Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Мыслительный аппарат.

Читайте также:
  1. КОНЦЕПЦИИ И МЫСЛИТЕЛЬНЫЙ ПРОЦЕСС
  2. Мыслительный аппарат
  3. Решение как мыслительный процесс

Возвращение в норму проходило неспешно. Сначала было десять дней пустынного иссохшего берега. Затем появились волны. Тут же приступило к работе Нечто с его предвидением и настойчивыми подсказками. В течение последующих четырех-пяти дней Нечто демонстрировало свои полезные, но пугающие приспособления. Но, пожалуй, самым странным был последовавший затем период сочинительства, когда, обходя иссохший берег, неизвестно откуда появлялись слова и слетали на бумагу с кончиков пальцев. Три месяца необычных явлений были столь же загадочными, как голоса Операторов. Но якорь держался крепко, за исключением нескольких дней, когда Нечто выказывало свои возможности в области телепатии и предвидения. Я спокойно переходила от одного состояния к другому, не испытывая по этому поводу особых треволнений и не беспокоясь о том, что меня ожидает на следующем повороте.

И вдруг, как всегда в одночасье, все это нестандартное оборудование словно убрали в чулан, а на иссохшем берегу установили и включили нормальный аппарат. Ко мне вернулся разум, в том смысле, как я его понимала. Все работало как раньше, но в замедленном режиме. Как только аппарат заработал, якорь тоже подняли и убрали. Вместе с разумом возвратились и эмоции. Однажды, встав поутру и приготовив завтрак, я ощутила, что могу думать и чувствовать. Не допив и первой чашки кофе, я впервые осознала, что со мной произошло и как это отразилось на моей судьбе.

Я была ненормальной. Не какая-нибудь ветрянка, или перелом ноги, или сотрясение мозга - на меня нашло безумие. Не говоря о том, что болезнь была страшна сама по себе, она словно оставляла на жертве несмываемое клеймо. Мыслительный аппарат получил первое задание: выяснить, насколько окружающие осведомлены о факте моей болезни.

К моему изумлению, в этом отношении я, кажется, была в безопасности. Судя по письмам из дома (а я регулярно переписывалась с семнадцатью корреспондентами), у них не возникло ни малейшего сомнения в том, что мое путешествие по стране вызвано желанием вырваться из привычной обстановки и обосноваться где-нибудь на новом месте. Во время моих метаний из города в город я, к счастью, не оставила никаких следов, которые могли бы свидетельствовать о моем безумии. Единственным сомнительным пятном было мое однодневное пребывание в психиатрической больнице, из которой я так удачно выбралась благодаря гибкости языка. В Калифорнии, где я прожила несколько месяцев, о моем безумии знали лишь три человека: лечивший меня аналитик, отказавший мне в госпитализации психиатр и направивший меня к нему священник. Не думаю, чтобы психиатр и священник стали кому-нибудь рассказывать обо мне, тем более этого не станет делать аналитик, поскольку он уже в силу своей профессии должен хранить в тайне сведения о своих пациентах. Мне чудом посчастливилось избежать главной сложности, которая ожидает психиатрического больного после излечения: возвращение в мир, где все знают, что человек был безумен.

Однако я недолго думала о своей удаче, поскольку другие проблемы требовали моего внимания. Я находилась в тысячах миль от города, где прожила всю жизнь и где жили все близкие мне люди; я оставила прекрасную работу и с трудом справлялась с весьма незатейливыми обязанностями в регистратуре; я все еще нуждалась в лечении, которого так долго не могла себе позволить; у меня кончились деньги, и почти все мое жалование уходило на оплату жилья. Моими постоянными спутниками стали страх и тревога.

В целях экономии мне пришлось переехать в более дешевую квартиру, ограничить свои покупки только едой, причем в минимальных количествах, и отказаться от покупки корма для птиц в парке. Я не могла придумать ничего более радикального, кроме этих простых мер, чтобы выбраться из своего беличьего колеса. День проходил за днем и, несмотря на бездействие, я стала меньше тревожиться и больше думать. Через месяц я смогла здраво оценить обстановку и обдумать в общем плане решение наиболее насущных проблем.

Первым делом надо решить, стоит ли мне возвращаться в родной город. В этом вопросе скрывался подвопрос: что вызвало шизофрению, что за разнобой возник между иссохшим берегом и Нечто и почему он был разрешен с такими разрушительными последствиями для мыслительного аппарата? Какова вероятность того, что я могу принять еще одно неразумное решение, которое вызовет такие же разрушительные последствия?

