных фрагментов идей Анаксимандра. Он искал, подобно Фалесу, первоначало или исходный элемент всех вещей; однако пришел к заключению, что никакая конкретная форма материи (например, вода) не может быть искомым элементом, поскольку вода или влага сами по себе представляют лишь одну из противоположностей, конфликт которых требует своего объяснения. Если изменение, рождение и смерть, рост и увядание обязаны своим существованием борьбе, расширению одного элемента за счет другого, тогда – если допустить, что основой всего в мире является вода, – очень трудно понять, почему другие элементы не оказались давным–давно поглощенными ею. Таким образом, Анаксимандр пришел к выводу, что исходный Urstoff выделить невозможно. Он первоначальнее противоположностей, ибо из него происходит все сущее и в него все исчезает по необходимости.

Имя исходному элементу (архэ) было дано Анаксимандром – и, согласно Теофрасту, он был первым, кто назвал его материальной причиной.

«Это не вода, не какой–либо другой так называемый элемент, но нечто, отличающееся от них и бесконечное, из которого возникли все небеса и миры среди них». Это апейрон, субстанция, не имеющая пределов. «Вечная и нестареющая», она «объемлет все миры».

Расширение одного элемента за счет другого Анаксимандр поэтически называет несправедливостью – теплый элемент творит несправедливость летом, а холодный – зимой. Все получает возмездие за нее тем, что Неопределенное Бесконечное снова и снова поглощает их. Это пример того, как этическая концепция закона, существующего среди людей, переносится на всю Вселенную.

Одновременно во Вселенной существует неисчислимое множество миров. Ни один из них не вечен, но в одно и то же время существует бесконечное множество этих миров, которые возникают благодаря вечному движению. «И в дополнение ко всему существовало вечное движение, в котором возникли небеса»5. Это вечное движение действует по принципу сита, просеивающего через себя миры, согласно пифагорейской доктрине, описанной в «Тимее» Платона. После просеивания мир, который мы знаем, был создан с помощью вихря – более тяжелые элементы, земля и вода, остались в его центре, огонь расположился по окружности, а воздух занял пространство между ними. Земля – это не диск, но короткий цилиндр, «похожий на ствол колонны».

Жизнь зародилась в море, а современные виды животных развились в результате приспособления к окружающей среде. Анаксимандр сделал удачную попытку объяснить происхождение человека – «…он далее говорит, что человек произошел от животных другого вида, ибо, в то время как все животные очень быстро начинают кормить себя сами, человек нуждается в длительном периоде вскармливания, поэтому, если бы он с самого начала был таким, как сейчас, то просто не смог бы выжить». Однако Анаксимандр не объясняет – вечная проблема, с которой сталкиваются эволюционисты, – как человеку удалось выжить в переходный период.

Доктрина Анаксимандра знаменует собой шаг вперед по сравнению с той, что была у Фалеса. Он не выделяет один какой–либо элемент в качестве первичного, а выдвигает концепцию Неопределимого Бесконечного, из которого появилось все на свете. Более того, Анаксимандр делает попытку объяснить, каким образом из первоначала появился мир.

Анаксимен

Третьим философом Милетской школы был Анаксимен. Он был, вероятно, моложе Анаксимандра – по крайней мере, Теофраст называет Анаксимена его «учеником». Он написал книгу, от которой сохранился только маленький фрагмент. Согласно Диогену Лаэртскому, «он писал на простом, неиспорченном ионийском диалекте».

Доктрина Анаксимена на первый взгляд кажется шагом назад по сравнению с доктриной Анаксимандра, ибо Анаксимен, отказавшись от теории апейрона, следует по стопам Фалеса в поисках стихии, служащей основой всего. Однако для него это не вода, а воздух. На эту идею, должно быть, его натолкнуло явление дыхания, ибо человек живет, пока дышит, поэтому очень легко сделать вывод, что воздух – необходимый элемент жизни. Анаксимен проводит параллель между человеком и природой в целом: подобно тому как наша душа, будучи воздухом, владеет нами, так и дыхание и воздух окружают весь мир. Воздух, таким образом, это Urstoff (первичный элемент) мира, из которого появились все «вещи, которые существуют, существовали и будут существовать, все боги и божественные предметы, а другие вещи появляются из них»6.

Однако тут возникает проблема – как объяснить, каким образом все вещи появились из воздуха, и именно в решении этой проблемы и проявилась гениальность Анаксимена. Чтобы объяснить, каким образом из простого элемента возникают конкретные объекты, он ввел понятия конденсации и разрежения. Воздух сам по себе невидим, но становится видимым в результате этих процессов – при разрежении или расширении он превращается в огонь, а при сгущении – в ветер, облака, воду, землю и, в конечном счете, в камни. Понятия конденсации и разрежения дают еще одно объяснение, почему Анаксимен выбрал в качестве первичного элемента воздух. Он думал, что, разрежаясь, воздух нагревается и стремится стать огнем; а конденсируясь, он охлаждается и стремится превратиться во что–то твердое. Воздух, таким образом, находится посредине между окружающим мир огнем и холодной, влажной массой в центре; Анаксимен выбирает воздух как своего рода промежуточную инстанцию. Однако самым важным в его доктрине является попытка проследить, как количество переходит в качество – именно так в современной терминологии звучит его теория конденсации и разрежения. (Анаксимен замечал, что, когда мы дышим открытым ртом, воздух нагревается, а когда дышим через нос, с закрытым ртом – охлаждается, и этот пример из жизни есть доказательство его позиции.)

Подобно Фалесу, Анаксимен считал Землю плоской. Она плавает на воде как лист. По словам профессора Бернета, «ионийцы так и не смогли принять научный взгляд на Землю, даже Демокрит продолжал верить, что она плоская». Анаксимен предложил любопытное толкование радуги. Она возникает, когда солнечные лучи встречают на своем пути мощное облако, сквозь которое им не пройти.

Целлер отмечает, что это «шаг в научном объяснении далеко уходит от объяснения Гомера, который считал, что Ирис («радуга») – это живой посланник богов».

С падением Милета в 494 году до н. э. Милетская школа, должно быть, прекратила свое существование. Милетские доктрины в целом известны сейчас как философская система Анаксимена; вероятно, в глазах древних он был самым главным представителем школы. Вряд ли его признали таковым потому, что он был ее последним представителем, скорее тут сыграла роль его теория конденсации и разрежения, представлявшая собой попытку объяснить свойства конкретных объектов переходом количества в качество.

В целом мы должны еще раз повторить, что главная заслуга ионийцев заключается в том, что они поставили вопрос об исходном элементе всех вещей, а не в тех ответах, которые они на него давали. Мы должны также подчеркнуть, что все они считали материю вечной – идея о том, что этот мир был создан по чьей–то воле, не приходила им в голову. И для них этот мир – это единственный мир. Однако вряд ли было бы правильным считать ионийских философов догматичными материалистами. Различие между материей и духом в те времена еще не было установлено, а до тех пор, пока это не сделано, нельзя говорить о материалистах в том же смысле, в каком мы говорим о них сейчас. Они были «материалистами», потому что пытались объяснить происхождение всех вещей из какого–то вещественного элемента. Но они не были материалистами, которые намеренно отрицают различие между материей и духом, по той простой причине, что само это различие еще не было четко проведено, так что и отрицать было нечего.

Заметим напоследок, что ионийцы были «догматиками» в том смысле, что они не занимались «критикой проблем». Они считали, что можно познать вещи такими, каковы они есть: они были полны наивной веры в чудо и радости открытий.

Дата добавления: 2015-08-18