Ответить на основной вопрос было невозможно. Причина болезни все еще была неизвестна мне. Теория аналитика вызывала сильное сомнение. Уж очень все просто решается у этих фрейдистов. Не долго думая, прыгай себе из постели в постель. Надо лишь позаботиться, чтобы партнеры не были американцами, ведь они такие скверные любовники. Если согласиться на подобное лечение, то придется переезжать в Европу. Весьма подозрительная теория, и не только по вышеупомянутой причине. Сам аналитик признавал, что шизофрения собирает богатый урожай среди детей. Итак, теорию Фрейда я отбросила, но заменить ее было нечем. Придется отложить решение основного вопроса на неопределенное время. Теперь надо по очереди разобраться с частными проблемами и найти лучшие способы решения.

Возвращаться домой или оставаться в Калифорнии? Мне очень хотелось домой. Хотелось оказаться среди друзей, в знакомых местах, в спокойствии и безопасности. Мне так захотелось улететь домой ближайшим рейсом. Я даже взялась было за телефонную трубку, чтобы справиться о времени отлета, как меня остановила внезапная мысль: а что я буду делать по возвращении в родной город?

Совершенно очевидно, потребуется время, чтобы я могла справиться с серьезной работой, которой занималась до болезни. Сейчас это было не по силам моему разуму. Кроме того, хотя явных признаков недавней болезни вроде бы не наблюдалось, все же те, кто хорошо меня знал, могли заметить кое-какие намеки на болезнь, к тому же я и сама их видела, например, неспособность выполнять сложную работу. Первое, о чем позаботилось мое Нечто с самого начала болезни, была изоляция от тех, кто хорошо меня знал. Весьма проницательный ход, с какой стороны ни посмотри, тем более примечательный, если его целью было подсознательное стремление скрыть постигшее меня безумие. Мне необыкновенно повезло в том смысле, что удалось скрыть болезнь от семьи и друзей. Теперь я опасалась только одного: как бы они не узнали обо всем сейчас. С семьей тогда случится истерика, а друзья, даже самые доброжелательные, не смогут скрыть той опасливой жалости, которую вызывают душевнобольные. А менее доброжелательные могут выказать жестокость, граничащую с первобытной. Ни та, ни другая перспектива меня не радовала. Я была уверена, что это лишь затянет болезнь, а возможно, и помешает полному выздоровлению. Кроме того, о какой работе и личной жизни можно говорить, если за тобой, как ядро за колодником, постоянно следует зловещий шепоток: "Вы знаете, а ведь у нее было психическое расстройство?" Если все это взвесить, то получается, что нет никакого резона возвращаться домой, во всяком случае в ближайшее время. Разумнее подождать, пока мой разум окрепнет и работа аппарата наладится.

Я уже было собралась лечь спать, как мне пришло в голову, что именно мой славный друг подсознание, так умело проявивший себя в безумии, надоумил меня подать заявление об уходе с работы и написать записочку самой себе с напоминанием никогда не возвращаться в эту фирму.

Помнится, Ники что-то говорил по этому поводу. Слова вертелись на кончике языка, пока я наконец не вспомнила. Ники сказал в самом начале эксперимента:

- Чтобы добиться своего, Оператор все время должен воздействовать на Вещь, и чем больше Вещь упирается, тем изобретательнее становится Оператор.

- Наверное, трудно работать Оператором, - заметила я.

- Как сказать, - задумался Ники. - Если изучить характер Вещи, то влиять на нее не так уж трудно. Надо изучить ее пристрастия и наиболее сильные побудительные мотивы.

Это уж черт знает что такое! - вконец разозлилась я, залезая в постель. Много о себе воображает это Нечто! Всюду сует свой нос, все хочет сделать по-своему, мотивы ему выкладывай! Просто оно хочет лишить меня моего привычного окружения, вот чего добивается Нечто. Для этого и аппарат наладило. Не успела оглянуться, как оно опять обвело меня вокруг пальца.

Выкурив две сигареты, я вспомнила что шизофрения была все-таки не у кого-то, а у меня. А это полный психический разлад, и пока я не узнаю, чем он был вызван, есть смысл ладить с Нечто на его условиях.


Дата добавления: 2015-08-18; просмотров: 70 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: До появления Операторов. | Операторы. 1 страница | Операторы. 2 страница | Операторы. 3 страница | Операторы. 4 страница | Иссохший берег и волны. | Подпольный умелец. | Мой подсознательный друг. | Фрейдопоклонник. | Тренировочные бои. |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Картинки.| Учебники.

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.008 сек.)